
2.3 Абсолютизм в России в первой половине XVIII века
Раннее формирование абсолютизма в России началось уже с середины XVII века, в правление царя Алексея Михайловича:
реже созывались Земские соборы;
снижалась роль боярской Думы и возрастало значение Ближней думы и приказной бюрократии (дьяки и подьячие);
изживал себя основной принцип феодальной службы (местничество); увеличивалось число солдатских и рейтарских полков иноземного строя, предвестников регулярной армии;
возрастала роль светской культуры;
присоединившись к антитурецкой коалиции, Россия попыталась войти в систему европейских государств.
В результате реформ Петра I завершился длительный процесс политической и экономической централизации страны. Абсолютизм утвердился как средство укрепления крепостнического порядка, консолидации в единый класс-сословие дворянства и бюрократии.
Особенность российского абсолютизма заключалась в том, что он утверждался на прочной крепостнической основе, при слабости торгово-промышленных кругов, еще не способных решительно отстаивать свои интересы. Для укрепления государства и зашиты национальных интересов на международной арене самодержавие брало их под свою опеку, проводило меры, благоприятствующие их развитию (приобщение к европейскому рынку благодаря выходу к морю, политика меркантилизма), не посягая при этом на позиции земельных магнатов [7].
2.4 Концепции абсолютизма в России в первой половине XVIII в.
Специфика российского самодержавия сказалась и в его идеологии. Сложилось три течения абсолютистской мысли, выражающих интересы главных политических сил: этатистские взгляды Петра I и Ф. Прокоповича, дворянская концепция В.Н. Татищева и предбуржуазные идеи И.Т. Посошкова, парадоксально сочетавшиеся со стремлением сохранить патриархальные народные традиции.
Петр I исходил в своей деятельности из представления о неограниченном характере власти российского монарха. «Его величество есть самодержавный монарх, который никому на свете в своих делах ответа дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять» [8].
Петр заявлял, что государь способен обеспечить благо и «беспечалие» всех подчиненных, но реальность находилась в полном противоречии с этими декларациями: интересы подданных были подчинены «государственной пользе», а продворянская внутренняя политика правительства Петра I не учитывала «блага» податных сословий. Вся тяжесть преобразований, направленных на укрепление дворянской империи, легла на плечи низших сословий, особенно крестьянства, а их общий результат в политике – создание чиновничье-дворянского полицейского государства.
Важную роль в утверждении абсолютизма играла церковная реформа Петра. Во второй половине XVII в. Позиции Русской православной церкви были весьма прочными, она сохраняла административную, финансовую и судебную автономию по отношению к царской власти. Церковная политика Петра, как и его политика в других сферах государственной жизни, была направлена прежде всего на как можно более эффективное использование церкви для нужд государства, а если конкретнее – на выжимание из церкви денег на государственные программы, прежде всего на строительство флота. В 1701 году царский указ ограничивает число монахов: за разрешением на постриг теперь нужно обращаться в Монастырский приказ. В последствии у царя появилась идея использовать монастыри как приюты для отставных солдат и нищих. В указе 1724 году количество монахов в монастыре ставится в прямую зависимость от числа людей, за которыми они ухаживают. В 1721 году видный деятель Петровской эпохи Феофан Прокопович составляет Духовный регламент, который предусматривает уничтожение института патриаршества и образование нового органа – Духовной коллегии, которая вскоре была переименована в «Святейший правительственный Синод», официально уравненный в правах с Сенатом [9].
В результате церковной реформы церковь потеряла огромную часть своего влияния и превратилась в часть государственного аппарата, строго контролируемую и управляемую светской властью.
Более стройно и систематически этатистские взгляды изложены в трудах Феофана Прокоповича (1681-1736): «Слово о власти и чести царской» (1718), «Правда воли монаршей» (1722) и «Духовный регламент» (1721).
Будучи горячим патриотом России, энергичнейшим противником закостенелой и самодовольной старины, Феофан страстно отстаивая необходимость петровских нововведений.
В «Правде воли монаршей», написанной в качестве разъяснения указа 1722 г. об изменении порядка престолонаследия, Прокопович обращается к проблеме происхождения государства. Западноевропейская рационалистическая трактовка общественного договора переплетается здесь с религиозно-феодальной идейной традицией. Государство существовало не всегда, ему предшествовало свободное состояние, где были война и мир, любовь и ненависть, добро и зло. Человек, обладающий свободой воли, может творить и добро, и зло, хотя по своей природе он более склонен к добру.
