Лекция 3 постпозитивизм

Мыслитель, который совершил радикальный переворот в философии наук во второй половине XX в.,- английский философ австрийского происхождения Карл Поппер (1902-1994). К. Поппер в молодости принимал участие в работе Венского кружка и принадлежал к логическому направлению неопозитивизма. После присоединения Австрии к Германии он был вынужден покинуть родную страну, уехал в Великобританию, где до последних дней жил и работал. Основ­ные его работы написаны на английском языке, поэтому его относят к англий­ским философам.

Этап развития философии науки, который появился благодаря К. Попперу, получил название постпозитивизма.

Сфера логики во многом определила те подходы, которые К. Поппер при­менил к вопросам философии наук. Будучи логиком, К. Поппер интересовался тем, как развивается научное знание, по какой схеме происходит формирование новых теорий, как происходит движение науки к открытиям. К. Поппер был убежден, что наука приближает человека к истине. Но вместе с тем, по мне­нию К. Поппера, человек не может сформулировать критерий истины. Это является одним из главных парадоксов его философии. Проанализировав исто­рию вопроса от Аристотеля до наших дней, К. Поппер приходит к выводу, что нет таких общепринятых критериев, по которым четко и однозначно можно от­делить истинное знание от ложного. Для того чтобы понять, почему этот пара­докс становится возможным, надо вспомнить, что К. Поппер прежде всего ло­гик, сторонник классической, формальной аристотелевской логики, по которой либо ДА, либо НЕТ, третьего не дано (закон исключения третьего - фундамен­тальный закон классической логики). На этом основании он отрицал диалекти­ку Гегеля и Маркса. У К. Поппера есть блестящая статья с критикой диалекти-

31

30

ку Гегеля и Маркса. У К. Поппера есть блестящая статья с критикой диалекти­ки, где он показывает, что те принципы, на которых строят свою теорию позна­ния Гегель и Маркс, противоречат классической логике и невозможны с ее точ­ки зрения, С этой позиции К. Поппер подходил и к вопросам истины. Предпо­ложим, существует некоторая проблема, для решения которой выдвигается не­сколько гипотез. В ходе дальнейшей работы над вопросом какая-то одна гипо­теза получает подтверждение, остальные отбрасываются как неверные. Когда мы отбрасываем из двух гипотез одну неверную, с точки зрения формальной логики это значит, что мы приближаемся к истине, даже если мы этого не зна­ем. Третьего не дано: или истина, или ложь. Если мы отказываемся от ложного варианта, то, хотим того или нет, мы приближаемся к истине. Вот почему, по мнению К. Поппера, наука ведет нас к истине, даже при том, что человек до конца не может определить, что есть истина. Такое приближение к истине вслепую, с точки зрения формальных логических схем, безупречно [см.: 33, 34]. Со времен Ф. Бэкона считалось, что, во-первых, наука развивается через индуктивное обобщение (индуктивистская модель науки), а, во— вторых, раз­вивается путем накапливания фактов, теорий {кумулятивная модель науки). Кумулятивизм - принцип накапливания знаний, т.е. кумулятивная модель нау­ки говорит о том, что наука развивается путем постоянного приращения зна­ний. В этом контексте взаимоотношение старых и новых научных теорий вы­страивается примерно так: старая теория есть частный случай более новой, т.е. новая теория не отбрасывает старую, она лишь расширяет ее. Представления о том, что развитие научного знания кумулятивно и индуктивно, господство­вали с начала XVII до первой половины XX в. Проанализировав работы уче­ных, К. Поппер не согласился с таким выводом. Он обращает внимание на то, что ответственный ученый (устойчивое выражение в философии К. Поппера), выдвинув новую гипотезу, должен искать не столько факты, которые ее под­тверждают, таковые всегда есть, а должен искать - нет ли фактов, кото­рые ее опровергают. И только не найдя таковых, он может утверждать, что его гипотеза более или менее достоверна. Таким образом, ответственный уче­ный будет искать те факты, которые его гипотезу могут опровергнуть. В основе развития научного знания, по мнению К. Поппера, лежит не индуктивный, а ги-потетико-дедуктивный метод. Теория выстраивается не путем обобщения фактов, а иначе. Выдвигается гипотеза, объясняющая эти факты, из гипотезы выводится некоторое предположение, которое в дальнейшем подлежит эмпи­рической проверке [см.: 51]. Схема гипотетико-индуктивного метода такова: первый шаг - выдвижение гипотезы; второй шаг - на фоне этой гипотезы вы-

водятся дедуктивным методом некоторые предположения; и третий -эмпирическая проверка этих предположений. Если предположения эмпириче­ски не подтверждаются, значит, гипотеза была ошибочной, в случае эмпириче­ского подтверждения гипотеза становится более вероятной.

Одна из разновидностей дедуктивного метода - это доказательство от про­тивного в задачах геометрии, что является негативным вариантом гипотетико-дедуктивного метода. Выдвигается не правильная, позитивная гипотеза, а, на­оборот, негативная, заведомо ошибочная, неверная, затем делаются некоторые предположения, и мы, убедившись, что они неверны, подтверждаем, что вы­двинутая гипотеза неверна. Гипотетико-индуктивный метод в науке встречает­ся чаще всего в позитивном варианте. В качестве наиболее яркого примера ги-потетико-дедуктивного метода можно,привести доказательство теории относи­тельности. Эйнштейн при создании своей теории относительности не проводил эмпирические исследования. Сама теория относительности была создана как математическая модель с определенным философским содержанием. Эмпири­ческая проверка теории относительности осуществлялась последователями Эйнштейна значительно позже того, как была сформулирована. Было сделано предположение, что если теория относительности верна, то должны наблюдать­ся следующие факты: искривление пространства вблизи Солнца как объекта с большой массой и замедление времени у поверхности Земли. В нескольких экспериментах оба эти предположения получили подтверждение, тем самым подтверждая в определенной степени всю теорию относительности в целом. Эйнштейн сформулировал масштабную теорию, не основываясь на эмпириче­ских исследованиях. Его последователи на основе этой теории сделали некото­рые предположения, которые в дальнейшем эмпирически исследовали и полу­чили подтверждение. Вот классическая схема гипотетико-индуктивного метода. По мнению К. Поппера, именно гипотетико-дедуктивный метод, лежащий в основе развития научного знания, является фундаментальным законом при по­строении и проверке теории.

Следующим важным моментом в теории К. Поппера является его отноше­ние к принципу верификации. К. Поппер, как и многие его современники, по­нимал, что принцип верификации не удовлетворяет тем требованиям, которые предъявляются к нему наукой. Принцип верификации не может до конца опре­делить, какое знание является научным, а какое - ненаучным. В противопо­ложность этому принципу К. Поппер вьщвигает принцип фальсификации. Если принцип верификации - подтверждение, то принцип фальсификации - опро­вержение. В научном смысле фальсификация - это эмпирическое опроверже-

32

33

ние. К. Поппер настаивает на том, что подлинно научное знание принципиаль­но фальсифицируемо, т.е. может быть опровергнуто в определенных условиях. Это перекликается с утверждением о том, что ответственный ученый должен искать не те факты, которые подтверждают его гипотезу, а те, которые могут ее опровергнуть. Суть фальсификации, которую выдвинул К. Поппер, заключается в следующем: для всякой подлинно научной теории мы всегда можем описать область возможных фактов, которые, если будут установлены, эту теорию опровергнут. Понятно, что, если мы выдвигаем теорию, в данный момент тако­вых фактов нет. Но мы можем сказать, что при определенных фактах, если они будут установлены, наша гипотеза окажется неверной. Если мы не можем най­ти подобные факты опровержения в отношении какого-либо теоретического утверждения, то, по мнению К. Поппера, надо задуматься: а научное ли это утверждение, действительно ли оно носит научный характер? В этом смысле он обращает внимание на те утверждения, которые формулируются за пределами науки [см.: 33, 34]. Например, религиозные догмы, в которые можно верить и не верить, но опровергнуть их мы не можем. Или метафизи­ческие положения философии, например учения Платона об идеях: всякие вещи имеют в природе своей идею, и именно эти идеи являются в природе сущим. Мы не можем опровергнуть эти предположения Платона, и в силу этого платоновские учения не есть наука.

