Глава 3

ОБНОВЛЕНИЕ БОГОСЛОВИЯ

И ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НА ОСНОВЕ

БИБЛЕЙСКОГО БОГОСЛОВИЯ (I):

ТВОРЕНИЕ И IMAGO DEI.

НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

В ЭТИЧЕСКИХ РАЗРАБОТКАХ

И В ДИАЛОГЕ С ЕСТЕСТВЕННЫМИ

НАУКАМИ

В первых главах этой книги мы в общих чертах познакомились с современной кризисной утратой ориентации в богословии и церквях стран индустри­ально развитого Запада. Как церкви, так и богосло­вие вынуждены, несмотря на относительно большое число верующих, вести борьбу с имиджем беспомощ­ного христианства, находящегося в состоянии непре­рывного упадка. И церквям, и богословию приходит­ся выдерживать сильнейшую конкуренцию со сред­ствами массовой информации и индустрией развле­чений, которые, как представляется, имеют тенден-

61

цию к выполнению — в секуляризованной форме - многих религиозных задач. Богословие и церк­ви вынуждены отстаивать свои права, выдержи­вая конкуренцию со стремительно растущим об­разовательно-информационным рынком, охотно выставляющим религию и ее содержание как не­что устаревшее. В то же время мы являемся сви­детелями разрушения или, по меньшей мере, под­вергания тотальному сомнению ключевых форм религиозного воздействия.

При этом, как мы могли убедиться, люди стра­дают от глубочайшей мировоззренческой дезори­ентации, от необозримости социального мира, от непроясненности человеческого предназначения и места в мире, от относительности моральных цен­ностей, от утраты солидарности, от «бесстыдства» и банализации культуры. В этой ситуации перед церковью и богословием встает задача помочь лю­дям вновь открыть богатство, возвышенную чис­тоту, весомость, но также и рациональность Слова Божия. Для евангелических церквей это означает — со всей серьезностью отнестись к неисчерпае­мому богатству Слова Божия, дошедшего до нас в библейской традиции, обобщившей и выразившей полуторатысячелетний религиозный опыт. Далее, это означает необходимость привлечь людей к ак­тивному размышлению над Словом Божьим, побу­дить их занять ясную позицию по отношению к его

62

шокирующей инаковости, но также и по отноше­нию к являемой им силе и его ориентирующему по­тенциалу. В научно-богословской работе это озна­чает критическую полемику с господствующими аб­страктными представлениями и доминирующими формами мышления, более затемняющими богат­ство и реальный смысл Слова Божия, чем проясня­ющими их. Именно эту задачу я и ставлю перед собой, переходя к конкретным примерам, разбору которых будут посвящены следующие три подраз­дела.

В первом из них мы обратимся к первому догмату, а именно к учению о Боге-Творце и о творении; во вто­ром — к христологическим проблемам, связанным с Воскресением Господа Иисуса Христа; третий подраз­дел будет посвящен пневматологическим вопросам, то есть третьему догмату — Святому Духу и Церкви как Телу Христову. Разумеется, мы не сможем охватить все темы, затрагиваемые в библейской традиции или в хри­стианской догматике. Однако мне хотелось бы пока­зать на нескольких примерах, насколько пока еще не­востребованным остается обновляющий потенциал библейского богословия и насколько плодотворным для самых различных областей нашей культурной, соци­альной и политической жизни может стать изучение библейских текстов.

63

3.1. Что такое «творение»?

Поправки к характерной для абстрактного

теизма концепции доминирования и контроля

на основе библейского рассказа

о сотворении мира

Если мы проработаем энциклопедические ста­тьи — по крайней мере, в словарях англо- и немец­коговорящих стран мира — с целью установить со­держание понятия «творение», то мы найдем сле­дующее утверждение: учение о творении устанав­ливает, что отношение между Богом и миром есть отношение абсолютной зависимости мира от Бога. Это учение устанавливает, что все существующее зависимо от Бога и что Бог независим ни от чего, кроме Самого Себя. Таким образом, в соответствии с выраженной в энциклопедических статьях точкой зрения центральным пунктом идеи творения явля­ется радикальное различие между Богом и тварным миром, а также тотальная зависимость твари от Бога.

