классической науки в частности, были более адекватны и соразмерны при- роде реальности, природе жизни, природе социальной жизни, формой про- явления которой и является наука. Это говорится для того, чтобы оценки науки учитывали не только ее «минусы», но и колоссальные ее достиже- ния. К каким последствиям приведет обвинение науки в жестокости, обви- нение науки в том, что она «пытает», «истязает» и т.п. природу? Если мы в духе этого обвинения будем, например, говорить о том, что «медицинская наука истязает природу (человека)», то, что мы скажем о страданиях тех, кто лишен медицинской помощи или будет лишен ее, если мы подвергнем остракизму медицинскую науку и науку вообще?!

4. Неклассическая наука

1. Некоторые симптомы перехода от классической науки к науке неклассической

Симптомы перехода науки на новый этап ее развития (этап неклас- сической науки) стали заметны задолго до самого этого перехода. О неко- торых из этих симптомов мы уже говорили выше. Перечислим здесь еще некоторые.

Ярким свидетельством того, что период классической науки завер- шается, стала критика фундаментальных представлений и понятий класси- ческой науки, представлений и понятий, длительное время казавшихся не- зыблемыми.

Мы имеем в виду, в частности, критику основных понятий классиче- ской механики, которую дал в своих произведениях Э. Мах. Особенно ост- ро он критиковал важнейшие для ньютоновской механики понятия абсо- лютного пространства, абсолютного времени и абсолютного движения, ко- торые, по его мнению, являются пережитками средневекового миропони- мания и «концептуальными чудовищами». Стоит подчеркнуть, что эта критика впоследствии оказала заметное влияние на творчество А. Эйн- штейна, одного из творцов неклассической науки.

Другим важным свидетельством исчерпания возможностей класси- ческой науки стало создание неевклидовых геометрий К. Гауссом, Н.И. Лобачевским, Я. Бойяи. Как известно, на протяжении более двух тысяч ^{лет ев}клидова геометрия была образцом науки. В истинности и единствен- ^Н°сти ее не было никаких сомнений. Еще И. Кант был убежден в «априор- ^Н°сти» и самоочевидной единственности евклидовой геометрии. И вот в ^следованиях названных математиков выясняется, что евклидова геомет- рия - это всего лишь одна из возможных, непротиворечивых геометриче- ских систем. К середине девятнадцатого века немецкий математик Б. Ри-

165

ман обобщает результаты, полученные его предшественниками, и показы- вает, что существует бесконечное множество неевклидовых геометрий. Любопытно, что аппарат неевклидовы* геометрий также нашел примене- ние в творчестве А. Эйнштейна: в осуДествленной им в общей теории от- носительности геометризации гравитационного взаимодействия.

Серьезные события назревали и в самом фундаменте математики. Речь идет о том, что приблизительно к 1875 году Георг Кантор создал теорию множеств. Он и другие матемагики тогда считали, что эта теория может послужить основанием всех д{угих математических построений. Однако уже вскоре в самой теории множеств были обнаружены первые ан- тиномии (парадоксы). В начале XX столетия анализ этих противоречий привел к глубочайшему кризису оснований математики, осмысление кото- рого потребовало экстраординарных усилий математиков, логиков и фило- софов.

Еще одно свидетельство необход*мости революционного преобразо- вания классической науки мы находив в гносеологии И. Канта. Именно Кант продемонстрировал ограниченность и даже наивность созерцатель- ной гносеологии, лежащей, как было показано выше, в основе методологии классической науки. Кант поставил в центр внимания гносеологии субъек- та познания. Он доказал, что процесс познания определяется, в первую очередь, субъектом познания. Более Дго, он доказал, что и предмет по- знания является творением субъекта щзнания, совершив тем самым «ко- перниканский переворот в гносеологии». Кантовские гносеологические разработки произвели неизгладимое щечатление в современной ему и позднейшей философ™. Существенно воздействовали они и на развитие науки в XIX и XX столетиях.

Для подтверждения только что сДОанного достаточно будет указать на то, что становление философии наук* во второй половине XIX века свя- зано, в первую очередь, с трудами мыслителей, находившихся под очень сильным влиянием гносеологии И. KaiTa. Мы имеем в виду Г. Гельм- гольца, Э. Маха, неокантианцев (Г. Югена, П. Наторпа). Вообще, стоит иметь в виду существенное, опосредовенное и непосредственное, влияние философских разработок (исследование философов науки, в частности) на процесс развития науки. В контексте н<шего обсуждения здесь стоит упо- мянуть помимо неокантианцев разработки философов прагматистской ориентации. Они - это Ч.С. Пирс, У. Джеймс, Дж. Дьюи - вслед за И. Кантом способствовали преодолению созерцательной гносеологии (об их взглядах см. раздел 1.4.1.6 нашей книгй- Определенный вклад в становле- ние неклассической науки внесли идеи развиваемые основоположниками диалектического материализма (К. Марксом и Ф. Энгельсом) и их после- дователями. Мы имеем в виду, в частности, подчеркивание ими социо- культурной обусловленности процесса и результатов научного познания, введение категории практики в теорию познания, распространение прин-

166