Для К. Поппера принцип фальсификации - универсальный критерий, ко­торый позволяет отличить действительно науку от различных форм ненаучного и псевдонаучного знания. При этом в отличие от неопозитивистов 20-х гг. К. Поппер относился к метафизике философии позитивно, считая, что она играет огромную роль в развитии человеческого знания. Понятно, что если мы ведем речь о тех или иных утверждениях, которые формулируются явно за пределами науки, в области религиозного, метафизического мышления, то здесь отличить их от научного знания просто. Но главный пафос К. Поппера был направлен не на явно ненаучные знания и знания, маскирующиеся под науку, не против тех форм знаний, которые изначально не имели к науке никакого отношения, а на­правлен был на формы псевдонаучного знания, которые рождаются в недрах самой науки. Сама наука периодически генерирует псевдонаучные теории. Лю­ди, которые создают эти псевдонаучные теории в рамках науки, полагают, что они ученые, что они не выходят за пределы науки. Причина здесь, как правило, в тех или иных допущениях, методологических ошибках, метафизических по­ложениях, которые вносятся в науку неявно, за ее пределами. Такими примера­ми псевдонаучных знаний К. Поппер считал марксизм и психоанализ. Действи-

тельно, структура марксистской теории и теории 3. Фрейда такова, что опро­вергнуть утверждения, составляющие основу этих теорий, практически невоз­можно. Дело в том, что характерной чертой марксизма и фрейдизма, позволив­шей в середине XX в. этим направлениям сблизиться, является так называемое непрямое объяснение человеческих действий. Та и другая теория претендуют на объяснение поступков человека, динамики человеческого общества. К. Маркс говорит о том, что существует так называемая превращенная форма сознания, источником развития человечества является объективный экономический инте­рес, который прокладывает себе дорогу вне зависимости от воли и желания конкретных людей. То есть эта объективная экономическая потребность тех или иных социальных классовых групп трансформируется через механизмы политической идеологии, оказывая влияние на сознание людей, формируя соз­нание (надстроечное явление). Поэтому, согласно представлениям марксистов, человек действует объективно в русле этого экономического интереса, но дума­ет по поводу мотивов своих действий все что угодно, полагая, что он поступает исходя из своих требований, верований, убеждений и т.д. И на самом деле, по Марксу, все дело не в убеждениях человека, а в том экономическом интересе, который так или иначе двигает его и общество в целом. Если мы посмотрим на психоанализ, то увидим то же самое. Что бы человек не думал по поводу моти­вов своих действий, он действует исходя не из моральных убеждений, по мне­нию 3. Фрейда, на самом деле половое влечение сублимируется в различных формах человеческой активности. Конечно, мы должны учитывать сложный характер взаимодействий человеческого сознания с окружающим миром. К. Маркс и 3. Фрейд «нащупали» нечто, что предшественниками не учитывалось, но абсолютизация таких мотивов опасна и чревата, как предупреждал К. Поп­пер, появлением псевдотеоретических наук.

К. Поппер выделил два основных принципа любой псевдотеории. Во-первых, все псевдотеории являются финальными, т.е. псевдотеория рассматри­вает все предшествующее развитие науки как подготовительный этап себя са­мой. В философию эту традицию привнёс Гегель. Всю историю философии он выстраивает таким образом, чтобы продемонстрировать, как, начиная от фило­софии Фалеса Парменида, зарождались те идеи, которые в конечном итоге сформировались в его гегелевскую всеобщую систему. К. Маркс, будучи по­следователем Гегеля, унаследовал эту логику мышления. Логика финальности присуща любой псевдотеории. Псевдотеория всегда претендует на то, что она последняя теория, дальнейшее развитие может осуществляться только в плане уточнения тех или иных ее положений.

34

35

Во-вторых, признаком псевдотеории является тотальность, претензия на то, что она может объяснить все. Псевдотеория объясняет не только те факты, которые уже установлены, что нормально для любой теории, ибо любая теория может существовать в том случае, если она удовлетворительно объясняет те или иные факты. Псевдотеория претендует на то, что может объяснить и те факты, которые еще не установлены. Любой вновь открываемый факт находит свое объяснение, не может быть таких фактов, которые не могут быть объясне­ны. Подобное противоречит самому духу науки. Ведь наука - это творчество, развитие и поиск нового, в том числе и развитие теорий. И именно открытие новых фактов приводит в истории науки к появлению новых теоретических подходов, объяснений. Псевдотеория в этом смысле отменяет данную тради­цию науки. Все, что может быть открыто в будущем, уже объяснено заранее. Отсюда догматизм приверженцев псевдотеории: их невозможно критиковать, они всему находят объяснение. К. Поппер показал, что этому способствовала гегелевская диалектика, которая возводит противоречие в ранг фундаменталь­ного научного принципа. Если классическая логика, обнаружив противоречие, стремилась устранить это противоречие путем выявления истины и лжи и от­брасывания лжи, то диалектика утверждает, что противоречие - это исконная и вечная составляющая любого явления, поэтому даже если существуют проти­воречия относительно того или иного объекта, они будут использоваться.

Для приверженцев этой диалектики противоречие не является поводом для пересмотра своих взглядов. Противоречие - фундаментальная структура бытия. И хотя диалектика дала много инструментов для постижения действительности, отбрасывать ее не стоит, она применима в ограниченных ситуациях.

Фальсифацианизм, который выдвинул К. Поппер, и его гипотетико-дедуктивная схема развития науки заставили исследователей радикально пере­смотреть вопрос о преемственности научных теорий. Если у предшественников предыдущая теория рассматривалась как частный случай последующей, более общей, то, согласно Попперу, на самом деле научное знание развивается не пу­тем накапливания теории и фактов, не индуктивно, оно развивается дискрет­но. К. Поппер впервые провозгласил дискретность в развитии научного знания: старые теории отбрасываются, на их место приходят новые. И в этом случае новая теория вовсе не более чем общий вариант предыдущей, т.е. возможен не только переход от одной теории к другой, но и полное отбрасывание предшест­вующих теоретических знаний. К вопросу о природе научного факта мы еще будем обращаться.

Важно понимать, что научный факт - это сложное образование, фраг­мент достоверного знания. Забегая вперед, без детализации отметим, что на­учный факт состоит как минимум из двух составляющих: событийной, т.е. со­ответствие факта некоему событию в реальности, и теоретико-языковой, т.е. факт - это высказывание о том, что нечто происходит. Это высказывание стро­ится, во-первых, по определенным языковым законам, во-вторых, само описа­ние действительности осуществляется в рамках определённого теоретического подхода. Любой научный факт всегда имеет теоретическую нагрузку. Если мы отбрасываем теорию, то все факты, которые эту теорию составляли, мы вынуж­дены пересмотреть. Если мы заменяем одну теорию другой, то, по сути, мы ме­няем всю совокупность фактов. Одно дело - те реальные события, с помощью которых эти факты описываются, а другое дело - как это все описывается. В различных теориях одну и ту же реальность описывают по-разному. Одно и то же событие может быть описано в рамках различных теоретических подходов, и всякий раз имеют дело не только с разными описаниями, но и с разными фак­тами. Благодаря К. Попперу эти моменты стали очевидными, но сам К. Поппер стремился оставаться в рамках классической логики, строгого рационализма. Однако те выводы, к которым он пришел, стали предпосылкой для построения новых фундаментальных конструкций в области философии и науки, уводив­ших исследователей далеко за пределы традиционного логического подхода.

Следующий этап глобального переворота в философии науки приходится на 60-е годы XX века и связан с появлением американского исследователя То­маса Куна (род. в 1922 г.). Его работа «Структура научных революций» оказа­ла колоссальное влияние на философию науки вне зависимости от того, приня­ли те или иные методологи и философы точку зрения Куна или отвергли [см.: 24]. Надо отметить, что сам терминологический аппарат, предложенный Куном, сегодня стал общепризнанным, т.е. те термины, которые он сформулировал и ввел в философию науки, сегодня используются и применяются представите­лями всех ее направлений, как сторонниками идей Куна, так и противниками. Еще одним показателем влияния этой книги является следующий факт: поя­вившись в 60-е г. в Америке, уже в 1974 г. она была переведена на русский язык, что само по себе событие уникальное для советского времени.

Кун по образованию был химиком и долгое время занимался вопросами истории химических наук. Это привело его к решению проблем истории науки как таковой, от которых он перешел к вопросам философии наук. Направление, начало которому было положено Куном, получило название исторической школы философии науки. Почему такое название? Потому что Кун и его после-

36

37

дователи совместили логические схемы, разработанные предшественниками, в частности К. Поппером, с реальными примерами из истории науки. Надо пом­нить, что все схемы К. Поппера строились на формальных логических рассуж­дениях, это были умозрительные схемы. Кун пытался совместить эти схемы с тем, что реально происходило в истории европейской науки с древнейших вре­мен до наших дней. Ознакомимся с двумя ключевыми понятиями философии Куна: научного сообщества и научной парадигмы.

Те фундаментальные изменения, которые происходят в науке с середины XX в., наглядно показали всем, что подлинным субъектом научного знания яв­ляются не отдельные ученые-исследователи, а научные сообщества. Раньше ка­залось, что решающий вклад в науку вносят ученые-одиночки, была иллюзия того, что наука - дело единиц, что субъектом научного творчества являются от­дельные личности. Эта иллюзия сформировалась благодаря тому, что ученых было мало, от личности ученого зависело - будет сделано то или иное открытие сейчас или спустя несколько столетий. Всё изменилось. Если сегодня открытие не будет сделано в одной стране, то завтра оно будет сделано в другой. Науч­ные открытия сегодня более предсказуемы. Мы пришли к такой ситуации, ко­гда можем прогнозировать научные открытия с точностью до нескольких лет.

В средние века, эпоху Возрождения речь шла не об отдельных ученых, а о научных сообществах. В конечном итоге любой великий ученый начинает свои исследования не с нуля, а опираясь на труды и достижения предшественников и работы коллег-современников. Таким образом, научное знание - продукт не индивидуального, а коллективного творчества.

Кун определяет научное сообщество как совокупность людей, работаю­щих в той или иной научной области. Обратите внимание: к научному сообще­ству относят не только ученых, исследователей, но и людей, в целом причаст­ных к науке, например лаборантов, без которых научный поиск и творчество оказывается невозможным. Возникает вопрос: если человек работает в той или иной научной сфере, причастен ли он к научному сообществу, становится ли автоматически его членом? Ответ отрицательный. Просто работать в данной области над данной проблематикой еще не значит стать частью научного сооб­щества. Научное сообщество должно признать его своим членом. А для этого человек, по меньшей мере, должен разговаривать с этим сообществом на одном языке, должен принимать и разделять основополагающие принципы, принятые в этом научном сообществе, должен признавать некоторые исходные теорети­ческие положения, некий исходный понятийный аппарат, ту иерархию методов исследования, которая на сегодняшний день сложилась. Каких бы результатов

ученый-одиночка не достигал, какие бы проблемы он не решал, если он не впи­сывается в научное сообщество, то будет считаться лжеученым. То есть суще­ствуют некие общие принципы, которые объединяют научное сообщество. Та­ким образом, мы выходим на понятие «парадигма».