Творение как сотворенное (по-латыни -creatura) есть зависимая от Бога тотальность, мир или природа. В отношении объема понятия тво­рения — идет ли речь лишь о природе, или о мире, или же о тотальности — авторы статей не всегда согласны друг с другом. Во всяком случае творе­ние предстает как действительность или как зна-

64

чительная область действительности в той мере, в какой оно рассматривается в качестве сотворен­ного и зависимого. Сотворенность и зависимость выступают как основополагающие свойства тво­рения безотносительно к тому, приписывается ли сотворение мира Богу, нескольким богам или иным надмирным сверхъестественным силам.

В полном соответствии с вышеказанным тво­рение как акт Божественной активности (латинс­кий термин — creatio) предстает в качестве перво­начального созидательного акта или в качестве од­носторонней созидательной активности и домини­рующего контроля со стороны Божества. Творение как creatura есть созданная и в силу своей создан­ности зависимая реальность. Творение как creatio есть первозданный акт сотворения и установления тотального контроля. В основе подобной концеп­ции творения лежит чрезвычайно простая форму­ла — базисная структура доминирования и контро­ля. Творение как creatura представляет собой им­манентную действительность, находящуюся в аб­солютной зависимости от действительности транс­цендентной.

Эта несложная структура власти подкреплялась и передавалась в христианском учении о творении. Крупный протестантский теолог 19-го в. Фердинанд Кристиан Баур в своем получившем широкое распро­странение «Учебнике истории христианской догма-

3 М. Велькер

65

тики» недвусмысленно высказал мысль о том, что учению о творении следует удержать «существенный момент зависимости мира от Бога», между тем как точная форма этой зависимости «не затрагивает хри­стианские интересы». Однако эта очень простая структура власти не особенно содержательна по сво­ей сути. На все возможные вопросы ответ дается все­гда один и тот же: все и вся зависит от Бога. Все мень­шее количество людей способно удовлетвориться этим ответом. «Мы не хотим Бога одних только пово­ротных моментов», Бога, дающего о Себе знать толь­ко в начале и конце, — пишут сегодня такие извест­ные физики-космологи, как Джон Поулкингхорн (Кембридж) и Овин Джинджерич (Гарвард). -- Мы хотим, чтобы богословы предложили нам нечто бо­лее существенное, чем «Бога, который только пере­ключает большой рубильник (not just a God who turns the big onswitch)».

Запомним эту вышеописанную, господствую­щую в христианском понимании творения теисти­ческую позицию и вызываемые ею критические воп­росы и обратимся теперь к классическим библейс­ким повествованиям о творении, прежде всего к пер­вой главе книги Бытия. Не будем спешить прочесть этот текст под углом зрения уже знакомой нам ос­новной теистической абстракции. Сосредоточимся и будем читать первую главу книги Бытия не спеша, стих за стихом.

66

Прежде всего мы имеем, выражаясь языком экзе­гетов, «заголовок»:

1 В начале сотворил Бог небо и землю.

2 Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

Затем следует изображение сложного процесса «творения»:

3 И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

4 И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы.

5 И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.

6 И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да ОТДЕЛЯЕТ она воду от воды.

7 И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.

8 И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй.

67

9 И сказал Бог: ДА СОБЕРЕТСЯ вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так.

10 И назвал Бог сушу землею, а собрание вод на­звал морями. И увидел Бог, что это хорошо.

11 И сказал Бог: да ПРОИЗРАСТИТ земля зелень, траву, СЕЮЩУЮ семя, дерево плодовитое, ПРИНО­СЯЩЕЕ по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.

12 И ПРОИЗВЕЛА земля зелень, траву, СЕЮ­ЩУЮ семя по роду ее, и дерево, ПРИНОСЯЩЕЕ плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо.

13 И был вечер, и было утро: день третий.

14 И сказал Бог: да будут светила на тверди не­бесной, ДЛЯ ОТДЕЛЕНИЯ дня от ночи, и ДЛЯ ЗНА­МЕНИИ, и времен, и дней, и годов;

15 и да будут они светильниками на тверди не­бесной, чтобы СВЕТИТЬ на землю. И стало так.

16 И создал Бог два светила великие: светило большее, ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ днем, и светило мень­шее, ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ ночью, и звезды;

68

17 и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы СВЕТИТЬ на землю,

18 и УПРАВЛЯТЬ днем и ночью, и ОТДЕЛЯТЬ свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо.

19 И был вечер, и было утро: день четвертый.

