Месторасположение «движения» в мозге.

Сегодня в обществе существует предубежденное отно­шение к движению: мы недооцениваем физические достиже­ния и игнорируем их важность в таких «серьезных» видах деятельности, как труд и учение. Вера в определенность и превос­ходство человеческого разума, как и другие, глубо­ко укоренившиеся предрассудки о деятельности мозга, сильно влияет на отношение и ограничивает понимание физической основы мышления и познавательных процессов.

Доктор Карла Ханнафорд (1997), отвечая на поставленный выше вопрос, показывает, как движение играет важнейшую роль в естественном развитии ребенка и то, как мало мы осознаем это в процессе обучения детей. Современная система образования и воспитания, с ее точки зрения, сама становится стрессовым факторам из-за недооценки движения. Исследователь считает, что недооценка движения связана с бытующим представлением о том, что извилины коры мозга «существуют не для движения, а для мыслей». Действительно, идея, что зоны мозга, ответственные за движе­ние, могут находиться в коре больших полушарий, казалась неприем­лемой даже для ученых, когда она была впервые представле­на.

Эта позиция была связана с тем, что кора всегда считалась местом для «чистого разума». Открытие двигательных зон в коре мозга было сделано немецкими учеными Эдуардом Хитцигом (Aduard Hitzig) и Густавом Фрицшем (Gustaw Fritzsh) в 1864 году. Исследователи при стимуляции коры мозга собак наблюдали мышеч­ные сокращения противоположной стороны тела. Позже анг­лийский невролог Джон Хьюлингс Джексон (John Hulings Jeckson) предположил существование моторной коры полу­шарий мозга. Все эти открытия ставились под сомнение, ибо затронули «чувствительные стру­ны» научного сообщества. В своей работе он писал: «Похоже, положение об участии полушарий мозга в движении, встречает непреодолимые возражения. Причина, я полагаю, состоит в том, что извилины коры мозга считаются существующими не для движения, а для мыслей» (J.H. Jeckson, 1970).

О кинестетическом интеллекте.

«Вера» в назначение коры мозга исключительно для интеллекта все еще жива и сегодня. Говард Гарднер (Ноward Gardner) в своем описании телесно-кинестетического интеллекта говорит о том, что: «описание использования тела в качестве разновид­ности интеллекта может в первый момент покоробить. В нашей культурной традиции существует ради­кальное разделение между мыслительной деятельностью и действиями физической природы. Разрыв между «умственным» и «физическим» пытаются объяснить тем, что действия, совершаемые телом, менее важны, чем работа по решению проблем, осуществляемая через использование языка, логики или какой-то другой относи­тельно абстрактной системы символов» (Ноward Gardner, 1973).

Гарднер указывает: чтобы сменить точку зре­ния на двигательную деятельность как на подчиненную «чи­стой» мысли, мы должны вслед за нейробиологом Роджером Сперри (Rodger Sреггу) изменить свой взгляд и посмотреть на мышление как на инструмент, направленный на конечный этап выполнения действия. «Вместо того, чтобы считать двигательную активность низшей формой деятельности, служа­щей для удовлетворения нужд вышестоящих центров, надо принять концепцию деятельности мозга как средства при­внесения дополнительного смысла в моторное поведение, на­правления его к более далеким целям и придания ему дополнительной адаптивной ценности» (1973).

Учение требует овладения навыками, а навыки любого вида связаны с освоением движений мышц. Это относится не только к физическим умениям спортсменов, танцоров и ар­тистов, но и к интеллектуальным навыкам, которые использу­ются детьми в школе и взрослыми на рабочих местах. Писа­тели сочиняют истории, учителя учат, политики руководят, ис­пользуя сложную мышечную экспрессию языка, речи и жес­тов. Медицина, искусство, музыка, наука - мастерство в этих и других профессиях достигается благодаря удивительной внут­ренней работе нервной сети, проявляющейся через мысли, мышцы и эмоции. Все наши умения - это часть работы мышц, играю­щих важнейшую роль в развитии навыков человека (К. Ханнафорд, 1997).