Сформулируем следующий тезис. Научное сообщество объединено гос­подствующей в нем парадигмой. Вообще понятие «парадигма» введено Куном и осталось до конца не определенным. Четкого определения Кун не дает, скорее дается описательное определение, нежели строго логическое. Вместе с тем, как ни парадоксально это звучит, понятие «парадигма» настолько быстро было ус­воено философским сообществом, что сегодня оно используется всеми, в рам­ках всех направлений философии, которые не только теоретически, но и по са­мой проблематике достаточно далеки от работ Куна. «Парадигма» переводится на русский язык буквально как «образец». Кун обращает внимание, что в исто­рии любой науки периодически появляются теории, которые носят фундамен­тальный, глобальный характер и являются не просто базовыми теоретическими построениями - они становятся на долгие годы образцом построения теории вообще для представителей данной науки. Так, например, для физиков образ­цом построения теории была механика Ньютона. Речь идет не только о содер­жании теории, но и о структуре. Важные фундаментальные теории, которые периодически появляются в каждой науке, Кун называет образцовыми теория­ми, теориями образца. Образцовые теории не только задают некое теоретиче­ское содержание науки, но прежде всего создают формальную структуру, опре­деляющую, что считать научным, а что ненаучным, что считать достойным внимания, а что нет. Эти теории показывают нам, как решать научные задачи, какие методы являются предпочтительными. Образцовые теории на несколько десятилетий или даже столетий дают науке определенный язык, набор базовых понятий, категорий, создают некий словарь. Таким образом, если мы хотим ра­ботать в данной научной области, развивать ее, мы должны учесть все эти мо­менты и действовать, руководствуясь этими образцами.

Однако понятие «парадигма» включает в себя не только теоретические пред­посылки научного знания. Важно, что Кун впервые разрабатывает проблематику предпосылочного знания в науке. Конечно, о том, что знание не может быть без предпосылочного, рассуждали великие философы XVII-XIX вв., но именно благо­даря исторической школе Т. Куна и его последователей началось конкретное ис­следование конкретных предпосылок формирования научного знания. Парадигма, которая включает в себя образцовые теории, - это важная теоретическая предпо­сылка, вместе с тем парадигма входит в совокупность предпосылок ненаучного

38

39

плана. Предпосылки научного плана могут быть научными, теоретическими, а мо­гут быть ненаучными, общефилософскими, общемировоззренческими. Все это, вся совокупность предпосылочного знания, которая функционирует в настоящее время в науке, включается в понятие парадигмы.

Теперь о структуре развития науки. В структуре развития научного зна­ния Кун выделяет несколько этапов, которые циклическим образом сменяют друг друга. Первый этап - достаточно длительный по времени, он называется нормальной наукой. Нормальную науку сменяет кризисная наука, менее про­должительный по времени этап. И, наконец, третий этап, сменяющий кризис­ную науку, - научная революция, этап достаточно короткий. Затем этапы повто­ряются снова.

Все, что было отмечено выше относительно единства научного сообщест­ва, господства той или иной парадигмы, относится к этапу нормальной науки. Нормальная наука характеризуется тем, что господствует единая парадигма, научное сообщество обладает внутренним единством. Обратите внимание, что в рамках парадигмы вполне возможна конкуренция теорий, но эти теории конкурируют между собой, имея общие основания. В логике есть раздел, зани­мающийся проблематикой вопросов, споров, - это логика споров. Для того что­бы спор был продуктивным, спорящие должны иметь некие общие основания, у них должны быть определенные положения, которые они разделяют одинаково. Поэтому дискуссия может быть продуктивна, если апеллировать к общим осно­ваниям и убеждать оппонента. Если в споре нет общих оснований, спорящие не имеют точек соприкосновения, то такой спор никогда не может быть продук­тивным, т.к. апелляция к общему основанию просто невозможна. Примерно так же можно говорить о конкурирующих теориях, созданных в рамках одной па­радигмы, т.е. у них есть общее основание, у них есть к чему апеллировать в процессе научной дискуссии. Тогда мы можем сравнивать, какая теория лучше или хуже объясняет известный нам факт. Забегая вперед, отметим, что теории, созданные на основе различных парадигм, не сравнимы.

Задача, которую решают ученые на стадии нормальной науки, Кун назвал задачей головоломки. Какие характерные признаки имеет головоломка? Она решается при соблюдении определенных алгоритмов, правил, т.е., приступая к решению головоломки, мы точно знаем, что, если будем делать все правильно, мы ее решим. У головоломки есть одна особенность: даже если мы избираем путь, который нам дает лучший результат, это неверное решение, ибо в голово­ломке заложены определенные правила и им необходимо следовать. Когда речь идет о научных задачах, такие нестандартные, непродуктивные решения могут

оказаться более эффективными. Господство парадигмы запрещает любое жела­ние сделать лучше, продуктивнее, эффективнее [см.: 24].

Кун говорит, что задачи, которые ученые решают на стадии нормальной науки, это задачи-головоломки, т.е. ученый предполагает, что если он все будет делать правильно, то задача будет решена, просто необходимо соблюдать мето­дологические требования, которые сегодня предъявляются. Но реальность сложнее любой схемы, и в процессе научного поиска ученые все чаще и чаще сталкиваются с задачами, которые не имеют решения. Вначале на них не обра­щают внимания, списывая на ошибки измерения, наблюдения. Такие задачи Кун назвал научной аномалией. Пока аномалий мало, на них не обращают вни­мания, но со временем количество аномалий начинает возрастать, число задач, которые не могут быть решены в рамках господствующей парадигмы, стано­вится все более и более значимым. Накапливаются нерешенные задачи, и пер­вая реакция, которая появляется в научном сообществе, - это попытка встроить эти аномалии в существующую парадигму, несмотря ни на какие противоречия и сложности. На примере астрономии это хорошо видно. В древности господ­ствовала так называемая геоцентрическая система, т.е. Земля в центре Вселен­ной, все остальные объекты вращаются вокруг Земли. Однако наблюдения по­казали, что движение планет по небосводу представляет не дугу, как должно было быть, если бы они вращались вокруг Земли, а петлю. В рамках геоцентри­ческой парадигмы это было необъяснимо, эту траекторию движения планет можно рассматривать как аномалию. Сначала на это не обращали внимания, полагая, что все дело в ошибках наблюдения. Но наблюдения накапливались, и тогда попытались описать видимое движение планет по небосводу, основыва­ясь на положениях геоцентрической теории, т.е. предположили, что планеты вращаются по орбите вокруг Земли и при этом вращаются вокруг неких услов­ных центров. Например, вращение Луны вокруг Солнца: она вращается вокруг Земли - центра - и уже вместе с Землей вокруг Солнца. Тогда согласно геоцен­трической системе создавали громоздкие таблицы для расчета положения пла­нет. И после того, как от геоцентрической системы пришли к гелиоцентриче­ской, необходимость в этих эмпирических таблицах отпала, все легко реша­лось, если учитывать, что планеты вращаются вокруг Солнца. Это пример того, как растущее количество аномалий сначала поставило под сомнение господ­ствующую парадигму, а затем привело к ее смене. Кризисная наука - это когда количество научных аномалий становится настолько велико, что требует смены парадигмы, принципиально новых фундаментальных решений. Научная рево­люция - это такая стадия развития науки, когда возможна конкуренция пара-

40

41

дигмы. Она характеризуется распадом научного сообщества, которое перестает быть монолитным и единым, начинается поиск альтернатив, новых парадигм, в конечном итоге какая-то одна парадигма побеждает, становится господствую­щей, вокруг нее консолидируется научное сообщество и опять переходит в пер­вую стадию нормальной науки.

Кун обращает внимание на то, что выбор новой парадигмы вовсе не обяза­тельно имеет рациональную природу. Если Поппер полагал, что в результате фальсификации одной теории переход к другой непременно приближает к ис­тине, то Кун обращает внимание на то, что истина не определяема, и если мы не можем определить, что есть истина, на каком основании мы утверждаем, что копия теория ближе к истине, чем предшествующая? По Куну новая теория -другая, она но более близка к истине, чем предыдущая, она просто другая. Ведь гелиоцентрическая теория не является истинной, и Солнце не центр Вселенной. Согласно Куну появляется другая парадигма, которая лучшим образом объяс­няет действительность, но не более того. Поэтому Кун обращается к астроно­мии, чтобы рассмотреть мотивацию Коперника, и на его примере показывает, как нерациональные мотивы влияют на изменение научных парадигм. Об этом раньше не задумывались, считалось, что наука - это серия рационального дей­ствия, что ученые рациональны и мотивы создания новых теорий лежат в об­ласти разума. Почему Коперник решил, что Солнце находится в центре Все­ленной? Чем он отличался от других астрономов, будучи священником и имея условное отношение к науке? Почему он увидел другую схему Вселенной? Эта была эпоха Возрождения, античных традиций, и, естественно, возрождали ан­тичность позднего Рима. А в позднем Риме в борьбе различных религий побе­дило христианство, главным его конкурентом был культ Солнца, в соответст­вии с которым наблюдалось стремление к единобожию, отождествлению Бога, солнца и императора. И в эпоху Возрождения этот культ Солнца трактовался в христианском стиле. Коперник, как и многие другие выдающиеся деятели эпо­хи Возрождения, разделял эти взгляды и был убежден, что Солнце - это и есть христианский Бог, и если он Бог, то должен находиться в центре Вселенной. Коперник занялся астрономией, чтобы доказать истинность своих религиозных взглядов. В остальном его теория была архаична, революционным было только помещение Солнца в центр мира. Для Куна было главным показать, в какой степени иррациональные мотивы оказывают влияние на построение теорий и выбор новых парадигм.

