Введение.

Александр III говорил, что у России только два союзника: армия и флот. С этими словами трудно не согласиться. Именно армия и флот играли в истории России огромную роль. Сколько раз существование России ставилось под вопрос, и столько же раз вооруженные силы России отстаивали честь и высокое положение России в Европе и России. Именно поэтому изучение русской армии является одной из важнейших задач отечественной исторической науки.

Для России Первая мировая война была, без сомнения, тяжелой и трагичной страницей истории. Россия понесла в той войне наиболее тяжелые среди всех воюющих стран потери – 1,7 миллионов человек убитыми на полях сражений и умершими от ран. Но еще более тяжелы были политические и экономические последствия той войны. Россия была не готова к войне, требовавшей мобилизации всех ресурсов государства – как материальных, так и духовных. Уже к 1918 году Россия не имела сил продолжать войну, и ей пришлось подписать унизительный Брестский мир. В современной историографии подписание этого мирного договора вызывает много дискуссий, но ясно одно – больше продолжать войну Россия не могла.

Разобраться в причинах постигшей Россию трагедии Первой мировой войны помогает изучение состояние офицерского корпуса вооруженных сил Российской империи перед Первой мировой войной. Офицерский корпус всегда определяет лицо армии, он ее стержень и основа. Каков офицер – таковы и солдаты. Поэтому, по офицерскому корпусу можно судить о состоянии русской армии в целом.

Объект исследования – Российская армия в Первой мировой войне.

Предмет исследования – система подготовки и военная мысль накануне Первой мировой войны.

Прежде чем перейти к обзору книг, использованных для освещения данных тем нужно хотя бы вкратце рассказать об историографии, посвященной русскому офицерскому корпусу. В советское время при обилии работ, посвященных Первой мировой войне и истории русской армии было мало работ, посвященных специально офицерскому корпусу. В основном о офицерах русской армии рассказывалось в контексте работ о русской армии. Очень большой вклад в дело изучения русской армии в целом и офицерства в частности внесли такие историки как К.Ф. Шацилло, П.А. Зайончковский, И.И.Ростунов, А.М.Зайончковский и многие другие. Отрицательной чертой работ советского периода было то, что чаще всего в них образ русского офицерства (особенно накануне революции) преподносился исключительно в черных тонах. Офицеры в исторической и художественной литературе изображались как недалекие в умственном плане люди, относившиеся к солдатам как к скоту. Несомненно, таких офицеров в русской императорской армии было немало, но не нужно забывать и о других офицерах – подлинных профессионалах своего дела, понимавших, что именно от солдата зависит то, как будут претворены в жизнь замыслы командования.

В постсоветский период появляется много работ и статей, уделяющих внимание социальному и национальному составу офицерства, системе подготовки офицерских кадров и менталитету военной элиты. Наряду с работами, правдиво освещающими состояние офицерства накануне мировой войны и революции 1917 года, появились работы, где виден крен в другую сторону. Офицеры русской армии в этой литературе предстают рыцарями без страха и упрека, в эпоху смуты верно служившими царю и Отечеству. Следуя такой логике невольно начинаешь удивляться, почему в 1917 году матросы и солдаты убивали офицеров армии и флота. Объяснить это можно лишь копившейся годами ненавистью к офицерам, жестоко обращавшимися со своими солдатами. Нужно сказать, что история русского офицерства и история вооруженных сил была сильно идеологизирована, и при изучении той или книги по этой теме стоит обращать внимание на год издания. Так, после Великой отечественной войны появилось много работ, в целом хорошо освещавшие историю русской императорской армии и традиции русского офицерства. Это особенно заметно на фоне работ, издававшихся в 20-е и 30-е годы двадцатого века. Вызвано это было патриотическим всплеском во время Великой отечественной войны, когда классовые подходы временно отступили на второй план по сравнению с национальными и общегосударственными задачами.

Работы, так или иначе касающиеся русской армии и русского офицерства писались и в среде русской эмиграции. Одной из наиболее полных работ такого рода является «История русской армии» Антона Антоновича Керсновского¹. Эта работа охватывает промежуток от реформ Петра I до Февральской революции. В 3 томе в главе «От Портсмута до Сараево» автор уделяет внимание представлениям русской военной элиты о будущей войне. Автор оценивает эти представления критически. Он пишет, что «работы по воссозданию боевой мощи российской армии ограничивались областью мелких соединений и элементарной тактики». Также критикуется неспособность военной элиты мыслить стратегически («Можно было подумать, что Дворцовая площадь и Певческий мост находились на двух совершенно различных планетах»). Особой критике автор подвергает полевой устав 1912 года, считая его памятником рутинерства и причиной неоправданных причин в 1914 году. Причину такого критического отношения можно видеть в том, что автор пытался понять причины неудачных действий русской армии в Первой мировой войне, которые во многом и привели страну к революции.

