1. Зоонимы и анималистическая лексика.

   1. Сравнения и метафоры с анималистическим компонентом (зоонимы).

Заложенные в метафорическом переносе когнитивные представления о действительности реализуются в конкретных языковых формах, обладающих в предложении определенным семантическим, эмоциональным, информационным и стилистическим статусами и своими функциональными характеристиками.

Сравнение представляет собой когнитивный компаративный механизм. Как и метафора, оно является ментальной операцией по обработке информации, ее структуризации, и оформлении в некое итоговое знание. Направление активации имеет ассоциативный характер. «метафора – это не что иное, как сравнение», что она представляет собой свернутое сравнение.

Усматривая общие основания у метафоры и сравнения на уровне сознания, мы полагаем, что сравнение как механизм сознания предполагает манипулирование ментальными репрезентациями для достижения особого прагматического эффекта.

Сравнение может использоваться для построения новых ассоциативных связей и образов или для укрепления уже имеющихся. В процессе сравнения адресат оперирует не просто знаниями, но концептами, вбирающими в себя всю известную адресанту информацию о чем-либо. Единицами сравнения выступают не лексические единицы и их дефиниции, а образы, ментальные концепты, объединяющие в себе весь набор признаков и характеристик.

Многомерная структура сравниваемых концептов, включающая все, что мы знаем, позволяет «высвечивать» необходимое, меняя в соответствии с потребностью степень детализации и абстракции. Другими словами, компаративная единица задает как ракурс, глубину развѐртки сравнения, так и яркость, отчѐтливость «высвечивания» объектов, связей, отношений и переживаний.

Денисова Г.Л. Когнитивные основания анализа сравнения (на материале немецкого языка) (статья) Мир лингвистики и коммуникации. – Тверь: ТГСХА, ТИПЛиМК, 2010. - № 4 (21). - Режим доступа http://tverlingua.ru ISSN 1999-8406 (научный журнал, реестр ВАК).

категории сравнения как универсального способа познания человека, неделимой части окружающего мира. информацию об окружающем мире, получаемую при помощи органов чувств, и закрепляет ее в соответствующих языковых единицах. Кодирование смысла апеллирует к памяти, обобщающей предшествующий опыт субъекта в виде разветвленных моделей действительности и имеющей сложное многоуровневое строение.

категория сравнения обладает специфическим прагматическим потенциалом: в коммуникативной деятельности она является важным средством воздействия на интеллект, чувства и волю адресата. Создавая художественные образы и порождая новые значения, сравнение выполняет когнитивную, эмоционально-экспрессивную и смыслообразующую функции.

Анималистические – зоометафоры.

В основе зоометафор лежит анималистическое сравнение или уподобление какому-либо животному. Используются для образной характеристики человека и выражают эмоциональное отношение к объекту оценки: порицание или восхваление ценностей. зоонимы – это «лексические единицы, являющиеся прямыми наименованиями животных». зоонимы известны как «анимализмы», «зоометафоры», «зоолексемы» и т.п. Зоометафора выступает как способ языковой характеристики человека на основе различных образов. В зоометафоре, с одной стороны, образу животного приписываются антропоморфные свойства, с другой стороны, этот образ проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики.

Основой зоометафоры является стереотипный образ, отражающий яркий признак, наиболее характерный для данного животного, легко осмысливаемый в сознании говорящих. Поскольку зоометафора является одним из способов кодирования национально-культурной информации.

В русском языке почти любое из названий представителей животного мира может быть использовано как оценочная характеристика человека. Мировосприятие носителей культуры кодируется в языковых единицах. Одним из способов декодирования культуры является зоометафора, которая функционирует как средство выражения культурной ментальности и одна из форм концептуальной картины мира.

Сагитова А.Ф. ЗООМЕТАФОРА КАК ОДИН ИЗ СПОСОБОВ КОДИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО СМЫСЛА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО, ТУРЕЦКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ) // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 1; URL: www.science-education.ru/115-12021 (дата обращения: 20.04.2015).

В.П. Москвин исследует особенности содержательного, семантического аспекта метафоры, выделяет анималистическую/зооморфную метафору (ветер воет), когда вспомогательным субъектом сравнения выступает животное. (Москвин, В. П. Русская метафора. Семантическая, структурная, функциональная классификация: учеб. пособие к спецкурсу по стилистике / В. П. Москвин. – Волгоград: Перемена, 1997. – 92 с.)

М. Блэк подчеркивает, что при сравнении человека с животным в высказывании имеются два субъекта: главный – человек, вспомогательный – животное. Каждый из них присутствует в сознании воспринимающего лица не сам по себе (в его денотативном значении), но как средоточие более или менее многочисленных общепринятых ассоциаций, или импликаций.

