Последствия конфликта
Разгром 1962 г. стал кульминацией векового пограничного спора, доставшегося независимой Индии в наследство от британской администрации. Накопившееся в Китае чувство несправедливости, вызванное длительной колониальной активностью в отношении этой [страны], вызвало взрыв ксенофобии и агрессивности по отношению к соседу.
Есть китайская поговорка, которую любили повторять китайские руководители: «Если кто-то ударил меня один раз – это его вина. Если этот кто-то ударил меня второй раз – это моя вина». Такой взгляд на вещи стал привычным для КНР. В стремлении изгнать демонов колониализма, ее лидеры сами стали империалистами. Покорение различных туземных территорий на основании сомнительных «исторических» прав стало краеугольным камнем геостратегических активности Китая в 50-60е гг.
Китайские претензии на Аксай-Чин и значительную часть Аруначал представляют собой помесь китайских неоколониалистских устремлений и желания занять доминирующее положение в Азии, оставив Индии роль слабого униженного просителя. Это вовсе не означает, что КНР является «мировым злом», как заявляют некоторые индийские журналисты, это всего лишь геополитическая тенденция.
Что поражает, так это неразборчивость Китая в средствах, использованных для достижения этой цели – неразборчивость, удивительная даже для великой державы. Когда Китай стремился добиться признания своих прав на Тибет после его оккупации, он всячески обхаживал Индию, завоевав сердце мудрого, но наивного премьер-министра Неру. Клич «Хинди-Чини бхай бхай!»(«Индус и китаец – братья!») стал лозунгом дня – виноват ли Китай в том, что торпедировал эту иллюзию? Даже когда засвистели пули и кровь джаванов пролилась на заснеженных склонах Гималаев, индийские лидеры в Дели продолжали петь дифирамбы братскому единению с азиатским народом, также как и Индия пострадавшим от западных колониальных хищников.
Разбираясь в хаосе событий и оценок произошедшего, необходимо прежде всего отметить разницу внутриполитических процессов в Индии и Китае. Индия была демократическим государством, а значит, в большей степени зависела от общественного и парламентского мнения. Жаркие споры по китайскому вопросу охватили все уголки индийского политического Олимпа. В частности, депутаты от различных прокоммунистических движений отказывались признать, что их идейные братья способны развязать конфликт, и возлагали ответственность за случившееся на плечи «лакея капиталистов» Неру. На противоположном полюсе политического спектра правые объявили причиной кризиса пассивность «социалиста» Неру и его неспособность разобраться в ситуации. Коммунистический Китай был избавлен от такого количества внутриполитических проблем, однако все больше погружался в пучину идеологических разногласий. Его лидеров угнетало ощущение политической изоляции, усугубившееся наметившимся с1958 г. разрывом с Россией, которая, к примеру, отказалась предоставить КНР образец атомной бомбы.
Война 1962 г. породила серьезные сомнения в способности Индии вести войну. Первый и, возможно, наиболее важный урок войны заключается в том, что индийские политики продемонстрировали наивность и невежество в области военной стратегии и международных отношений. В обстановке разгорающегося конфликта индийская дипломатическая активность продолжала оставаться вялой. К примеру, когда разведка доложила о строительстве китайцами дороги в Аксай-Чине, правительство игнорировало это сообщение в течение почти целой декады, ограничившись редкими выражениями недовольства и повторением успокоительной мантры «Хинди-Чини бхай бхай». В середине 1962 г., когда китайские войска вышли к хребту Тагла, а индийская армия начала роптать, руководство страны внезапно «проснулось». Наслушавшись советов Кришны Менона и кучки льстивых генералов, Неру отдал приказ о проведении безрассудной операции против наступающих китайцев. Отвергая мнение немногих трезвомыслящих специалистов, индийское правительство принимало решения, руководствуясь соображениями политической выгоды в ущерб тактической целесообразности. Невыполнимые требования, предъявляемые политиками к армии, явились ключевой причиной разгрома в 1962 г.