В Советском союзе работы, посвященные русской армии перед Первой мировой войной активно выходили в 20-е и 30-е годы двадцатого века, но они в основном имели военно-практический характер, так как нужны в основном были для подготовки командного состава Красной армии. Среди этих работ выделяется фундаментальный труд царского генерала на советской службе Андрея Менардовича Зайончковского «Подготовка России к империалистической войне»². Эта книга носит общий характер, поэтому собственно состоянию офицерских кадров перед войной уделено мало внимания. В основном внимание уделяется военным планам развертывания армии, из которых видно, что главный удар должен был наноситься по Австро-Венгрии, как по более слабому противнику, чем Германия. Сам план (1912 года), по мнению Зайончковского страдал непоследовательностью, недосказанностью и чрезмерной осторожностью. Также уделено место для обзора состояния военной промышленности и транспорта.

Работа генерала Евгения Захаровича Барсукова «Русская артиллерия в мировую войну»³ - капитальная монография, где автор системно и обстоятельно излагает тактику, стратегию, материальное оснащение и боевой опыт артиллерии накануне и в годы Первой мировой войны. Е.З. Барсуков приходит к выводу, что русская артиллерия не в полной мере соответствовала наступательным задачам русской армии. Артиллерия была плохо оснащена снарядами и тяжелыми орудиями, и поэтому часто не могла поддержать пехоту в бою.

Монография Е.Ю. Сергеева «Иная земля, иное небо…»⁴ посвящена социальной структуре, образку мышления и представлению о Западе военной элиты России. Военная элита Российской империи – это, в первую очередь, работники Генерального штаба. В армии было много дискуссий о роли Генерального штаба. Так, М.Н. Драгомиров считал, что Генштаб должен быть подчинен армии и его функция должна быть к сведена к планированию военных операций. Э.Х. Калнин, наоборот, считал, что Генштаб должен выполнять информационно-аналитическую и разведывательную работу. Представление же военной элиты о Западе было смесью высокомерия и преклонения. В конечном счете, автор приходит к выводу, что военная элита России была неспособна к реформированию армии и исчерпала все возможности для обновления.

Большие сведения по состоянию русской военной мысли дает книга А.А. Строкова «Вооруженные силы и военное искусство в Первой мировой войне»⁵. В этой монографии довольно подробно изложены основные концепции военной мысли накануне Первой мировой войны. Особое внимание уделяется теоретической и практической военной мысли России. Автор подробно анализирует труды профессоров генерального штаба по военному искусству и уставы и наставления русской армии.

Много работ выходило по русской армии и в послевоенное время. До сих пор не потеряли своей актуальности труды Петра Андреевича Зайончковского, Ивана Ивановича Ростунова и Корнея Федоровича Шацилло. Наиболее полно тема офицерского корпуса затронута в монографии К.Ф. Шацилло «От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика»⁶. В этой книге через планы развития армии и флота весьма критично показано самосознание военной элиты Российской империи. Подробно освящена тема взаимоотношений генералитета с царским правительством и Государственной думой.

Фундаментальный труд по русской армии и флоту принадлежит перу русского историка Л.Г. Бескровного. В его монографии «Русская армия и флот в начале XX века»⁷ особенно важна 1 глава, в которой раскрываются вопросы управления, штатной организации армии, боевой и учебной подготовки рядового состава и офицерства. Делается вывод о том, что малочисленность крупных маневров, на которых бы отрабатывались действия всех родов войск, отрицательно повлияла на боеспособность русской армии в начале мировой войны. Численность младшего офицерского состава была недостаточной, что побудило командование в годы Мировой войны создать краткосрочные учебные курсы. Более подробно историк рассматривает проблему технической оснащенности армии в начале двадцатого века. Л.Г. Бескровный приходит к выводу, что Россия обладала необходимыми ресурсами, для того чтобы разрабатывать новые образцы вооружений, но сам процесс поставок в армию самолетов, пулеметов и артиллерии (особенно крупнокалиберной) шел медленно.

Заслуживает упоминания и работа Петра Андреевича Зайончковского «Самодержавие и русская армия на рубеже XIX – XX столетий»⁸. Несмотря на то, что эта работа охватывает период с 1881 по 1903 год, многие ее положения могут относиться и к началу XX века, так как основной фундамент русской армии последних десятилетий существования русской императорской армии был заложен военными реформами Милютина. Особого внимания заслуживают статьи, касающиеся непосредственно офицерского корпуса (глава 4) и взаимоотношений военного ведомства с органами самодержавия (глава 1). В 1 главе автор приходит к выводу, что отношения военного ведомства и самодержавия не всегда были гладкими. В частности, сложными были взаимоотношения Ванновского и Куропаткина с последними двумя российскими императорами – Александром III и Николаем II. Частично реабилитируется Куропаткин. Так, утверждается, что Куропаткин не смог реализовать многие свои планы по реформированию армии исключительно в силу своей нерешительности и , главное, сопротивления императора. В главе 4 «Офицерский корпус» говорится о том, что отрицательную роль в подготовке офицерских кадров сыграло отсутствие курсов усовершенствования подготовки офицеров (правда, после Русско-Японской войны это было исправлено). Про генералитет говорится, что он был слабо подготовлен к решению сложных военных задач. Про офицерский корпус говорится о том, что по менталитету он представлял собой замкнутую касту и с презрением относился к тем, кто не носил погон. В то же время, в заключительном абзаце автор говорит о том, что большинство офицеров обладали такими положительными качествами, как верность долгу, мужество и презрение к угодничеству.

