3. Законы эволюции культуры

1.

При анализе социокультурных изменений И. Тэн следует принципам больше учению Ламарка, чем Дарвина. Видимо, на него повлияли работы Г. Спенсера, который придерживался концепции, представляющей собой смесь дарвинизма и ламаркизма. Его концепция раньше или параллелльно следует в русле начавшихся только проводится экспериментальных опытов ботанической школой Г.Бонье (Ж. Константэн, А.Лотелье, П. Лесаж и др.). Опыты Г. Бонье с выращиванием равнинных растений в го­рах, которые были начаты в 1884 году приобрели повсеместный интерес. Опыты эти показали, что равнинные растения с условиях горного климата меняют свою анатомию и морфологию.

2. ФАКТОРЫ КУЛЬТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ

ГЕОРГАФИЧЕСКАЯ СРЕДА

«Народ всегда ведь принимает отпечаток обитаемой им местности, но отпечаток этот тем сильнее, чем более народ в диком и младенческом состоянии, когда впервые там водворился. Когда французы начали колонизировать острова Бурбон и Мартинику, ко­гда англичане пришли заселять Северную Америку и Австралию, они принесли с собой оружие, механические снаряды, искусства, ремесла, учреждения, идеи – короче, пол­ную старую цивилизацию, благодаря которой им нетрудно было удержать за собой од­нажды приобретенный ими тип и противостоять влияние новой среды, в которую они попали. Но когда дикий и безоружный человек пуститься в борьбу с природой, она схватывает его со всех решительно сторон, переделывает по-своему, выливает в свою форму, и нравственная глина, совершенно ему податливая и мягкая, сминается и мнется под физическим* давлением, против которого его прошлое не дает ему опоры» (Тэн И. Философия искусства. М., 1996. С.194-195)

3.

4. Критика просвещения

ФИЛОСОФИЯ САЛОНА

«Я сравниваю восемнадцатый век с обществом людей, сидящих за обедом, Нет недостатка не только в пище, вкусной удобоваримой; но есть тонкие блюда и лаком­ства. Дух-обжора, если сервируют для него деликатные вкусные блюда по его вкусу, то он будет есть еще более, так как чревоугодие возбуждает аппетит» (Тэн И. Происхож­дение совре­менной Франции» Т.1. Старый порядок. Спб.,1907. С.186)

Для этого, пишет И. Тэн, у французских философов было две «особых приправы». Пер­вая – это «эпикурейство», для них «… философские рассуждения как будто интермедии к непристойностям и сальностям, и которые придворные дамы держали у себя на туа­лете под заглавием «Heures de Paris»» (Тэн И. Происхождение совре­менной Франции» Т.1. Старый порядок. Спб.,1907. С.187)

Вторая «приправа» – это «галльская соль» – шутки и насмешки, которыми постоянно перемежаются философские идеи в тексте французских философов: «Всякая идея должна сделаться острым словом, думают только шутками; нужно, чтобы всякая ис­тина, самая горькая, самая дорогая, сделалась хорошенькой салонной игрушкой, была кинута, потом схвачена хорошенькими дамскими ручками, не оставивши и пятнышка на кружевах, из под которых виднеется томно опущенная мато­вая рука на гирляндах, развеваемых розовыми амурами. Все должно поражать, блестеть и улыбаться» (Тэн и. Критические опыты. Спб., 1869. С.220)

Философ становится необходимым элементом развлечений салонной культуры аристократов: «..философ со всеми своими идеями становится столь же необходимым для салона, как и люстра со всеми своими свечами. Он- часть новой роскоши. Его вы­возят. Самодержцы, среди своего великолепия и на вершине своего успеха, пригла­шают его к себе, чтобы отведать хотя один раз в своей жизни удовольствие свободной и совершенной беседы» (Тэн И. Происхождение совре­менной Франции» Т.1. Старый порядок. Спб.,1907. С.206)

