Часть 4.

—Хиё, ты хочешь спать, верно? Я закончу тут, а ты иди спать, - велел Ёкодзава, домывая на кухне посуду, которую Хиёри потом промакивала полотенцем. —Я в порядке! Тут осталось чуть-чуть, закончим вместе! —Ты сейчас зевнула, чуть не прищемив затылок, - не заставляй себя. Да и глаза закрываются. Ёкодзава указал на это, смеясь, Хиёри потерла глаза – но детская усталость не проходит так легко, и девочка еще раз широко зевнула. —Уааа... ах! Хиёри смутилась, что не смогла сдержаться от такого рефлекса, вскинула обе ладошки и прикрыла рот, став при этом еще забавнее. Хиёри перешла в пятый класс этой весной, а, учитывая, что она была ребенком родителя одиночки, она была вполне самостоятельной, однако этот детский жест наглядно продемонстрировал, насколько она еще ребенок. —Я высушу это; бери Сорату и идите в комнату. —Уаааа.... оки, ты же справишься сам? —Конечно, положись на меня. Я прослежу, чтобы все было убрано, так что не переживай. —Оки! Спокойной ночи, братик! —Спокойной ночи. Хиёри подбежала, подхватила Сорату, что свернулась на диване, и скрылась в комнате. Ёкодзава проводил ее взглядом, мягко улыбаясь и ставя последнюю тарелку на сушилку. —Так-с... Он вытер мокрые руки полотенцем и убрал уже обтертые Хиёри тарелки в шкафчик. Закрывая скользящую стеклянную створку, Ёкодзава обратил внимание на просто оформленный алтарь в нише в стене за шкафом. Это был храм Сакуры, умершей жены Киришимы. Такафуми слышал, что ее здоровье ухудшилось после рождения Хиёри – и больше ничего, а он, в общем-то, не мог спросить. Прекрасная женщина на фото, которое он увидел, выглядела как Хиёри – на фото она стояла рядом с Киришимой, ослепительно улыбалась и держала на руках новорожденную крошку-Хиёри, а снято оно было в больничной палате. Ёкодзава знал, что отец и дочь Киришима оставляют цветы на ее могиле, но больше он ничего не слышал о ней от Киришимы – что, вообще-то, естественно, но он не мог понять, что может быть у него общего с этой женщиной в фоторамке. Он не хотел выпытывать информацию о прошлом Киришимы, но... он видел этот алтарь день за днем и не мог не чувствовать назойливого любопытства. —... Один вопрос интересовал его с тех самых пор, как они с Киришимой начали сближаться: почему он выбрал его? Временами они встречались по работе, когда Ёкодзаву привлекали по одному из комиксов Главного Редактора, но и только. Они не были достаточно близки, чтобы пить вместе, и в коридорах и залах издательства проходили мимо друг друга, лишь кивая в знак приветствия. Если бы они не встретились в том баре, где Ёкодзава топил свое горе... он никогда не оказался бы в доме Киришимы как сейчас – и чем больше он об этом думал, тем больше чувствовал, что это все... странно. Киришима однажды сказал, что он увидел в Ёкодзаве какие-то свои черты, - но ведь вы никогда не сближаетесь с кем-то только из-за этого? Такафуми не мог сосчитать, сколько раз порывался спросить «Тебе действительно хорошо со мной?». Единственная причина, по которой он всегда себя останавливал... возможно, заключалась в том, что он боялся того, что Киришима может ответить. Неясно, чего именно он боялся, но все эти сомнения и вопросы кололись изнутри, как мелкие рыбьи косточки. —Что ты тут делаешь? Ванна свободна.