Большой материал по вопросу о подготовке офицерских кадров дает монография А.И. Каменева «История подготовки офицерских кадров в России»⁹. Эта работа охватывает период от Древнерусского царства до Революции 1917 года. Для данного исследования особенно важна последняя глава, где описывается система подготовки офицерских кадров в теоретическом плане, рассказывается об основных военных учебных заведениях страны. Автор приходит к выводу, что подготовка офицерских кадров была недостаточной, что и показала Первая мировая война.

В постсоветское время вышло много работ, как посвященных русской армии в целом, так и офицерству специально. Одной из таких работ является монография С.В. Волкова «Русский офицерский корпус»¹⁰. В этой работе довольно подробна расписана система военного образования в царской России, система продвижения по службе, наградная система, социальный и национальный состав офицерства и быт. Большим достижением является обработка автором больших массивов персональных данных, что позволяет автору получить более полные данные по сравнению со случайной выборкой. Отрицательной чертой книги является тот факт, что ее автор настроен резко антикоммунистически, что особенно проявляется в предисловии. Естественно, это обстоятельство не могло не сказаться на всей работе.

Другой работой С.В. Волкова является «Трагедия русского офицерства»¹¹. К сожалению, в ней в основном рассказывается о судьбах офицеров после революции 1917 года. Несмотря на это, в ней содержится немного информации об эволюции офицерского корпуса в годы Первой мировой войны. Так, отмечается, что офицерство полностью потеряло свою социальную специфику, а его качественный состав резко упал.

Образу мышления, социальному составу и представлениям военной элиты о Западе посвящена монография Е.Ю. Сергеева «Иная земля, иное небо…»

Другой заметной работой является энциклопедический словарь Константина Залесского «Кто был кто в Первой мировой войне»¹². В ней приводятся краткие биографические сведения о русских генералах. По этим сведениям можно составить некоторое представления о социальном, национальном составе русского офицерства, об их образовательном уровне. К сожалению, работа страдает схематичностью.

Монография Алексея Прошина «Проигравшие победители. Русские генералы»¹³ построена на основе жизнеописаний русских генералов – участников Первой мировой войны. Исследуется их жизненный путь, начиная с рождения и заканчивая революций 1917 года. Особе внимание уделяется системе подготовки офицерских кадров, прохождению службы и участию высших офицеров в Первой мировой войне. Книга очень богата фактическим материалом и опирается на богатый источниковедческий материал: рапорты, воспоминания современников, переписка и документы служебного характера.

Вышло также много работ по системе военного образования в Российской империи. Брошюра Воробьевой А.Ю и Пархаева О.А «Кадетские корпуса в России 1732 – 1917»¹⁴ несмотря на небольшой формат содержит ценную информацию об истории кадетских корпусов, их организации, системе обучения и штатной структуре. Такой же небольшой по объему, но информативной по содержанию является книга А.Ю. Воробьевой «Российские юнкера 1864 – 1917: История военных училищ»¹⁵. Рассказывается о системе воспитания и обучения и истории военных училищ.

Самым же информативным на мой взгляд является дореволюционное издание Главного управления военно-учебных заведений «Столетие военного министерства 1802 – 1902 (Том 10, Часть 1 – 3)»¹⁶. В этом томе подробно рассказывается об истории военно-учебных заведений, системе подготовки офицерских кадров и штатной структуре.

Монография профессора Н.П. Глиноецкого «Исторический очерк Николаевской академии генерального штаба»¹⁷ подробно рассказывает о становлении и истории высшего военного учебного заведения Российской империи. К сожалению, книга была издана в 1886 году, поэтому по ней нельзя проследить историю академии Генштаба в начале двадцатого века

В исследовании также были задействованы материалы периодической печати. Очень ценный материал содержится в статье Петра Андреевича Зайончковского «Русский офицерский корпус накануне Первой мировой войной»¹⁸. Рассматривается социальный и национальный состав офицерства, его образовательный уровень и особенности склада характера. Проводится сравнение состояния офицерства в 1900 году и 1914, и делается вывод, что образовательный уровень офицерства повысился, но ненамного. В целом говорится, что в начале двадцатого века состояние офицерского корпуса было неудовлетворительным.