Куна можно упрекнуть в том, что он абсолютизирует иррациональный факт в науке, игнорирует рациональные мотивы. Благодаря его взглядам появи-

лись такие области, как психология научного знания, социология научного творчества. Впервые обратили внимание на личность ученого как конкретного живого человека с его особенностями психики, мировоззренческими взглядами, особенностями его взаимодействия с другими членами сообщества. Наука - это среда конкурентная, и взаимоотношения между учеными оказывают большое влияние на их теоретические построения. Ведь если ученые враждуют, то ма­ловероятно, что они признают достижения друг друга.

Подведем итоги.

Теория научных революций Куна заставила совершенно по-новому взглянуть на взаимоотношения научных теорий. К. Поппер показал, что новая теория не обязательно является продолжением предыдущей. С точки зрения Куна, все одно­значно: теории, созданные в рамках различных парадигм, не могут сравниваться между собой, они являются несоизмеримыми. Говорить об истинности этих тео­рий нельзя, каждая из них истинна в рамках своих предпосылок. В качестве при­мера здесь можно рассматривать различные исторические формы геометрии. С одной стороны, есть геометрия Евклида, и ее главная теоретическая предпосылка - представление о пространстве как трехмерном, прямолинейном и равномерном. С другой стороны, есть неевклидова геометрия, и здесь предпосылкой является представление об искривленном пространстве. Сравнивать между собой евклидо­ву и неевклидову геометрии нельзя, как, например, нельзя сравнить геометрии Евклида и Лобачевского (один из примеров неевклидовой геометрии). Они не со­измеримы. Если мы берем пространство как прямолинейное, трехмерное и равно­мерное, то должны использовать геометрию Евклида. Геометрия Лобачевского в этом случае неприменима, дает абсурдные результаты, т.к. пространство не ис­кривлено. Представления о пространстве - вещи парадигмальные, если выбираем одно, то другое использовать не можем, и наоборот. Геометрии Лобачевского и Римана мы можем сравнивать между собой (какая из них наиболее соответствует реальной геометрии пространства), т.к. они создаются в рамках общих предпосы­лок. И более соответствует геометрия Римана, описывающая пространство Эйн­штейна, которое принято сейчас действительным, реальным для современной ас­трофизической картины мира. Для описания предметов макромира мы не прибе­гаем к сложным геометриям, кривизна настолько незначительна, что в качестве абстракции пространство может быть принято как прямолинейное. В рамках не­евклидовых геометрий возможна конкуренция, необходимо уточнение, какая из геометрий более или менее достоверна.

Теории, которые создаются в рамках разных парадигм, различаются не только в области своих предпосылок, они различаются в области того научного

42

43

языка описания, которым пользуются. Обратите внимание: научная революция означает не просто смену парадигмы, базовых теоретических воззрений, но и замену всего фактического аппарата науки. Если мы рассматриваем факт как соединение реальности и описание этой реальности, то, принципиально меняя способ этого описания, мы меняем и сами факты. Переход к новой парадигме всегда вынуждает исследователей заново переосмысливать весь массив накоп­ленных фактов. Научная революция всегда означает пересмотр всей совокупно­сти накопленных фактов; факты нельзя уже просто накапливать, часть из них отбрасывается или переосмысливается.

Следующая концепция, возникшая на рубеже 60-70-х гг. XX в., принадле­жит английскому философу И. Лакатосу (1922 - 1974). Он считал себя сторон­ником и последователем К. Поппера. Пафос его философских трудов сводился к защите принципа рационализма. Он не мог не учитывать ту работу, которую проделал Кун, исследуя логику развития европейской науки, но в то же время, признавая отдельные положения теории Куна, Лакатос настаивает, что в основе развития науки лежат рациональные принципы. Начинаются споры сторонни­ков Куна и Лакатоса, в результате которых постпозитивизм разделяется на два направления —рационалистическое и иррационалистическое.

Рационалистическое восходит к работам К. Поппера и продолжается его последователем Лакатосом.

Источником иррационалистического является работа Куна. Лакатос обращает внимание на то, что тенденция развития научного зна­ния, а именно тенденция к централизации, сплочению научного сообщества во­круг той или иной парадигмы, и тенденция к конкуренции парадигм существу­ют не последовательно, а параллельно.

Ситуации нормальной науки и революции науки не сменяют друг друга, а существуют как тенденции одновременно. То есть, с одной стороны, стоит во­прос, как сохранить и консолидировать научное сообщество вокруг некой еди­ной парадигмы, а с другой - выдвинуть альтернативу парадигме. Сам термин парадигмы, который привносит Кун, Лакатос считает не совсем адекватным. Он предлагает заменить его понятием научно-исследовательской программы. Научно-исследовательская программа - это не просто парадигма, теория, а це­лая совокупность теорий, дискутирующих и спорящих между собой, но имею­щих некое принципиально общее теоретическое основание или, как он называл, твердое теоретическое ядро [см.: 26]. Обратите внимание: есди Кун рассужда­ет об основаниях не только теоретических и зачастую делает упор на ненауч­ное знание, то внимание Лакатоса формируется вокруг теоретических предпо-

сылок. Жесткое ядро научно-исследовательской программы - некие предельно общие теоретические положения. Лакатос принимает принципы фальсифика­ции Поппера, однако показывает, что фальсификация носит не такой формаль­ный и простой характер, как это представлялось Попперу.

Поппер полагал, что достаточно одного факта, который опровергает тео­рию, чтобы эту теорию фальсифицировать. Выше упоминалось, что очень трудно верифицировать некое утверждение, которое носит общий характер. Например, все березы осенью сбрасывают листву. Верифицировать это поло­жение практически невозможно, так как исследовать все березы, которые суще­ствовали, сейчас существуют и будут существовать, физически невозможно. Фальсифицировать проще; достаточно одной березы, которая не сбросит лист­ву, чтобы это утверждение оказалось фальсифицированным, т.е. неверным. Попперу, который придерживался чистых формальных логических схем, это казалось достаточным; достаточно одного факта, который не укладывается в теорию, чтобы от этой теории отказаться. Лакатос полагает, что единичный факт, который противоречит теории, вовсе не обязательно ее фальсифицирует; более того, достаточно много фактов, противоречащих теории, вовсе не обяза­тельно ее фальсифицируют. Наличие фактов, которые противоречат теории, вынуждает исследователей не отказаться от нее, а попытаться эти факты объяс­нить в рамках данной теории, усовершенствовать ее. Почему эта береза не сбросила листву, какие еще были неучтенные факты, которые обуславливают сброс листвы! В этом смысле противоречащий теории факт, по мнению Лака­тоса, ведет скорее к уточнению теории, чем к ее опровержению. Отвергнуть фундаментальные теории, которые составляют ядро научно-исследовательской программы, очень сложно, а зачастую практически невозможно. Для того что­бы разрушить это ядро, необходимо сначала разрушить поэтапно слои так на­зываемого внешнего защитного пояса научно-исследовательской программы. Речь идет о том, что всякая научно-исследовательская программа представляет собой совокупность теоретических положений, различающихся по степени их достоверности, уверенности в них. Есть положения, которые являются безаль­тернативными в научных программах, которые составляют ядро научных убе­ждений. В то же время есть определенный набор теоретических положений, ко­торые гораздо менее подкреплены фактами, аргументами и от которых иссле­дователи при определенной критике готовы отказаться. Можно выделить в ка­ждой научно-исследовательской программе целых ряд таких слоев по степени достоверности, аргументативности, обоснованности и т.д. В конечном итоге мы всегда найдем набор положений, которые кажутся сомнительными даже самим

44

45

представителям программы, и любая обоснованная, разумная критика таких положений может привести к отказу от них. Для того чтобы фальсифицировать научно-исследовательскую программу, утверждает Лакатос, надо идти после­довательно. Сначала надо фальсифицировать те положения, которые самим представителям кажутся не совсем достоверными, сомнительными, затем те, которые являются более обоснованными, и, в конечном итоге, после снятия слой за слоем этой защитной оболочки фундаментальное теоретическое ядро окажется не прикрытым. Только после этого можно начинать критику этого яд­ра - фундаментальных, базовых положений. Лакатос подтвердил глобальную роль психологии в становлении научного мира, по сути, он описал психологи­ческий механизм. Есть сокровенные идеи, от которых человек отказаться не го­тов, а есть такие, от которых можно отказаться, если убедят. Схема фальсифи­кации программы, описанная Лакатосом, применима во многих сферах жизни человека. Если мы хотим убедить человека в чем-то, нельзя начинать атаку на его сокровенные, базовые принципы, надо критиковать те убеждения, в кото­рых он сам не до конца уверен, заставлять сомневаться, и, проникая все глубже, можно добраться до самой сердцевины. Лакатос показал, что исследование психологии научного общества - очень важный момент, зачастую показываю­щий, каким образом создается наука.