20 И сказал Бог: ДА ПРОИЗВЕДЕТ вода пресмы­кающихся, душу живую; и птицы ДА ПОЛЕТЯТ над землею по тверди небесной.

21 И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо.

22 И благословил их Бог, говоря: ПЛОДИТЕСЬ и РАЗМНОЖАЙТЕСЬ, и наполняйте воды в морях, и птицы ДА РАЗМНОЖАЮТСЯ на земле.

23 И был вечер, и было утро: день пятый.

24 И сказал Бог: ДА ПРОИЗВЕДЕТ земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.

25 И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо.

69

Прежде всего бросается в глаза то, что этот текст изобилует особо выделенными и разработанными описаниями реакций Бога, Его реагирующего позна­ния и действия по отношению к сотворенному.

Семикратно повторяется в первой главе библейс­кого рассказа о творении формула оценочного вос­приятия: «И увидел Бог, что это хорошо». Пять раз говорится о том, что Бог дает имена. Дважды Бог вно­сит разделение в уже сотворенное. Однако и в более древнем повествовании о сотворении мира второй главы книги Бытия говорится об ответных действиях Бога, о привязанности Его действий к внешним со­бытиям и процессам, о Его заинтересованном наблю­дении и даже о своего рода самонаучении Бога. Этот рассказ выразительно указывает на то, что рост куль­турных растений, представляющих собой одну из важ­ных целей творения, зависит от совместного воздей­ствия посылаемого Богом дождя и работы человека. Сотворенному из земли и еще не разделенному на мужчину и женщину человеку — Адаму со всей оп­ределенностью предоставляется право наречения имени всякому скоту, птицам небесным и полевым зверям. Выразительно подчеркивается, что результат этой культурной деятельности человека безусловно останется в силе: «чтобы, как наречет человек вся­кую душу живую, так и было имя ей» (Быт. 2:19). На­конец Бог, познав бедственное положение Адама, то есть его одиночество и беспомощность, реагирует, как

70

бы наученный этим опытом, и разделяет человека на мужчину и женщину, что подробно описывается в библейском повествовании.

Подведем итоги: Бог видит, оценивает, называет, разделяет, побуждает нарекать имена, реагирует на одиночество и беспомощность еще не дифференци­рованного на мужчину и женщину Адама. Все эти действия или ответные действия являются, в соответ­ствии с классическими повествованиями о сотворе­нии мира, составными частями сложного события творения. Таким образом, если мы со всей серьезно­стью относимся к тексту Библии, то мы отнюдь не должны описывать творение лишь как простой акт создания или продуцирования. Бог-Творец — это не только Бог действующий, но и чутко реагирующий, внимающий Своей твари. Бог-Творец готов отозвать­ся на самостоятельность, новизну, даже на потреб­ность в усовершенствовании сотворенного. И приглу­шить эту основополагающую черту может только ошибочная абстракция. Реакция, наблюдение, оцен­ка, наименование, разделяющее вмешательство, да­рование свободы для самостоятельной человеческой активности — все это, по классическому рассказу о сотворении мира в первой и второй главах книги Бы­тия, относится к творению.

Однако теистическая схема творения с ее форму­лой продуцирования и зависимости исключает или,

71

по меньшей мере, искажает не только аспект реаги­рующего, ответного воздействия в акте Божествен­ного творения, но и факт собственной активности тварного. Библейский рассказ о сотворении мира, и прежде всего первая глава книги Бытия, описывает сотворенное как нечто во многом, обладающее соб­ственной активностью, побудительным импульсом и способностью к созиданию. Эта собственная, само­производящая деятельность не есть следствие или результат завершенности творения. Наоборот, актив­ность тварного включена в процесс творения и явля­ется его существенной составной частью. В качестве активной, управляющей, ритмизирующей, самостоя­тельно производящей и действующей стороны, уча­ствующей в процессе разделения и дифференциации сотворенного Богом, в первой главе книги Бытия опи­сан не только и не в первую очередь человек, но все творение в его целокупности. Перед нами предстает изобилующее подробностями описание разделяющей, управляющей, производящей, развивающей и порож­дающей деятельности тварного. Отделяет и разделя­ет не Один Бог: небесная твердь, собирающаяся в одно место вода, а также небесные светила также бе­рут на себя функцию разделения. Не только Бог уп­равляет: «твари» --а именно светила — правят во вселенной посредством дифференциации и ритма, внося мерность и порядок. Создает не только Бог, но и само тварное порождает тварное, ибо земля в изо-

72

билии производит неисчислимые виды растений и животных. Тварное развивается и самовоспроизво­дится, как об этом ясно говорится применительно к растениям, животным и людям.

