{357} Мысль рождается желанием

Просмотрев расчеты движений, совершаемых спутниками Юпитера, Сагредо высказывает опасения за того, кто опубликует эти сведения, столь неприятные церкви. Галилей возражает, говоря об искусительной силе доказательств. Он достает из кармана камешек, бросает его из руки в руку, тот падает, влекомый силой тяжести. Он говорит: «Никто не в состоянии долго отрицать подобный факт». Приводя это доказательство, Л. ни на миг не переставал действовать именно так, чтобы об этом можно было вспомнить позднее, когда он объявил, что решил сообщить о своих опасных открытиях католическому флорентийскому двору.

Отстранение Вирджинии

Небольшую сцену с дочерью Вирджинией Л. использовал, чтобы показать, в какой степени сам Галилей повинен в том, что позднее Вирджиния превратилась в шпиона инквизиции. Он не принимает всерьез ее интерес к телескопу и велит ей идти к утренней мессе. Л. некоторое время смотрел на дочь, спросившую: «можно я погляжу?», и затем отвечал: «это не игрушка».

Удовольствие, доставляемое противоречиями

Галилей торжественно подписывает прошение, говоря: «Я поеду во Флоренцию». Порывисто выкладывая мысли об уже свершенных открытиях, рассуждая о соблазне доказательств и демонстрируя великие открытия, Л. предоставлял зрителю полнейшую свободу изучать противоречивую личность Галилея, критиковать его и восхищаться им.

Сцена четвертая

Изображение гнева

В сцене с придворными учеными, которые отказались посмотреть в телескоп, потому что он должен был либо подтвердить утверждения Аристотеля, либо разоблачить Галилея как обманщика, Л. играл не столько гнев, сколько попытку подавить в себе гнев.

{358} Собачья повадка

Когда Галилей, под конец уже взорвавшись, пригрозил, что пойдет со своими новыми знаниями на кораблестроительные верфи, он увидел, как придворные начали поспешно уходить. Глубоко встревоженный и огорченный, он бежит вслед за уходящим князем с резко выраженной повадкой раболепия, спотыкаясь, утратив достоинство. Так величие артиста проявляется именно в том, насколько он умеет придать поведению изображаемого лица непонятные, во всяком случае, неприемлемые черты.

Борьба и особый характер этой борьбы

Л. настаивал, чтобы в четвертой и шестой сценах фоном оставалась большая таблица, на которую проецировался оригинальный рисунок Галилея, представляющий расположение Юпитера и его спутников. Этот рисунок напоминал о борьбе. Чтобы показать одну из сторон этой борьбы — терпеливое выжидание в приемных ради утверждения истины, — Л. поступал так: уже после того как придворные торопливо удалялись, а несколько отставший камергер сообщил ему о передаче дела на рассмотрение в Рим, Л. уходил из той части сцены, которая изображала дом Галилея, на просцениум, отделенный малым занавесом. Там Л. стоял между четвертой и шестой, так же как потом между шестой и седьмой, сценами в ожидании и, время от времени доставая камешек из кармана, перебрасывал его из руки в руку, чтобы снова и снова убедиться, что тот падает сверху вниз.

Сцена шестая1 Наблюдение за духовенством

Галилей даже с некоторым одобрением наблюдает за издевающимися над ним монахами в римской коллегии — ведь они все же пытаются доказывать абсурдность его утверждений, когда топчутся на незримо {359} вращающемся земном шаре. На дряхлого кардинала он смотрит с состраданием.

После того как астроном Клавиус подтвердил данные Галилея, тот снова показывает растерянно отступающему противнику — кардиналу, как падает из руки в руку камень. Л. делал это отнюдь не торжествующе, а так, словно хотел предоставить противнику еще одну возможность самому убедиться.