Английский философ американского происхождения Пол Фейерабенд (род. в 1924 г.) в 70-х годах XX в. продолжает иррационалистическую тради­цию в постпозитивизме. Концепция Фейерабенда получила название концепции методологического анархизма, и понятие анархизма здесь указано не совсем в переносном смысле. Свои взгляды на природу науки и научного знания Фейе­рабенд четко увязывает с политическими моментами. Описывая ситуацию, ко­торая сложилась в развитых странах мира к 70-м гг. XX в., Фейерабенд отмеча­ет, что в большинстве из них утвердилась либеральная демократия, основанная на принципах терпимости, учета интересов меньшинств и т.д., а наука по-прежнему строится на тоталитарных принципах принуждения. У Фейерабенда есть работа «Против методологического принуждения в науке» [см. 44]. Он считает, что все парадигмы и прочее, описанное Куном и другими исследовате­лями, - это примеры того, как в науке осуществляется принуждение. Здесь наука носит антидемократический характер, и задача заключается в том, чтобы построить науку на тех же принципах, на которых построен современный де­мократический мир. Следовательно, избавиться от диктата теорий и методов. Первое, на что обращает внимание Фейерабенд, это то, что любые теории яв­ляются несравнимыми. Поскольку любая теория описывает реальность на оп-

ределенном языке, любые теории, созданные в рамках одной парадигмы или в разных парадигмах, меняют систему фактов. Теории, построенные на разных фактах, невозможно сравнивать между собой, следовательно, любые теории, с точки зрения философа, являются несравнимыми. Т.е. мы не можем утвер­ждать, какая теория более или менее истинная. Следовательно, любая теория имеет право на существование, если она признается хотя бы частью научного сообщества и дает хотя бы какой-то практический результат. Это очень важный момент, на который Фейерабенд обращает внимание: теория и метод должны давать результат. Результативность, практика - это единственные кри­терии истины, которые могут существовать. Известно, что конкурирующие теории существуют в науке оттого, что каждая из них дает удовлетворительное объяснение одной части установленных фактов, но не может объяснить осталь­ные. Поскольку каждая теория что-то удовлетворительно объясняет, а что-то нет, они продолжают существовать и конкурировать между собой. По мнению Фейерабенда, наука развивается не путем перехода от одной теории к другой, не путем фальсификации старых теорий, а путем «размножения» теорий. Чем больше альтернативных теорий выдвинуто, тем лучше. Единственный крите­рий истинности теории — ее эффективность. Вступает в игру принцип, поя­вившийся в начале XX века в квантовой механике при описании электрона, ведь любая частица может быть корпускулярной или волновой, - принцип корпуску-лярно-волнового дуализма, который привел к формулировке принципа дополни­тельности. Бор доказал, что корпускулярное и волновое описания электрона не противоречат друг другу, а дополняют друг друга. Этот принцип дополнительно­сти Фейерабенд и его последователи предлагают понимать более широко: чем больше теорий, тем более разностороннее описание объекта мы можем получить. Конкурирующие теоретические описания объекта не противоречат друг другу, а дополняют. Не может быть диктата теорий и методов исследования.

Традиционно наука предполагает некую иерархию методов, для решения тех или иных задач определенные методы являются предпочтительными, т.к. дают более точный результат. Фейерабенд настаивает на том, что плюрализм методов должен существовать, как и плюрализм теорий; все методы приемлемы, если они результативны. Не должно быть иерархии методов, методологического принуж­дения. Отсюда появилось словосочетание «методологический анархизм».

В своем дальнейшем исследовании науки и структуры научного знания Фейерабенд показывает, что отсутствует принципиальная разница между структурами научного и мифологического знания. Если трактовать Фейерабен­да слишком радикально, то все паранаучные, псевдонаучные знания и т.д. при-

46

47

емлемы и имеют право на существование. Таким образом, иррационалистиче-ская линия философии науки достигла апогея в трудах Фейерабенда и показала пределы философии науки как таковой. Стало очевидно, что границы научного и ненаучного знания определить практически невозможно. Постпозитивизм за­кончил свой цикл, начав с вопроса о проведении четкой границы между наукой и ненаукой и придя к выводу о том, что эту границу нельзя определить.

ЛЕКЦИЯ 4

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ НАУКИ

КАК ОСОБОЙ ФОРМЫ ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ЧЕЛОВЕКА И СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА

С одной стороны, наука - это особая форма познавательной деятельно­сти человека, целью которой является получение систематического достовер­ного знания о действительности. С другой стороны, наука, особенно в совре­менном обществе, - это мощный социальный институт, включающий в себя огромные материальные человеческие ресурсы и являющийся важной состав­ной частью общества. Появление науки как особой формы познавательной дея­тельности и как социального института - процессы не одновременные. Вначале наука складывалась как особая форма познавательной деятельности, и только на определенном этапе развития общества появляется социальный институт, который мы называем наукой в современном понимании. Это различие во вре­мени в свое время породило серьезные дискуссии о том, когда возникла наука.

Долгое время господствовала точка зрения, согласно которой наука возни­кает в Европе в XVI-XVII вв. Все то, что существовало в древности, в средние века за пределами Европы, в соответствии с этой точкой зрения наукой не счи­талось. И применительно к знаниям того времени использовались такие поня­тия, как элементы научного или эмпирического знания. Почему именно Европа XVI-XVII вв.? Потому что в это время только в Европе сложился тот самый со­циальный институт, который мы связываем с наукой. Надо понимать, что наука эволюционировала после XVII в., поэтому возникло понятие классической нау­ки. Под классической наукой понимают те исторические формы науки и науч­ного знания, которые сложились в Европе в XVI-XVII вв. и существовали до на­чала XIX в. Как только стало понятно, что наука XX в. серьезно отличается от классической науки, стали рассматривать и науку доклассическую. В настоя­щее время все большее распространение получает точка зрения, согласно кото­рой наука возникла еще в древности. Другое дело, что форма этой науки отли­чается от формы классической и современной науки. Она еще не совершенна,

48

но заметна общая направленность на систематическое познание действительно­сти. Развитие науки шло неравномерно, поскольку оно связано с определенны­ми социальными задачами. Например, развитие научных знаний в таких высо­коразвитых обществах, как древнегреческое и древнеримское, сменилось засто­ем, а затем в значительной степени и регрессом, когда в Римской империи об­разовались варварские королевства и оттого изменились социальные запросы. Только в эпоху Средневековья европейское общество формирует запрос на на­учное знание, в XII-XVI веках наука получает вновь мощный импульс к разви­тию. Наступает эпоха Возрождения. Развиваются такие отрасли науки, как ме­ханика и естествознание, прикладные науки. Поскольку теоретические области научного знания могли войти в противоречие с существующими догматами, свободы для научного творчества было значительно меньше и наука развива­лась в прикладных областях. Наметился отход от таких традиционных для Средневековья областей исследования, как алхимия, развивались прикладная химия, анатомия. Рано или поздно прикладная наука должна была вступить в противоречие с господствующей системой научных взглядов, взглядов Аристо­теля. Аристотель в свое время написал множество трактатов по самым разным темам естественно-научного и философского знания. В Средние века труды Аристотеля рассматривались церковью как истина в последней инстанции. Форма философского знания базировалась на трех непререкаемых авторитетах: Священного Писания, отцов церкви и Аристотеля. Наука XIII-XIV вв. не выхо­дила за пределы аристотелевской физики.

Уже в XIII веке богослов Фома Аквинский (1225-1274) формирует и от­стаивает теорию двух истин, согласно которой истина науки и истина религии не противоречат друг другу, ибо относятся к различным сторонам бытия [см.: 5]. С этой точки зрения, какие бы открытия ни делались в науке, они не могли поколебать религию. В XIII-XIV в. мы наблюдаем нейтральные положительные позиции науки и религии. Не случайно многие деятели церкви становились вы­дающимися учеными. Роджер Бэкон (1214-1292) - церковный деятель и чело­век, который значительную часть своей жизни посвятил изучению проблем эм­пирического естествознания. Н. Коперник, совершивший подлинную револю­цию в астрономии, был епископом. В древности и в средние века полагали, что мир ограничен в пространстве; Коперник писал о хрустальном куполе. Соеди­нение идей Коперника с идеями Н. Кузанского (1401-1464) способствовало соз­данию основ новоевропейского естествознания. Обе идеи - гелиоцентрической системы Коперника и бесконечной Вселенной Николая Кузанского - лежат в основе классической науки. Сегодня мы представляем Вселенную иначе, но это

49

представление возникло благодаря теории относительности. Эта модель, пред­ложенная Тихо Браге (1546-1601), объединяла идеи Коперника и Кузанского. Классическая картина естествознания формируется в XVI- XVII вв., сюда до­бавляется физика Ньютона. На протяжении нескольких столетий наука и рели­гия мирно сосуществовали. В XV в. европейское естествознание вышло на та­кой уровень развития, что физика Аристотеля, которая составляла часть рели­гиозного мира, перестала удовлетворять научное мировоззрение. Это первый аспект, который порождал конфликтную ситуацию. Второй аспект заключался в том, что деятели того времени пытались возродить забытые идеи поздней ан­тичности. Путь Солнца, преломившись, получив христианское толкование, прослеживается во многих работах деятелей эпохи Возрождения. Получает распространение и другая идея - пантеизм - отождествление природы и Бога [см.: 52]. Такое отождествление полностью противоречит религиозным пред­ставлениям о Боге как о личности. В результате многие философы эпохи Воз­рождения, придерживаясь идей пантеизма, будучи верующими людьми, всту­пали в противоречие с Церковью. Этот комплекс противоречий, наметившийся в XVI в., привёл к конфликту между Церковью и наукой. Если бы ученые в своих открытиях не претендовали на мировоззренческие, религиозные обобще­ния, возможно, этого бы не было.

Джордано Бруно известен не столько своими космологическими изыска­ниями, сколько религиозными трактатами. Главный трактат Джордано Бруно называется «Изгнание зверя» [см.: 6]. Об этом забывают, рассматривая историю европейской науки. Джордано Бруно (1546-1600) был религиозным мистиком, идеи которого противоречили христианству, но распространилось мнение, что он пострадал за свои научные взгляды. Когда в религиозность привносится мо­мент рациональности, появляется конфликт.