Интересной является статья П.А. Режепо «Офицерский вопрос в начале XX века. Статистика генералов. В этой статье содержится подробный разбор генеральского состава армии по образовательному составу. Делается вывод, что образование генералов в 1902 году было лучше, чем в 1877 году, но все же недостаточным (что дало вскоре знать в Русско-Японской и Первой мировой войнах). Генеральский корпус подвергается критике за отсутствие у многих военного опыта, а также за то, что многие генералы в первую очередь думали о личном благе, а не о благе армии. Система преподавания также критикуется, так как построена на схоластике, дает много ненужного и слишком мало внимания уделяет практике.

Давая общую характеристику историографии русского офицерского корпуса накануне Первой мировой войны стоит отметить, что тема достаточно широко исследована в российской историографии. В тоже время стоит отметить, что взгляды многих историков имеют большие различия, особенно во взгляде на уровень боевой подготовки офицеров, и тема требует дальнейшей разработки. В то же время, вопрос о боевой подготовке, неразрывно связанный с военным образованием является таким, который не может быть решен однозначно. Смотря с чем сравнивать. Если сравнивать с Австро-Венгрией и Италией, то ответ будет одним. А если с Германской империей – то другим.

Цель работы – проанализировать систему военного образования в России начала XX века, уровень боевой подготовки русского офицерского корпуса и уровень военного искусства.

Задачи работы:

1. Рассказать об основных военных учебных заведениях в России на начало XX века.

2. Оценить уровень образования русских офицеров.

3. Охарактеризовать военно-теоретическую мысль военной элиты.

4. Охарактеризовать уставы и наставления русской армии накануне войны.

Анализ источников.

Исторический источник – это носитель исторической информации, возникший как продукт развития природы и человека и отражающий ту или иную сторону человеческой деятельности. Мемуары относятся к источникам личного происхождения, так как их писали свидетели или участники тех или иных событий.

В процессе исследования были использованы различные источники: документы и воспоминания представителей русского офицерства.

Сборник под редакцией А.И. Каменева «Офицерский корпус русской армии. Опыт самопознания»¹⁹ содержит статьи русских офицеров, касающихся различных сторон военного дела. Статьи этого сборника помогают получить представление о взглядах офицеров на свое место в социальной иерархии, на военное искусство, офицерскую этику, взаимоотношения с другими сословиями и солдатами и другие важные аспекты.

Многие офицеры русской императорской армии оставили после себя воспоминания. Эти источники личного происхождения дают представление об их происхождении, образовании, прохождении службы и, главное, об их мировоззрении и характере. Здесь нужно различать также тот факт, что революция 1917 года развела многих офицеров, и мемуары офицеров, служивших Советской России, сильно отличаются от воспоминаний белоэмигрантов. Мемуары офицеров, служивших потом в армиях национальных государств, появившихся на обломках Российской империи, написаны часто в явном духе ненависти к России. Так, Карл Маннергейм в своих мемуарах пишет о национальном гнете в Финляндии, русификации и о том, что Финляндии не разрешалось иметь свою армию (правда, иметь свою собственную валюту разрешили).

Мемуары офицеров, служивших после революции в Красной армии, часто наполнены яростной критикой в адрес как царского правительства, так и русской армии. Показательны в этом плане мемуары военного атташе во Франции графа Алексея Алексеевича Игнатьева²⁰. Его мемуары наполнены, часто несправедливой, критикой в адрес руководства Российской империей и российской армии. Чего стоят одни его описания традиций придворной знати в Петербурге. Несмотря на это, в его воспоминаниях можно найти ценные сведения по учебе в АГШ, службе во время русско-японской войны и службе в странах Скандинавии и Франции. В таком же духе написаны воспоминания Бонч-Бруевича²¹, А. И. Верховского²², и А.А. Брусилова²³.

Очень интересны воспоминания Бориса Шапошникова²⁴. В них содержатся очень интересные сведения по службе накануне Первой мировой войны. Также подробно излагается учеба автора в военном училище и Академии генштаба. По мнению Бориса Шапошникова Академия давала хорошую теоретическую подготовку, но практическая часть оставляла желать лучшего. Кроме этого, в мемуарах освещается служба в армии в межвоенный период.

Мемуары белоэмигрантов также неоднородны по стилю написания и взглядам авторов. Многие офицеры были по политическим убеждениям буржуазными демократами, в то время как другие были ярыми монархистами. Примером последних является П.Н. Краснов. Его «Воспоминания о русской императорской армии»²⁵ содержат ценную информацию о быте русских офицеров, их мировоззрении, традициях и обычаях. Воспоминания написаны, как вспоминал впоследствии Краснов, в ответ на литературу большевиков о русской императорской армии, что, конечно, нанесло отпечаток на стиль повествования.

Большое значение имеют мемуары Антона Ивановича Деникина «Старая армия. Офицеры»²⁶ . Это фактически два выпуска книги «Старая армия», где Деникин описывает русскую императорскую армию в конце девятнадцатого – начала двадцатого века. Наряду с описаниями службы и быта офицеров воспоминания ценны также наблюдениями автора за тем, как росло отчуждение между общество и армией, начиная с 1905 года, что в конечном счете привело к самым печальным последствиям. Интересны также другие мемуары Деникина «Путь русского офицера»²⁷, где Деникин рассказывает о себе, начиная с детства и кончая 1917 годом.

