6. Возвращение из ссылки.

Профессор-епископ, которого по возвращении из ссылки в 1926 году лишили и церковной, и университетской кафедр, не слишком сильно переживал свои должностные потери. Он занимался частной врачебной практикой. Войно-Ясенецкий устранился от всякой политической деятельности, и основной для него проблемой в эти годы стала проблема взаимоотношения с детьми.

Дети епископа Луки полной мерой заплатили за «поповство» отца. Клеймо политической неблагонадежности преследовало их почти два десятка лет. Они оставались неприкасаемыми не только в школе и в институте, но и позднее, на военной и гражданской службе, при получении паспорта.

Епископ Лука мучительно переживал издевательства, которым подвергали его семью. Но узел его отношений с детьми был значительно сложнее, чем могло показаться со стороны. Лука считал, что главное воспитание – это пример. Он воспитывал своих детей примером своей жизни.

Лука любил своих детей, несмотря ни на что. Всю жизнь, пока они не встали на собственные ноги, отец посылал детям деньги, одежду, продукты – даже из ссылок. Позднее он отдал им свою сталинскую премию.

Хотя и старался Войно-Ясенецкий уделять больше внимания своим детям, но не мог, так как он не долго оставался на свободе. Гонения на церковь продолжались, и Лука, оставаясь активным мирянином вновь попадет в поле зрения ГПУ.

Из первой ссылки, в которую Войно отправился здоровым человеком, он вернулся чуть живым инвалидом. Предстоящая вторая ссылка при очень плохом состоянии сердца профессора равносильна была смертному приговору.

7. Вторая ссылка.

Вторую ссылку Войно-Ясенецкий считал легкой. В постановлении ГПУ сказано было: Северный край. Епископу Луке действительно повезло. Его оставили в Архангельске, даже позволили заниматься медициной: профессор получил разрешение принимать больных в амбулатории.

Жизнь распорядилась так, что ученый с мировым именем был определен на жительство в дом местной знахарки-Веры Михайловны Вальневой. Случайно узнав, что Вальнева лечит гнойных больных народными методами, он был раздосадован. Легкомыслия, непрофессиональности не прощал даже коллегам-врачам, а тут – знахарка, шарлатанство какое-то…

Присматриваясь к лечению, наблюдая больных, Лука приходит к выводу: катаплазмы, так зовет Вера Михайловна свои мази, - не шарлатанство. Он добивается разрешения на работу Вальневой в поликлинике. Они начинают работать вместе. Он давно не был так увлечен работой. Девять лет прошло с тех пор, как первый арест оторвал его от серьезных хирургических проблем. Срок ссылки ученого подходит к концу, вожделенная свобода близка.

8. Известность Войно-Ясенецкого.

Возвращение на свободу не развязало ни одного узла, завязанного ссылкой. В Москву Войно-Ясенецкий попал в последних числах ноября 1933 года.

Зная подлинные свои возможности, захотел вновь испытать себя в серьезных операциях. Проснулась в душе Войно мысль о том, что без науки нет ему жизни, что он ученый и надо отстаивать свою науку и себя в науке. После долгих сомнений весной 1934 года Лука попадает в Ташкент.

Здесь он развивает бурную научную деятельность: выпускает книгу «Очерки гнойной хирургии», продолжает опыты с катаплазмами, выступает с докладами перед коллегами, пишет монографию.

Случай, который в глазах среднеазиатского начальства вознес профессора в полном смысле слова до небес. Началось с того, что в институт неотложной помощи, где работал Войно, прибыла правительственная телеграмма Таджикистана. Хирурга приглашали вылететь в Сталинабад для срочной консультации. На Памире во время альпинистского похода заболел видный партиец, бывший личный секретарь Ленина, управляющий делами Совнаркома. После удаления аппендикса в операционную рану занесли инфекцию. Сталинабадские врачи считали больного обреченным, и были близки к истине: жить их пациенту оставалось несколько часов, если бы не Войно. Больного удалось спасти.

Операция в Сталинабад в одночасье изменила общественный статус Войно. Профессора стали приглашать на консультации к высокопоставленным лицам, ему разрешили читать лекции на курсах повышения квалификации врачей.

Давно ему не было так хорошо и спокойно, как в 1936-м и 1937 годах. Кончились нелады с собой и Богом. Дети выросли, жизнь их постепенно устраивалась.

А тот, кого ценят высокопоставленные лица, живет уже по иному кодексу прав и обязанностей, нежели остальные смертные. Войно-Ясенецкий может посещать храм Божий.

Главное общественное событие, окрасившее декабрь 37-го – выборы. Ташкент в море огней. Плакаты, транспаранты, флаги. Люди радостно взволнованы. Шутка ли, торжество демократической демократии – первые выборы в Верховный Совет по новой Сталинской Конституции!

Выборы проходили 12 декабря.

Войно-Ясенецкого арестовали через сутки.