3. Hexe / Zauberin (ведьма / колдунья)

Наконец рассмотрим отнесенную нами к группе маргинальных профессию Hexe / Zauberin (ведьма / колдунья), которая многократно затрагивается в анализируемом материале. Названная профессия встречается в 9 немецких волшебных и бытовых сказках (что равняется 19.15% от количества проанализированных сказок): Der Froschkönig oder der eiserne Heinrich (Король-лягушонок или Железный Генрих), Rapunzel (Рапунцель), Hänsel und Grethel (Гензель и Гретель), Das Räthsel (Загадка), Die Bremer Stadtmusikanten (Бременские музыканты), Jorinde und Joringel (Йоринда и Йорингель), Die Goldkinder (Золотые дети), Das blaue Licht (Синяя свечка), Der Krautesel (Салатный осел).

В русле нашего исследования профессия «Hexe / Zauberin» («Ведьма / колдунья») представляет особый интерес в связи с высокой частотностью употребления: несмотря на негативную коннотацию в 100% случаях, представители данной профессии фигурируют в текстах сказок наибольшее число раз среди неодобрительно оцениваемых с позиций немецкого сознания профессий.

Негативное отношение к представителям данной профессии прежде всего объясняется преобладанием темной стороны архетипа в германской мифологии, культуры и истории. Так, например, понятие «Hexe» («Ведьма») в мифологии тесно связано с людоедством. Позднее с развитием и усилением патриархальной власти в обществе, уничижаются женские божества. В средние века женщины, подозреваемые в связи с потусторонними силами и обладающие тайными знаниям, могут служить символом самостоятельной и могущественной женщины и в связи с этим начинают жестоко преследоваться [Symbollexikon, URL]. Все это оставляет отпечаток в сознании народа и находит свое выражение в фольклоре.

Весомой причиной отрицательного отношения к личности Hexe / Zauberin (ведьма / колдунья) в немецких сказках является приписываемый ей непривлекательный, отталкивающий внешний облик, старость: «...kam eine alte krumme Frau aus diesem hervor, gelb und mager: große rothe Augen, krumme Nase, die mit der Spitze ans Kinn reichte» [Grimms Märchen, URL]. («...вышла тотчас оттуда горбатая старуха, желтая да худая; большие красные глазища, нос крючком до самого подбородка») [Гримм, 1992, с. 315].

Страх перед данной категорией лиц объясняется непониманием тайных знаний, носителем которых может являться лишь представитель профессии «Hexe» («Ведьма»), и также является причиной негативной оценки: «Am Tage machte sie [Hexe] sich zur Katze oder zur Nachteule, des Abends aber wurde sie wieder ordentlich wie ein Mensch gestaltet. Sie konnte das Wild und die Vögel herbei locken, und dann schlachtete sie, kochte und briet es» [Grimms Märchen, URL]. («Днем превращалась она [ведьма] в кошку или ночную сову, а вечером принимала опять свой прежний человеческий вид. Она умела приманивать всяких зверей и птиц, убивала их, варила и жарила себе на еду» [Гримм, 1992, с.314].

Также отмечается агрессивность, жестокость, отшельническое проживание в лесу и враждебность по отношению к другим лицам: «Wenn eins in ihre Gewalt kam, so machte sie [Hexe] es tot, kochte es und ass es, und das war ihr ein Festtag»» [Grimms Märchen, URL]. («Если кто попадал ей в руки [ведьме], она того убивала, потом варила и съедала, и было это для нее праздником») [Гримм, 1992, с. 82]. «...in dem Haus sitzt eine gräuliche Hexe, die hat mich angehaucht und mit ihren langen Fingern mir das Gesicht zerkratzt» [Grimms Märchen, URL]. («... в доме страшная ведьма засела, как дохнет она мне в лицо, как вцепится в меня своими длинными пальцами») [Гримм, 1992, с. 141].

Таким образом, выявленные нами составляющие слота «Hexe / Zauberin» («Ведьма / колдунья») позволяют судить о категорически отрицательной коннотации данной профессии, которая имеет исторические корни и воспринимается как проявление важнейших параметров личности, приписываемых профессии «Hexe / Zauberin» («Ведьма / колдунья»).