Многообразная собственная активность тварно­го изображается почти что параллельно с творческим созиданием Бога. Бог разделяет и отделяет, отделяет и сотворенное, Бог творит, сотворенное порождает, Бог устанавливает и определяет, тварные создания управляют. При этом созидающая деятельность твар­ного не перестает быть его действием. Однако сотво­ренное причастно к Божественному творчеству, со­зидательной активности Бога лишь опосредованным и ограниченным образом. Одни из сотворенных со­зданий разделяют, другие порождают и производят, третьи управляют. Но лишь Один Бог внемлет всем деяниям сотворенного.

Превращать эту сложную картину в модель од­ностороннего производительного акта и контроля оз­начает полностью игнорировать все богатство биб­лейских текстов о творении. Точно так же концеп­ция творения, ориентирующаяся исключительно на интерактивные отношения внутри тварного, впада­ет в противоположную крайность и равным образом игнорирует то, что стремятся донести до нас биб­лейские тексты. В процессе творения Бог устанав­ливает континуум взаимозависящих отношений между различными тварными созданиями и обла-

73

стями сотворенного. Творя, Бог созидает плодотвор­ные, жизнеутверждающие континуумы взаимных свя­зей между различными областями тварного. Тварное включается, вплетается в процесс творения, в кото­ром оно принимает участие, самореализуясь, разви­ваясь и релятивируясь. Тварное должно плодотворно и творчески самораскрыться в континууме взаимоза­висящих связей. Тварь лишена всякого «самостояния» вне этого континуума творения, частью которого она является и к сотворению которого она причастна.

Итак, перед нами сложное переплетение отноше­ний и связей (в плане власти и зависимости), охваты­вающее как природные, так и культурные области тварного. Так, светила — это не только природный, но и культурный феномен. Они ритмизируют время, по ним устанавливаются праздники. Повеление че­ловеку владычествовать над тварью несет в себе культурообразующее начало точно так же, как и кон­центрация всего творения на субботе (Sabbat). Од­носторонне природное понимание творения без уче­та его культурного измерения оказывается ниже уровня классических повествований о творении. Если мы признаем существование отношений взаимной подчиненности между областями тварного в общей связи процесса творения, то нам придется отказаться от слишком простых моделей взаимоотношений меж­ду Творцом и тварным миром. Сотворение мира не представляет собой отношение Одного к одному. Мы

74

будем также вынуждены поставить под сомнение уп­рощенное представление о трансцендентном и имма­нентном. Наряду с трансцендентностью Бога и Его превосходством по отношению к миру мы не долж­ны терять из виду и внутритварные отношения транс­цендентности, к примеру соотношение неба и земли, роль светил в нашей жизни, отношение между чело­веком и окружающей его природной средой. Эти внут­ритварные отношения трансцендентности мы не дол­жны смешивать с отношением между Богом и тваря­ми. Таким образом, понимание творения на основе библейских преданий выглядит не только многогран­нее и претендует на большее, чем базовая концепция абстрактного теизма, которую мы цитировали выше, но и превосходит ее своей адекватностью и содержа­тельностью.

На проводимых в Принстонском университете консультациях между богословами и учеными-есте­ственниками мы прилагаем усилия к тому, чтобы за­ложить фундамент для диалога, в котором мы смогли бы отказаться от устаревшей ориентации на абстрак­тный теизм, а также дать шанс быть услышанными как позиции, отражающей естественнонаучный взгляд на действительность, так и точке зрения, от­ражающей богатство библейской традиции. Для меня большой радостью было услышать заявление знаме­нитых специалистов в области теоретической физи­ки и космологии о том, что они, вступая в этот диа-

75

лог, стремятся к содержательному и дифференциро­ванному проникновению в творческий процесс Бо­жественного созидания. Ни абстрактный теизм, ни наивный холизм не могут дать вере исследователя, прошедшего естественнонаучную выучку, адекватный импульс.

