Подопригора А.А. РЕАБИЛИТАЦИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ. Дисс. канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону. 2004. http://www.kalinovsky-k.narod.ru/b/podopri/index.htm

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 3

Глава I. Понятие и основные положения уголовно-процессуального института реабилитации 13

§ 1. Понятие реабилитации граждан, подвергшихся незаконному или необоснованному привлечению к уголовной ответственности. Понятие частичной реабилитации в уголовном процессе 13

§ 2. Зарождение и развитие института реабилитации в России 44

§ 3. Основные положения уголовно-процессуального института реабилитации 73

Глава II. Возмещение вреда лицам, незаконно или необоснованно подвергнутым уголовному преследованию или осуждению 88

§ 1. Отраслевая принадлежность правоотношений по возмещению вреда, связанного с незаконным или необоснованным уголовным преследованием или осуждением 88

§ 2. Субъекты права на возмещение вреда, причиненного личности в уголовном процессе незаконными или необоснованными действиями и решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда 99

§ 3. Порядок возмещения вреда, причиненного личности незаконным или необоснованным уголовным преследованием или осуждением 113

3.1. Возмещение морального вреда 116

3.2. Возмещение имущественного вреда 135

Заключение 146

Список использованной литературы 161

Приложение 176

Сноски

Глава I. ПОНЯТИЕ И ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ИНСТИТУТА РЕАБИЛИТАЦИИ

§ 1. Понятие реабилитации граждан, подвергшихся незаконному или необоснованному привлечению к уголовной ответственности. Понятие частичной реабилитации в уголовном процессе

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ).

Говоря о приоритете прав и свобод личности, следует исходить из того, что эти права и свободы могут вступить в конфликт с интересами некоторых представителей государства.

"Чаще всего права индивида нарушаются государством и поэтому тезис о приоритете прав и свобод личности должен означать в первую очередь верховенство индивида над государством"1.

Социальное назначение уголовного процесса обусловлено необходимостью борьбы с преступностью. Наличие преступных нарушений закона и необходимость обнаружения и наказания виновных является первоначальным импульсом для функционирования органов расследования и суда, чья уголовно-процессуальная деятельность направлена на достижение цели уголовного судопроизводства, которая заключается не только в установлении истины, но и в защите прав человека от необоснованного обвинения и осуждения.

Нравственная позиция общества в сфере уголовного судопроизводства заключается в том, что оно заинтересовано не только в том, чтобы преступник был привлечен к уголовной ответственности и осужден, но и в том, чтобы невиновный не стал жертвой незаконного уголовного преследования. Эта идея последовательно закреплялась в российском законодательстве на протяжении последнего столетия и, наконец, получила вполне определенное выражение в новейшем уголовно-процессуальном законодательстве.

В статье 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, принятого Государственной Думой 22 ноября 2001 года и одобренного Советом Федерации 5 декабря 2001 года (далее УПК РФ), указывается, что уголовное судопроизводство имеет своим назначением не только защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, но также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Часть вторая данной статьи гласит: "Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию".

Вышеуказанные положения вытекают из ст. 53 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Таким образом, государство берет на себя ответственность за вред, причиненный гражданину неправильными действиями (или бездействием), в том числе органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Базируясь на этом, впервые в истории отечественного уголовно-процессуального законодательства институт реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию, применению мер процессуального принуждения или осуждению, получил правовое закрепление в УПК РФ в виде специальной главы (гл. 18), в которой объединены 7 статей (ст. 133-139 УПК РФ), регламентирующих основания возникновения права на реабилитацию, порядок осуществления компенсационно-восстановительных мер в отношении реабилитируемого и комплекс гарантий его прав.

В один из принципов уголовного судопроизводства включено положение, содержащее один из элементов реабилитации, которое конкретизирует положение ст. 53 Конституции Российской Федерации в уголовном процессе. Так, в ч. 4 ст. 11 УПК РФ (охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве) указывается, что вред, причиненный лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование, подлежит возмещению по основаниям и в порядке, которые установлены УПК РФ.

Основные положения норм главы 18 УПК РФ базируются на положениях ст. 53 Конституции Российской Федерации и международных правовых актов Российской Федерации. В частности, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. закреплено, что "каждый, кто был жертвой ареста или содержания под стражей, произведенных в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой" (ч. 5 ст. 5)2. Аналогичное право установлено в ч. 5 ст. 9 и ч. 6 ст. 14 Международного пакта "О гражданских и политических правах" 1966 г.3, в ст. 85 Римского статута Международного Уголовного суда 1998 г.4 Конвенция против пыток и других жестоких и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. в ч. 1 ст. 14 обязала государства-участники Конвенции обеспечить жертвам пыток в сфере уголовной юстиции "справедливую и адекватную компенсацию, включая средства для возможно более полной реабилитации"5.

Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания - основная и первоочередная задача органов расследования и суда в рамках уголовного процесса. Но стоит процессу возникнуть, как сразу же перед данными органами появляется и другая задача, которая по своей значимости становится в один ряд с первой: не допустить привлечения к уголовной ответственности невиновного, не подвергать его незаслуженному наказанию, в максимальной степени оградить от негативного воздействия судебной или следственной ошибки.

Обе эти задачи неразрывно связаны, одна не может существовать без другой. Лишь при условии, когда уголовно-процессуальное регулирование учитывает одновременно обе задачи, а правоприменитель реализует их (или имеет их в виду) при выполнении каждого процессуального действия, уголовный процесс как особый вид государственной деятельности может достичь успеха6.

Такая позиция традиционно присуща российской процессуальной доктрине и поддерживается многими российскими учеными процессуалистами. Как указывал М.С. Строгович, "цель уголовного процесса - установление истины по уголовному делу, установление и наказание совершившего преступление лица и ограждение невиновного человека от неосновательного обвинения и осуждения"7. "Уголовный процесс призван быть не только карающим мечом в отношении лиц, совершивших преступления, - пишет, например, М.И. Пастухов, - но и надежным щитом от любого необоснованного обвинения"8. И.Л. Петрухин указывает, что "оправдание подсудимого при отсутствии или недостаточности улик - такой же полезный результат судебного разбирательства, как и осуждение виновного"9.

Вместе с тем уголовное судопроизводство, как и любая другая сфера деятельности человека, не застраховано от возможных ошибок и заблуждений. Это во многом связано с тем, что эвристическая в значительной части деятельность по раскрытию и расследованию преступлений невозможна, если не позволить ищущему рисковать, принимать решения в условиях недостаточной информационной определенности10. Нельзя забывать и о том, что при осуществлении такой деятельности должностные лица иногда допускают и сознательное злоупотребление своими властными полномочиями.

Характеризующие уголовно-процессуальную деятельность отношения власти и подчинения неразрывно связаны с возможностью применения определенных мер государственного принуждения к лицам, не исполняющим требования закона или для предупреждения такого неисполнения. Среди других отраслей публичного права уголовный процесс выделяется достаточно широким набором способов государственного принуждения, зачастую связанным с существенными ограничениями прав и свобод личности. Применение любой меры уголовно-процессуального принуждения возможно независимо от воли и желания лица, к которому она применяется. Использование таких мер может происходить практически на всех стадиях уголовного процесса. Сфера уголовного судопроизводства, безусловно, является той областью общественных отношений, где законом допускается наиболее серьезное вторжение государства в личную жизнь граждан11. Поэтому органы, осуществляющие уголовное преследование, обязаны обеспечить меткость уголовной репрессии. К сожалению, на практике это не всегда удается. Таким образом, возникает конфликтная ситуация "гражданин-государство"12.

Для ликвидации данного противоречия, исправления следственной или судебной ошибки государство заинтересовано в восстановлении возможности осуществления пострадавшим от незаконного уголовного преследования лицом своих прав в полном объеме.

Гражданин имеет соответствующее право - право на возмещение вреда, причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями и решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, которое по своей природе не является чисто гражданским правом. Оно содержит в себе элементы публичности - вред, причиненный гражданину незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконным осуждением возмещается государством, независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Лица, в отношении которых неправильно были применены меры уголовного наказания или уголовно-процессуального принуждения, должны иметь гарантии восстановления их в прежних правах, гарантии компенсации причиненного материального и морального вреда, что необходимо и для престижа правосудия правового государства. Ликвидировать негативные последствия судебной и следственной ошибки возможно путем реабилитации лиц незаконно или необоснованно вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства в качестве подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. Принцип реабилитации частично нашел отражение в ст. 53 Конституции РФ, в которой говорится, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Следует отметить, что в настоящее время понятие реабилитации закреплено в законодательстве (п. 34 ст. 5 УПК РФ), однако в теории уголовного процесса этот вопрос остается дискуссионным.

Что же такое реабилитация в уголовном процессе?

Слово "реабилитация" происходит от позднелатинского "rehabilitatio", где "re" - приставка, обозначающая возобновление, а "habilitas" - пригодность, способность13. Понятием реабилитации юристы пользуются уже несколько столетий. Как утверждает Н.И. Миролюбов, впервые его употребил средневековый французский легист Bleynianus для обозначения древнейшего института помилования осужденного с восстановлением всех его прежних прав14.

Термин "реабилитация" прочно вошел в лексикон правоведов, но со времен средневековья изменил свое значение. Возникнув как способ помилования, реабилитация превратилась в самостоятельный правовой институт.

В последнее время в понятие реабилитации вкладывался несколько иной смысл. Так, словари русского языка предлагают следующие объяснения этого понятия: 1) восстановление доброго имени, репутации неправильного обвинения, опороченного лица; 2) отмена всех правовых последствий обвинительного приговора в отношении лица, необоснованно привлеченного к судебной ответственности, вследствие признания его невиновным15. Или же: реабилитировать - восстанавливать прежнюю незапятнанную репутацию (или в прежних правах)16.

Интересными представляются определения понятия "реабилитации", данные в справочной литературе зарубежных стран17.

В США и Англии термин "реабилитация" используется для обозначения процесса восстановления правового статуса лиц, отбывших наказание за совершение преступления, а также возвращения доброго имени незаконно пострадавшим.

Так, в "Словаре новых слов американского языка Н.Уэбстера"18 реабилитация отождествляется с возвращением звания, репутации и т.д., которые кто-то утратил.

В "Оксфордском правовом словаре" говорится о реабилитации осужденных как о "принципе, согласно которому человек, осужденный за какое-либо серьезное преступление, по истечении определенного периода времени заслуживает такого обращения, как если бы он никогда не подвергался наказанию"19. Такое понимание реабилитации равнозначно российскому уголовно-правовому институту снятия судимости.

