Медея обещает аргонавтам свою помощь

(Аполлоний Родосский. Аргонавтика. III, 439-824)

Ясон поднялся со своего места и, вместе с Авге, Теламоном и Аргосом, оставил дворец Ээта. Остальные два сына Фрикса – по знаку, данному им старшим братом, – остались при матери. Когда молодой герой удалялся из дворца, Медея не спускала с него очей; к нему неслись ее мысли. Когда же она осталась одна в своем покое, по ее ланитам заструились слезы и тихим голосом стала она говорить сама с собой: "Несчастная! Зачем кручинишься ты? Что тебе до юноши, каков бы он ни был, – лучший ли он из всех героев, худший ли из людей – гибель его неизбежна. Нет, если бы могла я спасти его! О, Геката, чествуемая мною богиня! Спаси его, возврати его невредимого! Если же суждено ему пасть, пусть он по крайней мере знает, что я не радуюсь и не буду радоваться его печальной судьбе". Так печалилась и мучилась заботами дева в своем тихом жилище. Герои же шли в это время назад к своему кораблю. Услыхав ответ царя, они первоначально пришли в уныние, потом же воспылали бурным гневом. В это время выступил вперед Аргос и предложил им мудрый совет: "Друзья! – сказал он, – не употребляйте пока никаких насильственных мер – гибельно будет для нас всякое насилие. Во дворце Ээта живет дева, искусная во всяких волхвованиях; дева та – Медея, сестра моей матери. Я отправляюсь к матери и буду просить ее чтобы она склонилась помочь Ясону своим волшебством. Если Медея не откажет в своей помощи, то мы спасены тогда". Едва Аргос успел кончить свою речь, как к кораблю подлетел голубь, которого преследовал хищный коршун; спасаясь от преследователя, голубь взлетел за пазуху Ясону, коршун же упал на днище корабля. Тогда поднял голос прозорливец Мопс и сказал: "Друзья! Это было знамение, явленное нам богами, мы должны молить о помощи деву, и думается мне, что она нам не откажет. Вспомните, что предрекал нам Финей: только при содействии Афродиты суждено нам благополучно возвратиться в отечество. Любимая птица богини на наших глазах была спасена от смерти. Призовем же на помощь Афродиту и последуем совету Аргоса". Герои изъявили согласие, и Ясон отослал Аргоса снова в город, к матери его Халкиопе.

Между тем Ээт собрал колхидский народ и рассказал о прибытии чужеземцев и о намерении их. Отдал царь приказание стеречь корабль и всех на нем находящихся, чтобы не мог уйти ни один из них; Ээт имел такое намерение: лишь только падет предводитель чужеземцев, тотчас же обложить корабль деревьями и сжечь его вместе со всеми людьми, на нем находившимися. Особенно жестокую казнь готовил Ээт сынам Фрикса, приведшим, как он думал, чужеземцев в Колхиду затем, чтобы похитить у него престол.

Медея лежала на своем ложе, и беспокойные сны летали над ее изголовьем. Снилось ей, что юный герой в ее присутствии вступает и битву с быками, но не затем, чтобы добыть золотое руно, а затем, чтобы получить ее руку. Потом ей снится, будто сама она борется с теми же быками и счастливо одолевает их; но родители ее не хотят сдержать слово, не хотят отдать руки ее чужеземцу: быков, по условию, следовало побороть не ей, а предводителю чужеземной рати. Обе стороны вступают в горячий и шумный спор и решение его предоставляют Медее. Она принимает сторону чужеземцев. Опечалились тогда и разгневались на нее родители и грозно закричали на нее. Этот крик заставляет ее пробудиться. Испуганная, обводит она глазами стены своей опочивальни и долго не может прийти в себя. Решается она потом идти к сестре своей Халкиопе, ибо думает, что Халкиопа ради детей своих станет просить ее помочь чужеземцу.

С обнаженными ногами поднялась она с ложа и вышла из своего терема; но стыд удержал ее, и она снова возвратилась назад. Трижды отворяла она дверь и трижды отходила от нее; наконец, измученная, бросилась она снова на ложе и зарыдала. Одна из рабынь ее услыхала эти рыдания и тотчас же передала о них Халкиопе, которая сидела в это время с Аргосом и другими сыновьями своими и рассуждала о том, как бы убедить свою сестру оказать Ясону помощь. Тотчас отправилась Халкиопа к сестре. Та в слезах лежала на своем ложе. "Что случилось с тобой, бедная сестра? – спросила ее Халкиопа с участием.

– Что мучит твое сердце? Не заболела ли ты, или не услыхала ли, что отец наш задумывает злое на меня и на детей моих? О, как бы желала я никогда не видеть более дома отца нашего, как бы хотела я жить в такой дальней стороне, где не ведают даже имени колхидцев!" В смущении слушала Медея речи сестры; хотела она отвечать ей, но слова не шли у нее с языка. Наконец, она пересилила себя и начала говорить: "Печалит меня, сестра, судьба детей твоих; боюсь я, что отец предаст их смерти вместе с чужеземцами. Снились мне зловещие сны. О, если б боги не допустили исполниться этим снам". Страх объял Халкиопу при этих словах. Она обхватила обеими руками колена сестры, скрыла лицо свое в ее одежде и, проливая горькие слезы, заклинала ее спасти юношей. Долго плакали они обе, обняв друг друга. Медея обещала сделать для них все, что будет в состоянии сделать. "Если так, – сказала Халкиопа, – то ради моих детей помоги предводителю чужеземцев; дай ему какой-нибудь талисман, при помощи которого он мог бы осилить врагов в предстоящей ему битве. Пришел ко мне от него Аргос и просит он твоей помощи". При этих словах Халкиопы затрепетало от радости сердце Медеи, ланиты ее покрылись румянцем, и, полная восторга, воскликнула она: "Будь покойна, сестра, и не сокрушайся об участи детей, я исполню твою просьбу. Завтра ранним утром я пойду в храм Гекаты и вручу чужеземцу талисман, который поможет ему укротить быков. Только ты храни это в тайне – чтобы не знали об этом родители". Халкиопа покинула жилище сестры и поспешила сообщить радостную весть сыновьям своим. Медея же, оставшись одна, не могла сомкнуть глаз всю ночь. Стыд и любовь, сострадание и боязнь боролись в ее смущенном сердце; плакала она и содрогалась, и не могла успокоиться. То решалась она спасти чужеземного героя, избранника ее сердца, и умереть потом; то передумывала – хотела умертвить себя немедленно, в эту же ночь: никто тогда не упрекнет ее в измене отчизне и родителям. С этой мыслью поднялась она с ложа и достала ларец, в котором хранила лекарства и губительные, смертоносные яды. Поставила она ларец к себе на колена и залилась слезами. Открыла она уже крышку ларца и достала яд, но тут пробудилась в ней жажда жизни, вспомнилась ей пора счастливого детства, вспомнились подруги детских игр. Жизнь показалась ей слаще, чем когда-нибудь, и овладел ею непреодолимый страх смерти. Гера изменила ее мысли и придала ей сил. Она твердо решилась спасти Ясона и с нетерпением дожидалась наступления утра.