Необходимость государства обосновывается задачей охраны естественных законов, вытекающих из инстинктивного стремления к сохранению жизни, продлению человеческого рода. «Власть державная естественному закону есть нуждна», чтобы держать в узде злые страсти людей, защищать человеческое сожительство. Вместе с ней для сохранения естественных законов нужны гражданское право и законы. Отрицать их необходимость для общества – значить желать «погибели человеческой».
Утверждая, что «атасть верховная от самого естества начало и вину приемлет», Прокопович основой государства считает общественный договор, посредством которого народ, отрекаясь от своей воли, передает ее одному лицу – монарху. Однако «народная воля», «глас народа» у него был гласом Бога, выражением «божьего мановения», что обрекало народ на роль пассивной стороны при определении содержания договора. Народ выступает исключительно как субъект обязанностей и подчинения, отдав свою волю монарху, он не может забрать ее у него, даже в том случае, если монарх нарушает договор и не заботится об общей пользе.
Договор толкуется односторонне, он обязателен только для народа, концепция договора приобретает ярко выраженный абсолютистский характер. «Чернь», восставшая против власти, изображается Прокоповичем как темная и грубая стихийная сила. Он осуждает «безумных оных свободолюбцев», «свирепый бунт донской и жестокий мятеж астраханский».
Обязанности верховной власти сформулированы на основе идеи «общего блага» и заключаются в обеспечении государственной безопасности, мира, внутреннего порядка, правосудия, народного просвещения, а также «народной пользы», связанной с развитием производства. Прокопович много внимания уделяет необходимости организации школ, академий, библиотек, настаивает на всеобщности образования, требует исправления нравов, искоренения суеверий и невежества. Он защищает свободное от давления церкви научное исследование, свободу вероисповедания и религиозную терпимость.
Прокопович различает три формы правления: демократию, аристократию и монархию. Может быть и «образ правления», который «смешанный состав имеет!. Для России идеальная форма – наследственная и неограниченная монархия, которая в состоянии обеспечить «лучшее и благополучнейшее благосостояние всех подданных». Исходя из «дела царевича Алексея» Прокопович считает, что «самодержец как во всех прочих, так и... в определении наследника на престол свой весьма волен и свободен есть». Поэтому наследником не обязательно должен быть кровный родственник, но то лицо, которое, по мнению правящего монарха, сможет наилучшим образом продолжить его дело, защитить целостность отечества и служить народной пользе.
В «Духовном регламенте» Прокопович выступил с обоснованием церковной реформы, в результате которой были ликвидированы самостоятельность церкви как политической силы, параллелизм двух властей – царя и патриарха. Претензии церкви на широкие права в решении государственных вопросов решительно отвергались, доказывалась справедливость ликвидации патриаршества и учреждения Синода. Такой подход не только юридически подчинял церковь светскому государству, но и высвобождал духовную культуру России, науку, литературу, искусство из-под опеки духовенства, что было прогрессивным явлением для того времени.
Иную трактовку абсолютистской концепции дает дворянский идеолог Василий Никитич Татищев (1686-1750) в многотомной «Истории Российской с самых древнейших времен».
Татищев всеми способами старался показать пользу науки и просвещения для государства, активно боролся с теми, кто считал выгодным для власти народное невежество. Такие мнения он называл «махиавеллическими плевками», доказывая, что «незнание или глупость как самому себе, так малому и великому обществу вредительно и бедно», что “науки государству более пользы, чем буйство и невежество принести могут, что науки необходимы не только дворянам, но и всему народу: «Я же рад и крестьян иметь умных и ученых».
Его мировоззрение носит вполне светский характер и базируется на теории естественного права. Однако в вопросе о происхождении государства Татищев существенно дополняет идеи общественного договора историческими фактами, аргументами патриархальной теории и делает вывод, что государство – продукт естественного развития человечества.
Для России лучшей формой правления является монархия, что доказывается как географическим фактором, так и печальным опытом Смутного времени, когда, по мнению Татищева, существовало аристократическое правление.