Под реабилитацией в западноевропейских странах во второй половине XVIII столетия и в России в XIX в. понималось прекращение на будущее время всех праволишений, связанных с осуждением20. Она не имела обратного значения и была направлена на восстановление правоспособности исправившихся преступников досрочно, или же отбывших наказание граждан по истечении определенного срока.

До введения в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отсутствовало законодательное определение сущности реабилитации, из-за чего в теории и на практике складывались различные подходы к ее пониманию. Прекратившие свое действие с 1 июля 2002 года Основы уголовного судопроизводства СССР и УПК РСФСР от 20 января 1961 года не содержали определение реабилитации, хотя сам термин употреблялся дважды: в ст. 5 Основ уголовного судопроизводства, ст. 5 УПК РСФСР, где речь шла о запрете прекращать уголовное дело, несмотря на наличие к тому законных оснований, если производство по делу необходимо для реабилитации умершего (п. 8 ст. 5), и в ст. 385 УПК РСФСР, где разъяснялось, что смерть осужденного не препятствует возобновлению о нем дела по вновь открывшимся обстоятельствам в целях реабилитации этого осужденного. При этом значение данного слова в самом законе не разъяснялось. Однако, сам термин "реабилитация", был вплетен многими нитями в правовую ткань и социальную жизнь российского общества21. Законодателем он был применен в нормативных актах, посвященных увековечению памяти и восстановлению чести, достоинства, имущественных прав жертв репрессий22. Пленум Верховного Суда СССР, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР применяли термины "реабилитируемый", "реабилитирующие основания" в своих постановлениях и определениях23.

В юридической практике и общественном правосознании понятие "реабилитация" употреблялось главным образом в отношении репрессированных по политическим мотивам граждан.

В современной отечественной юридической литературе вопрос о понятии реабилитации оставался, можно сказать, и остается, дискуссионным.

Учеными процессуалистами высказывались разнообразные суждения по поводу реабилитации как уголовно-процессуального понятия. Каждый автор, занимающийся проблемой реабилитации в уголовном процессе, стремился в ее определении подчеркнуть ту или иную характерную черту, которая, по его мнению, наиболее точно выражает сущность этого понятия.

Распространенной была точка зрения, согласно которой реабилитация гражданина отождествлялась с самим фактом его оправдания или прекращения дела по реабилитирующим основаниям.

Так, Б.Т. Безлепкин, понимал под реабилитацией "оправдание судом подсудимого или прекращение уголовного дела в отношении осужденного, обвиняемого, а также подозреваемого, за отсутствием события или состава преступления, ввиду недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, а равно по другим основаниям, представляющим собой различные варианты перечисленных условий и обстоятельств"24.

Подобной точки зрения придерживается и Т.Т. Таджиев, указывая, что реабилитация - это "решение правомочного правоохранительного органа, изложенное в предусмотренном уголовно-процессуальном акте и констатирующее, что отсутствуют либо не установлены событие или состав преступления, либо не доказано участие в совершении преступления данного лица"25. Похожее с определением Т.Т. Таджиева, определение реабилитации обозначалось ранее в работе А.Г. Эдиляна: "Реабилитация - это решение правомочного правоохранительного органа, выраженное в предусмотренном законом уголовно-процессуальном акте, констатирующее отсутствие (неустановление) события или состава преступления, либо недоказанность участия в совершении преступления неправильно осужденного лица"26.

Представляется невозможным принятие данного определения в силу того, что субъектами права на реабилитацию А.Г. Эдилян признает только неправильно осужденных лиц. Следуя такой логике, можно было бы утверждать, что оправдательный приговор, вынесенный судом первой инстанции, не является правовым основанием реабилитации.

Преимуществом определения Б.Т. Безлепкина, является четкое определение круга лиц, обладающих правом на реабилитацию. Но во всех случаях из определений следует, что реабилитация представляет решение правоохранительного органа об оправдании лица, или прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям. Это не может в полной мере отражать сущности и процесса реабилитации, т.к. установление в процессе судебного разбирательства факта невиновности лица в совершении преступного деяния, равно как и наличие обстоятельств, влекущих прекращение уголовного дела в отношении осужденного, обвиняемого, а также подозреваемого, за отсутствием события или состава преступления, либо за недоказанностью участия указанных лиц в совершении преступления, является только лишь формальным основанием для реабилитации. В свою очередь, изложение данного решения, а точнее его фиксация в предусмотренном уголовно-процессуальном акте, представляется лишь как правовое основание для реабилитации гражданина, в отношении которого вынесено данное решение. Нельзя согласиться с тем, что с вынесением соответствующего решения, фиксирующего факт установления невиновности лица в совершении преступного деяния в рамках судебного разбирательства или прекращения уголовного преследования при наличии на то реабилитирующих оснований, завершается процесс реабилитации. Напротив, данный момент является началом, отправной точкой, реабилитационного процесса. Однако в работах, посвященных этой проблеме, мы очень часто встречаем отождествление оправдания лица, привлеченного к уголовной ответственности, с завершенным процессом его реабилитации. Примером такой ошибки служит высказывание, содержащееся в работе Ч.С. Касумова: "… ст. 43 Основ уголовного судопроизводства устанавливает основания постановления оправдательного приговора, т.е. реабилитации гражданина"27. Как нами уже указывалось, надо быть осторожным в формулировках такого рода, и не следует всю процедуру реабилитации облачать в рамки только лишь оправдания лица.

Такого рода ошибочные формулировки имеют место и после вступления в действие УПК РФ. Например, в одном из комментариев к УПК РФ, непосредственно к главе 18, содержится ряд подобных формулировок, одна из которых проявляется в следующем пояснении: "Подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор, признается реабилитированным (выделено мною - А.П.), … если суд довел судебное заседание по уголовному делу до конца и в совещательной комнате вынес оправдательный приговор в отношении подсудимого …". И тут же находится следующее пояснение, входящее в противоречие с предыдущим: "Право на реабилитацию (выделено мною - А.П.) возникает у оправданного с момента вступления приговора в законную силу"28. Получается, что с момента вынесения оправдательного приговора лицо признается реабилитированным, а с момента вступления его в законную силу данный статус у него исчезает и лицо становится только еще обладателем права на реабилитацию.

Более точно понятие реабилитации определялось в работах Н.Я. Шило29. По ее мнению, реабилитация начинается с момента вынесения решения, утверждающего невиновность гражданина и сопровождается принятием мер по восстановлению его в правах и честном имени. В данном определении преодолена односторонность вышеназванной трактовки реабилитации. Наряду с признанием невиновности, в понятие реабилитация включаются правовые последствия вынесения реабилитирующего решения: восстановление гражданина в правах и честном имени.

Некоторые авторы научных работ высказываются по поводу неправильной формулировки данного определения в той части, что в определении Н.Я. Шило и в работах многих других авторов30 лицо, подлежащее реабилитации, называется "невиновным", при этом не указываются основания его невиновности, что, на их взгляд, вносило бы путаницу, т.к. в соответствии с принципом презумпции невиновности невиновными в совершении преступления считаются и лица, в отношении которых на стадии предварительного расследования были прекращены уголовные дела и не по реабилитирующим основаниям, т.к. виновность этих лиц не была установлена судом. Поэтому, в соответствии со сложившимися правилами реабилитации, указанные лица не могут все-таки претендовать на реабилитацию31.

По этому поводу хотелось бы сказать, что вынесением оправдывающего решения, будь то приговор, постановление или определение выражается и закрепляется факт признания невиновности лица, и такие лица обладают правом на реабилитацию, в отличие от прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям. В определении уголовно-процессуальной реабилитации, предложенном, например, М.И. Пастуховым видится та же позиция. Он пишет: "Реабилитация - это признание в установленном порядке невиновности гражданина (выделено мною - А.П.), привлеченного к уголовной ответственности без достаточных к тому оснований, с последующим восстановлением его в правах и честном имени"32.

Интересным представляется определение понятия реабилитации, предлагаемое Л.В. Бойцовой, согласно которому реабилитация включает в себя возвращение утраченных прав и преимуществ, ликвидацию правоограничений, связанных с незаконным привлечением к уголовной ответственности, лишением свободы, неоправданным осуждением невиновных лиц, незаконным применением принудительных мер медицинского характера, а также восстановление правоспособности на будущее время33. Однако в данном определении не учитывается положение ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, где сказано: "Права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат ему от рождения". Следовательно, говорить об утрате и последующем возвращении прав, связанных с незаконным и необоснованным уголовным преследованием, неправомерно. В случае заключения под стражу, например, гражданин не теряет право на свободу, а сталкивается с ограничением использования данного права государством. Таким образом, если заключение под стражу было незаконным и необоснованным, гражданину при реабилитации не возвращается право на свободу, а лишь отменяются ограничения пользования данным правом. Пользование правами может быть ограничено государством лишь в предусмотренных законом случаях. В этой связи необходимо учитывать, в первую очередь, и нормы международного права. Согласно ст. 1 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. "все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах". "Признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира" - отмечается в преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.

Наряду с этим в рассматриваемом определении Л.В. Бойцовой явным недостатком является отсутствие упоминания о таком, на наш взгляд, важном элементе процедуры реабилитации, как возмещение имущественного и морального вреда причиненного в результате необоснованного или незаконного уголовного преследования, так как каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ), и прежде всего реабилитируемый.

Необходимость включения в понятие реабилитации такого элемента, как возмещение вреда причиненного лицу необоснованным или незаконным уголовным преследованием обусловлена и тем, что, как уже указывалось выше, сам термин "реабилитация", происходящий из латинского языка, дословно означает "возобновление пригодности", т.е. по своей сути реабилитация как некий процесс призвана вернуть человека в первоначальное состояние, такое, в котором он находился до того, как претерпел негативное воздействие того или иного фактора. В медицине, например, это психическое, нервное, иногда и физическое состояние, в котором находился человек до того, как пережил стрессовую ситуацию. В уголовно-процессуальной сфере мы говорим о необходимости восстановления гражданина в прежнем состоянии в случае установления факта незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности. Лицо, никогда не нарушавшее норм уголовного права, не должно подвергаться уголовному преследованию и осуждению и претерпевать связанные с ними лишения и растраты. В случае установления факта состоявшегося необоснованного или незаконного вовлечения в сферу уголовного судопроизводства в качестве подозреваемого, обвиняемого, подсудимого или осужденного, а также незаконного или необоснованного применения принудительных мер медицинского характера, в целях восстановления справедливости, необходимо вернуть его в прежнее состояние, восстановить в правах и свободах и, что не менее важно, возместить причиненный вред.

Такой подход к определению уголовно-процессуальной реабилитации имеет много сторонников. Согласно ему, сущность реабилитации заключается в ликвидации всех последствий незаконного или необоснованного уголовного преследования34.