Документальные часть представлена двумя военно-статистическими ежегодниками за 1910 и 1911 год²⁸. Эти ежегодники показывают состояние русской армии и ее проблемы накануне Первой мировой армии. Особое значение имеет тот факт, что ежегодник имел статус «секретно», что придает его сведениям более правдивый характер. Главы этого ежегодника показываю сословный состав офицерства, его образовательный и национальный состав, санитарное состояние в армии, преступность и штатный состав армии.

Понять, как должна была действовать русская армия в случае войны помогает «Наставление для действий пехоты в бою»²⁹, изданное в 1914 году. Наставление ориентировало русскую армию на наступательные действия и ведение маневренной войны. Во многом в этом «Наставлении…» учитывались печальные итоги русско-японской войны, когда русская армия терпела поражения из-за нерешительности, осторожности и безынициативности командиров. В то же время активная наступательная стратегия требовала больших материальных ресурсов, каковыми Российская империя не обладала.

«Основы стратегии»³⁰ Михневича – один из лучших образцов военной мысли России накануне Первой мировой войны. Представляя из себя курс для офицеров интендантской службы, этот труд тем не менее выходит за пределы практического руководства и фактически посвящен видению предстоящей войны. Н.П. Михневич верно подметил многие черты мировой войны. Однако, наряду с неоспоримыми достоинствами этот труд имеет и недостатки. «Основы стратегии» оказали огромное влияние на русскую военную мысль.

Данная тема остается актуальна потому, что русская армия играла огромную роль в истории России и очень часто определяла судьбу Отечества. Офицерский корпус – лицо армии и определяет ее общее состояние. Именно армия играла огромную роль в годы Первой мировой войны и Революции 1917 года. Причины великих потрясений, пережитых Россией в 1917 – 1922 годах следует искать не только в социальной, экономической и политической сферах, но и в армейской среде.

Глава 1. Образовательная подготовка русских офицеров.

Параграф 1. Низшие и средние военные учебные заведения в России начала XX века.

Система военных образовательных учреждений в Российской империи начала XX века была разнообразной и состояла из множества учебных заведений, представленных кадетскими корпусами, юнкерскими училищами, военными училищами и военными академиями. Свой законченный вид система военных учебных заведений приобрела после военной реформы Д.А. Милютина. Низовую подготовку осуществляли военные гимназии (в 1882 году переименованы обратно в Кадетские корпуса), юнкерские училища, школы прапорщиков и военные училища.

Первые кадетские корпуса появились в 1732 году при Анне Иоанновне. Их цель состояла в подготовке дворян к военной службе. Принимались туда мальчики в возрасте 13 – 18 лет. Учебный курс состоял из 4 классов, причем в трех старших учеба продолжалась около 5 – 6 лет. К концу царствования императора Николая II в России насчитывалось около 29 кадетских корпусов: 4 в Санкт-Петербурге (1 кадетский корпус, 2 имени Петра Первого, 3-й имени Александра III и Николаевский), 3 в Москве (1-й имени Екатерины II, 2-й имени Николая II и 3-й имени Александра III). Два корпуса располагались в Оренбурге (1-й Оренбургский и Оренбургский-Неплюевский). В остальных городах находилось по одному корпусу: в Варшаве, Тифлисе, Воронеже, Симбирске, Ярославле, Нижнем Новгороде, Вольске, Сумах, Полтаве, Киеве, Одесе, Орле, Пскове, Полоцке, Владикавказе, Новочеркасске, Омске, Хабаровске, Иркутске, Ташкенте.³¹ На особом положении находился пажеский корпус, готовивший детей исключительно детей дворян и состоявший из 7 классов + 2 класса, равнозначных военному училищу.

Правом поступления в корпуса обладали лица всех сословий и вероисповеданий (кроме иудейской веры). Право на казенный кошт имели: 1)дети офицеров, врачей, учителей и священников, состоявших на военной службе;

2) сыновья классных чиновников, если они были убиты на войне;

3) сыновья кавалеров ордена св. Георгия, а также других орденов за боевые отличия.