Сопоставляя образ человека с животным, высвечиваются положительные или отрицательные черты. Важной особенностью используемых в сказке сравнений является то, что большинство из них сопровождается различными пояснительными оборотами, атрибутивными конструкциями, разъясняющими смысл или эмоцию.

Жанр сказки, как разновидности детской литературы, требует большей образности, эмоциональности и экспрессивности используемых средств, для привлечения детского интереса, для большего вовлечения читателя в процесс и возможности воспроизвести рисуемые картины в воображении. В тех речевых ситуациях, где во взрослой речи и взрослой литературе, соответственно, количество образных средств значительно меньше, в сказке подобные средства выполняют поясняющую роль и прагматическую.

Компаративные средства не номинируют и не описывают эмоции, но передают их через имеющиеся ментальные связи предмета и объекта сравнения.

Важной особенностью семантики сравнения является то, что в зависимости от контекста, прагматики употребления, оно может придавать различные эмотивные оттенки высказыванию, даже если не несет точного знака (+ или -), но при этом всегда является образным и экспрессивным.

Они выполняют различные функции в языке и несут особые семантические нагрузки (характеристика разнообразных человеческих качеств, действий, состояний, функции обращения, инвективная функция)

http://cheloveknauka.com/sopostavitelnyy-analiz-zoonimov-russkogo-frantsuzskogo-i-nemetskogo-yazykov-v-etnosemanticheskom-aspekte#ixzz3Y4ECIhG6

субъективно-авторские ассоциации и традиционные образы.

К ним (устойчивым ассоциациям) прибегают для того, чтобы приблизить читателя к рассматриваемым событиям, сделать доступными и узнаваемыми описываемые детали:

Высвечивание частного через общее, общенациональное – фразеологизмы, идиомы, сравнения и метафоры, являющиеся частью языковой картины мира народа.

• Метафорическая модель «человек-животное\зверь» - базовая метафора, характерная для любой картины мира.

говорит о том, что первоначально, в процессе становления этносообществ и развития и культур, люди жили неустроенной, сходной со зверьми жизнью, поэтом осмысление мира человека осуществлялось главным образом через понятийную сферу животного мира. Осмысление мира человека происходит через понятийную сферу животного мира, через всю историю человеческой культуры. Животный мир выступает в качестве универсального культурного принципа метафоризации, охватывающего концептуальный каркас картины мира отдельного языкового коллектива.

<…> огромный город, длинный, как змея, и как змея, опасный. Змея, растянувшаяся погреться у подножия Стены! (К)

<…> vast town - long like a snake, and wicked like a snake. Yes, a snake basking beside a warm wall!

Сравнение города со змеей позволяет высветить через описание характерных признаков змеи («О коварном, хитром, злом человеке») особенностей города, расположенного у Стены. Не только количественные признаки («long like a snake»), но и качественные («wicked like a snake»), которые относятся не к самому городу, а к людям, находящимся за его стенами. Имплицитно выражается непредсказуемость, коварство или хитрость, царящие в пределах этого места, т.е. придается отрицательная эмотивная коннотация.

«A King without gold is a snake with a broken back, <…> 'it is a good deed to break a snake's back».

Король без золота – все равно что змея с перебитым хребтом; и я скажу вам, что это доброе дело <…> перебить змее хребет.

Отрицательная установка относительно образа змеи неоднократно подтверждается по мере развития сказочных событий. Метафорическое уподобление короля змее помогает Р.Киплингу показать губительность богатства, и негативную трансформацию нравственного облика человека из-за золота. С помощью компаративного оператора «все равно что», использованного переводчиком, маркируется процесс переноса и замещения одного образа на другой.

I warned the old tod and his neighbours long ago that they'd come to trouble with their side-sellings and bye-dealings <…>

Я предупреждал этого старого лиса и его соседей, что темные сделки и ловкие проделки не доведут до добра <…> (Г. Кружков)

Образ лисицы или лиса имеет одинаковые семантические признаки в английском и русском языках при переносе характерных свойств животного на человека – хитрость, лесть, лицемерие, изворотливость. Подобный перенос качеств возможен благодаря известному для автора и читателя потенциала, заложенного в определенный образ, определяемого особенностями психологического и биологического знания о поведении животного и человека. Антонимический перевод «come to trouble» на «до добра не доведут». Ритмично-рифмованное сочетание однородных членов оригинала повторяется в переводе и удачно обыгрывается посредством раскрытия и добавления атрибутивных лексем «темные» и «ловкие», поясняющих сопутствующие им номинативные лексемы.