Существо данного подхода удачно выразил В.В. Зинькевич. По его мнению, реабилитация состоит "в реальном устранении тех вредных последствий, которые наступили в результате расследования уголовного дела"35.

Ошибки при осуществлении уголовного преследования и правосудия дорого обходятся как отдельной личности, так и обществу в целом. Нарушение справедливости в той сфере, где она должна быть в первую очередь, негативно влияет на душевное состояние человека, порождает неуважение к закону и должностным лицам36. Поэтому существует необходимость компенсации моральных страданий, причиненных лицу необоснованным и незаконным привлечением к уголовной ответственности, с целью восстановления его душевного состояния в плане отношения к своему положению в обществе и государстве. Необоснованное и незаконное привлечение к уголовной ответственности может оказаться причиной не только вреда нематериального, но и неблагоприятных экономических последствий, которые выражаются в умалении наличного имущества, его уничтожении или повреждении либо в неполучении материальных благ, которые лицо получило бы при нормальном, законном развитии событий и отношений37. И этот вред должен также подлежать возмещению государством.

С реформой уголовно-процессуального законодательства нашего государства понятие реабилитации получило свое законодательное закрепление.

Норма, разъясняющая понятие реабилитации, включена в перечень разъяснений понятий, используемых в УПК РФ 2002 года (п.34 ст.5 УПК РФ).

Данная норма закрепляет следующее определение понятия реабилитации: "Реабилитация - порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда". Данной нормой, как мы видим, законодатель выразил необходимость возмещения причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием вреда в качестве составляющего элемента реабилитации, ее неотъемлемой части. Однако такая формулировка данного понятия нами представляется спорной.

Прежде всего понятию реабилитации в таком виде противоречит установленное в той же статье понятие "реабилитированный". Согласно п. 35 ст. 5 УПК РФ "реабилитированный - лицо, имеющее в соответствии с настоящим Кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием".

Как нам представляется, противоречие состоит в следующем. Исходя из значения понятия "реабилитации" закрепленного в п. 34 ст. 5 УПК РФ мы видим, что она представляет собой некий процесс, осуществляемый в установленном уголовно-процессуальным законом порядке и состоящий из:

1) восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию;

2) возмещения причиненного данным преследованием вреда.

Надо полагать, что лицо обретает статус реабилитированного тогда, когда в отношении него процесс реабилитации завершен полностью, с учетом всех его элементов. Поэтому, опираясь на положение п. 34 ст. 5 УПК РФ, делаем вывод о том, что лицо, только имеющее право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, является не реабилитированным, а реабилитируемым, только находящимся в процессе реабилитации.

Противоречие с установленным в п. 34 ст. 5 УПК РФ понятием реабилитации просматривается и в положении статьи 134 УПК РФ, которая закрепляет порядок признания права на реабилитацию. В ч. 1 ст. 134 УПК РФ указывается: "Суд в приговоре, определении, постановлении, а прокурор, следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием". Не совсем ясно, почему лицо которому направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, названо уже реабилитированным, если этот статус оно приобретает только после завершения процесса реабилитации, который, согласно установленному в законе понятию реабилитации, включает в себя непосредственно само возмещение причиненного вреда (п. 34 ст. 5 УПК РФ) и заканчивается при реальном наличии такового.

Если исходить из установленного законом понятия реабилитации, то в ч. 1 ст. 134 УПК РФ, лицо, которому направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, должно именоваться не реабилитированный, а реабилитируемый.

В противоречие с понятием реабилитации, указанном в п. 34 ст. 5 УПК РФ, вступают и положения ст. 135 и ст. 136, регламентирующих порядок возмещения материального и морального вреда лицу, которое названо уже реабилитированным. Также, в ст. 138 УПК РФ закреплен порядок восстановления иных прав лица, уже признанного реабилитированным, в то время как в п. 34 ст. 5 указывается, что реабилитация являет собой порядок восстановления всех прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, в том числе и трудовых, пенсионных и иных.

Право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями и решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, является важным элементом правового статуса реабилитируемого лица.

Полагаем, рассмотрение соотношения понятий реабилитации и возмещение вреда, причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, является очень важным для уяснения понятия реабилитации.

Некоторыми учеными высказывались суждения о необходимости включения в понятие реабилитации не только права на возмещение вреда, но и реальное, обязательное возмещение этого вреда, что нами представляется не совсем верным.

Так, М.И. Пастухов указывает: "Реабилитация предполагает не только признание невиновности гражданина в соответствующем процессуальном решении, но и принятие во исполнение этого решения мер, которые призваны вернуть невиновному то, что он утратил в связи с необоснованным уголовным преследованием и осуждением: возместить причиненный имущественный и моральный вред, восстановить в прежних правах"38.

Подобное мнение высказывалось и в работах Н.Я. Шило39.

Нами поддерживается иная точка зрения, имеющая место среди ученых-процессуалистов. Она заключается в следующем: "Если признать, что реальное возмещение ущерба, причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, - элемент реабилитации, то сама реабилитация, тем самым, становится в зависимость от воли пострадавшего субъекта (упомянутый субъект, имея право на возмещение ущерба, может отказаться от использования названного права). При реабилитации, таким образом, лицу как бы навязывается возмещение ущерба"40.

Предполагаем, что в данном случае надо исходить из того, что гражданин осуществляет свои права добровольно. "Принцип свободы в отношении устройства общества, - писал И. Кант, - я выражаю в следующей форме: ни один не может принудить меня быть счастливым так, как он хочет (так, как он представляет себе благополучие других людей); каждый вправе искать своего счастья на том пути, который ему самому представляется хорошим, если только он этим не наносит ущерба свободе других стремиться к этой же цели"41.

Действительно, считать нереабилитированным лицо, которое не желает воспользоваться своим правом на возмещение ущерба, законодатель не может. Более того, в законе РСФСР от 18 октября 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий" говорится о праве на возмещение ущерба "реабилитированных лиц". Таким образом, в данном случае законодатель не включает в реабилитацию использование права на возмещение ущерба. Он рассматривает реабилитацию как условие возмещения ущерба, причиненного личности незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконным осуждением.

Видимо, тем самым и продиктовано закрепление положения ч. 1 ст. 133 УПК РФ в следующей форме: "Право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда". Из данного положения видно, что право на возмещение имущественного и морального вреда является элементом права на реабилитацию. Т.е. лицу, у которого возникает право на реабилитацию, не навязывается реальное возмещение причиненного вреда в процессе его реализации, а указывается на то, что лицо автоматически становится лишь обладателем права на такое возмещение. Вопрос о том, пожелает ли данное лицо воспользоваться этим правом, остается открытым и будет разрешаться в порядке, предусмотренном ст. 135 и ст. 136 УПК РФ. Если дело завершилось оправданием лица в суде, то требование реабилитируемого о возмещении убытков (о производстве выплат и возмещения вреда или о восстановлении иных прав) рассматривается по правилам, установленным для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговоров, то есть в порядке ст. 399 УПК РФ. Основанием для рассмотрения вопросов о возмещении вреда реабилитируемому лицу, восстановлении его трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав является наличие от него ходатайства.

Вышесказанное и обосновывает вывод о том, что не совсем точным является положение п. 34 ст. 5 УПК РФ, где указывается, что реабилитация включает в себя непосредственное возмещение причиненного вреда.

В то же время, спорным представляется приведенный в своем диссертационном исследовании Н.В. Ильютченко вывод о том, что только как условие возмещения ущерба, необоснованно подвергнутых уголовному преследованию лиц, понималась реабилитация юристами в период с 1664 по 1917 гг.42 В качестве обоснования такого вывода приводится пример, что в свое время С.И. Викторский писал: "Оправдательные приговоры являются как бы доказательством неосновательности привлечения обвиняемого к суду и снимают с него (обвиняемого) тяготеющее над ним обвинение со всеми его стеснительными последствиями, почему оправданному немедленно же и объявляется председателем об освобождении его от суда и от содержания под стражей, если он состоит под арестом. Сверх того, оправданному подсудимому дозволяется просить вознаграждение за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением его к суду, причем взыскание такое падает на лицо, возбудившее преследование лишь тогда, когда оно действовало недобросовестно, взыскание же сего вознаграждения с частного лица, не потерпевшего от преступления или проступка, в котором оно обвиняло подсудимого, может быть требуемо оправданным подсудимым во всяком случае. Наконец, оправданный не лишен права искать вознаграждения и с должностных лиц, в том числе с судьи, следователя и прокурора, если может доказать, что они действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания или же вообще недобросовестно"43.

Вышеуказанный вывод был сделан Н.В. Ильютченко и на основе того, что в соответствии со ст. 32 и 780 Устава уголовного судопроизводства44 оправданный (по нормам данного Устава это лицо имело право на получение вознаграждения за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением к суду) мог лишь претендовать на соответствующее вознаграждение в случае заявления им требования об этом. "Оправданный решением судебного места имеет право в пределах, установленных законом (ст. 780-784), на вознаграждение за вред и убытки, от неправильного обвинения последовавшие" (ст. 32).

Н.В. Ильютченко указывает: "Таким образом, ни в законодательных актах 1864-1917 гг., ни в правовой литературе того времени понятие реабилитации не охватывало реального возмещение ущерба"45. Это суждение мною представляется спорным, так как в вышеуказанных положениях законодательных актов 1864-1917 гг. и в приведенном высказывании С.И. Викторского речь идет об оправдательных приговорах и оправданных, а не реабилитируемых. А мы уже говорили о том, что не следует всю процедуру реабилитации облачать в рамки только лишь оправдания лица и ставить знак равенства между оправданием лица и его реабилитацией.

Рассматривая понятие реабилитации, его соотношение с правом на возмещение вреда, нельзя исключить ситуацию, когда гражданин желает реализовать свое право на возмещение вреда, причиненного ему незаконными действиями должностных лиц и органов в сфере уголовного судопроизводства, а государство не может реально обеспечить ему такую возможность. В этом случае считать лицо реабилитированным нельзя.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина (ст. 17 Конституции РФ). Следовательно, для признания гражданина реабилитированным государство не только должно восстановить для данного лица возможность использовать ранее ограниченные права, но и реально обеспечить осуществление данной возможности. В результате использования своего права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органов и должностных лиц в сфере уголовного судопроизводства, гражданин, естественно, если он этого желает, должен реально получить компенсацию морального и материального вреда.

Следовательно, понятие реабилитации должно включать в себя и гарантии использования лицом, признанным в установленном порядке невиновным, своих прав, в том числе и права на возмещение вреда, причиненного ему незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, а также гарантии реального возмещения вреда лицу, воспользовавшемуся этим правом.

