методологические, гносеологические. О некоторых из этих проблем мы пишем в следующем разделе.

4. О некоторых современных негативных оценках математически-экспериментального естествознания Нового времени

Здесь стоит откликнуться на весьма широко распространившуюся ныне в гуманитарных кругах негативную оценку экспериментальной науки Нового времени. Так, известный историк науки и философии П.П. Гайден- ко считает, что истоки нынешнего хищнического отношения к природе и, соответственно, истоки современного экологического кризиса «следует искать в математически-экспериментальном естествознании Нового вре- мени»¹. Академик B.C. Степин пишет, что становление и развитие экспе- риментального естествознания Нового времени предполагает особое от- ношение к природе, которого не знала античная и средневековая наука. «Идея экспериментального исследования полагала субъекта в качестве ак- тивного начала, противостоящего природной материи, изменяющего ее вещи путем силового давления на них. Природный объект познается в экс- перименте потому, что он поставлен в искусственно созданные условия и только благодаря этому проявляет для субъекта свои невидимые сущност- ные связи. Недаром в эпоху становления науки Нового времени в европей- ской культуре бытовало широко распространенное сравнение эксперимен- та с пыткой природы, посредством которой исследователь должен выве- дать у природы ее сокровенные тайны»². Современный российский фило- соф Д.В. Пивоваров так характеризует представителя экспериментальной науки: «Задача экспериментатора, вооруженного колющими и режущими инструментами, заключается в умелом проведении дознания, допроса. Ес- тествоиспытатель, подобно инквизитору, получает такое воспитание, что- бы его не мучила совесть.. .»³

Итак, пытал ли природу экспериментатор Нового времени? И, если пытал, насколько жестокими были эти пытки? - Мы убеждены, что в ны- нешних негативных, преимущественно эмоциональных, оценках науки Нового времени много несправедливого. Разговоры о том, что ученые «пытают» (растягивают, сжимают, рассекают, жгут, охлаждают и т.д. и ^т-п.) природу, содержат, на наш взгляд, много нервического и даже исте- рического.

Прежде всего, здесь следует вспомнить, что для большинства созда- телей науки, людей Нового времени, как правило, глубоко верующих,

2 Диденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003. С. 247.

3 тепин B.C. Теоретическое знание. М., 2000. С. 72.

Уваров Д.В. Душа и вера. Оренбург. 2003, с. 170.

природа - это творение Бога. Поэтому и их отношение к природе есть от* ношение к божественному: прекрасному и совершенному творению, познание природы есть, тем самым, опосредованное познание Бога, позна- ние его замысла (о природе). Их исследовательская деятельность есть, по сути, священнодействие. Поэтому экспериментальные методы, которые ими применялись в познании природы - это не насилие над ней, а способ прочтения божественной «книги природы», - это искусство, С ПОМОЩЬЮ которого можно более глубоко и более детально познакомиться с божест- венным творением. Например, для адекватного прочтения божественного откровения (Библии) богословам необходимо знать древние языки, необ- ходимо уметь анализировать, сопоставлять, необходимо искусство истол- кования, понимания. Соответственно, для адекватного прочтения «книги природы» ученым необходимо знать математику, необходимо наблюдать, размышлять, применять разнообразный теоретический и эксперименталь- ный инструментарий.

Здесь есть еще один существенный момент, который часто упускает- ся из вида теми, кто характеризует экспериментальное познание как «пыт- ку природы». Речь идет о том, что такая характеристика эксперименталь- ной науки предполагает, что в самой природе до научного в нее вмеша- тельства все гармонично и согласованно. Но вот приходит исследователь со своими приборами и инструментами и начинает природу «истязать», «пытать»... Непредвзятый взгляд видит, однако, что если пользоваться по- добной терминологией, то в некотором смысле главным экспериментато- ром, главным «истязателем» природы является она сама. Действительно, в ней - на Земле и далеко за ее пределами - мы находим чудовищные темпе- ратуры, давления, плотности, напряженности физических полей, катастро- фы буквально вселенского масштаба... А не является ли жизнь феноме- ном, которому свойственно самоистязание? Не видим ли мы повсюду по- жирание друг друга живьем различных носителей жизни? Не есть ли вся жизнь человеческая испытание и риск? Не истязают ли свой организм (следовательно, часть природы) религиозный аскет и выдающийся спорт- смен? ... В свете сказанного, то «пытание» природы, которому ее подвер- гают исследователи-экспериментаторы (даже если принять такую характе- ристику их деятельности), предстает в ином масштабе. Кстати, и в самом слове «пытать», родственном, очевидно, слову «опыт», изначально ничего устрашающего не было. Этимологическая расшифровка его позволяет ска- зать, что, скорее всего, исконно оно означало «думать», «взвешивать», « по д считыв ать».

Все это говорится, разумеется, не для того, чтобы воспеть науку ^в качестве безгрешной, не для того, чтобы отрицать необходимость гумани- зации и экологизации науки. Они (гуманизация и экологизация науки) аб- солютно необходимы (мы будем об этом писать подробнее в последней главе нашей книги). Это говорится для того, чтобы оценки науки, оценки

164