Таким же образом, как мы, богословы, должны в большей мере освоиться с символическими система­ми, используемыми для естественнонаучного миро-познания ученым-естественникам следовало бы с большей серьезностью, чем прежде, относиться к великим символическим системам религиозных пре­даний. Их готовность к этому непрерывно растет. Но очень часто диалоги между профессиональными представителями естественных наук и профессио­нальными богословами и интересующимися богосло­вием людьми заходят в тупик из-за свойственного обоим морально окрашенного ощущения необходи­мости сделать что-либо для человечества и для мира в ситуации экологического кризиса. Это объединяю­щее чувство очень ценно; его нужно было бы поддер­живать. Однако необходимо признать и то, что оно одно не может дать импульс процессам обновления и возникновению новых ориентиров.

Другим общим пунктом долгое время был абст­рактный теизм. На основе так называемого здравого смысла или посредством той или иной философии делались попытки найти общий язык в рамках, при-

76

близительно соответствующих аристотелевской или уайтхедовской концепции Божественного. Этот базис, однако, оказался неадекватен. Необходимо осознать, что не просто найти исходную точку для диалога меж­ду естественнонаучным миропознанием и познани­ем мира как творения. Одновременно необходимо помнить и о том, что основывающееся на Библии понимание творения не может упускать из виду взаи­мосвязи между природой и культурой, ставя своей целью постижение космических и биологических процессов в их взаимозависимости от процессов куль­турных. Наконец, мы должны ясно видеть и то, что творение не сводится исключительно к эмпиричес­кой, чувственно воспринимаемой действительности, а включает в себя также историческое и культурное измерение в широком смысле. Мы должны понять, что творение имплицитно содержит в себе как куль­турные «ожидания», так и нормативность. Мы долж­ны стремиться к тому, чтобы все эти моменты были ясно сформулированы и получили бы дальнейшее развитие в ходе многих диалогов и споров и других попыток достижения взаимопонимания.

Распространенные страхи перед слишком силь­ным смешением Бога и тварного мира не должны быть причиной для попыток укрыться за старой моделью абстрактной «производности» и зависимости мира. Мы должны проводить строгое различие между Бо­гом и его творением, одновременно отдавая себе от-

77

чет в том, что Бог творит не без соучастия сотворен­ного, а также в том, что сотворенное неким редуци­рованным образом включено в творческую деятель­ность Бога. В особой мере это справедливо для imago Dei, то есть для образа Божия, человека и, кроме того, для данного людям повеления господствовать над остальными творениями.

3.2. Образ Божий и повеление человеку

господствовать над тварями.

Поправки к персоналистскому

и гегемонистскому истолкованиям

«imago Dei» на библейской основе

Что касается imago Dei, образа Божия, то и здесь нам приходится бороться с ошибочными абстракци­ями, которые мы можем и должны откорректировать, обращаясь к библейской традиции. Действительно ли в основе библейских текстов лежит идеология, отво­дящая человеку место «господина и властителя при­роды» («maitre et possesseur de la nature», как это сфор­мулировал Декарт) и тем самым кладущая начало со­временному экологическому кризису, как это зачас­тую утверждается начиная с тех пор, как экологичес­кая катастрофа была впервые осознана? Чтение сти­хов 26, 28 и 29 первой главы книги Бытия подтверж­дают, как кажется, справедливость этого упрека:

78

И сказал Бог: сотворим человека по образу На­шему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею1, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. [...] И сказал им (т.е. лю­дям. — М.В.) Бог: плодитесь и размножайтесь, и на­полняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у ко­торого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу.

Итак, людям предписано владычествовать и на­полнять землю, подчиняя себе как ее, так и живот­ных. В пищу им даны вся трава и все деревья.

В самом деле, оба употребленных в этом тексте древнееврейских глагола RDH (наступать, подчи­нять) и KBS (подчинять) обозначают насильствен­ное подчинение или господство. В иных контекстах они употребляются применительно к рабам или за­воеванной стране2. Как же соотносится подобное предназначение человека с его предназначением быть образом Божиим? Какой свет отбрасывает этот

'В немецком переводе Библии на этом месте стоит: «и над дикими зверями земли». — Примеч. пер.

2Westermann С. Genesis, BKAT I/1, S. 203 ff, 218f, 222.

79

человек на Бога, образом Которого ему предопреде­лено быть?

