[Xlvii.] о безумце в Фернасе, словами о прошедшем предвещающем будущее.

В то время, когда сыновья Маврикия¹⁶³ заняли замок в Фернасе, некий юноша из их дома, имевший прозвище Призрачный, после того, как ограбил церковь святого Майдоха, тотчас потерял рассудок, впав в безумие; и, не знаю каким духом ведомый, принялся пророчествовать и словами о прошедшем предсказывать будущее. «Вижу, говорил, что наши люди убиты», и многих упоминал по имени; «и замок полностью разрушен; и больше его здесь нет». И вот так ежедневно он возглашал, к великому изумлению всех. И не прекращал до тех пор, пока, при вторжении врагов, за короткое время все, что он предсказывал, не было совершено.

[Xlviii.] о лучнике, который перешел ограду святой Бригиды и потерял рассудок; и о другом, лишившемся голени.

В Килдарии некий лучник из дома графа Рикарда, перейдя ограду святой Бригиды, устами раздул огонь Бригиды. И тотчас отскочив, он сделался сумасшедшим; и кто бы ему ни встречался, он принимался дуть ему в уста, говоря «Видишь? Так я раздул огонь святой Бригиды». И бегая по домам всего поселения, он также, где ни встречал огонь, раздувал его, повторяя те же слова. Когда же товарищи его схватили и связали, он попросил, чтобы его отвели к ближайшей воде. Приведенный туда, он столько выпил иссушенным ртом, что в их руках его чрево расселось¹⁶⁴, и он испустил дух.

Другой же, который приблизился к огню, когда уже перенес одну ногу за ограду, и был удержан и оттянут назад своими товарищами, нога та тотчас отсохла. Поэтому и впоследствии, пока был жив, оставался хромым и немощным.

[Xlix.] о зерне пшеницы, по проклятию епископа Коркагии не проросшем; а на следующий год чудесно обращенном в рожь165.

Когда в Когкагии некий воин, без согласия предстоятеля, занял землю святого Финбарра, и, вспахав, уже засеял ее пшеничным зерном, епископ того места, придя, от имени Бога и святых своей церкви запретил ему дольше и занимать ту землю силой, и засеивать ее. И поскольку воин не захотел никоим образом от этого отказываться, епископ, возвращаясь, со слезами сказал: «Молюсь Всемогущему Богу, чтобы зерно это ничего тебе не вырастило к жатве». Случилось же в тот год на тех полях, и все население города чрезвычайно изумлялось, что ни одно зерно не только в колос не пробилось, но и всходов не дало.

А на следующий год, когда другие с согласия предстоятеля посеяли там рожь, осенью пожали чистую пшеницу, без примеси ржи: или потому, что семена ржи чудесным образом обратились в природу пшеницы, или, скорее, поскольку зерно предыдущего года, тогда не проросшее, заслугами святого мужа сохранилось до жатвы следующего года.

[L.] о Филиппе Вигорниенском, пораженном страданием у Архмакии; и о Гугоне Тирелльском, понесшем божественную кару.

Когда в Архмакии, престоле блаженного Патрика и месте примаса всей Ирландии, Филипп Вигорниенский во время Четверодесятницы привел войско, и в священные дни силой исторг у священного клира немалую дань, возвращаясь с добычей и золотом, он едва смог доехать, пораженный недалеко оттуда внезапной болезнью.

А Гугон Тирелльский, с проклятием всего клира, увез с собой в город Лувенс¹⁶⁶ большой котел, который принадлежал общине клириков. Но в ту же ночь, когда в его собственном жилище загорелся огонь, две лошади, которые везли котел, вместе с прочим немалым добром, тотчас сгорели. Также и большая часть поселения из-за этого была истреблена огнем. Видя это, Гугон Тирелльский наутро нашел котел совершенно невредимым и отослал его назад в Архмакию, приняв покаяние.

