2. Наука и религия

Нападки на научное знание традиционны, смысл их состоит в том, что научное знание неполноценно и не в состоянии отразить многообразие бытия. Но наука таких задач и не ста­вит.

Как правильно подчеркивает известный американский философ науки, профессор фи­зики и ис­тории Гарвардского университета Дж. Холтон: «.. вся история человечества от античной Гре­ции до фашист­ской Германии учит нас, что силы, стремящиеся низложить науку, подорвать веру в нее общества, всегда найдутся, что они всегда наготове заключить союз с другими тем­ными силами и попытаться совлечь цивилиза­цию с ма­гистрального пути развития. Для этого они не брезгуют никакими средст­вами, в ход идет безудержная демагогия и популизм, игра на традиционных народных предрассуд­ках и подстрекательство к насилию, прямая ложь и мисти­фикация, идеоло­гические провокации под ло­зунгами «Кровь» и «Земля», развязывающие са­мые нездоровые, сле­пые националистические ин­стинкты, вражду и нетерпимость» (Холтон Дж. Что такое «антинаука?» \\ ВФ 1992 №2 с.98)

«Наука имеет над нами власть, потому что этого хочет общество, в котором мы живем. Далеко не все концепты, даже когда они построены по всем правилам науки, пользу­ются влиянием ис­ключительно благодаря своей объективной ценности. Концептам не­достаточно быть истинными, чтобы пользо­ваться доверием. Если они не находятся в согласии с другими веро­ваниями, мнениями, словом, с со­вокупностью коллективных представлений, они будут отвергнуты; умы для них будут закрыты; сле­довательно, бу­дет так, как если бы их не было. Если сегодня, в общем, им достаточно нести на себе печать науки, чтобы пользоваться доверием, значит, мы верим в науку. Но эта вера, по существу, сродни религиозной. Ценность, придаваемая нами науке, в общем и в целом зависит от коллективно вырабатываемого нами представления о ее природе и роли в жизни. Это значит, что она выражает со­стояние мнения. В самом деле, как и все в обще­ственной жизни, наука держится на мнении. Конечно, мнение можно рассматривать в качестве объекта науки, к этому в основном и сводится социология, Но наука о мнении не создает мнения, она может лишь его прояснить, позволить ему лучше по­знать са­мого себя. На этом пути она действительно может быть причиной его изменения, но наука продолжает зависеть от мнения и в то же время, когда она, как кажется, повелевает им, - и то мнение снабжает ее волей, необходимостью для воздействия на мнение» (Durkheim E. Les Elementairess de la Vie Religieuse . Paris 1960. р. 625-626)

«Из того, что идеи времени, пространства, рода, причины, личности сформулированы с помо­щью социальных элементов, не нужно, следовательно заключать, что они лишены любой объ­ективной ценности. Напротив, их социальное происхождение позволяет ско­рее предположить, что существуют они не без оснований, лежащих в самой природе вещей» (Durkheim E. Les Elementairess de la Vie Religieuse . Paris 1960. р.26)

Эйнштейн правильно подчеркивает, что нет лучше выражения для веры в рациональ­ную при­роду реальности, как религия. В частности, в отношении физики У.Куайн пи­шет следующее: «..с точки зрения эпистемологических оснований разница между фи­зическими объектами и до­мовыми невелика: и те и другие включены в наши концептуальные построения в качестве не­ких культурных постулатов. Миф о существовании физических объектов лучше других мифов, поскольку он позволяет внести управляемую структуры в поток нашего опыта» (Quine W.V.O. From Logical Point of View: Logico- Philosophical Essays. N.Y. 1963 p.44).

Известный химик и философ науки М.Полани (1891-1976) правильно подчеркивал: «Сегодня мы снова должны признать, что вера является источником знания. Неявное согласие, интеллектуальная страстность, владение языком, наследование культуры, взаимное притяжение братьев по разуму – вот те импульсы, которые определяют наше виденье природы вещей и на которые мы опираемся, осваивая эти вещи»(Полани М. Личностное знание М..1985 с.277)

Как бы не критиковалась наука, то можно согласиться здесь с Дж. Холтоном: «.. вся ис­тория человечества от античной Греции до фашистской Германии учит нас, что силы, стремящиеся низложить науку, подорвать веру в нее общества, всегда найдутся, что они всегда наготове за­ключить союз с другими темными силами и попытаться совлечь цивилизацию с магистраль­ного пути развития. Для этого они никакими средствами, в ход идет безудержная демагогогия и популизм, игра на традиционных народных пред­рассудках и подстрекательствл к насилию, прямая ложь и мистификация, идеологиче­ские провокации под лозунгом типа «Кровь и земля», развязывающие самые нездоровые, слепые националистические инстинкты, вражду и нетерпимость» (Холтон Дж. Что такое «антинаука? \\ 1992, №2.с.98)

Известно типичное противопоставление «истины» и «веры». Действительно факты, противоречащие заданным традициям общества, не воспринимаются соз­нанием, кото­рое формировано этими традициям. Возникает «эффект слепоты». Крайнее выражение противопоставления «веры» и «истины» известно – это позиция Тертуллиана, но эта позиция никогда не обладала должным авторитетом, ибо всегда была более популярна позиция Аврелия Августина, утверждавшего гармонию между «верой» и «знанием». Действительно, та или иная традиция ментальности никогда не может обладать устойчивостью, если она не отвечает элементарным условиям рациональной организации и свойствами адаптированности к реальности (т.е. истинности). Тем не ме­нее, ясно, что всякая истина только тогда становится фундированной в культуре, когда она отвечает исходным принципам тех верований, на которых базируется тот или иной образ жизни. Потому возможна ситуация Тертуллиана, когда человек, даже понимая, что какое-либо положение истинно, тем не менее его отвергает, отдавая предпочтение заданному образу жизни. Для этого совершенно необязательно рассматривать историю христианского общества, для этого достаточно вглядеться в обыденную жизни, где факты такого рода встречаются повсеместно.