Пантеизм с его главной идеей тождества природы и Бога оказался очень удобной формой религиозного мировоззрения. Возник вопрос: чему отдать предпочтение - природе или Богу, что открыло путь к мистицизму. Это проде­монстрировали многие ученые эпохи Возрождения. Природа, объявленная Бо­гом, становится самодостаточной, пантеизм оказал положительное, позитивное влияние на развитие науки, и прежде всего естествознания. Законы природы = божественные законы. Главное, где делать акцент - на божественности этих за­конов или природы. Здесь наука постепенно уходит в своих основаниях от хри­стианского учения, согласно которому мир сотворен Богом и все обладает бы­тием в той мере, в которой оно Богом сотворено. Отождествление природы и Бога меняет ситуацию. Божественное происхождение законов постепенно ото-

двигается на второй план. В XVI1-XVIII в. мы видим установку ученых познать Бога через познание природы. В конечном итоге Бог оказывается лишним. Ла-палас: «В моей системе природы места Богу нет» [см.: 29]. В большинстве сво­ем ученые были религиозные; природа, которую они описывали, уже не нужда­лась в Боге как в бытийном основании. В XV-XVI вв. доминирует пантеизм, в XVII-XVIII вв. - деизм.

Деизм - это мировоззренческая система, в которой Бог рассматривается как исходный момент существования мира. Декарт был ярким представителем этой точки зрения. Бог создал мир и запустил его, как часовой механизм, не вмешиваясь в дальнейшем. Надо было объяснить, откуда взялся мир. Идея су­ществования мира вечно в средние века не получила распространение. Она взя­та на вооружение лишь в XV веке, но в середине XIX века теория развития природы ставит вопрос о начале мира. В области космологии идея вечной Все­ленной в XIX-XX вв. присутствовала, но после создания релятивистской теории была отброшена. Наука имеет вопросы, на которые объективно не может найти ответы. Наука обязана опираться на факты. Мир устроен так, что невозможно фиксировать то, что было до Большого взрыва. Есть пространственно-временные пределы, в фундаментальной науке есть области, которые неизвест­ны. Наука дошла до известных пределов, есть вопросы, на которые она не мо­жет дать ответы, и таким образом церковь популизировалась. Возникает некий баланс между религиозностью и научным познанием мира. Надо отметить, что католическая церковь относится более лояльно к научным открытиям, давая им свою трактовку. Другие христианские церкви более консервативны в этом во­просе и часто опровергают научные открытия.

Можно констатировать, что на рубеже XVI-XVII вв. складывается классиче­ская европейская наука, долгое время являющаяся эталоном научности вообще.

Небесная механика И. Кеплера (1571-1630) и механика Ньютона (1643-1727) - краеугольные камни, на которых выстраивается новоевропейское по­знание. Наука XVII-XIX вв. - это естественная наука, в то время гуманитарное знание даже отдаленно не было научным. Естественно-научный крен для клас­сической науки очень значим, в области методологии это означает преимуще­ство экспериментальных методов.

Классическое естествознание опирается на экспериментальные методы по­знания как на методы, дающие наиболее значимый результат. Для классической науки и для науки Нового времени характерна специализация, появляются все новые и новые науки. Таких «универсальных» ученых, как Аристотель, в ново­европейской науке нет. Специализация науки имела положительную сторону -

50

51

уточнение развития. Негативная сторона - постепенный распад целостной кар­тины мира. Картина мира фрагментируется, ученый не может знать смежную область между фрагментами. На рубеже XIX-XX вв. дефрагментация мира ста­новится задачей номер один. Возникает сознание того, что необходимо сохра­нять целостное видение мира. В XX в. о естествознании заговорили не только как о комплексе естественно-научных дисциплин, но и как об особой области научного знания, призванной синтезировать отдельные частнонаучные карти­ны мира в области естествознания. Физические, химические науки создают свою картину мира, и перед естествознанием возникла задача интегрировать частнонаучные картины мира в единую естественно-научную картину мира. Утрата целостного видения мира приводит к негативным последствиям, она за­ложила предпосылки для экологического кризиса. Утрачено понимание взаи­мосвязи частей в природе, что привело к потребительскому отношению к ней.

Поворотный пункт развития европейской науки - это открытие атома. 1895 год - знаковый год для науки. Обнаружение микромира позволило скорректи­ровать образ действительности, сложившийся в прошлые века не совсем адек­ватно. Осмысление новой реальности приводит к формированию релятивист­ской физики, теории относительности. Принципы, на которых была выстроена теория относительности, получают широкое распространение. Появляются ре­лятивистские квантовые механики, которые описывают реальность микромира, появляется релятивистская космология. Обозначим различия классической и неклассической науки по онтологическому, гносеологическому и методологи­ческому основаниям.

а) онтологические основания

Классическая наука Неклассическая наука

Механицизм, детерминизм, на- Многовариантность, альтерна-

турализм тивность, релятивизм, вероятность

развития событий

б) гносеологические основания

Классическая наука Неклассическая наука

Нацеленность на объективное Взаимодействие объекта и субъ-

истинное знание, теоретическую и екта познания, относительность ис-

эмпирическую верифицируемость, тины, частичная верифицируемость

представления о субъекте как дея- научного знания

тельном и преобразующем

в) методологические основания

Классическая наука Неклассическая наука Признание универсальности ме- Теоретический плюрализм, отказ тодов, сочетание теоретических ме- от поиска единого и обще-научного годов с эмпирическими исследова- метода, взаимопроникновение есте- ниями, становление метода анализа и ственных и гуманитарных наук, no- строгой количественной оценки нимание субъективности как черты

самой действительности

Конкретизируем общие моменты, которые отличают классическую и не­классическую науку:

Классическая наука

Неклассическая наука

1. Объективность знания Ориентирована на поиск объективно­го знания о мире, получение такого знания признается безусловно воз­можным. Главная цель классического ес­тествознания формулируется так: описать природу таким образом, как если бы человека совсем не было. В классической картине мира человек - посторонний наблюдатель, его особенности, личностные способ­ности восприятия никак не виляют на результат познания. Такая позиция господствовала потому, что человек до 19 века имел дело с макромиром, объекты которо­го соизмеримы с человеком и могут наблюдаться с помощью простых из­мерительных приборов (микроскоп, увеличительное стекло)

1. Субъективность знания Исходит из того, что всякое зна­ние человека о мире субъективно, оно связано с особенностями человеческо­го восприятия мира. Микромир - это реальность, которая чувственным об­разом не воспринимается и для позна­ния нуждается в предварительной ре­конструкции, создании модели. Субъ­ективность - это не то, что мы знаем исходя из нашего образования, свойств восприятия и т.д. Мы не можем на­блюдать радиацию, а наблюдаем лишь взаимодействие радиации с живым ор­ганизмом. Позиция наблюдателя за­ключается в том, что, прежде чем изу­чать, он строит модель наблюдения. Насколько эта модель соответствует действительности, никто не знает. За­дача модели - удовлетворительно опи­сывать наблюдаемые процессы. До квантовой механики существовало не­сколько моделей атома, сейчас исполь­зуются математические модели, сово­купность уравнений.

52

	Современная наука создала при­боры высокого уровня, например ра­диотелескоп, но доверять результатам исследования с помощью сложных приборов можно только в том случае, если мы доверяем теории, на базе ко­торой эти приборы созданы. Чтобы иметь дело с объектами микромира, наблюдатель и приборы вмешиваются в природу микромира. Для того чтобы изучить объект микромира, надо спровоцировать его взаимодействие с макромиром. Говорить о том, что исследова­тель может занять позицию сторонне­го наблюдателя, не приходится
2. Принцип наглядности Наглядность рассматривалась как од­но из условий достоверности. Декарт: «Я не могу признать достоверным никакое знание, в кото­ром не был уверен в полной очевид­ности»	2. Отказывается от принципа на­глядности Эйнштейн: «Современные физи­ческие теории принципиально не на­глядны». Например, представить неевкли­дово пространство, искривленное в любой своей точке
3. Ориентирована на исследова­ние реальных объектов, эксперимен­ты с реальным объектом дают более достоверный результат	3. Решающая роль отведена мо­делированию. Исследователи, которые изучают макромиры, также строят упрощен­ную модель исследуемого объекта. Создается абстрактная модель, в ко­торой несущественные взаимодейст­вия исключаются. В середине 20 века все большее внимание уделяется математическим моделям, которые, если правильно составлены, дают более точный ре­зультат. Когда работаешь с настоя­щими объектами, всегда существует погрешность измерения

4. Специализация наук Появление частнонаучных дис­циплин	4. Со специализацией появляется тенденция к интеграции, появлению междисциплинарных исследований. Речь идет не только о смежных нау­ках, но и о различных науках, гума­нитарных и естественно-научных. Например, социология
5. Социальная концепция разви­тия мира, согласно которой про­странство и время — самостоятель­ные, независимые сущности. Физика Ньютона	5. Предметная интеграция наук строится на релятивистском понима­нии пространства и времени. Про­странство и время рассматриваются как результат взаимодействия между материальными объектами. Пространство и время не беско­нечны и неравномерны
6. Предполагает предопределен­ность будущего. В XVII веке Лаплас формулиру­ет принцип всеобщего детерминизма: всякое событие в мире взаимообу­словлено, будущее определяется не­ким состоянием сейчас и наличием объективных законов общества и природы, по которым это сейчас из­меняется. Если бы мы могли получить полную картину происходящего и знали бы все законы развития обще­ства, мы могли бы предсказывать бу­дущее во всех деталях. Принцип всеобщего детерминиз­ма опирался на то, что причинно-следственная связь реализуется дина­мически, каждой причине соответст­вует вполне определенное следствие	6. Непредопределённость буду­щего. Есть закономерности, которые реализуются не динамически, а стати­стически. Одна и та же причина может вы­зывать несколько следствий. На смену динамическому пони­манию закономерности приходит ста­тистическое понимание. Всякая причинно-следственная связь имеет определенную вероят­ность возникновения. Момент случайности, который проявляется в сложных системах, - за­ложен в закономерности всего бытия. В обычных ситуациях система подчиняется внутренним законам и случайности практически невозмож­ны, внешние факторы не оказывают влияние на развитие системы. В мо­мент (неустойчивого равновесия), ко-

54

55

гда внутренние факторы уравновеши-

вают друг друга, система находится в

состоянии неустойчивого равновесия,

возможно влияние внешнего фактора,

что кардинально меняет развитие сис-

темы. Решающим является непред-

сказуемый фактор.