При определении понятия реабилитации необходимо учесть и существенное замечание, сделанное в одном из комментариев к УПК РФ, непосредственно к п. 34 ст. 5. Его сущность заключается в том, что по содержанию и смыслу п. 55 ст. 5 уголовное преследование не охватывает осуждение человека судом (признание его виновным в совершении преступления и назначение ему наказания). Следовательно, понятие реабилитации, в котором говорится о незаконном или необоснованном уголовном преследовании, изложенное в п. 34 УПК РФ, не распространяется на осужденных, что никак не соответствует назначению уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) и принципу охраны прав и свобод человека и гражданина (ст. 11 УПК РФ). Поэтому следует признать, что реабилитация, по аналогии с реабилитацией подозреваемого и обвиняемого, распространяется и на осужденного. Ведь незаконное или необоснованное осуждение так или иначе является результатом незаконного или необоснованного уголовного преследования46.

Итак, возникают определенные противоречия. Мы говорим, что возмещение причиненного вреда незаконным или необоснованным уголовным преследованием необходимо включать в понятие реабилитации, что будет отражать ее сущность, и в то же время констатируем, что мы не можем лишать личность возможности самостоятельно решать вопрос о необходимости такого возмещения. С одной стороны мы утверждаем, что реабилитация лиц, подвергшихся незаконному или необоснованному уголовному преследованию, - это некий процесс, элементом которого, наряду с восстановлением прав и свобод, является реальное возмещение причиненного этим преследованием вреда, при наличии желания этих лиц реализовать свое право на возмещение вреда, а с другой, говорим, что, исходя из понятия реабилитации указанного в п. 34 ст. 5 УПК РФ, возникает проблема в решении вопроса о состоявшейся реабилитации в случае отказа пострадавшего субъекта от использования данного права.

С учетом вышеизложенного, в качестве выхода из сложившейся ситуации и в целях ликвидации указанных противоречий, имеющих место в УПК РФ:

1. Предлагаем следующую формулировку определения понятия реабилитации в уголовном процессе: "Реабилитация - процесс восстановления прав и свобод лица, подвергнутого уголовному преследованию, но признанного, в установленном законом порядке, невиновным в совершении преступления, и обеспечение реального возмещения причиненного в связи с этим вреда, при реализации реабилитируемым лицом права на такое возмещение".

Тем самым в понятие реабилитации в уголовном судопроизводстве будут включены три основных элемента: 1) признание невиновности обвиняемого (подозреваемого), подсудимого, осужденного в установленном законом порядке; 2) восстановление для реабилитируемого возможности своими действиями осуществлять ранее ограниченные права и нести обязанности; 3) гарантии реального возмещения причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием вреда в случае заявления данным лицом желания реализовать свое право на возмещение названного вреда.

В случае отсутствия заявления лица, подлежащего реабилитации, об использовании вышеуказанного права, признается, что такой необходимости для завершения процесса реабилитации нет.

Возмещение вреда, причиненного незаконными действиями или решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, - право реабилитируемого. Поэтому в понятие реабилитации должно входить не обязательное реальное возмещение вреда, как это сделано в п. 34 ст. 5 УПК РФ, а предоставление права на такое возмещение и гарантии реального возмещения рассматриваемого вреда только в случае изъявления такого желания, путем официального заявления, в предусмотренном законом порядке.

Предлагаемая формулировка рассматриваемого понятия учитывает и случай смерти лица, подлежащего реабилитации. При наличии данного обстоятельства заявление о необходимости возмещения вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием, от данного лица последовать не может. Поэтому процесс уголовно-процессуальной реабилитации является завершенным без возмещения непосредственно данному лицу причиненного вреда, что влечет за собой признание его реабилитированным, а право на возмещение вреда переходит к лицам, и в порядке, указанным в законе47. Такая позиция позволяет не ставить решение вопроса о состоявшейся реабилитации в зависимость от реального возмещения рассматриваемого вреда непосредственно только реабилитируемому, а лишь указывает на обязательность такового при наличии соответствующего заявления.

Предлагаемое понятие реабилитации в уголовном процессе представляется нам в наибольшей степени рациональным и должно быть закреплено в п. 34 ст. 5 УПК РФ.

2. Реабилитация лица, наделенного в связи с этим правом на возмещение вреда причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием (являющегося элементом права на реабилитацию (ст. 133 УПК) и изъявившего, в установленные законом сроки, желание его использовать, не должна признаваться состоявшейся, если, в силу каких-либо причин, это лицо не получило полагающееся по закону возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Исходя из этого, определение понятия реабилитированный, данное в п. 35 ст. 5 УПК РФ, ближе к определению понятия реабилитируемого, но требует дополнения.

В связи с этим, опираясь на изложенные ранее доводы, предлагаем следующее определение: "Реабилитируемый - лицо, за которым признано право на реабилитацию, в отношении которого осуществляется комплекс установленных уголовно-процессуальным законом мер, направленных на реабилитацию, в том числе и мер, вытекающих из права на возмещение причиненного вреда".

Таким образом, возможна ликвидация противоречия, как с ныне действующим положением п. 34 ст. 5 УПК РФ, содержащего понятие реабилитации, так и с предлагаемым нами понятием, т.к. только лишь наличие у рассматриваемого лица права на возмещение вреда не способствует признанию его реабилитированным. Данное лицо продолжает находиться в процессе реабилитации и является реабилитируемым, потому что процесс реабилитации завершается, а лицо признается реабилитированным с момента, когда вопрос о возмещении вреда, связанного с незаконным или необоснованным уголовным преследованием или осуждением будет разрешен полностью, т.е. с реальным возмещением такого вреда при реализации данного права или без его возмещения при нежелании его реализовывать в установленные законом сроки.

Исходя из вышеизложенного, представляется необходимым сделать соответствующие изменения в ст. 134, 135, 136, 138, ч. 2 ст. 212, п. 1 ст. 397 и ч. 5 ст. 399 УПК РФ путем замены слова "реабилитированный" на "реабилитируемый", что приводит положение данных норм в соответствие с предлагаемыми понятиями реабилитации и реабилитируемого.

3. Следуя необходимости определения понятия реабилитированного в уголовном процессе, предлагаем следующее определение: "Реабилитированный - восстановленное в правах и свободах лицо, признанное невиновным в совершении преступления, которому возмещен вред, причиненный в связи с уголовным преследованием, в случае реализации данным лицом своего права на его возмещение."

Лицо не должно признаваться реабилитированным до того момента, пока не получит реального возмещения рассматриваемого вреда, но только при наличии желания и заявленного в установленном законом порядке требования о таком возмещении.

В предлагаемом определении отражен, на наш взгляд, очень важный момент: лицо не будет признано реабилитированным в уголовном процессе до того момента, пока не получит реального возмещения рассматриваемого вреда, но при этом оно должно заявить в установленном уголовно-процессуальным законом порядке требование о таком возмещении.

Необходимо предусмотреть случай, когда реабилитируемый откажется от реализации своего права на возмещение вреда. Как бы странно не выглядело данное обстоятельство, но оно все же может иметь место на практике.

Предлагаемая формулировка понятия "реабилитированного" предполагает, что в случае отсутствия требования о возмещении вреда реабилитируемый признает отсутствие такой необходимости для завершения процесса реабилитации. Тогда возникает вопрос: когда же лицо в этом случае обретет статус реабилитированного?

Что касается возмещения материального вреда, то данный вопрос разрешается по истечении сроков исковой давности, установленных Гражданским кодексом РФ, со дня получения копии документов, указанных в ч. 1 ст. 134 УПК РФ, и извещения о порядке возмещения вреда, что соответствует ч. 2 ст. 135 УПК РФ.

Сложнее обстоит дело с возмещением морального вреда, т.к. на требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку эти требования вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ (ч.1 ст. 208 ГК РФ). Согласно ст.136 УПК РФ процесс возмещения морального вреда в рамках уголовно-процессуальной реабилитации включает в себя:

- принесение прокурором официального извинения от имени государства;

- сообщение о реабилитации в средствах массовой информации, если сведения о задержании реабилитированного, заключении его под стражу, временном отстранении его от должности, применении к нему принудительных мер медицинского характера, об осуждении реабилитированного и иных примененных к нему незаконных действиях были опубликованы в печати, распространены по радио, телевидению или в иных средствах массовой информации, при наличии требования реабилитированного, а в случае его смерти - его близких родственников или родственников либо по письменному указанию суда, прокурора, следователя, дознавателя.

- направление письменного сообщения о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту работы, учебы или месту жительства, при наличии требования реабилитируемого, а в случае его смерти - его близких родственников или родственников.

Разрешение вопроса о компенсации причиненного морального вреда в денежном выражении закон относит к сфере Гражданского судопроизводства (ч. 2 ст. 136 УПК РФ).

Так как ч. 1 ст. 208 ГК РФ устанавливая, что исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом, предполагает возможность законодательного исключения из этого правила, предлагаем установить данное исключение в Уголовно-процессуальном законе, дополнив статью 136 УПК РФ частью пятой следующего содержания: "Требования о возмещении морального вреда в порядке указанном в части 3 и части 4 статьи 136 настоящего Кодекса могут быть предъявлены в течение общего срока исковой давности, установленного Гражданским кодексом Российской Федерации".

Необходимо заметить, что сроки в данном случае будут установлены только для предъявления требований сообщить о реабилитации в средствах массовой информации, и требований о письменных сообщениях о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства, которые, как представляется, теряют свою актуальность по его истечении. То есть сроком будет ограничено только принятие заявления реабилитируемого о необходимости осуществления в отношении него уголовно-процессуальных действий, направленных на возмещение морального вреда, осуществляемых в уголовно-процессуальном порядке. На предъявление исков о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении данный срок распространяться не будет, и право на заявление иска, но в порядке гражданского судопроизводства, будет принадлежать лицу, уже признанному реабилитированным в уголовно-процессуальном порядке.

Таким образом, при пассивном отношении реабилитируемого к своему праву на возмещение материального или морального вреда, связанного с необоснованным или незаконным уголовным преследованием будет установлено, что для завершения процесса реабилитации необходимость в этом отсутствует, и по истечении трехлетнего срока лицо обретает статус реабилитированного без возмещения рассматриваемого вреда, в связи с отсутствием заявления о реализации данного права в установленные законом сроки, то есть при нежелании реабилитируемого его реализовывать.

Представляется, что данный срок достаточен для формирования у реабилитируемого убеждения о необходимости возмещения того или иного вреда, или об отсутствии таковой, для завершения процесса реабилитации, кроме решения о необходимости компенсации морального вреда в денежном выражении, на которое сроки исковой давности не распространяются и которое может отстаиваться в исковом порядке в любое время, но в порядке гражданского судопроизводства.