В богословских дискуссиях последних лет вновь и вновь предпринимается попытка релятивировать эти служащие камнем преткновения понятия при по­мощи формулировок более древнего так называемо­го яхвистского повествования о творении во второй главе книги Бытия, где в стихе 15 говорится: «И взял Господь Бог человека и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать (ABD) его и хранить (SMR) его». Далее аргументы приводятся — с помощью фигуры, которую в данном случае я считаю уместным назвать «качелями уступки», -- следующим образом: хотя мы и находим в первой главе книги Бытия вызываю­щие немалые трудности формулировки, связанные с насильственным господством над землей и тварным миром, их подчинением и освоением, но все же вто­рая глава книги Бытия позволяет нам откорректиро­вать эту позицию, поскольку она ставит перед чело­веком задачу возделывания, хранения и защиты тво­рения. В моей книге «Творение и действительность», вышедшей в 1995 г. в издательстве «Neukirchener Verlag», я показал, что данная аргументация по фор­муле «хотя... но все же» является бездумной и ничего не значащей. Ибо что может нам помешать толкнуть «качели уступки» в противоположную сторону? В таком случае аргументация могла бы принять следу­ющий вид: хотя более древнее повествование о тво-

80

рении и говорит о том, что предназначением челове­ка является возделывание и хранение, но все же бо­лее поздний — а значит, стоящий на новой ступени осмысления - - рассказ честно признает, что возде­лывание и хранение невозможно без раскалывания, разрезания, рубки и выкорчевывания, то есть без на­сильственного вторжения.

Подобные релятивирующие отговорки делаются еще более проблематичными, если мы примем во вни­мание то обстоятельство, что глава первая книги Бы­тия говорит о равенстве мужчины и женщины: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Вторая глава, напротив, подчеркива­ет подчиненное положение женщины по отношению к мужчине: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответ­ственного ему. [...] И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену и привел ее к человеку» (Быт. 2:18, 22). Таким образом, мы оказываемся перед край­не неудачной альтернативой: либо мы должны выб­рать непатриархальное партнерство, увязанное с на­силием над окружающей средой, если мы предпочи­таем рассказ о сотворении мира из Священного Пи­сания (Быт. 1), либо перед нами экологически взве­шенная концепция, переплетенная в то же время с идеей патриархальной структуры власти, если мы отдаем предпочтение более старому, яхвистскому по-

81

вествованию о творении (Быт. 2). Однако, вместо того чтобы продолжать подобные манипуляции и таким образом неуверенно перескакивать с одной абстрак­ции на другую и релятивировать один текст при по­мощи другого, попадая в неловкое положение, мы хотим снова и более основательно обратиться к оп­ределенному отрывку из данного контекста, а имен­но к стихам 26—28 первой главы книги Бытия, с тем чтобы проверить наши соображения при помощи дос­ловного текста.

С чем же связано знаменитое «imago Dei» (образ Божий), о котором говорится в этих библейских сти­хах? Соотносится ли оно с подобием Богу человека в его прообразах мужчины и женщины? В пользу этого можно было бы привести стих 27: «И сотворил Бог человека по образу Своему; [...] мужчину и женщину сотворил их».

Или же образ Божий связывается с повелением че­ловеку владычествовать над тварями? В пользу такого понимания говорит стих 26: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над пти­цами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле».

Или «образ Божий» относится к взаимосвязи этих двух аспектов, то есть к взаимосвязи между повеле­нием владычествовать и сотворением человека как мужчины и женщины? В этом смысле, пожалуй, мож-

82

но понять стих 28: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыба­ми морскими, и над птицами небесными, и над вся­ким животным, пресмыкающимся по земле».

Итак, с чем же соотносится образ Божий? Одна из великих протестантских традиций, достигшая своей кульминации в творчестве выдающегося догматика Карла Барта, остановилась на первом толковании. Во взаимоотношениях мужчины и женщины эта тради­ция в качестве самого главного момента выделяет партнерство. В соответствии с этим imago Dei, образ Божий, связывается с отношением Бога и человека «в существовании во взаимности между Я и Ты». Такова формулировка Барта1. Это существование во взаимно­сти между Я и Ты является конституирующим как для Бога, так и для сотворенных людей. Если мы закроем на это глаза, писал Барт, то мы «устраним Божествен­ное из Бога» и «человеческое из человека». От повеле­ния владычествовать над тварями абстрагируются так­же и другие богословские направления, не столь фик­сирующиеся на персонализме и отношениях между Я и Ты, а пытающиеся, подобно богословию Юргена Мольтмана, описать отношения Бога и тварного мира как отношения Единого ко многому.