Но соотношение между верой и познанием не ограничивается этим. Дело в том, что всякое познание отрывается от посылок, принятых бессознательно и сформированных в данной культуре как основополагающие. Это обусловлено тем, что познавательная дея­тельность есть частный механизм общей жизнедеятельности человека и его культуры, а потому оно действует в этих общекультурных рамках. Потому всегда во всяком познании существует непустое множество бессознательно принятых на веру положе­ний. В этом отношении интересен анализ соотношение между религией и знанием, предпринятый Г. Спенсером в «Основных началах» (1862), где он, отрываясь от идей У. Гамильтона (представителя Шотландской школы «здравого смысла», который пере­нес на английскую почву идей кантовского критицизма), приходит к выводу, что рели­гия и наука приходит к выводу об условности человеческого знания и о невозможности адекватного познания реальности, которая есть «Непознаваемое».

В частности, крайне интерес анализ соотношения разума и откровения у Пауля Тиллиха. Он пра­вильно подчеркивает, что в своей «…эссенциальной структуре разум объединяет формальный и эмо­циональный элементы. В обычной и познавательной функциях разума господствует фор­мальный элемент, эмоциональный элемент же пре­обладает в его эстетической и коммуника­бельной функциях. Но во всех своих действиях эссенциальный разум объединяет эти два эле­мента. В условиях экзистен­ции разум разрушается» (Тиллих П. Систематическое богословие. СПб. 1998. С.100).

Как пишет Пауль Тиллих (1886-1965): «В условиях экзистенции структурные элементы разума восстают друг против друга. Хотя они никогда полностью не разделяются, они впадают в само­дестркуктивные конфликты, которые нельзя разрешить на основе акту­ального разума» (Тиллих П. Систематическое богословие. СПб.1998 С.93-94).

Эйнштейн правильно подчеркивает, что нет лучше выражения для веры в рациональ­ную при­роду реальности, как религия. В частности, в отношении физики У.Куайн пи­шет следующее: «..с точки зрения эпистемологических оснований разница между фи­зическими объектами и до­мовыми невелика: и те и другие включены в наши концептуальные построения в качестве не­ких культурных постулатов. Миф о существовании физических объектов лучше других мифов, поскольку он позволяет внести управляемую структуры в поток нашего опыта» (Quine W.V.O. From Logical Point of View: Logico- Philosophical Essays. N.Y. 1963 p.44).

Известный химик и философ науки М.Полани (1891-1976) правильно подчеркивает: «Сегодня мы снова должны признать, что вера является источником знания. Неявное согласие, интеллектуальная страстность, владение языком, наследование культуры, взаимное притяжение братьев по разуму – вот те импульсы, которые определяют наше виденье природы вещей и на которые мы опираемся, осваивая эти вещи»(Полани М. Личностное знание М..1985 с.277)

Разница между наукой и религией состоит не в структуре их построений, а в различии социальных функций. Религия – это идеология, обращенная к широким массам населения, ко­торая предназначена для решения задач консолидации социальной общ­ности. Для этого она применяет своеобразный набор средств, понятий и символов, об­ладающих этической, эстетической, психологической силой. Как писал П. Гольбах: «если бы религия была понятна и ясна, она была бы менее привлекательна для невежд. Им нужны тайны, ужасы, сказки, чудеса, вещи невероятные и нереальные, которые да­вали бы постоянную нишу их воображению. Ро­маны, сказки, вымыслы о выходцах с того света и колдунах прельщают невежественных людей гораздо больше, чем повести о событиях и вещах реальных» (Гольбах П. Письма к Сирене. Здравый смысл. М.,1956 с.257).

Научное знание для решения задач консолидации общества недостаточно, более того оно не­достаточно для выяснения смысловой плотности человеческого существования. Как писал в свое время Бернард Клервосский: «Можно подниматься, правда, и на крыле знания, но оно не­достаточно. Слишком быстро стремится вперед тот, кто задумал лететь одним этим крылом; и чем выше он поднимается, тем хуже его падение. Испытали это на себе философы языческие, которые хотя и познали Бога, но не воздали Ему чести, как Богу. Но и рвение без знания, чем насильственнее стремится оно вперед, тем скорее оказывается бессильным. Когда же любовь сопровождает разум, а вера – по­знавание, тогда пусть без опасения взлетает тот, кто этой силой обладает: пусть летит беспредельно, ибо он летит навстречу вечности» (цит. Герье В. Западное монашество и папство. М.,1913 с.69)