Специфика современной риторики (неориторики)

Взято из: Араева Л. А., Вяткина М. В., Катышев П. А., Малахова Н. Е., Князькова Т. В., Оленев С. В., Стрыгина О. В. Риторика: Учебно-методический комплекс для студентов гуманитарных факультетов / Под ред. П. А. Катышева. – Кемерово: КемГУ, 2002. – 321 с.

1. К предварительному определению дисциплины

Риторика (греч. ρ̀ητορική «ораторское искусство») – одна из самых древних гуманитарных дисциплин. Её облик исторически и этнически изменчив. В наиболее общем виде может быть выделено несколько главных групп определений, сформулированных в исторически определенные периоды развития риторики.

Так, первая группа определений (условно называемая греческой) трактует риторику как «искусство убеждения». Платон приписывает это определение Горгию, иногда авторство связывается с Исократом. Так или иначе, в греческой античности и в более поздние времена эта характеристика являлась если не единственной, то центральной у Платона, Исократа, Аристотеля и других философов и риторов. Ядром древнегреческой риторики является понятие убеждения. Точные границы этой категории установить достаточно сложно. Однако вполне возможно указать категории, которые были соотнесены с убеждением и с помощью которых убеждение реализовывалось в конкретных сообщениях. Таких основных категорий было три: логос, этос, пафос. Логос представлял такой аспект убеждения, согласно которому процесс воздействия мог воплощаться через средства, апеллирующие к разуму (эти средства, по мысли Аристотеля, «заключаются в действительном или кажущемся доказывании… когда оратор выводит действительную или кажущуюся истину из доводов, которые оказываются в наличии для каждого данного вопроса»). Понятие этоса отсылало к средствам убеждения, зависящим от того или другого настроения аудитории (коммуникация оказывается окрашенной «аргументами к этосу» тогда, когда адресат «приходит в возбуждение под влиянием речи, потому что мы выносим различные решения под влиянием удовольствия и неудовольствия, любви или ненависти», т.е. всего того, что характеризует настроение социума, его ментальность). Категория пафоса выделяла систему средств убеждения, обусловленных «характером говорящего»; иными словами, было установлено, что влиятельность адресанта усиливается в том случае, если речь «произносится так, что внушает доверие к человеку, ее произносящему». Таким образом, речь, призванная обратить в свою веру слушающего, оказывается основным типом текста, который культивировала греческая риторика.

Вторая группа дефиниций, связанная в большей мере с особенностями римской цивилизации, оказывается чрезвычайно устойчивой и удерживается вплоть до средних веков. Наиболее четкая дефиниция встречается у Квинтилиана: риторика – ars bene dicendi – «искусство говорить хорошо». Bene здесь означает оптимизацию речи со стороны результата коммуникации и с точки зрения ее эстетической характеристики. С этого времени риторика начинает свое движение в сторону усиления интереса к литературно-языковой компоненте текста.

Третья группа, характерная для средневековья и начального периода Возрождения, трактует риторику как ars ornandi – «искусство украшения (речи)». Возникновение этого третьего «типа» риторики является результатом пересмотра античных представлений о единстве мысли и слова, а также фактом последовательного ограничения состава риторических разделов, включавших первоначально и способы формирования мысли. По удачному сравнению немецкого философа Г.-Г. Гадамера, ограничение предмета риторики, происходящее при «орнаменталистском» понимании искусства убеждения, аналогично сужению объема основного риторического понятия – «метафоры»: если у Аристотеля метафора была средством познания (осмысления нового через уже известное), то со временем она стала лишь элементом украшения речи.

Четвертую группу определений можно условно отнести к XVI-XIX векам, когда было обращено особое внимание на воздействующий эффект письма (в силу массового развития книгопечатания, усиления роли письменной литературы – богословия, религиозной и политической публицистики, философии, исторической прозы, документа, научной речи). Риторика в этом случае выдвинула тезис о правомерности «науки о всякой предложенной материи красно писать» (М. В. Ломоносов). Однако еще показательнее то, что пользу от риторики стали видеть в тех предпосылках, которые она создавала для ars bene legendi – «искусства хорошо читать», т.е. знания о способах создания речи помогали постигать и оценивать публичные выступления, длинные диспуты, а прежде всего книги и другие письменные тексты (Ф. Меланхтон).

Пятая группа создает представление о своеобразии современной риторики. Во всей пестроте подходов, которыми характеризуется неориторика, можно разглядеть одно весьма существенное для нее качество, а именно: понятие убеждения, проецируясь на все коммуникативное событие, описывает производимые речами изменения как такие, которые зависят от совместных усилий партнеров по общению. Отсюда: риторика – это дисциплина о диалогичности воздействия, о «борьбе за согласие» (О. Розентшток-Хюсси), т.е. о том, к чему всегда стремится монолог – «Мы говорим лишь потому, что мы должны слушать» (О. Розентшток-Хюсси) – и чем всегда пытается воспользоваться массовая коммуникация, создавая лжепотребности и навязывая идеологические ценности.