«Ум находится как будто на балу; представьте же себе как охотно он туда является. От­сюда и ведет свое начало наша культура. На заре XVII столетия, между двумя по­кло­нами, дамы упражняются в подробных характеристиках и * в искусных доказатель­ст­вах; они понимают Декарта, читают с удовольствием Николя, одобряют Боссюэ. Вскоре начинаются petits soupers и тут за десертом толкуют о существовании Бога. Разве теология и нравственность, выраженные в прекрасном и пикантном слоге – не са­лонное развлечение, не роскошное украшение? Вдохновение в ней волнуется и блестит как легкое пламя над всеми предметами, которыми питается» (Тэн и. Критические опыты. Спб., 1869. С.221-222)

О стиле XVIII века: «Всюду общие места, общие темы, ряд тягучих сентенций и отвле­ченных умствований, т.е. истин более или менее бессодержательных, парадоксов более или менее пус­тых. Малейший обстоятельный факт, анекдоты, черты нравов, более ин­тересовали бы нас, по­тому что в настоящее время мы предпочитали определенное красноречие фактов – вялому красноречию слов. В восемнадцатом веке было иначе и у каждого писателя такой ораторский слог являлся именно парадным костюмом, обыч­ным нарядом, который необходимо было наде­вать на себя, чтобы быть допущен­ным в компанию порядочных людей. То, что нам кажется те­перь вычурностью тогда было только приличием» (Тэн И. Происхождение совре­менной Франции» Т.1. Старый поря­док. Спб.,1907. С.197)

ИДЕОЛОГИЯ ИСКУССТВЕННОСТИ

Тяга к искусственному – это идеология салонной жизни дворян. Даже пошедшая потом мода на «чувствительность» и «естественность», приобрела этот характер искусствен­ности и игры. Эта искусственность достигла такого размаха, что даже в тюрьме аристократы продолжали играть, ибо другого образа жизни они не знали.

Прежде всего искусственность выражалась в том, что сама риторика становится целью. Т.е. важны не смыслы идей, а сама красочность и броскость этих идей. «Разговор, по крайней мере во Франции, есть охота за идеями. Даже теперь, в наше скучное время, самые высокие политические и философские идеи являются за столом и за чашкой кофе» (Тэн и. Критические опыты. Спб., 1869. С.221)

Одной из существенных черт такой идеологии искусственности является невнимание к реальным фактам истории и природы: «Классический разум отказывался идти столь дальним путем в тяжелом изучении древ­него че­ловека и человека настоящего. Он на­ходил более кротким и более удобным сле­довать по своей первоначальной наклонной плоскости, закрывать глаза на действи­тельность человека, вра­щаться в современной сфере скороспелых понятий, извлекать оттуда понятия о человеке во­обще и создавать воздушные замки. В силу такого окончательного ослепления он перестает ви­деть дав­шей живые корни современных уч­реждений; не видя их, он утверждает, что их нет. Для него наследственный предрассу­док становится чистым предрассудком; традиция не имеет ос­нов, и власть её является узурпацией. Таким-то образом разум объявляет войну своему предшественнику с це­лью вырвать у него управление умами и вместо царства лжи установить царство правды» (Тэн И. Происхождение совре­менной Франции» Т.1. Старый порядок. Спб.,1907. С.151)

ЕСТЕСТВЕННОСТЬ И ГИЛЬОТИНА

И. Тэн писал, что именно презрение к этой искусственности и манерности привели к росту популярности идей Ж.-Ж. Руссо в среде представителей третьего сословия, кото­рая восприняла это учение от моды на «чувствительность» в среде салонов аристокра­тов: «В бельэтажах, в роскошных по­золоченных апартаментах, идеи являлись только украшением вечеров, забавой в салонах, кра­сивым бенгальским огнем; ими играли, их выбрасывали со сме­хом в окно. Собранные по инте­ресам и подвалам, разнесенные по лавкам, магазинам и деловым кабинетам, идеи эти нашли здесь горючий материал, груды хвороста, накопившиеся здесь с давних пор, и вот загораются большие огни..» (Тэн И. Происхождение совре­менной Франции» Т.1. Старый порядок. Спб.,1907. С.241). Но поняли это по-своему, ибо она понимала это учение к какую-то религию.