Современная картина мира пред-

полагает непредопределенность бу-

дущего.

Возникает проблема адекватно-

сти описания настоящего. Теорема

Геделя математически доказывает,

что никакого полного описания сис-

темы получить невозможно.

Для того чтобы получить полную

информацию обо всех параметрах

системы, надо затратить энергию,

равную или превышающую энергию

связей системы. Надо систему сло-

мать, но тогда информация об этой

системе перестает быть актуальной,

ибо система перестает существовать.

Антропный принцип устройства

Вселенной, проведенные исследова-

ния показывают, что Вселенная суще-

ствует на целом ряде констант, ма-

лейшее отклонение от которых сдела-

ло бы невозможным появление ра-

зумной жизни на земле. Появление

жизни - случайность, вероятность ко-

торой стремится к нулю

В последние десятилетия XX века можно говорить о постнеклассической науке. Выделение особого постнеклассического этапа в науке связано с двумя моментами. Первый - традиционное искажение, обусловленное тем, что суще­ствуют различия между ближними и дальними событиями; ближние события

56

кажутся более значимыми, чем дальние. Аберрация - искажение близости; все то, что происходило недавно, кажется более значимым, чем то, что происходи­ло раньше. Возможно, те изменения, что происходили в науке в 60-70-е гг. XX века, кажутся более значимыми, чем являются на самом деле. Второй момент связан с культурой возникновения постмодерна. Постмодернистский взгляд на мир связан с децентрацией и деиерархизацией действительности. Первая за­ключается в том, что действительность перестает рассматриваться как нечто восходящее к одному корню. Образ мира, который сложился в древности, - это образ дерева; постмодернисты выдвигают образ грибницы, мира, в котором нет единого центра. Нет теории, которая может считаться единственно правильной, есть плюрализм различных методов, трансляция постмодернистских идей в практику. Плюрализм теорий хорошо замечен в современной квантовой меха­нике. Существуют 12 квантовых механических теорий, которые несовместимы, каждая из них удовлетворительно решает определенные задачи. Обостряется проблема легитимации научного знания, это проблема постнеклассической науки номер один. Раньше было все понятно: противопоставление истины и не истины, есть правильная и неправильная теория, которую можно отбросить, критерий - некие процедуры, которые нужно соблюсти, чтобы получить досто­верное знание. В условиях плюрализма теорий предшествующий способ леги­тимации знаний становится недействительным, нет одной правильной, а есть несколько противоречащих теорий.

ЛЕКЦИЯ 5 МЕТОДЫ И УРОВНИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Традиционно выделяют два уровня научного познания:

1. эмпирический

2. теоретический

В последнее время выделяют еще:

3. метатеоретический

На определенном уровне происходит соединение конкретно научных и общефилософских исследований.

Метатеория - теория о теории, объясняющая, как устроена научная тео­рия, вне зависимости от ее содержания, как она выстраивается, каковы принци­пы и закономерности ее функционирования и т.д.

Метатеоретический уровень обнаруживается на стыке философии науки и теоретических областей наук.

57

Выделение эмпирического и теоретического уровня связано с целью, кото­рую ставит перед собой исследователь, и решением задач, которые он достигает.

Цель эмпирического исследования - установление и обобщение фактов, цель теоретического - их объяснение.

Эмпирические и теоретические уровни связаны между собой взаимообрат-но. Классический позитивизм, неопозитивизм начала XX века полагали, что связь между фактом и теорией однонаправленна, что факт доминирует над тео­рией. Дальнейшие исследования показали несостоятельность этого рассужде­ния. Витгенштейн, который исходил в своих ранних работах из того, что мир -это совокупность фактов, приходит к выводу, что это не столько факты, сколь­ко совокупность наших высказываний. Факт и теория - вещи взаимообуслов­ленные, выдвинуть теорию, не опирающуюся на факты, нельзя. Вместе с тем выдвинуть и сформулировать научные факты, не располагая теоретическими знаниями, невозможно [см.: 11].

Понимание этого момента произошло тогда, когда стало понятно, что факт и явление действительности - не одно и то же.

«Факт - это не то, что есть на самом деле». Чистых фактов самих по себе не существует, их необходимо получить. Когда мы говорим о базовых методах эм­пирического исследования - наблюдении, измерении и эксперименте, мы должны понимать, что они никаких фактов нам не предоставляют, они дают сырой мате­риал - эмпирические данные. Путь от эмпирических данных к научным фактам сложный. Понятие научного факта включает в себя целый ряд аспектов. Первый аспект - это материальное содержание факта, то, что называли фактом в 19 веке. Объективная сторона научного факта - та реальность, которая этим фактом опи­сывается. Второй аспект, который имеет научный факт, - это определенный мо­мент теории. Факт становится фактом тогда, когда подходит под определенную научную теорию. Теория - не только способ объяснения мира, но и способ увязы­вания единичных фактов между собой. Без теории факт невозможен. Для того чтобы наблюдения выстроить в факты, надо обладать определенными теоретиче­скими познаниями. С одной стороны, факты позволяют выстраивать теорию, с другой - теория развивает, корректирует базовые представления.

Еще один аспект, который включает в себя любой научный факт, - язык. Факт - определенный способ описания реальности, и от того, какие терми­ны, понятия используются для формулировки тех или иных научных фактов, зависит очень многое в понимании реальности. В фактах социального, гумани­тарного знания, в естествознании существует более плотная конвенция терми­нов, языковые аспекты факта играют существенную роль. Единство событий­ного, теоретического, языкового - обязательные составляющие факта.

Когда мы говорим о достаточно простых явлениях, которые могут быть верифицированы, материальная предпосылка факта соотносится с реальностью. Там, где можно наблюдать не явления, а результат взаимодействия (объекты микромира), важен момент интерпретации этих результатов взаимодействия, соотнесения внешних проявлений с подлинной реальностью. Здесь факт может не иметь событийной составляющей.

Наиболее ярко это прослеживается на примере исторических фактов. Есть некая реконструкция прошлого, которой мы оперируем, материальные остатки. Исходя из того, что сохранилось и что может быть интерпретировано как след прошлого, мы выстраиваем некую модель этого прошлого. Каждый момент этого знания фиксируется как научный факт. История - это возможное прошлое.

Мы говорим о факте как о единстве событийного, теоретического и языко­вого, но мы должны понимать, что событийной составляющей может и не быть.

Факт - это фрагмент достоверного научного знания, а не то, что было на самом деле.

На данном временном срезе в любой науке существуют процедуры, пройдя которые можно получить достоверное знание, превратить эмпирические дан­ные в научный факт. Границы определения достоверности обуславливаются разными вещами: как объективными пределами наших знаний, так и субъек­тивными, социокультурными. Например, верующий человек никогда не примет учение о происхождении человека от обезьяны.

История науки убедительно доказывает, что если факты не вписываются в теорию, они игнорируются, отрицаются. Развитие фактов заставляет пересмат­ривать теорию, развитие теории - пунктуальную базу наших знаний.

Элементы эмпирического знания - исходный материал для получения на­учных знаний.

Методы эмпирического знания:

1. наблюдение;

2. сравнение;

3. измерение;

4. эксперимент.

Известная фраза о том, что всякая наука начинается с наблюдения, отражает позитивистские взгляды. Наблюдения только тогда могут стать научным мето­дом, когда наблюдатель ставит определенные цели.

Наблюдения - это метод исследования, при котором объект рассматривает­ся в естественных для него условиях. Наблюдения накладывают определенные ограничения; теория может складываться там, где есть закономерность.

58

59

Сравнение - наблюдаемые явления сопоставляются друг с другом, с уже известными. Сравнение, выраженное в количественном отношении, - измере­ние. Всегда, когда мы что-то измеряем, это означает, что мы сравниваем с оп­ределенным эталоном.

Эксперимент проводится, когда возникает необходимость помещать объ­ект наблюдения в искусственные условия. Необходима повторяемость условий и главное - проверка результата, при которой определяется ошибка измерения, правильность выбора условий, которые необходимо контролировать, или не­верность гипотезы, лежащей в основе эксперимента. И ещё одним немаловаж­ным условием является повторяемость эксперимента. Но иногда эксперимент может быть проведен только один раз, т.к. невозможно создать заново все ус­ловия. Эксперимент является базой научного исследования. Он может быть ре­альным или мысленным, может воспроизводиться, опираясь на логику и мате­матические закономерности.

Для того чтобы стать научным фактом, эмпирические данные должны быть определенным образом обработаны и верифицированы.