Война также выявила слабость армии, плохо вооруженной и плохо подготовленной к ведению боевых действий в условиях Гималайского нагорья. Небоевые потери индийских войск на восточном участке границы, значительно превышали аналогичные показатели в войсках, действовавших в Ладаке. Последние были лучше экипированы и успели пройти акклиматизацию к высокогорным условиям.
Война 1962 г. имела далеко идущие последствия в психологическом и политическом плане. Она изрядно подпортила имидж Индии среди стран Третьего Мира. С другой стороны, война сплотила нацию. Результатом войны стал закат политической карьеры Кришны Менона. Мечта Дж.Неру о китайско-индийской дружбе была похоронена. Хотя Индия не собиралась отказываться от своей независимой политики неприсоединения, ее позиция в качестве лидера этого движения была поколеблена. В то же время действия Пекина, стремившегося навязать всем и вся китайскую революцию в качестве модели развития, его вооруженные акции в Тайваньском проливе в 1958 г. и, наконец, война с Индией в 1962 г., заставили многие страны-члены движения неприсоединения, насторожиться. На протяжении 1960х гг. КНР уделял Третьему Миру повышенное внимание и поддерживал в этих странах партизанские группы. Целью такой политики было разжигание «войны за национальное освобождение» и объединение революционных сил в единый фронт борьбы против двух сверхдержав. Третий Мир, первоначально приветствовавший помощь Китая, мало помалу заподозрил Китай в воинственных намерениях. Военная активность КНР, находившаяся в явном противоречии с декларируемыми «принципами мирного сосуществования», свели на нет влияние Китая на Третий Мир. Разрыв между Китаем и Третьим Миром углублялся, в то время как отношения Индии с СССР, напротив, неуклонно улучшались (особенно на фоне движения Пакистана в сторону Запада). Два крупнейших участника движения неприсоединения, [Китай и Индия], фактически устранились от этого участия, что ослабило движение и не позволило ему влиять на международную обстановку на заключительном этапе Холодной Войны в той степени, в которой ему это удавалось в 1950х гг.
Поражение индийской армии в пограничной войне 1962 г.было национальным унижением, однако именно оно вызвало невиданный подъем патриотизма в индийском обществе и заставило его усвоить тот факт, что в мире мировой политики права являются условным понятием. Индийское общество уяснило, что Индии необходимо усилить свой военный потенциал.
В начале 1980х гг., согласно новой военной концепции, было решено, что индийской армии следует более активно патрулировать линию фактического контроля [сложившуюся в результате конфликта 1962 г.]. Первым проявлением новой политики стало противодействие китайской оккупации пастбища Сумдуронг Чу, лежащего к северу от Тавана. Средства массовой информации Индии сделали спор достоянием общественности. Между правительствами Индии и КНР развернулся обмен официальными нотами протеста. Итогом стало принятие закона об образовании штата Аруначал Прадеш на территориях, чья государственная принадлежность оспаривается Китаем.
Индийская армия, спустя 25 лет после отступления, вновь заняла хребет Хатунг Ла в районе реки Намка Чу. Командующий армией К.Сундарджи сбросил парашютный десант близ Ксимитанга, вызвав переполох в Китае. Индийское правительство уклонилось от обсуждения вопроса с Пекином, продолжая военные мероприятия. Поразительно, но результатом этого стало неожиданное потепление в индо-китайских отношениях. В 1993 и 1996 годах, обе страны подписали Соглашение о мире, нормализовавшее обстановку в районах, прилегающих к линии фактического контроля. Состоялось 10 заседаний совместной рабочей группы представителей КНР и Индии, а также 5 заседаний группы экспертов, призванных определить точное положение линии фактического контроля. В отношениях двух стран наблюдается значительный прогресс, однако точку в истории вопроса поставит будущее.