<…> before he could rise he caught him by the back of the neck and shook him like a rat <…>

А там, не давая опомниться, сграбастал невежу за шкирку и тряс его, как крысу <…> (Г. Кружков)

Данный пример отличается достаточно большим количеством эмотивных акцентов и различных переводческих преобразований. Главным эмотивным акцентом и образом является образ крысы, традиционно ассоциирующийся с мелким, ничтожным человеком, отражая экспрессивно-эмотивную коннотацию неудовольствия, раздражения, презрения. Г. Кружков прибегает к использованию разговорного-сниженного глагола «сграбастал» при переводе стилистически-нейтрального «caught». Кроме того, «caught him by the back of the neck» трансформируется в фразеологический разговорный оборот «сграбастать\схватить за шкирку», отражающий отношение говорящего к субъекту речи. Нейтральное местоимение «him» становится экспрессивно и эмотивно обусловленным существительным «невежа», несущим в себе также и оценочный компонент. Авторская прагматика реализуется в стремлении сформировать определенное отношение и установку относительно поведенческих аспектов и человеческих качеств.

Во всех трех примерах ниже четко прослеживается отрицательная коннотация зоонимов «собака» и «пес», несмотря на амбивалентность семантических качеств, реализуемых этим образом (1) собака, олицетворяющая преданность, верность (собака – друг), 2) собака в иерархии (хозяин – слуга)).

Sit up and beg, for he can turn thee out like a dog, Hugh."

Прислуживать на задних лапах, чтобы тебя не выгнали вон, как собаку» (Г. Кружков).

Описание характеристик собаки через “sit up and beg”, что в переводе заменяется на эксплицирующий оборот – «прислуживать на задних лапах».

I am no more than their dog. When I have shown their men the secret short ways across our bogs, they will kick me like one."

Для них я всего лишь пес. Как только я покажу им тайные тропы через болото, они отшвырнут меня пинком, как пса (Г. Кружков).

No man but jehan, who is my dog, knows what is between them."

Кроме Джихана, который предан мне, как собака, ни одна душа не знает о вашей добыче» (Г. Кружков).

Несмотря на то, что образ собаки в русскоязычной картине мира наделяется положительными чертами и считается, что «собака - друг человека», большая часть устоявшихся выражений и фразеологизмов дает негативную окраску этому образу. В приведенном примере собачья верность расценивается хотя, как и положительное свойство, но приобретает построение «хозяин-слуга». При этом, в оригинале через описательный оборот «somebody… who is …someone» лишь называется предмет сравнения, то при переводе качество «преданность, верность» эксплицируется.

He lay rolling his eyes and bubbling with his mouth, and jehan roped him like a calf.

<…> впрочем, он вряд ли что-нибудь соображал – только вращал глазами и пускал пузыри изо рта. Джихан связал его, как теленка (Г. Кружков).

«Разг. О безвольном, безответном или слишком простодушном, глуповатом человеке.» экспликация описательного, поясняющего оборота «впрочем, он вряд ли что-нибудь соображал».

Only you and I chance to be pure pute asses. We've been tricked, Hal <…>

А мы с тобой оказались самыми настоящими ослами. Нас обдурили, Гэл, какой позор!

«Folks come out fresh an' shinin' all over the Marsh like snails after wet.»

По всему Болотному Краю люди вылезали на свет свежие и сияющие, как улитки после дождя.

<…> he had eyes like an eagle's <…>

<…> глаза у него были зоркие, как у орла <…>

Часто сравнение строится на базовых, общеизвестных признаках, не вызывающих каи-либо затруднений при переводе или декодировании заложенного смысла. Так и в вышеприведенном примере сравнение зоркости глаз человека с глазами орла происходит на основе общеизвестного признака, описываемого в толковом словаре Даля: «ОРЕЛ — муж. самая большая хищная птица (кроме грифа); царь птиц, представитель силы, зоркости, прозорливости, благородства». Поэтому, сравнение с орлом придает высказыванию положительную коннотацию.

'Bold as a wolf, cunning as a fox was Witta

Смел, точно волк, и хитер как лис, был Витта.

Метафора – фразеологическое сочетание

She came as a hound comes to a master.

Она тотчас поплыла к берегу, как собака на призыв хозяина.

Существующая в сознании носителей языка система образов-символов, имеющих устойчивое значение и положительную или отрицательную коннотацию, позволяет в каждом конкретном случае выбрать свой вариант для сравнения. В зависимости от контекста и от конкретных прагматических задач автора, на синтаксическом уровне используются различные механизмы реализации сравнительных отношений.

<…> not Roman galleys but the raven-winged ships from the North where Rome does not rule.

<…> но то были не римские галеры, а черные, как вороново крыло, ладьи из Северной Страны <…>

Имплицитный механизм сравнения в оригинале. Описание признака-цветовой характеристики идет через метафорическое, сложно-атрибутивное сравнение «raven-winged». В переводе оно развертывается с помощью описательного модуляционного оборота - «черные, как вороново крыло, ладьи», т.е. обозначивается не только объект сравнения (ворон), но и сам общий признак – цвет (черный).