Часть 19.

—Ты в порядке? —Разумеется, нет. Даже если опустить тот факт, что он только-только оправился от простуды, они все же несколько перестарались. Даже в горле, которое вроде не болело раньше, сейчас ощущалась боль. Он забрал у Киришимы стакан, который тот, вообще-то налил для себя, и выпил, чтобы облегчить сухость в горле. Когда он сунул пустой стакан обратно Киришиме в руки, этот парень, улыбаясь и посмеиваясь, ответил: —Сожалею. —Да ни капли ты не сожалеешь. Ёкодзава огрызнулся, глядя на ухмыляющегося Киришиму. Он реально начинал ненавидеть то, насколько все, что бы ни делал Киришима в такие дни, бросалось в глаза. —Так… я думаю, мне следует еще кое в чем признаться. Причина, почему я стянул с тебя трусы тогда в отеле… в том, что я хотел посмотреть, как ты отреагируешь. —Ты – ЧТО?! —Ну, если подумать – даже учитывая, что тебя безбожно тошнило, ты бы явно не обрадовался, если бы и твои трусики были грязными, верно? Я ухохотался от того, насколько твое выражение лица соответствовало тому, которого я ждал. Руки Ёкодзавы сами сжались в кулаки от чистого гнева, что поднимался внутри, он повысил голос на Киришиму, который смеялся над таким простым воспоминанием. —Не страдай херней! Ты представляешь, как я себя тогда чувствовал?! Это был жестокий поступок, даже в шутку. Конечно, это частично вина Ёкодзавы, что он напился до такого состояния, что не помнил половину ночи, но Киришима не имел права так над ним подшучивать. —Хмм, я полагаю, ты был несколько взволнован и думал, в какую же историю ты вляпался – верно? —…! Он не мог заставить себя произнести ни слова, дрожа от ярости и стыда. Уже долгое время он думал, есть ли хоть надежда когда-нибудь исправить эту ужасную черту личности Киришимы. Он не хотел, чтобы этот парень был святым или кем-то в таком духе – но он мог бы постараться искоренить эту привычку развлекаться такими детскими выходками. —Оу – и я тут подумал… знаешь, возможно, будет и неплохо, если ты к нам не переедешь. —Хах? На очевидную растерянность Ёкодзавы от внезапной смены темы Киришима ответил кивком сам себе, скрестив руки на груди. —В общем-то, нам нужно место, куда мы можем прийти и остаться одни, чтобы никто нас не беспокоил. Ты всегда переживаешь из-за Хиё у меня, верно? —Не смей использовать мою квартиру как любовное гнездышко! —Не то чтобы у нас был выбор. Ты всегда говоришь, что в отель ты не хочешь, вообще-то. Или что – ты не хочешь оставаться со мной наедине? —Это… это не… Для Киришимы было совсем нехарактерно задавать такие вопросы – Ёкодзава ничего не мог сказать, кроме как отрицать обвинения. На видимую неспособность подбирающего слова Ёкодзавы ответить Киришима скользнул вперед и мягко прошептал ему в ухо: —Иногда я хочу всего тебя целиком лишь для меня. —…! Дрожь пробежала по спине от низкого голоса, заставившего вибрировать барабанные перепонки, и хоть мгновением раньше его чуть не трясло от ярости, эти сладкие слова не могли не пленить его. Любовь это война – если это правда, то Ёкодзава в проигрышах уже по колено.