Предлагаемая конструкция позволит четко определить на законодательном уровне границы уголовно-процессуальной реабилитации, в том числе и момент ее завершения, с которого лицо будет признано реабилитированным.

Все вышеизложенное позволяет выделить существенные признаки реабилитации. Правовой основой для реабилитации является вынесение решения, которым подозрение, обвинение или обвинительный приговор признаются незаконными или необоснованным. Однако до того, как органы расследования или суд признают наличие данного факта обвиняемого, подсудимого, осужденного невиновным, проходит определенное время. Гражданин, будучи втянутым в производство по уголовному делу, претерпевает различные правоограничения, в некоторых случаях заключается под стражу и даже отбывает наказание. Из-за органов, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, он несет материальные потери, ему причиняется моральный вред. Государство должно компенсировать невиновному причиненные убытки и восстановить его в правах. Для этого следует осуществить ряд организационных и правовых мер. Только таким путем возможно загладить последствия следственной и судебной ошибок.

Следовательно, признаками реабилитации в уголовном процессе являются: 1) признание факта незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности; 2) принятие предусмотренных законом мер к восстановлению невиновного в правах и свободах; 3) разрешение вопроса о необходимости возмещения причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием вреда и гарантии реализации права реабилитируемого на возмещение данного вреда.

Заслуживает внимания и вопрос о частичной реабилитации.

Проведенный анализ научной литературы показал, что в теории уголовного процесса нет четко сформированного определения понятия частичной реабилитации, а речь в основном идет о ее основаниях. Данное понятие не определено и в законодательстве. Однако необходимо отметить, что не всегда правильно понимается сущность частичной реабилитации. Об этом, прежде всего, свидетельствуют результаты анкетирования практических работников. В анкете был задан вопрос: когда лицо можно считать частично реабилитированным? Около 15 % анкетируемых считают, что "частично реабилитированным является лицо, прошедшее только часть процесса реабилитации", или, "частичная реабилитация означает, что лицо реабилитировано не до конца". 7% - высказали суждение о том, что "частичной реабилитацией является реабилитация лица в части восстановления в правах без возмещения причиненного вреда".

Существует ошибочное употребление термина "частично реабилитирован" и в среде ученых. Например, в приводимом ранее высказывании Н.В. Ильютченко указывается, что обязательное возмещение вреда не является элементом реабилитации, так как лицо, подлежащее реабилитации, может отказаться от такого возмещения. Она пишет: "При реабилитации, таким образом, лицу как бы навязывается возмещение ущерба. Иначе оно должно считаться нереабилитированным или реабилитированным частично (выделено мною - А.П.)"48. В данном высказывании термин "частично реабилитирован" ошибочно употребляется во взаимосвязи с отсутствием возмещения вреда, причиненного уголовным преследованием.

Вышесказанное обуславливает необходимость определения понятия "частичная реабилитация".

Как уже указывалось ранее, одним из признаков реабилитации в целом является признание незаконности или необоснованности привлечения к уголовной ответственности. Для полной реабилитации необходимо прежде всего полное признание невиновности лица, когда предъявленное ранее обвинение (подозрение) или осуждение лица отвергается полностью, будь то окончательное прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, либо оправдательный приговор. Частичная же реабилитация предполагает признание предъявляемого обвинения (подозрения), либо осуждения лица незаконным или необоснованным в какой-либо части. Возникновение права на частичную реабилитацию возможно как в суде, так и на предварительном следствии (дознании). Не смотря на то, каким образом завершится производство по уголовному делу в целом, лицо, в отношении которого было частично прекращено уголовное преследование по реабилитирующим основаниям, должно наделяться правом на частичную реабилитацию. Поэтому главным отличительным признаком частичной реабилитации является признание только части подозрения, предъявленного обвинения, либо осуждения незаконными или необоснованными.

Изложенное позволяет сформулировать понятие частичной уголовно-процессуальной реабилитации. Под частичной реабилитацией в уголовном процессе следует понимать признание незаконной или необоснованной части подозрения, предъявленного обвинения, либо осуждения лица, с последующим восстановлением его прав и свобод, ограниченных в данной части уголовного преследования, либо осуждения, а также возмещение вреда в той мере, в какой он был при этом незаконно или необоснованно причинен, при наличии требования данного лица о таком возмещении.

Таким образом, основаниями частичной реабилитации могут служить:

- частичное прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого, по реабилитирующим основаниям;

- признание в приговоре части обвинения необоснованной;

- частичная отмена вступившего в законную силу обвинительного приговора суда при наличии реабилитирующих оснований.

§ 2. Зарождение и развитие института реабилитации в России

Начало формирования института реабилитации жертв судебных ошибок нельзя искать в тот период развития государства и права, когда гражданский процесс еще не отделился от уголовного.

"Трудно представить себе возможность осуществления идеи ответственности государства в средневековом уголовном судопроизводстве. В ранние периоды истории уголовного процесса обязанность возмещения вреда получила характер ответственности обвинителей, судей, чиновников, доносителей и свидетелей, по вине которых состоялось привлечение к суду или назначено наказание"49.

Проведенный анализ российского законодательства X-XX веков позволяет сделать вывод о том, что зарождение института реабилитации произошло в период царствования Петра I.

Впервые в законодательстве России норма, содержащая некоторые признаки реабилитации (с позиций современного определения данного понятия) лиц, необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, была закреплена в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года. В Артикуле 209 было закреплено следующее положение: "Салдаты и офицеры в великих преступлениях, как и прочие злодеи, могут быть пытаны, в сем нет сомнения, ибо в то время не яко салдат или офицер, но яко злодей почитается. Ежелиж он на пытке явится невинен, или от его величества, или фелтмаршала весьма прощен будет, то для невинности своей высокоповеренный чин свой может конечно паки отправлять, хотя он и в палачевских руках и на пытке был. Однакож иногда в сем деле бывает не без трудности до тех мест, пока над ним публично знамя не возложится. И тако чрез сие паки за честного причтен, и всем всеконечно запрещено будет, дабы ему сим впредь не попрекать"50. В данной норме содержалось указание на восстановление прежнего статуса военнослужащего, в случае, если он был признан невиновным в совершении преступного деяния или прощен. Мысль о необходимости возмещения причиненного вреда невиновному, в данном нормативно-правовом акте, еще не просматривается. Речь шла только лишь о полном восстановлении в правах и честном имени на будущее время.

При царствовании Петра I впервые в российском законодательстве был утвержден принцип гражданской ответственности судей, высших чиновников по искам лиц, пострадавших от их служебных действий. Пострадавшим позволялось "в партикулярных обидах бить челом" на должностных лиц и "искать с них судом, где надлежит"51. Однако данное положение просуществовало недолго, и после смерти Петра I оно было отменено.

Вопрос о реабилитации не новый в юридической науке. Но в понятие реабилитации русские юристы вкладывали несколько иной смысл. Реабилитация приравнивалась к таким мерам предупреждения рецидива, то есть совершения нового преступления, какими являлись условное осуждение, условное освобождение, патронат52. Если провести аналогию с современным российским законодательством, то реабилитация по русскому праву представляла собой сочетание современных правовых институтов помилования и снятия судимости. Причем тогда реабилитация не основывалась на признании (установлении) невиновности лица, а применялась к виновным лицам, как правило, уже отбывшим часть наказания и подавшим прошение о помиловании. Соответственно вопрос о возмещении причиненного ущерба не возникал, и лицо лишь восстанавливалось в своих гражданских правах, например, в праве вновь поступить на государственную службу, избирать и быть избранным в представительные органы. Но наряду с институтом реабилитации в русском праве существовал и самостоятельный институт "вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых". Этот институт предусматривал возмещение как идеального (морального), так и материального ущерба невиновным53.

В то время основное внимание было направлено в сторону правового регулирования деятельности работников правоохранительных органов, законодатель принимал целый ряд правовых норм, регламентирующих возмещение вреда, причиненного гражданину, незаконно подвергнутому уголовному преследованию54.

Были приняты нормативно-правовые акты, регулирующие вопросы гражданско-правовой ответственности в сфере правосудия и возмещения вреда, причиненного судьями, чиновниками полиции, гражданскими прокурорами и их товарищами. Основными из которых являлись Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845, 1885 годов)55, Законы Гражданские (от 21.03.1851 г)56.

В законе от 21 марта 1851 (первая часть десятого тома Свода законов Российской Империи)57 статья 678 обязывала судей, постановивших неправосудный приговор, возместить неправильно осужденному материальный ущерб, а также выплатить ему определенную в законе сумму денег.

Судьи подвергались ответственности в следующих случаях:

1) за осуществление умышленного правосудия "из корыстных или иных личных видов";

2) за неумышленное нарушение закона, а именно, во-первых, подсудимый подвергнут наказанию того же рода, которое он должен был понести, но по степени выше или ниже, чем предусмотрено законом; во-вторых, неправильное решение последовало из-за ошибки, допущенной судьей или неправильного, по недоразумению, толкования закона. Таким образом, устанавливалась ответственность судей за убытки, причиненные любым неправильным решением суда (ст. 366-377 Уложения о наказаниях 1885 года, ст. 677-682 Законов гражданских, ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства).

Вышеизложенное формирует вывод, что судьи подлежали гражданско-правовой ответственности, если в их действиях были злой умысел или пристрастие, а также, если они неправильно толковали ясно изложенные законы. Потерпевший мог претендовать на возмещение ущерба в том случае, если им были предприняты все средства отмены неправильного решения путем обжалования незаконных действий судей.

Судебные следователи несли гражданско-правовую ответственность в случае:

1) неснятия своевременного допроса обвиняемого;

2) замедленности в производстве следствия;

3) принуждения обвиняемого к признанию вины или свидетеля - к показаниям при помощи незаконных средств.

Чиновники полиции подвергались гражданско-правовой ответственности в случае, если они при исполнении приговора подвергли заведомо или по неосмотрительности наказанию другое лицо, или же наказали невиновного свыше меры, определенной законом.

Представляется необходимым рассмотреть и саму процедуру возмещения вреда.

Согласно ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства для заявления иска к чинам окружного суда и мировым судьям требовалось получение разрешения судебной палаты, а к председателям, чинам и прокурорам высших судебных установлений - разрешение Соединенного присутствия 1-го и кассационных департаментов Правительственного сената. На данном этапе не требовалось объяснения просителя и вызовы лиц, к которым был предъявлен иск. Признав, что жалоба может подлежать удовлетворению, палата или сенат направляли копию просьбы обвиняемому для дачи объяснений. По истечении надлежащих сроков в закрытом заседании постановлялось решение после предварительного выслушивания докладов одного из членов и заключений прокуратуры. В случае признания просьбы, подлежащей удовлетворению, назначался окружной суд, в который проситель мог обратиться с иском о вознаграждении; остальное производство по делу происходило по общим правилам (ст. 1331 - 1336 Устава гражданского судопроизводства).

