Тит Лукреций Кар

“О природе вещей”

( Изд. Эйхштедта, 1801, Т. I )

КНИГА ПЕРВАЯ

“Из ничего не творится ничто по божественной воле”

(ст. 151).

“Если бы из ничего в самом деле являлись вещи,

Всяких пород существа без семян бы рождались...”

(ст. 160 и 161).

“Чтоб к словам моим ты с недоверием все ж не отнесся

Из-за того, что начала вещей недоступны для глаза...”

(ст. 268 и 269).

“Так при посредстве невидимых тел управляется природа”

(ст. 329).

“Всю составляют природу две вещи:

Это, во-первых, тела, во-вторых же, пустое пространство”

(ст. 420 и 421).

“... материя вечна ...”

(ст. 541).

“... есть предельная некая точка

Тела [того, что уже не доступно для нашего чувства]...

... она совсем не делима на части,

Будучи меньше всего по природе своей; и отдельно,

Самостоятельно, быть не могла никогда и не сможет”

(ст. 600-604).

“... тела существуют [которых

Встречи, движения, строй, положения их и фигуры

Могут огонь порождать, а меняя порядок, меняют

Также природу] и нет ни с огнем у них сходства, ни с вещью

Кроме того никакой, способною к чувствам направить

Нашим тела и касаньем своим осязанье затронуть”

(ст. 685-690).

“Нет никакого конца ни с одной стороны у вселенной,

Ибо иначе края непременно она бы имела;

Края ж не может иметь, очевидно, ничто, если только

Вне его нет ничего, что его отделяет, чтоб видно

Было, доколе следить за ним наши чувства способны.

Если ж должны мы признать, что нет ничего за вселенной,

Нет и краев у нее, и нет ни конца ни предела”

(ст. 957-963).

“Кроме того, если все необъятной вселенной пространство

Замкнуто было б кругом и, имея предельные грани,

[Было б конечным]...

Не было б самых небес...

В самом же деле, телам начал основных совершенно

Нету покоя нигде, ибо низа-то нет никакого,

Где бы, стеченье свое прекратив, они оседали.

Все в постоянном движеньи всегда созидаются вещи,

Всюду, со всяких сторон, и нижние с верхними вместе

Из бесконечных глубин несутся тела основные”

(ст. 983-996).

КНИГА ВТОРАЯ

“... в пустоте находясь и витая по ней, неизбежно

Первоначала вещей уносятся собственным весом

Или толчками других...”

(ст. 82).

“... телам изначальным, конечно,

Вовсе покоя нигде не дано в пустоте необъятной.

Наоборот: непрерывно гонимые разным движеньем

[Частью далеко они отлетают, столкнувшись друг с другом,

Частью ж расходятся врозь на короткие лишь расстоянья]”

(ст. 94).

“Множество маленьких тел...

Мечутся взад и вперед в лучистом сиянии света;

Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвах,

В схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя,

Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь.

Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанно

Первоначала вещей в пустоте необъятной мятутся”

(ст. 115).

“Первоначала вещей сначала движутся сами,

Следом за ними тела из малейшего их сочетанья,

Близкие, как бы сказать, по силам к началам первичным,

Срыто от них получая толчки, начинают стремиться,

Сами к движенью затем понуждая тела покрупнее.

Так, исходя из начал, движение мало-помалу

Наших касается чувств, и становится видимым также

Нам и в пылинках оно, что движутся в солнечном свете,

Хоть незаметны толчки, от которых оно происходит”

(ст. 132).

“Если ж [ как капли дождя] они вниз продолжали бы падать,

Не отклоняясь ничуть на пути в пустоте необъятной,

То никаких бы ни встреч, ни толчков у начал не рождалось,

И ничего никогда породить не могла бы природа”

(ст. 221-224).

“Вновь повторяю: тела непременно должны отклоняться,

Но незаметно совсем; чтоб отнюдь никому не казалось,

Что мы движение вкось вопреки очевидности мыслим”

(ст. 243-245).

“Если ж движения все непрерывную цепь образуют

И возникают одно из другого в известном порядке,

И коль не могут путем отклонения первоначала

Вызвать движений иных, разрушающих рока законы,

Чтобы причина не шла за причиною испокон века,

Как у созданий живых на земле не подвластная року,

Как и откуда, скажи, появилась свободная воля,

Что позволяет идти, куда каждого манит желанье...”

(ст. 251).

“Здесь не должно вызывать удивленья в тебе, что в то время

Как обретаются все в движении первоначала,

Их совокупность для нас пребывает в полнейшем покое,-

...............................................................................................

Ибо лежит далеко за пределами нашего чувства

Вся природа начал. Поэтому, раз недоступны

Нашему зренью они, то от нас и движенья их скрыты.

Даже и то ведь, что мы способны увидеть, скрывает

Часто движенья свои на далеком от нас расстояньи ...”

(ст. 308).

“Ну а теперь ты узнай из дальнейшего сущность и свойства

Мира начал основных; сколь они, различаясь по формам,

Многообразны и как разнородны они по фигурам.

....................................................................................

... ведь раз их количество столь изобильно,

Что ни конца у них нет, как указано мной, ни итога,

То и не могут они, разумеется, все совершенно

Склад однородный иметь и похожими быть по фигуре”

(ст. 333).

