Глава 3. Романтическая любовь и другие привязанности

71

тером, и в этом отношении современный роман контрастирует со средне-вековыми романтическими историями, где героиня обычно ведет себя относительно пассивно. Женщины в современных романтических историях по большей части независимы и одухотворены и последовательно изображаются именно в такой манере².

Завоевательный мотив этих историй не похож на мужскую версию сексуального завоевания: героиня встречает и растапливает сердце мужчины, который первоначально безразличен к ней, чуждается ее или открыто враждебен. Поэтому героиня активно творит любовь. Ее любовь заставляет его полюбить, растопляет безразличие и замещает антагонизм преданностью.

Если этос романтической любви понимается просто как средство, с помощью которого женщина встречает м-ра Райта (Mr Right: здесь, ве­роятно, автор обыгрывает смысл фамилии (right — правильный) — примеч. перев.), то он является действительно поверхностным.

Хотя все же в литературе, как и в жизни, все иногда представляется именно таким образом, пленение сердца другого — это фактически процесс создания общей повествовательной биографии. Героиня приручает, смягчает и изменяет очевидно неподатливую маскулинность объекта своей любви, создавая возможность для того, чтобы взаимное влияние стало руководящей линией их совместной жизни.

Комплекс романтической любви носил внутренне разрушительный характер в течение долгого времени, пока находился под контролем ассоциации любви с браком и материнством и под влиянием идеи, что подлинная любовь, будучи однажды найденной, остается навеки. Когда брак для большинства населения действительно был навсегда, струк­туральное равенство между романтической любовью и сексуальным партнерством было четко очерчено. Результатом иногда могут быть годы несчастья, заданные тонкой связью между любовью как формулой для брака и требованиями его дальнейшего преуспевания. Однако эффективный, если отчасти не вознаграждаемый, брак мог поддерживаться разделением труда между полами, где сферой влияния мужа был оплачиваемый труд, а сферой женщины — домашняя работа. В этом отношении мы можем видеть, насколько важным было ограничение женской сексуальности пределами брака как признак «респектабельной» женщины. Потому что это в одно и то же время позволяло мужчине под­держивать свою дистанцию от распускавшейся сферы интимности и удерживало состояние замужества в качестве первичной цели женщин.

Глава 4

Любовь, привязанность и чистые отношения

В конце 1980-х годов Шерон Томпсон провела исследование аттитюдов, ценностей и особенностей сексуального поведения 150 американских подростков по различным классовым и этническим основаниям³.

В ходе продолжительных интервью с ними и при анализе ответов девочек она обнаружила основные различия между способами, с помощью которых мальчики обсуждают секс (о любви они говорили не часто). Казалось, юноши не способны рассказать о сексе в повествовательной форме, связывая его с обозримым будущим².

Они говорили главным образом о спорадических сексуальных эпизодах — таких, как ранние гетеросексуальные игры или разнообразные сексуальные победы. С другой стороны, опрашивая девушек, Томпсон обнаружила, что почти каждая из тех, с кем она говорила, могла с небольшими подсказками воспроизвести многословные истории, «насыщенные открытиями, болью и настроением интимных отношений»³.

Девушки, говорит она, обладали чем-то приближающимся к умениям профессионального новеллиста в своей способности изложения детального и сложного рассказа; многие говорили в течение нескольких часов, требуя лишь незначительных реплик со стороны интервьюера.

Исследователь утверждает, что сама по себе текучая природа этих повествований проистекала из того факта, что они уже пересказывались ранее. Они являлись результатом многочасовых разговоров, которые девушки-подростки вели друг с другом и в ходе которых их чувства