Правление Петра I Татищев считал идеальным. «Петр Великий... большую, нежели его предки, себе и государству самовластием честь, славу и пользу принес, как то весь свет может засвидетельствовать, и посему довольно всяк благорассудный видеть может, колико самовластное правительство у нас всех прочих полезнее, а прочие опасны». Он не допускал мысли о каких-либо злоупотреблениях во вред государству, полагая, что монарх выбирает советников из людей благорассудных, прилежных и искусных, у него нет причин употреблять свой разум для разорения отчизны. Если же монарх ни сам пользы не разумеет, и не принимает советы мудрых, нанося вред государству, то это не что иное, как Божье наказание.
Там, где Петр I утверждал этатистские подходы, не считаясь с интересами землевладельцев, Татищев высказывал критические замечания, направленные на расширение сословных привилегий дворянства, повышение его роли в управлении государством. «Дворянство... есть главный и честнейший стан государства, – писал он, – зане оно есть природное для обороны государства воинство и для расправы министерство или градоначальство». Для реализации столь ответственной роли дворянство должно пользоваться исключительным правом владения замлей и крестьянами, поэтому он не соглашался с петровским указом 1721 г., предоставившим промышленникам право приобретать деревни с крестьянами.
По мнению Татищева, представители бюрократии на местах наделены чрезмерной властью по отношению к дворянству. «Губернаторы и воеводы, надмерную над шляхетством власть имея, не токмо сами, но подьячим дают способ со шляхетством презрительно поступать и по своей воле их, когда хотят, употребляют и грабят». Такое положение должно быть ликвидировано путем предоставления дворянам больших возможностей для участия в местных органах власти.
Недостаток абсолютистского законодательства Татищев видел в том, что в нем не определены права и обязанности каждого сословия, а главное – не проведена четкая грань, отделяющая шляхетство от «подлости». В Табели о рангах, положительно оценивая бюрократический принцип личной заслуги, Татищев осуждал недооценку породы, знатности и предлагал затруднить доступ в дворянство выходцам из других сословий.
Татищев был против службы дворян в качестве солдат в негвардейских полках, выступал за сокращение сроков военной службы шляхетства. В его высказываниях явно сквозит тенденция к превращению дворян в замкнутое сословие, наделенное исключительными правами и привилегиями.
Дворянская ориентация Татищева стала более четкой в записке «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном», дающей оценку событий 1730 г., связанных с попыткой ограничить самодержавную власть Анны Иоанновны «кондициями» Верховного тайного совета. Он состоял почти полностью из представителей двух старинных родов – князей Голицыных и Долгоруких, которые, по мнению дворянства, могли со временем превратиться в тиранов и своими притеснениями ограничить права шляхетства.
В противовес планам верховников Татищев разрабатывает свой проект государственных преобразований, отстаивая абсолютную монархию и противопоставляя ей аристократию, которую, как он полагал, стремились ввести верховники. В проекте предлагалось создать при императрице для управления два правительства: «высшее», или Сенат, в составе 21 человека, в которое должны были войти и все члены Верховного тайного совета, и «нижнее», численностью в 100 человек. Выборы членов «высшего» и «нижнего» правительств утверждаются императрицей.
Формально признавая, что законодательство «состоит единственно во власти монархической», Татищев, по существу, передает право подготовки законов высшему органу власти – Сенату.
Каждая из коллегий представляет свой законопроект «высшему правительству», которое «по довольном рассуждении», составив закон, представляет его на утверждение монарху.
В проекте предусматриваются новые льготы для дворян, состав которых уточняется государством. Старинное, родовитое дворянство вносится в одну книгу, новое, выслужившееся – в другую, за исключением тех, кто имеет жалованные грамоты. Службу дворянам начинать с 18 лет и «более 20 лет в войске служить не принуждать». В матросы и ремесленники дворян не записывать. Устроить шляхетские училища во всех городах. Указ 1714 г. о единонаследии отменить. Все это свидетельствует о желании Татищева расширить участие дворянства в управлении страной, удовлетворить его сословные притязания.
Иной вариант абсолютистской идеологии, с позиций податного населения России, в первую очередь купечества, представлен в творчестве Ивана Тихоновича Посошкова (1652-1726).
В «Книге о скудости и богатстве», адресованной лично Петру I, он выступил с программой углубления Петровских реформ, «исправления всех неисправ» с верой в то, что «вся наша великая Россия обновитца как в духовности, так и во гражданстве и не токмо одна царская сокровища наполнятца, но и вси жителие российсти обоготятца и прославятца».
Самодержавная власть предопределена свыше, она богоизбранна и богоподобна: «Мы же монарха своего почитаем яко бога и честь его опасно храним и волю его всеусердно исполняем». Из этой идеи Посошков делал вывод о неограниченности, суверенитете, надзаконности царской власти.
