Текст №6

Пишите письма.

Помнится⁶, уезжая, я обещал вам писать письма, и, помнится, вы немало удивились этому⁷. Что за причуда: в двадцатом¹ веке- письма! Как будто нет телеграфа и телефона⁴.

Были, конечно¹, и «Письма из Италии», и «Письма издалёка», и «Письма русского путешественника»⁷. Только представьте себе: человек приехал из России в Париж и написал там два тома писем!⁷ Тогда как во время современного перелёта из Москвы⁶ в Париж пассажир только успевает сочинить телеграмму⁵ о благополучном отлёте и благополучном приземлении. Два слова вместо двух³ томов - вот ритм, вот темп, вот, если хотите, стиль двадцатого³ века.

Техника сделала могущественными² каждое государство и человечество⁵ в целом. По огневой уничтожающей и всевозможной¹ мощи Америка двадцатого века не то, что та же Америка девятнадцатого, и человечество, если (пришлось бы)³ отбиваться, ну хоть от марсиан, встретило бы их не так, как два или три века назад⁴. Но вот вопрос, сделала ли техника более могучим простого человека, одного человека, человека как такового?

Да, все вместе, обладающие современной⁶ техникой, мы мощнее³. Но это всё - мы. Когда же «ты» останешься³ наедине с самим собой без радиоактивных и химических реакций, без атомных подводных² лодок и даже без скафандра⁵ - просто один, можешь ли ты сказать про себя, что ты могущественнее всех своих предшественников² по планете Земля?

Человечество коллективно может завоевать Луну либо антивещество, но всё равно за письменный стол каждый человек садится в отдельности.⁴

Текст №7

Сожаления.

Людей всегда мучают⁶ разнообразные сожаления⁶ - большие и малые, серьёзные³ и смешные.

Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени. Действительно, не успеешь оглянуться, как уже вянет лето- то «невозвратное»⁵ лето, которое³ почти у всех людей связано с воспоминаниями детства⁴.

Не успеешь⁶ опомниться, как уже блекнет молодость и тускнеют глаза⁴. А между тем ты ещё не увидел и сотой³ доли того очарования, какое жизнь разбросала вокруг.⁷

Свои сожаления есть у каждого дня, а порой и у каждого часа. Сожаления просыпаются утром, но не всегда засыпают ночью. Наоборот, по ночам они разгораются. И нет такого снотворного, чтобы их усыпить⁴. Наряду с самым сильным сожалением быстротечности² времени есть ещё одно, липкое, как сосновая смола⁷. Это - сожаление о том, что не удалось - да, пожалуй, и не удастся¹ - увидеть весь мир в его ошеломляющем³ и таинственном разнообразии.

Да что там - весь мир! На знакомство даже со своей страной не хватает ни времени, ни здоровья¹.

Я перебираю² в памяти места, какие видел, и убеждаюсь, что видел мало. Но это не так уж страшно, если вспомнить увиденные места не³ по их количеству, а по их свойствам, по их качеству. Можно, даже сидя всю жизнь на одном клочке, увидеть необыкновенно¹ много⁷. Всё зависит от пытливости и остроты глаза. Ведь всем известно, что в самой малой капле отражается калейдоскоп⁵ света и красок,- вплоть до множества оттенков совершенно разного зелёного цвета в листьях бузины или в листьях черёмухи, липы или ольхи. Кстати, листья ольхи похожи на детские ладони-с их нежной припухлостью между тоненьких² жилок.