Погребение

(Еврипид. Умоляющие)

Узнав о поражении войска, матери убитых аргосских героев поспешили в Фивы и вместе с Адрастом умоляли фиванцев выдать дорогие им трупы, чтобы с честью предать их земле. Надменные победители отказали им в просьбе: "Тела врагов наших, покушавшихся в прах обратить семивратный город, пусть, не преданные земле, будут добычей птицам хищным и псам". Тогда Адраст и престарелые арговянки решились идти в Аттику и просить царя Тезея, чтобы вступился он за права их: божественные и человеческие законы нарушает тот, кто даже убитому врагу отказывает в погребении. Прибыли они в Элевзин, где находился великолепный храм Деметры и Коры. Эфра, мать Тезея, намеревалась в храме том принести Деметре жертву и помолиться ей об урожае хлеба. Входя в святилище, увидела она: на ступенях соседнего с ним алтаря сидят престарелые арговянки с малолетними своими внуками в траурных одеждах, с оливковыми ветвями в руках. У входа в храм стоял, проливая слезы, старец Адраст, с покровом на голове. С участием спросила Эфра у незнакомок, кто они, зачем в таком глубоком трауре, и как только услышала о причине их появления, поспешно отправила в Афины за сыном своим вестника. Тронутая до слез, печальная сидела Эфра с плачущими арговянками, когда, поспешивший на зов матери, пришел в Элевзин царь Тезей. "Скажи мне, о мать! Что неожиданное приключилось? Кто эти чужестранки в черных одеждах с остриженными – в знак печали – волосами? Что значат эти слезы, эти жалобные вопли?" – "Ты видишь, сын мой, убеленных сединами матерей тех героев, что пали недавно под Фивами; а вот и предводитель тех героев Адраст, властитель аргосский: сам он лучше разрешит твое недоумение".

И пал тогда царственный старец к ногам Тезея, и так говорил он: "Знаешь, конечно, ты, о властитель афинский, какой несчастный поход совершил я: все мое войско разбито и с доблестными вождями своими полегло под стенами Фив. Просил я фиванских граждан выдать мне тела убитых, чтобы мог я с честью предать их земле: преступно надменные, они отказали мне в справедливом желании. И вот к тебе я пришел, доблестный властитель афинян. По всей Элладе слывешь ты за благочестивого друга злополучных и гонимых; помоги и мне предать земле моих соратников: я совсем обессилел с тех пор, как под Фивами пала вся моя рать".

Долго Тезей не решался обещать свою помощь Адрасту; сам он затеял войну и вышел в поход, невзирая на знамения бессмертных. По когда с воплями и мольбами обняли колена его арговянки со своими малолетними внуками, когда сама мать Тезея Эфра, рыдая, бросилась к ногам его, Тезей обещал свою помощь, но лишь в том случае, если даст на то согласие афинский народ: в Афинах власть ограничена волей народа. В сопровождении Адраста Тезей воротился в город и без труда испросил у благородного афинского народа согласия на свою просьбу. Афиняне, всегда готовые подать обиженным помощь, согласились идти войной на Фивы, если тела убитых не будут выданы Адрасту мирным путем.

Тезей воротился опять в Элевзин, чтобы отправить отсюда посольство к царю Креонту, как прибыл посол из Фив. Надменно и дерзко подошел он к царю и так говорил ему: "Я и весь фиванский народ запрещаем тебе, властитель афинский, давать убежище Адрасту в Аттике; хотя ты и обещал ему свое содействие, нарушь свое обещание и изгони его из страны своей: что тебе и афинскому народу до арговян? Последуешь словам моим, о Тезей, и тогда мирно будешь править своим городом; если ж нет, то страшная гроза разразится над тобой и твоими союзниками". Спокойно и без страха ответствовал Тезей на угрозы фиванца: "Ступай и скажи царю своему Креонту, что не властелин он над нами, и – знаю я – не так он силен, чтобы подчинить своей воле город Афины Паллады. Требуете вы невозможного, и так спор наш решится оружием. Но не я начинаю войну; не из-за Адраста буду я ратовать с вами; нет, верный обычаям эллинов, хочу я, не обижая вас, предать умерших земле: всю Элладу оскорбляет тот, кто у умерших отнимает право их на могилу".

Только что удалился посол, вооружились, по повелению Тезея, все афиняне и, с царем во главе, выступили в поход против фиванцев. В боевом порядке ждало уже их у стен семикратного города финское войско, загородив собою тела арговян, из-за которых возникла борьба. Еще раз Тезей заявил фиванцам, что не для убийств и пролития крови пришел он, а для того лишь, чтобы предать погребению умерших, как требует святой обычай эллинского народа. Креонт – ни слова. Вооруженный стоял он, ожидая нападения афинян. Началась битва. Впереди всех афинян устремился на врагов Тезей. С тяжелой палицей, отнятой некогда у Порифета, бросился он в самые густые ряды неприятелей, сокрушая все, что ему сопротивлялось. После жаркой схватки фиванцы обратились в бегство, и по всему городу слышались плач и крики отчаяния. Но Тезей – хоть и победитель – не хотел вступать в город, и после победы он объявил народу фивскому, что пришел не разрушать город, а восстановить право.

Пала гордыня фиванцев; охотно выдали они тела убитых, а афинское войско перенесло их в Элеферы, чтобы там похоронить их. На семи высоких кострах сожжены были тела воинов, семи дружин, но тела вождей взял Тезей с собою в Элевзин, чтобы отдать их матерям и Адрасту. На одном костре сожжены были все они, кроме Капанеева трупа. Капаней убит был молнией Зевса, а по эллинскому верованию труп убитого молнией считался священным. Воздвигнут был другой костер. Когда высоко поднялось уже погребальное пламя, внезапно появилась супруга Капанея Эвадна. Узнав о гибели мужа, без ведома отца своего Ифиса и родных она ушла из дома. В торжественной, великолепной одежде взошла она на скалу, подымавшуюся над костром, чтобы принять смерть вместе с любимым супругом. Прах Капанея погребен был в Элевзине вместе с прахом супруги, и воздвигнут над ними великий могильный холм. Останки прочих героев взяли престарелые их матери с собой в Аргос. С плачем понесли отроки урны с прахом отцов своих в Аргос и уже тогда решились отомстить за них со временем Фивам. Так не герои, столь гордо выступавшие в походе, воротились на родину, а горсть праха.