'«In der Existenz im Gegenuber von Ich und Du», KD III/l, S. 207.

83

Критики экологически пагубной идеологии «maitre et possesseur de la nature» абстрагируются, на­против, от смысловых аспектов текста, связанных как с Божественным повелением, так и с взаимоотноше­ниями между мужчиной и женщиной.

В противоположность этому современная фе­министическая североамериканская экзегеза (к при­меру, Филлис Берд) призвала сконцентрировать наше внимание на мужчине и женщине как биоло­гической паре, побуждаемой к биологическому вос­произведению: «Плодитесь и размножайтесь». При­званная к размножению и распространению по тер­ритории земли биологическая пара предопределе­на к господству над землей и животными. Таким образом, мы не вправе отрывать стих 26 от стихов 27—28 первой главы книги Бытия. Плодородие и размножение тесно увязаны с подчинением и по­корением земли. Те же модели, которые изобража­ют imago Dei лишь как (социальное) отношение Единого ко многому и многого к Единому или как партнерство, имеют склонность к простодушным абстракциям. Люди не призваны к тому, чтобы быть просто партнерами в диалоге или существами, на­ходящимися в процессе открытой плюралистичес­кой коммуникации. В соответствии с первой гла­вой книги Бытия образ Божий -- это размножаю­щиеся и распространяющиеся по земле мужчины и женщины.

84

На первый взгляд подобная картина не может нас не отпугивать. Ибо на основе данного понимания мы не в состоянии извлечь из так называемого повеле­ния владычествовать никакого позитивного смысла. Действительно ли связь между dominium terrae и imago Dei, то есть между образом Божиим и повеле­нием владычествовать над землей, заключена лишь в жестокой и печальной реальности биологического и культурного распространения по земле властно до­минирующего на ней человеческого рода?

Иудейская и христианская экзегеза последних пятнадцати лет 20-го в. дала ответ на этот вопрос. Экзегеты со всей определенностью подчеркивают, что глаголы, выражающие повеление владычествовать, должны пониматься в их реальном неослабленном значении. Их появление — это скорее реакция на ту потенциально конфликтную ситуацию, которая зак­лючена в наделении Богом людей и части животного мира общим ареалом для обитания и поисков пищи. И люди и животные должны питаться от растений, произрастающих на поверхности всей земли. В их распоряжении находится одна и та же жизненная сфе­ра и питающая их среда. Тем самым неизбежны про­блемы, конфликты, коллизии интересов. Как следует людям вести себя в том случае, если животные ста­нут оттеснять их в силу своей заинтересованности в пище от «сеющих семя» растений? Как должны вес­ти себя в аналогичном случае животные по отноше-

85

нию к людям? При подобном положении вещей по­веление владычествовать становится важным и даже существенно необходимым.

Повеление владычествовать над тварями разре­шает конфликтные ситуации между животными и людьми совершенно однозначно в пользу людей. Речь и в самом деле идет о соседстве и совместном про­живании в одной и той же среде. Однако животные — аналогично рабам и покоренным народам — явля­ются существами, подчиненными людям и стоящи­ми ниже их. Мы не можем оставить голодными на­ших соседей, сказав, что прежде должны накормить собственных животных. Мы не можем позволить ди­ким животным наносить ущерб нашим детям. Люди имеют преимущество перед животными. Поэтому язык Библии совершенно однозначен. Зверь никогда не может быть поставлен выше человека.

Однако этим еще не исчерпывается весь смысл «послания» этих стихов Библии. Речь идет и об общ­ности интересов. Таким же образом, как заведомо урезанные права рабов все же гарантируются в кор­пусе ветхозаветных законов, а покорение чужих на­родов, как правило, направлено не на их уничтоже­ние, а на их использование, точно так же и отноше­ние людей к животным должно быть отношением толерантности и сохранения, что отвечает исконным интересам самих людей. Как смогли показать иудей­ские и христианские экзегеты, в повелении владыче-

86

ствовать над землей используется лексика, характер­ная для древневосточных текстов, формулирующих идеологию царской власти. С одной стороны, люди должны господствовать над животными, как над ра­бами. С другой — они должны обеспечить за ними ограниченные права и относиться к ним—более сла­бым и беззащитным — с жалостью. Справедливость и милосердие характеризуют деяния доброго богопо­ставленного царя, царя, воистину являющего образ Божий. Данное человеку в повелении владычество­вать над тварями предназначение быть образом Бо­жьим обязывает человека к господству над животны­ми в форме иерархически организованного партнер­ства или же к такой форме власти, которая включает в себя заботу о них.