Посошкову известны и другие формы правления, однако его симпатии на стороне абсолютной монархии.
Используя патриархальные традиции, Посошков трактует государство как большой дом, где у каждого свои определенные обязанности. Как в семье все должно строиться на повиновении ее главе, так и в государстве все люди беспрекословно подчиняются царю.
Рядом с идеей «общего блага» как цели государства автор ставит «правду», имеющую божественное происхождение. Посошков пытается доказать Петру I, насколько важен поиск рациональных идей, соответствующих правде (праву), для обновления государства и его законодательства. «Паче вещественного богатства всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде».
Критикуя действующее в стране законодательство и судопроизводство. Посошков ставил перед Петром I вопрос о необходимости составления нового уложения взамен принятого в 1649 г. Беспокойство Посошкова относительно нового уложения имело основание. С начала 1700 г. работали специальные комиссии, которые должны были на основе Соборного уложения 1649 г. и новых законодательных документов составить новое Уложение. Ими к 1720 г. было подготовлено четыре тома законов.
Оригинальной была идея Посошкова созвать представителей от всего населения страны для составления нового уложения. Для этого царю предлагалось собрать по два-три представителя от духовенства, администрации «высокого и нискаго чина», дворянства и купечества, «фискалов», солдат и опытных крестьян из старост и сотских, «которые во всяких нуждах перебывались», дабы «в том изложении как высокородным, так и нискородным, и как богатым, так и убогим, и как высокочинцам, так и низкочинцам, и самым земледельцам обиды бы и утеснения от недознания коегождо их бытия в том новоисправном изложении не было». Всесословный совещательный орган при царе был назван «многонародным советом». Последнее слово при утверждении нового уложения Посошков оставлял за царем: предложенный проект должна рассмотреть «его умная острота».
Посошков призывал самодержца к диалогу с народом через его представителей. Он пытался убедить Петра I, что введение «народосоветия» не снижает роли «его величества самодержавия».
Подвергая сомнению принцип самодержавия, Посошков заявляет, что «без многосоветия и без вольного голоса никоими делы невозможны, понеже Бог никому во всяком деле одному совершеннаго разумения не дал...».
Проводя идею равенства всех перед царем и законом, Посошков просит Петра I в равной степени прислушиваться к «вольному голосу» любого сословия, в том числе и крестьянства. Он предлагает отменить такой крепостнический институт, как подушная подать, и ввести поземельный налог как для крестьян, так и для дворян. Посошков считает крепостное право временным явлением в общественной жизни, показывает его неэффективность, предлагая упразднить «наиболее кричащие имущественные различия». Зажиточные крестьяне получали в его книге право брать «землю в наем» у соседних помещиков, что предполагало, безусловно, юридически лично свободный, а не крепостнический статус русского крестьянства.
«Закорнелая неправда» гибельно влияла не только на угнетенное крестьянство, как отмечал Посошков, но и на еще не окрепшее торгово-промышленное сословие – купечество. Оно также подвергалось притеснениям и в конечном счете – разорению. Поэтому Посошков обращает внимание царя на необходимость защиты этого сословия.
Он предлагает запретить дворянам владеть фабриками и заводами. Урожай они обязаны продавать оптом и только купцам. Духовенству также следует воздерживаться от промышленной деятельности и торговли. Внешняя торговля становится монополией купцов.
Реализация программы Посошкова могла бы привести к изменению политического строя России: роль дворянства слабела, а роль купечества, зажиточного крестьянства усиливалась. Между дворянством и предбуржуазией возникло бы «равновесие сил», а абсолютная монархия получила бы большую самостоятельность. При этом сознательно допускались радикальные, суровые меры со стороны самодержца: «В народе злую застарелость злом надлежит и истребляти».
Однако Петр I и Посошков по-разному понимали эту «злую застарелость». Реформы Петра были революцией в «верхах», которые разрывали все связи со старой Русью. Посошков, напротив, предлагает царю учесть старые национальные традиции, мнения широких народных масс для серьезной переборки обветшалого русского дома. Тем самым он сформулировал концепцию «народной» монархии, без посредников между царем и народом, на базе взаимного экономического интереса и выгоды. Антидворянский и антибюрократический смысл произведения Посошкова не остался незамеченным. 26 августа 1725 г. он был арестован тайной канцелярией и скончался в тюрьме.