Личность б.Б.Полынова.

На всех, с кем общался Полынов, огромное впечатление производили мощь его интеллекта, умение видеть главное, открывать совершенно новые перспективы исследования. Постоянная работа мысли составляла существо его личности, определяла многие черты его характера, поведения и отношения к окружающим. Ученый-теоретик, мастер глубокого анализа и синтеза естественно сочетались в нем с организатором экспедиций, блестящим педагогом, руководителем научных коллективов. Полынов был человеком сильной воли, энергичных действий. В принципиальных вопросах Б.Б. был предельно тверд и смело выступал в защиту идей, в правильности которых был убежден. И своим ученикам он стремился привить бескомпромиссное действенное отношение к науке (Глазовская и др., 1977, с. 63).

В научной работе Полынов был очень требователен к себе идругим. Большое значение он придавал публичным выступлениям, тщательно к ним готовился. Эвристический характер их построения делал слушателей сопричастными к тем открытиям, которые Полынов излагал. Б.Б. был скромен в оценке собственных заслуг. Полынов был остроумным собеседником, хорошим рассказчиком, как магнитом притягивал к себе людей. В зарубежных командировках он всегда был в центре внимания. Приведем несколько примеров из его живой речи. Рассказывая о поездке в Оксфорд, Б.Б. сказал, что в Англии не принято работать дома, научная литература находится на работе, и заметил, что "в этом что-то есть". П.С. Славин рассказывал, что он однажды информировал Полынова о работе по почвенно-геохимическим методам поисков нефти и газа. Б.Б. резюмировал: это замечательно, что почвоведение нужно не только для того, чтобы обосновывать травопольную систему земледелия... Осмотрев опыты В.П. Бушинского по сверхглубокой вспашке с оборотом пласта, Полынов заметил - "земля дыбом"... Приведем и такой пример образного стиля Полынова (Избр. тр., 1956, с. 606). Упомянув, что венгерские почвоведы говорят о великом Докучаеве, Б.Б. продолжает: "Великие люди делятся на две категории: одну составляют те, величина которых подчиняется законам перспективы. Таких великих людей сравнительно легко сделать: достаточно стать перед ними на колени. Но чем больше они удаляются от нас, тем меньше становятся в наших глазах и в конце концов на далеком горизонте бесследно исчезают. Другая категория великих людей не только не подчиняется этому закону, а явно противоречит ему, - они, удаляясь, вырастают в наших глазах. К какой же категории принадлежит великий Докучаев? Если двадцать лет [статья Полынова относится к 1927 г.J покажется вам недостаточно большой перспективой, чтобы решить этот вопрос, прибавьте к ней ту, которая создается расстоянием от нас до Венгрии, станьте на точку зрения венгерских геологов, и вы получите свой ответ".

Полынов был мужественным человеком. Жизнь преподнесла ему немало испытаний: участие в двух войнах (русско-японской и первой мировой), необоснованное заключение в 1937-1939 гг., борьба за почвоведение и достоинство ученого в обстановке идеологического диктата 1948-1952 гг. Из рассказов старых почвоведов, воспоминаний Теодора Шумовского (Русская мысль. Париж, 1997. № 4192), материалов СП. Лялина и Перченка (1995) можно восстановить следующую картину. Вечером 11 мая 1937 г. на квартиру к Полынову вошли два сотрудника НКВД в сопровождении дворника, предъявили ордер на обыск. Обыск длился до 4 часов ночи, после которого Б.Б. Полынова увезли, вероятно, на Лубянку. По делу Б.Б. Полынова были арестованы также В.М. Боровский, А.Ф. Большаков, А.И. Троицкий, Г.И. Григорьев. Всех обвиняли по статье 58 УК в шпионаже и в подготовке вооруженного восстания и террористических актов (Лялин, Перченок, 1995). Полынов отбывал годы заключения в Ленинграде в Крестах в камере № 23. По воспоминаниям Теодора Шумовского (1997) Полынов организовал в камере "вольный университет", читал заключенным с мая по июль 1938 г. курс географии (и теорию ландшафта), после чего был посажен в карцер. Полынов и Григорьев выдержали пытки, не признали себя виновными и были освобождены в июне 1939 г.

Здоровье Полынова после двух лет пребывания в тюрьме было основательно подорвано. По непроверенным документально рассказам почвоведов В.М. Боровский оговорил себя и после окончания следствия отбывал около 10 лет ссылку в районе Караганды (Карлаг), а затем остался жить и работать в Казахстане. Судьба Троицкого, вероятно, оказалась еще более трагичной. В связи с этой историей из жизни Полынова особенно ясно проявленное им мужество при выступлении в защиту А.А. Роде в 1948 г., которого обвиняли "во всех чужих грехах" после издания книги "Почвообразовательный процесс и эволюция почв" (Роде, 1947) и которого спасло заступничество Полынова (Почвоведение. 1948. № 7).

Упомянем в связи с этим и блестящие отзывы-характеристики Б.Б. Полынова и Л.И. Прасолова, которые были даны ими ссыльному Р.С. Ильину в 1931 г., что было небезопасным в те годы (И.Р. Ильин, 1990).