Изложенное дает основание утверждать, что, хотя рамки ответственности судей, иных чинов судебного ведомства были весьма широки, однако процедура предъявления иска представлялась очень сложной и обременительной для пострадавшего. По этому поводу Н.Н. Лазаревский писал: "…Существующая постановка гражданских исков, основанная на преступлениях должности, сводится к выдержанному отказу в правосудии"58.

В этот же период в российском законодательстве получила отражение и идея о необходимости восстановления доброго имени, репутации жертв судебных ошибок.

Подтверждением тому служили положения ст. 26, 938, 958 Устава уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 года, которые содержали следующие правила: восстановление прав и чести невинно осужденного допускается во всякое время, несмотря ни на протечение давности, ни на смерть осужденного; при возобновлении дела по доказательствам, представленным в пользу осужденного, дальнейшее действие приговора немедленно приостанавливается и участь осужденного облегчается во всем; время, проведенное должностными лицами под следствием и судом, засчитывается в действительную службу59. Однако и здесь пострадавший сталкивался со сложной процедурой возбуждения гражданско-правовой ответственности.

Вопрос о закреплении в законе обязанности государства выдавать вознаграждение гражданам, невиновно привлеченным к суду или невиновно осужденным, прогрессивные русские юристы поднимали еще во время подготовки судебной реформы 60-х годов XIX века. Однако тогда он не получил положительного разрешения. Реформа, выражающаяся в установлении ответственности казны за ущерб, причиненный должностными лицами государства, не рассматривалась в России в качестве первоочередной.

Вопрос о закреплении в законе обязанности государства выдавать вознаграждение гражданам, невиновно привлеченным к суду или невиновно осужденным, в России вновь был поставлен Правительственной комиссией, образованной в 1900 году для пересмотра судебных уставов 1864 года. Согласно подготовленному ею постановлению, при оправдании подсудимого "в чрезвычайных случаях, когда представляются особые уважения к вознаграждению", суду дозволялось ходатайствовать через министра юстиции перед императором о вознаграждении. Этому проекту, как и другим нововведениям, разработанным комиссией, не суждено было осуществиться60.

Русские юристы всесторонне обосновали идею реабилитации невинно пострадавших в ходе уголовно-процессуальной деятельности, выдвинули предложения относительно совершенствования соответствующего законодательства России. Немало видных отечественных правоведов уже в то время выступали за установление ответственности государства за действия своих правоохранительных органов. Такие известные ученые, как П.И. Люблинский, Н.Н. Розин, Н.Н. Лазаревский отчетливо понимали важное правовое, социальное, политическое значение установления ответственности государства за ущерб, причиненный невиновно осужденному61. При этом уже в то время поднимался вопрос и о необходимости компенсации моральных страданий, причиненных такому лицу. "Само собой разумеется, что деньги не могут возместить субъективных страданий, тяжесть которых не поддается оценке, но они важны как моральное удовлетворение, как задача, основанная на признании государством ошибочного назначения этой меры, на восстановление попранной справедливости"62.

Вместе с тем в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. присутствовали нормы, относящиеся к вопросу о восстановлении чести и прав, а также вознаграждении лиц, признанных невиновными (ст. 32, 121, 780, 781, 782, 783 и 784 Устава уголовного судопроизводства)63. Статья 121 предусматривала те комбинации разбирательства дел мировыми судьями, в которых по признании обвиняемого невиновным, а обвинителя недобросовестным судья приговаривал обвинителя к уплате судебных издержек, а в случае просьбы обвиняемого - и к вознаграждению за понесенные убытки. Статьи 32, 780-784 подробно регулировали положение о том, что оправданному подсудимому дозволялось просить вознаграждения за ущерб, причиненный неосновательным привлечением к суду. Статья 781 допускала взыскание вознаграждения с частного лица, выступившего обвинителем, но не потерпевшего от преступления, без каких-либо ограничений. В силу статьи 782 потерпевшие, возбудившие судебное преследование оправданного, отвечали перед ним только в случае своих недобросовестных действий: при искажении обстоятельств происшедшего, даче ложных показаний, употреблении иных незаконных или предосудительных средств. Таким образом, законодательство относилось весьма строго к добровольцам доноса, допуская более легкую возможность взыскания с них вознаграждения. Статьи 783 и 784 предусматривали те комбинации, когда должностные лица, в том числе прокурор и судебный следователь, действовали пристрастно, притеснительно, недобросовестно и тем самым вызвали привлечение к суду лица, оправданного впоследствии судом. В сенатской практике понятие "оправданный" толковалось ограничительно, буквально: имелись в виду граждане, в отношении которых состоялся оправдательный приговор. Следовательно, значительная часть пострадавших от уголовного преследования оставалась без защиты.

Комиссия по составлению Проекта Гражданского уложения сузила ответственность судей: они отвечали лишь за умышленную вину и грубую неосторожность. В Объяснительной записке к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства, подготовленной Комиссией по пересмотру законоположений по судебной части, указывалось на нецелесообразность сохранения прежней редакции ст. 781 Устава уголовного судопроизводства: если обвинители, свидетели, эксперты действуют добросовестно, они не могут быть подвергнуты ответственности за содействие возбуждению преследования, поскольку другие правовые постановления предусматривают обязательность донесения. В частности, свидетели связаны присягой, дав обязательство показывать все известное по делу. Нельзя игнорировать и то, что некоторая доля вины падает на должностных лиц, виновных в неосмотрительном привлечении обвиняемого к следствию и суду. Комиссия пришла к заключению о необходимости отменить ст. 781 Устава уголовного судопроизводства и соединить ст. 121 со ст. 782, вводя постановление о том, что на частное лицо-обвинителя может быть обращено взыскание, если суд признал обвинение недобросовестным. Эта же Комиссия высказывалась за введение института вознаграждения лиц, понесших наказание по судебной ошибке в тесном смысле - при полной добросовестности участвовавших в деле частных и должностных лиц вследствие несчастного стечения обстоятельств. Вознаграждение, по мнению членов Комиссии, должно быть принято государством на себя и не может рассматриваться как предмет одной общественной благотворительности64. Однако эти положения в Проект внесены не были.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что характерной чертой данного этапа становления института реабилитации незаконно или необоснованно привлеченных к уголовной ответственности в России, является отсутствие желания государства брать на себя обязательства по возмещению ущерба, причиненного незаконными актами его органов. И как следствие этого, на протяжении долгого времени законодательство о компенсации материального и морального вреда необоснованно пострадавшим в сфере правосудия оставалось несовершенным.

К числу первых шагов в решении вопроса об ответственности государства за причиненный ущерб его должностными лицами явилось принятие закона от 1 мая 1900 года, установившего, что расходы по возвращению в прежние места жительства ссыльнокаторжных, признанных судебной властью невинно осужденными, а также их семейств, принимались за счет казны65.

Иные подходы к проблеме восстановления прав и свобод невиновно пострадавших в связи с привлечением к уголовной ответственности и возмещения причиненного вреда, нашли свое проявление в советский период развития нашего государства.

Идея ответственности государства длительное время не была четко сформулирована как в юридической литературе СССР, так и в законодательстве.

Следует отметить, что особенностью правового регулирования возмещения ущерба и восстановление прав реабилитированных в этот период являлось то, что посвященные этому нормы содержались в различных правовых актах, большинство которых носило ведомственный характер. Данные акты содержали мало связанные друг с другом, отрывочные положения. Четко не разграничивались случаи возмещения ущерба в зависимости от сферы деятельности различных правоохранительных органов. Не дифференцировалась компенсация вреда, являющегося следствием необоснованного осуждения, содержания под стражей, и вреда, причиненного действиями должностных лиц судебно-следственного аппарата, не связанными с уголовно-процессуальными актами. Все это создавало существенные проблемы для практических работников66.

Статья 407 ГК РСФСР 1922 года закрепляла положение следующего содержания: "Учреждение отвечает за вред, причиненный неправильными служебными действиями должностных лиц, лишь в случаях, особо указанных законом, если притом неправильность действий должностных лиц признана подлежащим судебным или административным органом. Учреждение освобождается от ответственности, если потерпевший не обжаловал своевременно неправильные действия. Учреждение вправе, в свою очередь, сделать начет на должностное лицо в размере уплаченного потерпевшему вознаграждения"67.

Тем самым, была строго ограничена обязанность государственного учреждения возмещать вред, причиненный его служащими. Государственный орган может быть ответственен за деликт только в случаях, специально предусмотренных законом, которые имели чрезвычайно узкое применение. Такая трактовка статьи вызвала обширную критику среди ученых-правоведов.

В этом плане значительные исследования были проведены профессором Т.Н. Добровольской68 и профессором Вильянским69, которые также высказывали необходимость ревизии ст. 407 ГК РСФСР 1922 г.

Нельзя согласиться с Т.Т. Таджиевым, что институт реабилитации начал действовать буквально с первых дней установления советской власти70.

Нормы, предусматривающие восстановление имущественного положения лица, невиновно пострадавшего в связи с привлечением к уголовной ответственности, в советском законодательстве впервые появляются после гражданской войны. 21 мая 1925 года вышло разъяснение Народного Комиссариата труда РСФСР "О порядке применения п. "д" ст. 47 КЗОТ", одно из положений которого содержало правило о том, что лицам, находившимся под арестом или отстраненным от работы по постановлению судебно-следственных органов в связи с обвинением в уголовно наказуемом деянии, непосредственно связанном с их работой и впоследствии реабилитированным, выплачивалось денежное вознаграждение за счет нанимателя, но не более размера заработной платы по основному окладу за два месяца71.

В 1928 году ст. 407 "а" - дополнила ГК РСФСР следующим содержанием: "Учреждение отвечает за служебные действия должностных лиц, совершенные последними в пределах их компетенции и допущенные ими по службе упущения, признанные подлежащим судом или административными органами неправильными, незаконными или преступными в тех случаях, когда потерпевший сдал имущество (в частности, денежные суммы) учреждению или должностному лицу во исполнение требований закона или судебного решения, определения, либо основанного на них или на правилах внутреннего трудового распорядка государственного учреждения распоряжения должностного лица. Учреждение отвечает на тех же основаниях в тех случаях, когда имущество (в частности, денежные суммы) было сдано в пользу потерпевшего"72.