4) Пажи Высочайшего Двора.³²

По отдельной системе комплектовались Омский кадетский корпус (сыновья чиновников и офицеров, служивших в Сибири), Донской кадетский корпус в Новочеркасске (дети офицеров и чиновников, принадлежавших к Казачьему войску Донскому), Владикавказский (сыновья служащих на Кавказе), Ташкентский и 2-й Оренбургский (дети служащих в Средней Азии).³³

Обучение в Кадетских корпусах начиналось с 16 августа, а заканчивалось в первых числах июня. В конце каждого учебного года проводились экзамены. Кроме этого проводилась проверка внеклассных занятий кадетов, а также смотр строевой подготовки. В кадетских корпусах преподавались как общеобразовательные предметы, так и военные. Общеобразовательными Предметами были Закон Божий, русский закон и словесность, история, география, физика, математика, естествознание, французский и немецкий языки, химия, законоведение, чистописание и космография. Также в списке предметов присутствовали пение, фехтование, строевой шаг, танцы, уроки гимнастики. Уровень подготовки в кадетских корпусах был довольно высок, если учитывать, что в военные училища после кадетских корпусов поступало около 90 процентов выпускников. В 1916 году Государственная дума отметила следующие достоинства подготовки: внимание к эстетической подготовке кадет, всесторонняя подготовка, большое внимание физической составляющей, наличность библиотек и устройство съездов учителей и воспитателей. Стоит также сказать, что хорошо было поставлено преподавание закона Божьего. Преподаватели этого предмета старались пробудить у воспитанников интерес к этому предмету, а не просто свести обучение к заучиванию молитв и священного писания. Но наряду с несомненными успехами были и существенные недостатки. Вот лишь некоторые из них: чрезмерная загрузка учащихся, слишком большая стоимость содержания заведений, казарменная дисциплина, сословность, затрудняющая доступ в кадетские корпуса детям из непривилегированных сословий и обязательное ношение формы. Для отличившихся кадет предусматривались именные стипендии (часто довольно большие).

Преподаватели и воспитатели уделяли большое внимание моральному состоянию кадетов. Воспитанники должны были обладать следующими качествами (по «Инструкции для воспитательной части Кадетских корпусов» 1905 года): бодрое настроение, искреннее отношение к ближнему, терпение, самообладание и стойкое перенесение всех невзгод, привычка к строгой критике, умение уважать чужое превосходство, исполнительность, вежливость и пунктуальность. Кроме того, кадеты должны были остерегаться «вредных течений» и «опасных мыслей». На каждого учащегося заводилась специальная аттестационная тетрадь, где по 12-цатибальной шкале оценивалось поведение и успеваемость ученика.

С 1900 года начали функционировать учебные курсы по подготовке офицеров к воспитательной деятельности в кадетских корпусах. Занятия велись с 1 сентября по 1 июня. Изучалось четыре предмета: основы анатомии и физиология человека, школьная гигиена, начала логики, психологии и психофизиологии, исторический очерк педагогических идей и современное учение о воспитании (этому предмету уделялось особое внимание). Учреждение этих курсов способствовало повышению качества образования в кадетских корпусах.³⁴

Около 10 процентов учащихся увольнялось на попечение родителей. В основном это были те выпускники, которые решали поступать в высшие гражданские учебные заведения. Окончившие кадетские корпуса могли поступать в военные училища, отбывать воинскую повинность с образовательной льготой 1-го разряда. Оказывавшиеся неспособными к военной службе получали 14 класс в табели о рангах. Всего на 1912 год в Кадетских корпусах обучалось около 11 тысяч человек.

В 1862 году в рамках военной реформы Д.А. Милютина были учреждены Юнкерские училища. Краткая история их такова. После неудачной для России Крымской войны стало ясно, что военные учебные заведения Российской империи готовили недостаточно офицеров. Поэтому в 1862 году военный министр Д.А. Милютин принял решение отделить общий курс Кадетских корпусов от специальных, и на базе последних учредить военные училища. Их выпускников с 1864 года начали называть юнкерами. Само это слово пришло из Германии (Jungherr) и означало там молодой господин. Так там называли детей из дворянских семей, поступивших на военную службу. Сперва они учреждались при окружных штабах и не имели единой организации. Но уже в 1864 году были открыты Виленское и Московское юнкерские училища, а в 1865 – Гельсингфорское, Рижское, Варшавское, Одесское и Тверское. Предназначались они для получения военного образования вольноопределяющимися.

Курс юнкерских училищ состоял из двух классов: младшего и старшего. В младших классах. В младших классах преподавались в основном общеобразовательные предметы. В старших основной упор уже делался на чисто военные дисциплины. Главное отличие юнкерских училищ от военных состояло в том. что в военных было больше часов на военные дисциплины, такие как фортификация, артиллерия, тактика, топография.

Сословный состав юнкерских учебных заведений был довольно демократичным. В начале двадцатого века около половины всех воспитанников юнкерских училищ составляли выходцы из мещан, крестьян и казаков.

С 1886 года штат юнкерских училищ начал сокращаться. Это было связано с тем, что юнкерские училища удовлетворяли большую часть потребностей армии и теперь главной задачей было дать офицерам образование на уровне военных училищ. Были закрыты Рижское и Варшавское училища. Одновременно при Московском училище были открыты курсы с программой военных училищ. Все это привело к тому, что уже в начале двадцатого века большая часть офицеров заканчивала военные училища.

При выпуске происходил распределение по двум группам. Выпускники первой группы получали воинское звание по представлению начальства независимо от имевшихся в полку вакансий, а вторая группа распределялась лишь в соответствии с оставшимися вакансиями.