Тем самым рассказ о сотворении мира в первой главе книги Бытия становится понятным и ясным. То, что в более раннем повествовании второй главы вы­ражается словами «возделывать и хранить» примени­тельно к растениям, более поздний рассказ первой главы формулирует в отношении поведения человека в его контактах с миром животных. Господство чело­века над животными в смысле предопределения к образу Божьему — это господство, которое подразу­мевает справедливость и милосердие.Таким образом, и в первой главе книги Бытия Бог удостоивает чело­века ответственностью за сохранение творения. За­щита тварей человеком есть реализация его господ-

87

ства над ними. При этом человек не должен пренеб­регать и своими собственными интересами и плодить­ся и размножаться. И все же распространение по зем­ле человеческого рода неразрывно связано с сохране­нием отношений солидарности с животными и, в свою очередь, с заботливым поддержанием отношений со­лидарности со всем творением в целом.

Сегодня мы на своем болезненном опыте убежда­емся в справедливости этих положений и истин. Со все большей ясностью мы осознаем, что мы преступно на­рушили баланс между преследованием собственных интересов и охраной интересов иных созданий — на­ших «собратьев по творению». Созданный для того, что­бы быть образом Божьим, человек—а это значит, чело­веческая пара, мужчина и женщина,—обязан, подобно царям, по-отечески и по-матерински печься обо всех тварях и в этом отеческом и материнском попечении реализовывать свою царскую «участь». В этом и заклю­чается предназначение человека быть подобием Божи­им. Созданный для того, чтобы быть образом Божьим, человек обязан поддерживать и сохранять тварное со­общество, господствуя определенным образом, то есть так, чтобы не снимать с себя ответственность за более слабых. Приоритет человеческих интересов по отноше­нию к животным сформирован и ограничен не только самим существованием сообщества солидарности меж­ду всеми сотворенными существами и необходимостью его поддержания, но и задачей являть образ Бога.

88

Понятые на основе библейской традиции, пред­назначение к образу Божьему и повеление владыче­ствовать над другими созданиями приобретают чет­кие контуры. Мы не должны нарушать их единство. Они тесно увязаны друг с другом. В них заложена мудрость, из которой мы можем черпать еще и сегод­ня и которая и по сегодняшний день служит ориен­тиром в поисках решения наших культурных проблем. В своем единстве они выражают этическую позицию, заставляющую нас ныне задуматься о наших прома­хах и искать пути для моральной корректировки и контроля основ нашего поведения.

Итак, перед нами совершенно конкретный комп­лекс проблем в сравнении с подходом к концепции, касающейся творения в целом. Отношение человека к животным, часто задвигаемое нами на задний план, является важной исходной точкой для того, чтобы сформировать новое экологическое сознание, проти­воположное нашей сегодняшней халатности в эколо­гических вопросах. За последние годы было сделано немало важных шагов в этом направлении, среди ко­торых можно упомянуть разработки в области этики отношений человека к животным, многочисленные богословские публикации о месте животных в Биб­лии, а также богослужения, к примеру, в день св. Пат­рика, когда принесенные в храм животные получали благословение священника. Кое-какие из этих шагов подействовали на некоторых людей странно. Лично

89

мне, однако, кажется, что в данном случае мы имеем дело с конкретным поводом для того, чтобы еще раз задуматься о данном человеку повелении владыче­ствовать над тварями и о его предназначении к обра­зу Божьему, а также для того, чтобы ясно и опреде­ленно сориентировать и акцентировать нашу реляти­вистскую мораль. Здесь перед нами — один из важ­ных пунктов иудейско-христианской этики, чье зна­чение далеко выходит за пределы проблемы взаимо­отношений человека с миром животных, позволяя нам прояснить и четче очертить всю нашу экологическую «чувствительность» и наше экологическое сознание. Я попытался показать, каким образом новейшие богословские и экзегетические разработки на стыке различных областей знания способны, опираясь на библейские предания, корректировать и профилиро­вать конвенциональные представления о творении и образе Божьем. Надеюсь, что мне удалось проде­монстрировать, что подобное сближение с традици­ей Библии не представляет собой возврата к былым, устаревшим культурным позициям, но является об­ращением к источнику неисчерпаемой содержатель­ности.