5 декабря 1936 г. был издан совместный Циркуляр № 109 Наркомата юстиции, Наркомата внутренних дел и Прокуратуры СССР "О возврате удержанных с осужденных к исправительно-трудовым работам отчислений в случае прекращения дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик". В нем было закреплено следующее правило: "...Когда приговор, осуждающий к исправительно-трудовым работам, отменяется с прекращением дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик, осужденному, уже отбывшему по данному приговору тот или иной срок наказания, полностью возвращаются суммы, удержанные из его заработка в процессе исполнения приговоров"73.

29 сентября 1953 г. Пленум Верховного Суда СССР своим постановлением "О судебной практике по применению конфискации имущества" закрепил сложившийся порядок возврата конфискованного имущества лицу, к которому конфискация была применена неправомерно. В п. 12 данного постановления Пленума говорится: "Указать судам, что в случае исключения вышестоящим судом конфискации из приговора суд, вынесший приговор, обязан независимо от просьбы осужденного по получении определения вышестоящего суда направить копию определения финансовому органу, в распоряжение которого поступило конфискованное имущество, для исполнения - возврата имущества или возмещения его стоимости"74.

Впоследствии положение о выплате двухмесячной зарплаты лицам, необоснованно привлекавшимся к уголовной ответственности, но уже независимо от того, связано ли обвинение с работой, было закреплено нормативно в постановлении Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 года № 1655 и неоднократно воспроизводились в руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда СССР75.

Условиями возмещения этого ущерба был оправдательный приговор или прекращение уголовного дела. С требованием о выплате реабилитированный должен был обратиться к администрации предприятия, из средств которого эти суммы и возмещались, а в случае отказа в выплате гражданин имел право на обращение с иском в суд. В случае посмертной реабилитации двухмесячная зарплата выдавалась семье.

В некоторых пределах закреплялось и восстановление ряда неимущественных субъективных прав пострадавших граждан. Согласно Постановлению Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 года № 1655, время нахождения граждан в местах лишения свободы, ссылки, а также время отбывания исправительно-трудовых работ засчитывалось в общий трудовой стаж и в стаж работы по специальности; администрация предприятия должна была внести в их трудовые книжки соответствующую запись. В непрерывный трудовой стаж оно включалось, если перерыв между днем извещения о реабилитации или освобождения из мест заключения, или ссылки и днем поступления на работу не превышал 6 месяцев. Исполкомы местных Советов депутатов трудящихся обязаны были таких граждан в первую очередь обеспечивать жильем.

После речи Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС "О культе личности Сталина" в феврале 1956 года, когда началась работа по восстановлению социалистической законности, прозвучали предложения о принятии законодательства о компенсации ущерба, причиненного гражданину несправедливым возбуждением уголовного преследования, арестом, осуждением76.

В период подготовки и обсуждения проекта Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и в первые годы действия этого нормативного акта многие видные процессуалисты высказывались за то, чтобы законодательно закрепить правило о полном возмещении имущественного вреда лицу, невиновно привлекавшемуся к уголовной ответственности77.

В декабре 1959 года в Москве проходила конференция, на которой обсуждался проект нового ГК РСФСР, разработанный Минюстом РСФСР и Всесоюзным Институтом юридических наук. Одним из основных вопросов при обсуждении проекта было предложение включить в проект ГК норму, в соответствии с которой государственные органы несли бы материальную ответственность за вред, причиненный неправильными действиями их служащих. Практики и ученые поддерживали установление общего принципа ответственности государственных органов за ущерб, причиненный неправильным выполнением должностными лицами административных функций и судебной деятельности78.

Одной из наиболее известных работ, в которой был подвергнут критике проект ГК РСФСР, явилась совместная статья преподавателей Ленинградского университета79, в которой было высказано важное предложение, чтобы за вред, причиненный неправильными служебными действиями служащих в сфере административного управления и судебной деятельности, государственные органы несли ответственность в соответствии с общими принципами гражданского права, за исключением случаев, предусмотренных законодательством СССР.

В Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1958 г., нашли отражения лишь некоторые положения института реабилитации. Надо назвать, прежде всего, ст. 5 Основ уголовного судопроизводства, где прямо указывались основания реабилитации - отсутствие события преступления и отсутствие в деянии состава преступления.

Вступивший в действие с 1 января 1961 года УПК РСФСР, принятый на третьей сессии Верховного Совета РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 года, содержал положение, закрепленное в ст. 85, согласно которому подлежало возврату имущество, изъятое в качестве вещественного доказательства, если гражданин реабилитирован, а если имущество было реализовано и возврат его в натуре был невозможен, владельцу выплачивалась его стоимость. Такое понятие, как реабилитация было известно уголовно-процессуальному законодательству РСФСР: в п. 8 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства (п. 8 ст. 5 УПК РСФСР), где речь шла о запрете прекращать уголовное дело несмотря на наличие к тому законных оснований, если производство по делу необходимо для реабилитации умершего, и в ст. 385 УПК РСФСР, где разъяснялось, что смерть осужденного не препятствует возобновлению о нем дела по вновь открывшимся обстоятельствам в целях реабилитации этого осужденного. Однако толкование содержания понятия реабилитации не было дано законодателем. В последствии, применение понятия "реабилитация" расширилось. Данное понятие и производные от него понятия стали применяться и в судебной практике. Так, Пленум Верховного Суда РСФСР стал использовать понятия "реабилитируемый", "реабилитирующие основания" в своих постановлениях и определениях80. Используются они и по сей день.

Отсутствие детального и исчерпывающего законодательного регулирования столь социально важного вопроса, как реабилитация необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и ее юридические последствия, создавало существенный пробел в правовом статусе граждан, значительно ослабляло гарантии их прав и законных интересов. Необходимо было ликвидировать этот пробел, исправить сложившееся положение.

8 декабря 1961 года были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (далее Основы гражданского законодательства), в соответствии с которыми, была изменена, по сравнению с прежним гражданским законодательством и ответственность государственных учреждений за вред, причиненный действиями их должностных лиц. Ст. 89 Основ гражданского законодательства установила, что за ущерб, нанесенный неправильными служебными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов, эти органы несут ответственность имущественного характера в случаях и пределах, определенных специальным законом81.

Данная статья явилась, таким образом, результатом компромисса между теми, кто защищал расширение ответственности государства, и теми, кто сопротивлялся ему. В принятой редакции Основ гражданского законодательства содержалась существенная оговорка: возмещение ущерба, причиненного органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, не подчинялось общим принципам гражданско-правовой ответственности, но осуществлялось в соответствии с правилами, подлежащими установлению в специальном законодательстве. Таким образом, после принятия Основ гражданского законодательства государство как таковое не было признано субъектом ответственности. Органы предварительного расследования, прокуратуры, суда отвечали за причиненный их должностными лицами ущерб, как и прежде, в случаях и пределах, специально предусмотренных законом.

Однако и это решение проблемы ответственности государственных органов за вред, причиненный неправильными действиями их должностных лиц, вызвало много критических статей в юридической литературе. По данному вопросу наметилось два подхода. Одни авторы предлагали унификацию возмещения вреда, понесенного гражданами, независимо от сферы государственно-правовой деятельности, в которой они были причинены (административное управление, уголовное судопроизводство)82. Другие выступали за сохранение дифференциации и издании специального закона, регулирующего отношения, вытекающие из неправомерного привлечения к уголовной ответственности и осуждения83.

Однако представители обоих направлений приходили к единому мнению о признании в качестве надлежащего ответчика государство, а не государственный орган, действиями которого невиновному лицу причинены материальные или моральные потери.

В 1971 году был введен в действие Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, в ст. 95 которого, предусматривался возврат сумм, удержанных из заработка осужденного к исправительно-трудовым работам, когда приговор отменен с прекращением дела.

До этого времени, Инструкцией Министерства финансов СССР от 20 марта 1965 года "О порядке реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству" уже был предусмотрен возврат или компенсация стоимости конфискованного имущества84.

Определенные попытки нормативного закрепления порядка восстановления ряда неимущественных субъективных прав реабилитированных граждан просматриваются и в совместной Инструкции Министерства юстиции СССР, МВД СССР, Генерального прокурора СССР, КГБ при Совете Министров СССР, Верховного Суда СССР от 15 сентября 1977 года "О порядке изъятия орденов, медалей СССР и документов к ним, нагрудных знаков и документов о присвоении почетных званий СССР в случае заключения награжденного под стражу или осуждения к лишению свободы, а также о порядке хранения и возвращения наград владельцу после освобождения из-под стражи", предусматривающей в случае прекращения уголовного дела или оправдания лица возврат наград и документов, которых оно было лишено в связи с привлечением к уголовной ответственности.

Важную роль в развитии данного вопроса сыграло принятие в 1977 году Конституции СССР, которая создала правовую основу удовлетворения притязаний граждан по компенсации ущерба. Согласно ч. 3. ст. 58 Конституции СССР от 7 октября 1977 г. "Граждане СССР имеют право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей"85. Исходя из смысла ч. 3 ст. 58 Конституции СССР законодатель установил общее безусловное право предъявлять иск о возмещении ущерба. Однако в Конституции СССР 1977 не получила прямого законодательного подтверждения идея государственной ответственности. Не был создан действенный механизм защиты интересов граждан, пострадавших от неправомерных актов власти в сфере правосудия. Указанная выше конституционная норма на данном этапе не имела практического применения.

Конституция 1977 г. содержала норму, которая представлялась важной и ценной, но не гарантировала осуществления права на возмещение ущерба.

Лишь в 1981 году был подготовлен закон, предусматривающий обязанность казны восстановить нарушенные права граждан. Впервые в отечественном законодательстве получил признание принцип ответственности государства независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда за ущерб, причиненный гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применение в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконным наложением административного взыскания в виде исправительных работ или ареста.

На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" (далее Указ) и Положения "О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда" (далее Положение)86 лица, в случае причинения им вреда незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, получили, в частности, право на возмещение со стороны государства нанесенного им имущественного ущерба. О компенсации же морального вреда в материальной форме в этом документе не упоминалось. Вообще принцип допустимости возмещения морального вреда в материальной (денежной) форме стал находить отражение в отечественном законодательстве значительно позднее - с 90-х гг.

Нормы указанных правовых актов были конкретизированы в Инструкции по применению Положения "О порядке возмещения ущерба, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда", утвержденной 2 марта 1982 года министром юстиции СССР, Генеральным прокурором СССР, министром финансов СССР, Председателем Верховного Суда СССР, министром внутренних дел СССР, заместителем Председателя КГБ СССР87.

