Охрана территории есть одна из задач любой ком­муникативной стратегии.

На примере максимы такта хоро­шо видно, что применительно к принципу вежливости вопрос об «ощущении собеседника» стоит, не менее ост­ро, чем применительно к принципу кооперации. Этаблируя контакт или будучи приглашенным, к этаблированию контакта, собеседники почти всегда способны если не «просчитать» границы области частного интереса партнера, то, во всяком случае, ощутить их. Увидеть же область частного интереса означает фактически «разга­дать» коммуникативный акт, уяснив для себя коммуни­кативную цель собеседника.(Клюев 159).

Хорошее общее правило, знание которого гаранти­рует не нарушение границ личной сферы собеседника, можно в этой связи сформулировать следующим обра­зом: делать коммуникативную цель собеседника предме­том обсуждения допустимо лишь в том случае, если цель эта им эксплицитно обозначена. Например, собеседник имеет право сказать: «К сожалению, тут ты не можешь рассчитывать на мою помощь» только тогда, когда мой партнер действительно недвусмысленно дал мне понять, что его коммуникативная цель — попросить меня о помощи.

В состав личной сферы входит также не затрагивание тем, потенциально опасных. А потенци­ально опасными являются, как известно, темы, касаю­щиеся области частной жизни собеседника, а в ряде слу­чаев — его индивидуальные предпочтения, каких бы вопросов они ни касались. Вообще хорошим тоном не считается проявлять чрезмерную осведомленность в данной области, даже тогда, когда собеседник, казалось бы, не делает из этого тайны.

2) Максима великодушия

Максима великодушия есть максима не обременять собеседника обязательствами.

Фактически она предохраняет собеседников от до­минирования в ходе коммуникативного акта. Коммуни­кативный акт, кто бы его ни инициировал и ни был за него ответственным, принадлежит обеим взаимодейст­вующим сторонам и строится в соответствии с демокра­тическим принципом равномерного распределения речевой инициативы. Любое речевое взаимодействие есть обмен коммуникативными стратегиями, обмен же есть процедура добровольная. «Поэтому навязывание партнеру собственной коммуникативной стратегии, какой бы хорошей тебе самому она ни казалась, следо­вало бы внести в список запрещенных форм речевого поведения» (Клюев 160).

Применять максиму великодушия на практике означает формулировать предложение таким образом, чтобы его можно было отклонить (ср.: вместо «Жду Вас сегодня в шесть ноль-ноль у себя»,— «Вы не заглянете ко мне ча­сиков в шесть?»). Это может быть форма просьбы, что­бы удобнее было отказать (вместо «Умоляю Вас: помоги­те мне — иначе я умру»,— «Я, конечно, легко бы справился и сам, но как насчет того, чтобы вместе сде­лать это?»).

Воспитанный собеседник не свяжет партнера обе­щанием или клятвой (вместо «Поклянитесь матерью, что не забудете купить сигарет по дороге»,— «Вы не захвати­те сигареты, если будете проезжать мимо какого-нибудь киоска?»); не станет брать с него обязательств (вместо «Дайте слово, что не обидитесь»,— «Я прошу Вас не при­нимать этого близко к сердцу») или ставить ему условий (вместо «Если Вы поддержите меня на собрании...»,— «Надеюсь, что на собрании мне удастся управлять ситу­ацией самому, но в случае чего...»). Иными словами, хо­роший коммуникативный акт не дискомфортен по отно­шению ни к одному из собеседников (Клюев 165).

В соответствии с принципом вежливости высоко це­нится умение таким образом вести беседу, чтобы, с одной стороны, избежать дискомфорта, с другой стороны — не доводить ощущение комфорта до абсурда. Иначе, не делать общение слишком комфортным. Так, собеседнику не следует быть обе­зоруживающе любезным: если он и приносит себя в жертву, то формы демонстративного речевого поведе­ния исключены. Так, согласие оказать помощь не мо­жет быть сформулировано следующим образом: «Это разрушает все мои планы, но я, разумеется, не могу от­казать Вам», утешение не предлагают в соответствии с моделью: «Не переживайте — мне еще хуже, чем Вам!», солидарность не проявляют так: «По-моему, Вы совер­шенно не правы, но, поскольку Вы мой друг, мне ничего не остается, как согласиться с Вами» и т. д.

Неприемлемость подобных форм речевого поведе­ния, в сущности очевидная, объясняется тем, что эти­кет запрещает ставить собеседника в неловкое поло­жение, когда ему приходится выбирать нужную партнеру реакцию (например, сомнительное предло­жение предполагает напряженный поиск решения, в силу чего сомнительное предложение и считается не­корректным). Исследователи этикета едины в своем мнении о том, что ситуацию речевого взаимодействия нельзя превращать в экзамен, ибо приемлемый комму­никативный акт имеет достаточно свободную и доста­точно открытую структуру — во всяком случае, на­столько свободную и открытую, чтобы собеседники не чувствовали себя связанными по рукам и ногам ничем, даже избыточной любезностью друг друга.

В этом случае хорошими формами «демонстрации» любезности и являются формы косвенной речевой тактики.