“Вот почему и должны далеко не похожие формы

Быть у начал, раз они вызывают различные чувства”

(ст. 442).

“Но не подумай, смотри, что тела изначально только

Цвета совсем лишены: и тепла нету в них никакого,

Так же как им не присущи ни холод ни жар раскаленный;

Да и без звука они и без всякого носятся вкуса,

И не исходит от них и особого запаха также”

(ст. 842).

“Ясно, что первоначал никакая не может затронуть

Боль и самим по себе им неведомо чувство отрады,

Раз никаких у них нет своих собственных тел изначальных,

От перемены движений которых они бы страдали

Или какой-нибудь плод наслаждений вкушали приятных.

Значит, началам вещей никакое не свойственно чувство”

(ст. 967).

“Если же чувство иметь способны живые созданья

Лишь потому, что самым началом их свойственно чувство

[То каковы же тогда в человеческом роде начала?]

(ст. 973).

КНИГА ТРЕТЬЯ

“Прежде всего, укажу, что дух из тончайших, мельчайших

Тел основных состоит ...”

(ст. 180).

“Но, для того, чтобы быть настолько подвижным, он должен

Весь состоять из семян совершенно округлых и мелких”

(ст. 187).

“... дух и душа по природе

Из исключительно мелких семян состоят несомненно,

Ибо они, уходя, ничего не уносят из веса.

Но вместе с тем невозможно считать, что проста их природа.

Тонкое некое вон дуновенье при смерти исходит

С жаром в смешеньи, а жар за собой увлекает и воздух;

И никакого тепла без примеси воздуха нету”

(ст. 229).

“Значит, нашли мы уже, что тройственна духа природа.

Но для создания чувств всего этого все-таки мало,

Ибо нельзя допустить, что из этого могут возникнуть

Чувства движения в нас ...

Вследствие этого нам четвертую некую сущность

Надо прибавить еще. Никакого ей нету названья,

Тоньше ее ничего и подвижнее нету в природе,

И элементов ни в чем нет более мелких и гладких”

(ст. 239).

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

“[Есть у вещей то, что мы за ] образы их [почитаем];

Тонкой подобно плеве, от поверхности тел отделяясь,

В воздухе реют они, летая во всех направленьях”

(ст. 34).

“Ибо и форму и вид хранят отраженья эти

Тел, из которых они выделяясь, блуждают повсюду”

(ст. 49).

“... неизбежно признать вылетанье

Телец, которые бьют по глазам, вызывая в них зренье.

Запахи также всегда от известных вещей истекают,

Так же, как холод от рек, зной от солнца, прибой от соленых

Моря валов, что кругом изъедает прибрежные стены;

Разные звуки летят постоянно по воздуху всюду;

Часто нам в рот, наконец, попадает соленая влага,

Если вдоль моря идем: а когда наблюдаем, как рядом

С нами полынный настой растворяют, мы чувствуем горечь.

Так ото всяких вещей непрестанным потоком струятся

Всякие вещи, везде растекаясь, по всем направленьям;

Без остановки идет и без отдыха это теченье,

Раз непрерывно у нас возбуждается чувство, и можем

Все мы увидеть всегда, обонять и услышать звучащим”

(ст. 217).

“Дальше, раз ощупью мы, осязая любую фигуру,

Можем признать в темноте ее тою же самой, что видим

Мы среди белого дня, в освещении ярком, то, значит,

Сходным путем возбуждаются в нас осязанье и зренье”

(ст. 231).

“Видим из этого мы, что причиною зрения служат

Образы нам, и без них ничего мы не можем увидеть”

(ст. 238).

“Так же и образ: когда отразится от зеркала, тотчас

К нашему взору идя, пред собой он толкает и гонит

Воздух, который меж ним и глазами у нас расположен,

Делая так, что его целиком ощущаем скорее,

Нежели зеркало, мы. Но, лишь только мы зеркало видим,

Тотчас приходит от нас до него доносящийся образ

И, отраженный, опять до наших глаз достигает,

И пред собою струю он нового воздуха гонит,

Делая так, что его мы до образа видим; и это

Видеть нам образ дает в расстояньи от зеркала должном”

(ст. 280).

КНИГА ПЯТАЯ

“... стоявшая долгие годы

Рухнет громада тогда, и погибнет строение мира”

(ст. 96).

“И не на деле уж лучше уверимся мы, а рассудком,

Что уничтожится все с ужасающим грохотом может”

(ст. 109).

“Ибо, коль мы о частях или членах чего-нибудь знаем,

Что и начала имели тела их и формы их смертны,

Мы заключаем тогда, что и в целом предмет этот смертен,

Как и рожден вместе с тем. [ И если огромные мира

Члены и части,- я вижу,- погибнув, опять возникают,

Ясно, что] было когда-то начальное некое время

И для небес и земли, и что им предстоит разрушенье”

(ст. 241).

“Смерти не замкнута дверь ни для свода небес, ни для солнца,

Ни для земли, ни для вод на равнинах глубокого моря,-

Настежь отверста она и зияет огромною пастью”

(ст. 374).

Печатается по Маркс К. Тетради по истории

эпикурейской, стоической и скептической философии.

Соч. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений.

Изд-во Полит. литературы. М., 1956. - С. 165-195.