В 1864 году были созданы три военных училища: Павловское. Константиновское и Александровское. Срок обучения в них составлял два года. Представляли они в военном отношении строевые батальоны. Время обучения засчитывалось в качестве действительной службы. Поступать в них могли представители всех военных сословий после окончания курса гимназий, городских училищ или кадетских корпусов с 16 лет. В начале двадцатого века около 56 процентов юнкеров было из кадетских корпусов. В старых военных училищах процент дворян был намного выше. Учились воспитанники 2 года. При выпуске воспитанники распределялись на три разряда. По первому разряду выпускались подпоручиками, по 2 разряду – прапорщиками, а по третьему – юнкерами, получавшими офицерское звание после 6 месяцев службы.

Дисциплина в военных училищах была более жесткой. К воспитанникам военных училищ, по воспоминаниям бывшего юнкера В.С. Кривенко, относились как к военным. По положению 1867 года юнкерами могли быть только дети дворян. В 1874 году, после введения всеобщей воинской повинности, училища стали бессословнывми. Все это привело к тому, что сословный состав военных училищ быстро демократизировался. В начале двадцатого века личных и потомственных дворян в училищах было около 40 процентов. Основная часть воспитанников поступала в военные училища, закончив гражданские учебные заведения. Окончившие 6 класс гимназии могли поступать в училища без экзаменов. Впрочем, многие преподаватели отмечали их плохую подготовку, вызванную их неспособностью закончить полный курс гимназии. В то же время, многие выпускники городских училищ показывали себя с самой лучшей стороны, но поставлены они были в неравноправное положение по сравнению с выпускниками гимназий или кадетских корпусов. В 1902 г., например, из поступавших в училища около трети (1548) имели 6-классное образование, а 3200 — не имели; из последних выдержали экзамены 1526 человек (47%), но приняты на оставшиеся места только 742³⁵. Поэтому по настоянию Гувуза в 1903 г. для лиц с 6-классным образованием введен экзамен по всем разделам математики. В военные училища принимались холостые молодые люди в возрасте от 18 до 27 лет. Продолжительность обучения составляла два года. Окончившие учебное заведение по первому разряду получали звание подпоручика, по второму – прапорщика.

Каждое учебное заведение состояло из хозяйственной, учебной и строевой частей. В строевом плане оно делилось на 4 роты. Во главе учебного заведения стоял начальник в чине генерала или полковника. В армии его должность была равна командиру дивизии. Утверждался он по высочайшему приказу. В подчинении у него был батальонный командир. Батальонный командир следил за поведением и нравственностью юнкеров, за хозяйственной частью военных учебных заведений. Кроме вышеупомянутых должностных лиц руководством военного училища занимались также ротные командиры и его помощники – портупей-юнкера и фельдфебели. Портупей-юнкера имели унтер-офицерское звание и делились на отделенных и курсовых. Отделенные портупей-юнкера подчинялись курсовым и получали от них задания по надзору за юнкерами. Они проводили построения и отчитывались перед вышестоящими должностными лицами о численности юнкеров. Кроме того они могли вести дополнительные занятия с отстающими воспитанниками. Курсовые портупей-юнкера были непосредственными начальниками юнкеров. Назначались они из старших юнкеров и подчинялись фельдфебелю и курсовому офицеру. Фельдфебели являлись помощниками командиров рот в военном училище. Он производил вечернюю перекличку, проверял правильность нарядов и численный состав.

Система воспитания в юнкерских училищах была построена так, чтобы воспитанники и преподаватели военного учебного заведения ощущали себя сплоченной семьей. Каждое учебное заведение имело свой девиз (например, у Павловского – «Сам погибай, а товарища выручай)³⁶. Все воспитанники приносили присягу, причем с момента поступления и до присяги их нещадно муштровали в лагерях. Присягу юнкера приносили в начале октября. Проходила она в торжественной обстановке. После присяги следовало первое увольнение в город, причем за внешним видом юнкеров пристально следило начальство. Особое место занимали училищные праздники – балы, торжественные обеды, парады. На балы приглашались институтки и курсистки. Летом, после сессии, воспитанники отправлялись в летние военные лагеря. Там они занимались практическими занятиями по фортификации, строевой подготовкой, гимнастикой и другими практическими занятиями.

Учебная программа заведений была весьма насыщенной. Помимо общеобразовательных там преподавали чисто военные дисциплины, такие как артиллерию, фортификацию, воинские уставы, военную гигиену, военную историю, военную администрацию и топографию. Знания оценивались по двенадцатибальной шкале: 12 – отлично, 11 – очень хорошо, 10 – весьма хорошо, 9 и 8 – хорошо, 7 и 6 – удовлетворительно, 5 и 4 – посредственно, 3 и 2 – дурно, 1 – весьма дурно. В училищах была развита система помощи детям из малообеспеченных семей. Так, малообеспеченным юнкерам выплачивалась премия в размере 120 рублей³⁷.

