Гордон Уилер «За пределами индивидуализма (поддержка, стыд и близость: Self в развитии)» Часть 2-ая

Представление о дополнительной поддержке. Что люди склонны проецировать назад, в трудный момент своей жизни, если не быстрое воображаемое решение всех проблем? Часто кажется, что перед ними стоит картина всё той же основной, определяющей задачи — только теперь решенной по-новому, с меньшим травматическим воздействием стресса, большим изяществом или, возможно, лучшим внешним признанием.

Люди, кажется, инстинктивно знают, что подобное решение означает добавление новых поддержек — внутренних и (несмотря на культуральное отвержение) внешних. Конечно, мы можем проявить стремление к “внутренним” поддержкам, пожелать иметь “нервы покрепче”, лучший стиль адаптации, большие способности к спорту или очарование. Но когда люди останавливаются, чтобы глубже поразмыслить над этим вопросом, как делалось в приведенном упражнении, чаще всего высказывается нечто подобное тому, что выразили наши участники. Они, так или иначе, возвращались к поддержке, в которой, по их мнению, не хватало элемента, сделавшего решение и стиль более совершенным, гибким и применимым, чем ранее. Этим элементом в картине является другой человек, который сумел бы увидеть, познать их мир изнутри и, таким образом, понять, с чем они пытаются справиться, и что переживают.

Требуется именно человек. Ему совсем не обязательно быть помощником или спасателем; зачастую этот воображаемый (или реальный, как, например, бабушка Элеоноры) человек ничего не предпринимает, только видит их. Но именно это действие воспринимается как ключевое. По-видимому, потребность быть познанным и понятым изнутри другим человеком является важнейшим динамическим элементом самости в поле опыта — по причинам, которые подлежат прояснению в последующих главах, особенно — в главе 7 “Восстановление self”, где этот человек именуется близким свидетелем, и определяется, как необходимое условие развития. Теперь лишь отметим, что без его присутствия где-то в поле жизни творческие решения, которые мы создаем или находим, становятся менее адаптивными, более стесняющими и недостаточно приемлемыми в качестве платформы для будущей гибкости и роста. Это суждение приобретает еще более смысл, если возвратиться к изначальной инструкции упражнения в главе 4: требовалось вспомнить нечто, что “было с вами не в порядке”, что необходимо было наладить, исправить, а вы совершенно не были уверены, что оно получится. Иными словами, мы оказываемся на территории стыда и чувств личной несостоятельности в поле, которые станут темой обсуждения в следующей главе. Возвращаясь к прежним проблемам, люди практически неизменно рассказывают об опыте переживаний, в которых они были слишком одинокими. Действительно, в разрабатываемой модели поля мы постараемся показать (в последующих двух главах), каким образом и почему опыт, в котором мы являемся “слишком одинокими”, и события нашей жизни, на которых “застреваем”, обычно представляют собой одно и то же. И начнем понимать, отчего люди столь часто желают “близкого свидетеля” для переживаний, которые когда-то было трудно интегрировать, и/или с которыми трудно справиться до сих пор. В следующей главе мы разовьем мысль, что в контексте полевой точки зрения на self-процесс понятия “стыда” и “чрезмерного одиночества” представляют собой два способа описания отсутствия в поле определенного вида поддержки и в качестве переживаний являются идентичными.