2.2 Военные очерки

Очерк - любимый жанр военного публициста Константина Михайловича Симонова. Если внимательно присмотреться, то его немногочисленные статьи, представляют собой ряд очерковых зарисовок, связанных публицистическими или лирическими отступлениями. Удивительно и то, что впервые в роли прозаика Симонов предстает перед нами лишь в годы войны (до этого он писал в основном поэзию и пьесы), однако он все же постоянно стремился найти более яркие и понятные формы подачи материала и, в конце концов, ему удалось выработать свой индивидуальный почерк.

Очерки Константина Михайловича в основном отражают исключительно то, что он видел своими глазами, что пережил он сам, или другой конкретный человек, с которым свела автора война. Они наполнены реальными фактами и всегда правдивы. Иногда очерки строились на основе материалов бесед автора с участниками боя и фактически превращались в диалог, который изредка прерывается авторским повествованием («Солдатская слава», «Честь командира»). Многие из тех, которым приходилось сталкиваться с Симоновым-корреспондентом на войне, в своих воспоминаниях неоднократно отмечали его умение откровенно и доверительно разговаривать с людьми.

Для военных очерков Константина Михайловича также характерен повествовательный сюжет и форма новеллы. В них часто присутствует психологический портрет героя (простого солдата или офицера переднего края), в связи с чем большое внимание уделяется описанию жизненных обстоятельств, сформировавших характер этого человека.

Так, в очерке «Дни и ночи», опубликованном в «Красной звезде» 24 сентября 1942 года, рассказывая о битве за Сталинград, Симонов говорит о молодой девушке Виктории, которой всего 20 лет, но которая уже слишком много пережила, работая военфельдшером. Она переезжает на пароме в Сталинград уже четвертый или пятый раз, ей очень страшно, она еще совсем не знает жизнь, мирную жизнь, такую, какой она должна быть, однако, в разговоре с коллегой Константина Михайловича, с которым они оказались земляками, она предается светлым воспоминаниям о своем родном городе, забывая, что в любую минуту их могут убить. И в этом разговоре двух случайно встретившихся на войне жителей Днепропетровска чувствовалось, «что в сердцах своих они еще не отдали его немцам и никогда не отдадут, что этот город, что бы ни случилось, есть и всегда будет их городом». Кроме того, Симонову удается заметить в полуразрушенном городе свидетельства прерванной войной жизни: «Я отхожу от окна к стоящему посреди комнаты столу. На нем в вазочке засохшие цветы, книжки, разбросанные ученические тетради. На одной аккуратно, по линейкам, детской рукой выведено слово «сочинение»… в этой квартире жизнь оборвалась на полуслове». Однако корреспондент подмечает не только следы былой жизни, но и признаки борьбы за нее тех, кто остался в живых: «Из ворот, громыхая, выезжают скрипучие подводы, груженные хлебом: в этом уцелевшем доме пекарня. Город живет, живет - что бы ни было».

Положение военного корреспондента, да еще такого активного, деятельного и наблюдательного, как Симонов, создавало широкие возможности для того, чтобы видеть войну на разных участках или направлениях, вдумываться во внутренние переживания людей и глубоко осмысливать все происходящее. Выдающийся российский критик Лазарь Ильич Лазарев впоследствии напишет о Константине Симонове как одном «из самых отважных и легких на подъем фронтовых публицистов «Красной звезды».

В дни, когда происходили особенно масштабные и кровопролитные сражения, Симонов писал очерки и рассказы по записям, которые он делал прямо в своем карманном блокноте. В течение 1943-1945 годов в газетах и журналах было напечатано более пятидесяти его очерков, а также рассказы, стихи и рецензии писателя. Константин Михайлович был всегда очень оперативен в своей публицистской и литературной деятельности, так как он стремился не только описывать фронтовые события, но еще и быть их активным участником.

В первый период Великой отечественной войны - с июня 1941 года до ноября 1942 года - писатель стремился показать жизнь русского человека на войне со всех сторон, охватить как можно большее количество событий, посетить различные участки фронта, подчеркнуть особенности фронтовой обстановки. Как хорошо понимающий, что нужно для победы над врагом и из чего она складывается, корреспондент, Симонов умел разглядеть в происходящих событиях истоки того, что в военном и морально-политическом планах предопределяло будущие успехи Красной армии. Несмотря на сложность положения СССР, наши потери и тяжесть боев, писатель считал своим долгом найти людей и высмотреть факты, которые могли бы гарантировать победу. Одной из таких гарантий могли служить слова пожилого рыжеусого сапера из очерка «На старой смоленской дороге», опубликованной в газете «Красная звезда» 17 марта 1943 года. Смотря на овраг, в котором лежат еще не закопанные старики и женщины, этот человек замечает среди них мать, прижимающую к груди своего мертвого ребенка, и произносит своим «глуховатым, простуженным голосом»: «Робеночка не пожалели…» Он ничего не прибавил к этим словам, но по каменному выражению его лица и лаконичности этой горькой фразы можно смело судить о том, что ни он, ни другие люди, видевшие людские старания и сами пережившие много потерь, не пожалеют тех, которые не пожалели этого невинного ребенка.

В письме С.Я. Фрадкиной от 30 марта 1964 Константин Михайлович пишет: «…находясь в действующей армии первые месяцы войны, я стремился найти прежде всего такие факты, которые бы показывали стойкость людей среди обрушившегося на них ужаса, их героизм, их веру в то, что не все пропало, их постепенно возникающее воинское умение и их тоже постепенно возникающую веру в возможность убивать немцев. Разумеется, все это суживало рамки того материала, который через меня шел в те дни непосредственно в газету. Разумеется, в моих дневниках того времени картина шире, но это самоограничение было сознательным, и я в нем ни секунды не раскаиваюсь. Примеры стойкости, героизма, твердости, воинского умения были необходимы тогда в газетах как хлеб…

Еще один момент, - говорю в данном случае не о себе, а вообще о многих военных корреспондентах из того сорта, которые старались писать прежде всего об увиденном собственными глазами, - увидеть панику было тогда не трудно, увидеть беженцев на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбежки тоже не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерется, для этого надо бы залезть не на мнимый, а на действительно передний край. И это было не так-то просто и не всем удавалось, и многие на этом сложили головы».