После поражения России в Русско-Японской войне 1904 – 1905 годов начались реформы в сфере военных учебных заведений. Многие юнкерские училища стали объединяться с военными. По закону 28 июля 1910 года были утверждены новые правила, по которым большее внимание уделялось практической стороне и сближались программы юнкерских училищ с военными. Выпускники юнкерских училищ получали должность командира взвода. Также была сокращена программа общеобразовательных дисциплин, взамен этого было расширено преподавание военных. Так, в старших классах 10 часов в неделю было посвящено изучению военной тактики. Новые программы фактически уравняли курс военных училищ с юнкерскими, что привело к тому, что в 1911 году все юнкерские училища были переименованы в военные.

Кроме общевойсковых учебных заведений существовали также специализированные училища, артиллерийские и инженерные кадры для армии. Они не подчинялись Главному управлению военно-учебных заведений. К 1914 году было 2 артиллерийских училища (Михайловское и Константиновское) и Николаевское инженерное училище. Артиллерийское училище готовило артиллеристов, но их не хватало, поэтому большая часть их выпускалась военными училищами. Обучение велось 3 года. Преподавались геометрия, фортификация, геометрия, физика, химия, баллистика, топография, артиллерия, артиллерийское черчение, артиллерийская тактика и артиллерийская администрация. Всего штат училищ был около 420 человек. В годы Первой мировой войны были открыты также артиллерийские училища в Одессе и Киеве.

Инженерное училище готовило специалистов в области технического обеспечения войск. Образовано оно было в 1816 году. Изучались там следующие предметы: алгебра, геометрия, механика, архитектура, физика, химия, черчение и т.д. Срок обучения составлял три года. Всего в 1901 – 1904 годах было выпущено около 1340 офицеров. В 1915 году были открыты также Киевское инженерное училище. Кроме вышеупомянутых учебных заведений продолжал работать Пажеский его величества корпус. В начале двадцатого века он имел следующий вид. По указу военного министерства от 1 января 1887 года. Было образовано три младших класса. Фактически они были равнозначны кадетским корпусам (правда, обучение там велось на более высоком уровне). Учащиеся этих классов именовались пажи-экстерны. Учащиеся остальных – старших классов, уровень которых был равен военному училищу – пажи-интерны.

В корпусе было три роты: рота — пажи и камер-пажи специальных классов; одна рота — пажи и камер-пажи VI — VII общих классов; две роты — все остальные пажи. Первая и вторая роты имели строевую организацию. Все роты делились на отделения, в каждом из которых был офицер-воспитатель. Иностранные языки изучались по особой программе шире, чем в кадетских корпусах.

Поступить в Пажеский корпус можно было, закончив кадетский корпус или элитные дворянские учебные заведения – два лицея или Императорское училище правоведения. Нужно сказать, что сословный состав Пажеского корпуса был почти исключительно дворянским. Правительство пристально следило за сословным составом корпуса. Это было неудивительно – почти все выпускники Пажеского корпуса шли в Императорскую гвардию.

Ценную информацию о предметах, преподававшихся в Пажеском корпусе дают воспоминания офицера Лейб-гвардии Конно-гренадерского полка Ф.С. Олферьева. Если доверять его воспоминаниям, в Пажеском корпусе преподавались следующие предметы – геометрия, русский, французский, немецкий языки, естествознание, история, химия, законоведение, географию. Помимо данных предметов преподавались топография, фортификация, тактика, артиллерия, военная история и воинские уставы. Кроме этого, пажи обучались фехтованию, танцам, пению, музыке, этикету и верховой езде. В то же время Олферьев отмечал и недостатки в образовательной программе. Так, курс по многим предметам страдал обрывочностью и недосказанностью. Изучалась аналитическая геометрия, но не начертательная. Очень мало внимания уделялось военной истории (намного больше – история церкви и искусств). Очень мало внимания уделялось практике.

Выпускники Пажеского корпуса составляли замкнутую даже по отношению к остальной части офицерского корпуса часть. Они даже в генштабе старались держаться обособленно. Каждому гвардейскому полку были присущи свои особые традиции.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что система военно-учебных заведений начала двадцатого века была в основном заложена в ходе военных реформ Д.А. Милютина. В дальнейшем происходила лишь коррекция системы подготовки офицерских кадров. Так, в 80-е годы военные гимназии были переименованы в Кадетские корпуса, а в 1911 году военные училища были объединены с юнкерскими. В целом, в самом низу пирамиды военно-учебных заведений стояли кадетские корпуса. После окончания корпусов можно было поступать в юнкерские или военные училища. В то же время, вопреки устоявшемуся мнению, в военные училища можно было поступать и недворянам. Более того, в начале двадцатого века лишь половина воспитанников училищ была из дворян. Исключительно дворянским учебным заведением был Пажеский Его величества корпус.