Теоретическое познание - объяснение наблюдаемых фактов, высшая цель -формулировка научных законов. Научный закон - продукт деятельности научного знания. Объективная сторона научного закона определяется закономерностью.

В природе существуют закономерности, устойчивые взаимосвязи, которые, будучи выявлены и теоретически сформулированы, дают нам понятие закона. Научный закон - теоретически сформулированное положение, которое выража­ет устойчивые связи и отношения к действительности. Научная теория ~ это взаимосвязанная система высказываний и положений, объясняющая установ­ленные факты, позволяющие делать прогнозы на будущее. Самые точные про­гнозы могут быть даны относительно простых систем, например лунно-солнечные затмения.

Для отдельного ученого мотивация может быть идеалистической, совер­шенной, не имеющей отношения к практике. Развитие прикладных наук невоз­можно без развития фундаментальных.

Важной частью построения научной теории является выдвижение гипоте­зы, которая является первым шагом теоретического знания, позволяет нам пе­рейти от знаний эмпирических к их объяснению.

Гипотеза - это более-менее обоснованное научное предположение, при­званное объяснить установленные научные факты и требующее дальнейшей

эмпирической проверки.

Мы выдвигаем предположение, обгоняющее факты. Из гипотезы путем ло­гической дедукции делаем определенные выводы, проверяем.

60

Работа с гипотезой - работа на стыке эмпирического и теоретического знания. После проверки гипотеза выходит в разряд теоретического знания. Гра­ница очень зыбкая, зависящая от вновь открываемых фактов. Любая подтвер­жденная теория может оказаться ложной, любое теоретическое знание, которое считалось установленным, может опять оказаться гипотезой. Научное познание - процесс очень динамичный. Переход знания из одного состояния в другое всегда возможен. Тогда появляется теория, которая претендует на то, что мо­жет объяснить все. Дальнейшее развитие возможно только в рамках совершен­ствования отдельных аспектов, что ведет к застою науки. Теория, которая не может быть изменена под влиянием новых открытий, перестает быть теорией.

Вопросы методологии Абстракция, идеализация и моделирование

Абстракция или абстрагирование - это мысленное отвлечение от несуще­ственных для целей данного исследования свойств и сторон данного объекта исследования.

Несущественность определяется теми целями, которые ставят.

Например, если человек является объектом исследования как предмет ана­томии, то несущественно его социальное положение и социолог, изучающий этого человека, будет абстрагироваться от его физиологических особенностей. Человек во всей полноте, в единстве социального, духовного, не может быть универсальным объектом исследования. Объект — это то, что попадает в поле зрения исследования, предмет - та сторона объекта, которая изучается данной наукой. Если человек - объект исследования многих наук, то предметы иссле­дования его в конкретных науках будут всегда различны. Предмет любой науки не совпадает с объектом реальности. Идеализация, моделирование являются выражением абстракции.

Идеализация - достаточно сложный процесс формирования описания предмета исследования, который осуществляется различными способами.

Выделяют две разновидности научной идеализации:

1. Свойство и характеристики изучаемого объекта берутся в усредненном виде.

2. Изучаемые свойства предмета доводятся до абсолютных, не сущест­ вующих значений. Абсолютно черное тело, идеальный газ.

Моделирование - создание объекта исследования, замещающего реальный объект и воспроизводящего его изучаемые свойства.

Задача модели — воспроизвести те свойства, которые предстоит изучить. Модели удобны и более просты в работе, чем реальный объект.

61

Модели бывают трех видов:

• мысленные,

• материальные,

• математические.

Обычно, употребляя слово модель, мы имеем в виду материальные модели, которые в зависимости от того, насколько точно воспроизводят изучаемые свойства и близки к реальному объекту, разделяются на несколько видов.

Долгое время не задумывались над мысленной моделью. Ученый, работая с объектами окружающего мира, работает с его моделью, создавая его в своем сознании, поскольку невозможно учесть все индивидуальные особенности и всю полноту реального объекта. С этого момента моделирование становится главным способом получения научного знания. Результаты, получаемые с по­мощью моделирования, чаще всего более достоверны, чем результаты экспери­мента, в особенности результаты математического моделирования. Математи­ческая модель - совокупность уравнений, которые описывают изучаемое свой­ство объекта. На протяжении всего XX в. мы видим, как математическое моде­лирование вытесняет эмпирическое моделирование.

Аксиома и постулат Общее между аксиомой и постулатом то, что ни аксиома, ни постулат не

доказываются.

Постулат - научное предположение, обоснованное, объясняющее дейст­вительность, которое не может быть эмпирически проверено на данном этапе

развития науки.

Возрастающая роль постулатов в современном фундаментальном исследо­вании говорит о том, что фундаментальная наука развивается быстрее, чем эм­пирическая. Эмпирические исследования всегда ограничены.

Аксиома - научное положение, которое принимается без доказательств. Уже возникают противоречия в определении, потому что признаком научности знания традиционно считается его доказуемость.

Аксиома выступает необходимым элементом научной теории, соблюдая требование для научной теории - доказывать всякое положение в случае его максимальной реализации. Аксиома выполняет функцию фундамента, на кото­ром возводится здание теории.

Аксиомы вводятся в систему знаний как предпосылка опыта. Аксиомы не доказываются потому, что они истинны и безусловны сами по себе. Пример геометрии показывает, что аксиомы Евклида не являются таковыми в системе

Лобачевского, они оказываются там неверными. Аксиома верна только в рам­ках определенной теории.

В философии нет аксиом, но есть другие положения, поэтому возможно разнообразие философских систем. Метод аксиоматизации, описывающий пе­ревод теории в аксиому, заключается в том, что определенные положения, из­начально функционирующие в научной теории как теорема, т.е. положения, требующие доказательства, переводятся в разряд аксиом. Аксиома должна быть для данной теории элементарным простейшим положением, и поэтому не тре­бует доказательств. Очень часто в разряд аксиом переводится положение, кото­рое раньше рассматривалось как теорема. Для данной системы они будут яв­ляться элементарными.

Анализ, синтез, индукция, дедукция

Анализ и синтез - это методы, которые могут иметь как материальное, так и мысленное воплощение.

Мысленный анализ и синтез присутствуют во всех науках. Анализ позво­ляет по отдельности рассмотреть простые детали, синтез позволяет установить связи между простыми элементами.

Классификация научных методов:

• общенаучные - используются всеми науками;

• частнонаучные - используются отдельными науками;

• специальнонаучные - используются группой родственных наук.

Понятие истины и достоверности в науке

Аристотель первым сформулировал понятие истины, которое впоследствии получило название классической теории истины. «Истина - совпадение мысли и предмета мысли», т.е. того, что мыслится, и того, о чем мыслится. Познание по Аристотелю - копирование умом предмета окружающей действительности.

Действительность, представленная нашим сознанием, - достаточно слож­ная процедура преобразования. Если мы не можем посмотреть на наше знание со стороны, сравнить наше знание, значит, мы должны в самом знании найти такие признаки, которые позволят квалифицировать его как истинное или лож­ное. Критерии истины - это такие признаки знания, которые позволяют оценить это знание с точки зрения истинности или ложности. Исходя из того, что пред­ставляли в качестве критерия истины, формируются неклассические теории ис­тины. Одна из самых известных - конвенциональная теория истины. Считает­ся, что родоначальником этой теории был английский философ XVII в. Томас

62

63

Гоббс (1588-1679). Он впервые сформулировал идею: всякое знание является истинным по соглашению. Люди договариваются между собой, что считать ис­тинным, а что нет. Речь идет о существовании в обществе некоторого соглаше­ния, относительно которого мы считаем данное знание истинным. Мы можем сравнить новое формирующееся знание с конвенцией [см.: 31]. В науке момент конвенции был силен, так как при использовании понятий договариваются о четком и строгом определении терминологии для того, чтобы не возникало спора о словах, когда в один и тот же термин вкладываются разные значения.

Теория соответствия, внутренней непротиворечивости, когерентная тео­рия: «Истина - такое знание, которое не противоречит всей совокупности имеющегося знания». Но когерентная теория быстро потеряла влияние, потому что в рамках этой теории непонятно, откуда берется новое знание. Например, согласно этой теории идеи Коперника должны были быть отброшены.

Сегодня говорят о когерентности не на уровне системы знаний, а на уровне конкретной теории, которая внутренне должна быть непротиворечива.

Философия XIX-XX вв. больше склоняется к прагматической теории исти­ны, где истина интерпретируется как полезность. Во второй половине XX в. К. Поппер должен был признать то, что никаких критериев истины человеческий разум выявить не мог. Теория фальсификации помогает нам выявить ложное знание, но не позволяет точно сказать, является ли истиной это знание или бу­дет в дальнейшем фальсифицировано.

В современности философия науки пытается отказаться от понятия истины, на первый план выдвигается понятие достоверности, которое не требует совпаде­ния знаний в действительности, достаточно уверенности в таком совпадении. Выделяют несколько видов научной достоверности: 1. Объективная и субъективная

Объективная - научная достоверность, в основе которой лежит общепри­нятая система подтверждения знания.

Субъективная - опирается на индивидуальные признаки. В рамках субъек­тивной достоверности выделяют непосредственную и посредственную.

Непосредственная - опирается на самоочевидность, не требует доказа­тельств, размышлений.

Посредственная - связана с размышлениями, существует историческая и

логическая достоверность.

Логическая - опирается на размышление, на логику. Основанием истори­ческой действительности является мнение эксперта (например, теория относи­тельности).

Но всегда надо помнить, что знание, которое сейчас признается достовер­ным, может быть пересмотрено завтра.