Согласно этим правовым актам, если незаконные действия в отношении гражданина были совершены до 1 июня 1981 года и продолжались позже, то ущерб, причиненный после этой даты, возмещается в полном размере и исчисляется в порядке, установленном Указом и Положением от 18 мая 1981 года, а ущерб, причиненный до 1 июня 1981 года, - в соответствии с ранее действовавшим законодательством. Это создавало и создает существенные, затруднения для практических работников, поскольку правовые нормы, регулирующие правоотношения по восстановлению правового статуса граждан, подвергнутых незаконному уголовному преследованию до 1 июня 1981 года имели крайне фрагментарный характер. Они содержались в различных правовых актах и регулировали далеко не все вопросы, связанные с возмещением. Несмотря на это, указанные правовые акты явились важными в теоретическом и практическом отношениях нормативными актами, устранившими в рассматриваемом аспекте существенный пробел правового регулирования.

Были внесены соответствующие изменения в ч. 2 ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза СССР и союзных республик и ст. 447 ГК РСФСР, фактически провозгласившие государство субъектом ответственности за ущерб, причиненный незаконным уголовным преследованием: "Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается государством в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом"88.

В связи с перечисленными законоположениями Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г. УПК РСФСР был дополнен ст. 581 об обязанности органов дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями89.

Однако, как свидетельствуют результаты проведенного исследования, нормативные акты 1981 года не нашли широкого обсуждения среди научной общественности и долгое время оставались неизвестными и самим работникам правоохранительных органов. Отрицательное влияние на качество правовых норм об ответственности государства за ущерб, нанесенный в области уголовного процесса, оказали ограниченные возможности ученых СССР в использовании опыта других стран при создании проектов законодательных актов о реабилитации. Отсутствовал надлежащий механизм гарантий защиты права на возмещение ущерба. Указ и Положение стали реально действовать лишь в 1986-1987 гг., когда они стали широко применяться на практике.

23 декабря 1988 г. было принято постановление Пленума Верховного Суда СССР № 15 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 года "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей"90, в котором были разъяснены некоторые проблемные вопросы, возникшие в судебной и следственной практике в процессе применения выше указанных норм.

Дальнейшие изменения российского законодательства производились с учетом принципа преемственности. Они не уменьшали уже сложившиеся положения по возмещению ущерба реабилитированным, а развивали этот институт и детализировали процедуру его применения на практике.

Так, правила возмещения ущерба реабилитированным гражданам, установленное Указом и Положением от 18 мая 1981 года, получило свое закрепление в дальнейших преобразованиях гражданского законодательства, в частности, в ст.127 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г. (далее - Основы гражданского законодательства 1991 г.), действие которых было распространено на территорию Российской Федерации с 3 августа 1992 г., и применявшихся в соответствии с постановлением Верховного Совета РФ от 3 марта 1993 г. "О некоторых вопросах применения законодательства Союза ССР на территории Российской Федерации" к правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г. Положение этой статьи указывало на то, что вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, возмещается государством независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законодательными актами. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате иной незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, возмещается на общих основаниях. Позднее, в ст. 127 Основ гражданского законодательства 1991 г. было включено дополнительное основание возникновения ущерба - незаконное применение в качестве меры пресечения подписки о невыезде.

Статья 131 позволила возмещать моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, в денежной или иной материальной форме при наличии вины причинителя вреда.

Принцип реабилитации нашел свое отражение в ст. 53 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 года, в которой говорится, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Тем самым, впервые в России, принцип ответственности государства за вред, незаконно причиненный гражданину его органами власти или их должностными лицами, был закреплен на конституционном уровне.

В этот период спорным оставался вопрос об отраслевой принадлежности правоотношений, возникающих при возмещении морального и имущественного ущерба реабилитируемым в уголовном судопроизводстве.

В науке к тому времени наметились две противоположные позиции по этому вопросу: с одной стороны, ученых, придерживающихся уголовно-процессуальной концепции91, а с другой - цивилистов92. Законодатель уже в то время, по-видимому, относил данный правовой институт к области публичного права. Об этом свидетельствовал, в частности, Указ Президента Российской Федерации от 16 декабря 1993 года № 2171 "Об общеправовом классификаторе отраслей законодательства"93. Правовые нормы о реабилитации лиц, подвергнутых неправомерному уголовному преследованию, были отнесены к разделу "Уголовно-процессуальное законодательство"94.

Обширными были дискуссии и по поводу определения уголовно-процессуального понятия реабилитации.

В дальнейшем, положения ст.53 Конституции Российской федерации были детализированы в ст. 1069 и в ст. 1070 части 2 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), введенной в действие с 1 марта 1996 г. Согласно закрепленному в ст. 1069 ГК РФ положению, вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов и их должностных лиц, подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации. Статья 1070 ГК РФ устанавливает ответственность государства за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, и указывает на обязательность его полного возмещения не зависимо от вины должностных лиц этих органов. При этом следует заметить, что действие ст. 1069 и ст. 1070 ГК РФ законодатель распространил также на случаи, когда причинение вреда потерпевшему имело место до 1 марта 1996 г., но не ранее 1 марта 1993 г. (с учетом трехлетнего срока исковой давности)95.

С принятием части второй Гражданского кодекса РФ, реабилитированные лица получили конкретную и бесспорную законодательную базу для компенсации со стороны государства и своих моральных переживаний, связанных с неправомерным уголовным преследованием (ст. 1100 ГК РФ). В статье 1100 ГК РФ в качестве основания компенсации морального вреда, наряду с другими, предусматривается и вред, причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде.

Правоприменительная практика показывала, что суды, отказывая в конечном итоге "жертвам правосудия" в удовлетворении исков о компенсации морального вреда, причиненного им до 1 марта 1996 г., ссылались прежде всего на то, что ч. 2 ст. 127 Основ, регулирующая отношения по возмещению вреда от незаконного уголовного преследования, делает ссылку на специальный законодательный акт, в данном случае на Положение от 18 мая 1981 г., которое не содержит норм, предусматривающих возможность материальной компенсации морального вреда96.

22 ноября 2001 года был принят Государственной Думой и одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, который вступил в действие с 1 июля 2002 года. В нем нашла отражение регламентация положений института реабилитации жертв незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности.

Реабилитация - глава 18 УПК РФ, предусматривает полное возмещение всех видов вреда, причиненного реабилитируемому. В этой главе, впервые, объединены два института в один: восстановление в правах, добром и честном имени и возмещение вреда, причиненного незаконными или необоснованными действиями дознавателя, следователя, прокурора, суда, - в институт реабилитации.

С принятием УПК РФ, впервые уголовно-процессуальное законодательство России отражает возможность и процедуру возмещения юридическим лицам причиненного в ходе уголовного судопроизводства вреда незаконными или необоснованными действиями органов предварительного расследования, прокурора, суда (ст. 139 УПК РФ).

Изложенный подробный историко-правовой материал позволяет выделить основные этапы становления и развития института реабилитации в России.

Первый этап - зарождение института в начале XVIII века, когда впервые в законодательстве России появляется норма, содержащая некоторые признаки реабилитации невиновных в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года, и период XVIII - начало XX века, когда реабилитация представляла собой сочетание современных правовых институтов помилования и снятия судимости, наряду с развивающимся самостоятельным институтом "вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых". Характерной чертой данного этапа становление института реабилитации невинно привлеченных к уголовной ответственности в России, является отсутствие желания государства брать на себя обязательства по возмещению ущерба, причиненного незаконными актами его органов. К исходу XIX века в России, ориентирующейся в правовом развитии на западные страны, государственное возмещение не было узаконено по ряду экономических, социальных и политических причин. Развивавшийся в России институт гражданской ответственности должностных лиц отличался своеобразием. В частности, закон устанавливал широкий круг оснований ответственности и в то же время очень сложную процедуру привлечения к ней, что фактически порождало отказ в правосудии.

На данном этапе положительным моментом правовой регламентации компенсации потерь невиновным, как результата уголовно-процессуальной деятельности, явилось заглаживание морального вреда, восстановление чести и репутации жертв судебных ошибок. Трудами русских юристов было положено начало рассмотрения реабилитационных отношений как публично-правовых.

Второй этап развития института реабилитации в России приходится на период существования социалистического строя на территории нашего государства, с октября 1917 года до начала 80-х годов.

Характерной особенностью данного этапа является то, что наряду с продолжающимся нежеланием государства провозглашать себя субъектом ответственности за причиненный незаконным или необоснованным уголовным преследованием вред, принималось большое количество норм, посвященных правовому регулированию возмещения ущерба и восстановление прав реабилитируемых, содержащихся в различных правовых актах, имеющих мало связанные друг с другом, отрывочные положения, большинство которых носило ведомственный характер. На данном этапе не дифференцировалась компенсация вреда, являющегося следствием необоснованного осуждения, содержания под стражей, и вреда, причиненного действиями должностных лиц судебно-следственного аппарата, не связанными с уголовно-процессуальными актами.

Положительным моментом на данном этапе явилось принятие Конституции СССР 1977 года, которая возвела право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей, в категорию конституционных прав граждан СССР, хотя закрепляющая данное право норма и не имела практического применения.

На данном этапе развития рассматриваемого института русскими учеными было сформировано иное понятие реабилитации в уголовном судопроизводстве, нежели то, которое существовало в России на протяжении XVIII - XIX веков.

Третий этап развития института реабилитации жертв ошибок и злоупотреблений в сфере уголовного судопроизводства имеет своим началом принятие Указа и Положения от 18 мая 1981 года, с последующим внесением изменений в гражданское и уголовно-процессуальное законодательство СССР, провозгласившие государство субъектом ответственности за ущерб, причиненный незаконным уголовным преследованием.

Закрепление принципа полной компенсации государством ущерба лицам, невиновным в совершении преступлений, свидетельствовало об усилении защиты гражданских прав в нашей стране. Однако остававшееся прежним фрагментарное состояние правового регулирования возмещения ущерба и восстановления прав реабилитируемых, являлось негативным моментом на данном этапе становления рассматриваемого института.

Четвертый - современный этап формирования института реабилитации приходится на постсоветский период развития Российского государства и права. Очень важным, позитивным моментом на данном этапе явилось конституционное закрепление принципа ответственности государства за вред, причиненный незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, а также уголовно-процессуальное закрепление основных положений института реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию.

Основными нормативными актами, регламентирующими порядок возмещения в сфере уголовно-процессуальной деятельности, были нормативные акты бывшего Союза ССР. Поскольку с момента их принятия прошло более 20, и содержание их уже не соответствовало новым сложившимся политическим и социально-экономическим отношениям, существовала настоятельная потребность в разработке законодательного акта федерального уровня, регламентирующего порядок возмещения вреда в сфере государственно-властной деятельности (уголовное судопроизводство).

Что и было сделано в период реформ гражданского законодательства в 1996 г. и уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в 2002 году.