§ 6. Отстранение и лексико-семантические субстандарты

Как блатная музыка деклассированных - главное составляющее так называемого блатного стиля, так и жаргонная стёбная речь - ос­нова современного сленга, популярного уже не только в молодежной среде, но и за ее пределами. Стёб, или стёбный эффект, создается прежде всего благодаря особой лексике и семантике сленга, социально ограниченной, субстандартной, экспрессивно сниженной. Сами слен­говые слова и значения можно рассматривать как результат действия своеобразного творческого процесса, который происходит из желания говорящего услышать новое и неожиданное звуковое сочетание. В ос­нове этого процесса всегда оказывается отход от стандарта, от нормы, который известен в искусстве как творческий прием отстранения. Речь идет о «затруднении формы», ослож­няющем восприятие единицы (там же), в нашем случае это образова­ние и использование в речи лексических и семантических единиц, ко­торые могут казаться «странными» на фоне привычного и стандартно­го. «В общем виде прием отстранения сводится к отталкиванию от об­щенародного языка, в частности к такому разрыву скрытого и стертого отношения между означаемым и означающим, которое воспринимает­ся именно на фоне этого отношения» (Ревзин. 1962: 33).

Казалось бы, механизмы действия эстетических приемов и прин­ципов, закономерно относимых к художественному творчеству, т. е. к высокому, никак не могут быть связаны с грубой и низкой реально­стью криминального мира, представленного в языковых формах. Но это не так. Непредвзятый взгляд, ориентированный не на ближайшие Результаты блатного отстранения (переоценка общечеловеческих цен­ностей, бравада, снижение, вульгарность) и не на одни только конкретные асоциальные смыслы («воровство», «обман», «насилие», и др.), а на сам механизм отстранения и порождения новых номинативных и коннотативных единиц, позволяет увидеть универсальность и плодотворность действия этого приема на любой, даже как будто самой неподходящей почве. Тем более что конечные результаты отстранения в мире кри­минального языка, в молодежных подъязыках и в сленге так или иначе проявляются и в общеупотребительном литературном языке: совре­менные разговорно-литературные слова и выражения типа загашник, горлопан, зарваться, полнокровный, играть наверняка, попасть в пе­ределку и многие другие номинации как раз и являются по своему происхождению продуктами отстранения и словотворчества социально-групповых жаргонов, освоенными затем нормативной разговорной речью.

Творческий прием отстранения оказывается, и далее это будет по­казано, основным конститутивным фактором формирования, сущест­вования и обновления социально-групповых и социально-профес­сиональных жаргонов. Принципиальное, часто не вполне осознаваемое и закономерно осуждаемое отталкивание от стандартов приводит, ко­нечно, к разным результатам, чаще негативным, чем положительным. Но и негативные процессы не проходят для языка бесследно. Отталки­вание, отрицание, пренебрежение требуют компенсаций, замен, а зна­чит - динамики, развития, творчества, «словесной» игры, И для этого используется определенный круг естественных общеязыковых спосо­бов порождения криминонимов и других жаргонизмов, сопровождае­мых при этом целым рядом специфических для социально-групповых и социально-профессиональных подъязыков стимулов и особенностей, которые предстоит далее выявить в связи с частными случаями обра­зования лексических и семантических субстандартных единиц.

Говоря нафиг вместо «почему», ништяк или ну ваще! (с особым протяжным интонированием) вместо «замечательно», отправитель речи демонстрирует своего рода творческую речевую деятельность: кроме общего номинативного содержания ситуации передает сложную гамму эмоций, экспрессию оценки, отчуждения от стандартов, избав­ления от условностей, а также выражает или имитирует насмешку, иронию, эпатаж, т. е. все те модусы, которые позволяют говорящему «расцветить унылую действительность».

Каким образом язык «расцвечивает унылую действительность»? Как создаются субстандартные средства отстранения? Реализация приема отстранения и, как следствие, порождение лексических новаций связаны в русской языковой действительности с тремя главными спо­собами образования новых слов: (1) заимствование лексических еди­ниц. (2) метафорическое переосмысление семантики литературных слов и словосочетаний и (3) морфологическое словообразование. Все три способа порождения новых слов и значений характеризуют и язык в целом, но в так называемой низкой речевой среде образующиеся лексические и фразеологические субстандартные единицы отличаются целым рядом языковых особенностей: характер­ным отбором прототипов для заимствования и образов для переосмысления, непоследовательностью этого отбора, а также известной неупо­рядоченностью процессов слово- и фразообразования, значительной диффузностью семантики и совершенно особой парадигматикой: от­крытыми рядами экстенсивных вариантов одного и того же смысла квазисинонимов.

В то же время каждый из способов образования новых единиц редко выступает в чистом виде: заимствование может проходить с па­раллельной метафоризацией значения слова, метафорическое переос­мысление нередко бывает связано с фонетическими ассоциациями и деривационными преобразованиями, а морфологическое словообразо­вание, как правило, осложняется коннотативными дополнениями зна­чений производных слов.

Печатается по изданию:

Химик В.В. Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен.

СПб., 2000. С. 6 – 66.