Епископ же Лувенса, бывший тогда там, сказал об этом Гугоне, что слышали многие из войска: «Человек этот, несомненно, встретится в нынешнем году с большим несчастьем. Ибо никогда столь многие рыдания добрых мужей, никогда столь многие проклятья не издавались впустую». Что мы и видели совершившимся с ним еще до окончания года, из-за распри между ним и Гугоном де Ласи, разгоревшейся от натравливания своих, отчего почти все королевство стало приводиться в замешательство и разрушаться.

[LI.] О мельнице, которая не мелет ни в воскресные дни, ни что-либо от воровства или грабежа.

Возле Оссирии есть мельница святого аббата Лутерна, которая не мелет ничего в воскресные дни, и никогда – от воровства или грабежа.

[LII.] О мельнице, куда не входят женщины.

В Медии у Фоверы есть мельница, которую святой Фехин весьма чудесным образом высек своими руками в склоне некой скалы. Туда, также как и в церковь этого святого, женщины не входят. У местных эта мельница находится не в меньшем почтении, чем обыкновенно любая из церквей того же святого. Случилось же, что, когда Гугон де Ласи вел войско через то место, лучник изнасиловал некую девушку, насильно затащив в саму мельницу. И внезапной карой пораженный в уд подземным огнем, тотчас внутри самого тела воспламенился и той же ночью испустил дух.

[LIII.] О двух лошадях, которые, съев овес, похищенный с этой мельницы, тотчас погибли.

Когда войско вновь ночевало там же, овес, который награбили повсюду у церквей и на мельнице, Гугон де Ласи приказал полностью вернуть, кроме маленькой горсточки овса, украденной с мельницы, которую двое воинов тайно оставили перед своими конями. И один из них, поверженный в безумие, в ту же ночь в стойле разбил череп и погиб. Другой же утром, когда воин, который на нем сидел, других, которые вернули зерно, высмеивал за притворное (пустое) благочестие, в это время умер внезапной и неожиданной смертью рядом с Гугоном де Ласи, что видела и чему изумлялась большая часть войска.

[LIV.] О лучниках, понесших божественную кару в Финегласе.

Случилось также в наши времена, когда Юпитер более обыкновенного гремел в Ирландии, а король Генрих метал там молнии, многие отряды лучников остановились на некоторое время в некоей деревне архиепископа Дублинии, имя которой Финеглас. И тотчас они принялись непомерно и непочтительно буйствовать среди ясеней, тисов и прочих деревьев, которые славный аббат Хенах и другие святые мужи, многим благочестием которых было украшено это место, собственными руками посадили некогда вокруг кладбища, как бы для украшения церкви. Ибо, хотя лес был недалек, из-за весьма нередкой злобы дурных людей и разнузданности людей этой службы, они упомянутые деревья, у некоторых изувечив кроны, другие же вырвав с корнем, все почти за короткое время истребили огнем. Воистину¹⁶⁷, это “служба”, и от слова “вредить” образованная не риторически, а в собственном смысле. Ибо те, кого отличают такие дела, всегда охотнейше готовы скорее вредить, чем помогать.

Но столь незамедлительным божественным негодованием, или, вернее, почтением, которое повелевает, чтобы оно сохранялось отмщенным, и за обиды своих святых благоволит мстить и на земле, они были поражены некоей внезапной и необычайной заразой, так что большей частью в течение немногих дней жалким образом умерли в той же деревне, пораженные острием Судьи там, где совершили дела, подлежащие осуждению.

Оставшаяся же часть, когда пыталась защититься бегством на кораблях, потонув в кораблекрушении, нашла одного Владыку в пределах как земли, так и моря; от Его же лика никто ни убежать ни скрыться не может.

Куда же ты бежишь от руки царя, нечестивый род царей?

Или не знаешь, что у царей длинные руки?¹⁶⁸

Ибо

как убежишь от Того, Кто все держит в горсти?

Но

среди тысячи видов смерти внушает страх одна, –

которой начинают умирать¹⁶⁹.

Таким вот образом гнев высшего и истинного Громовержца, который порочность вызвала на земле, Нептун перенял в волнах.

В самом деле, послушай пророка Амоса: Не убежит у них никто бегущий и не спасется из них никто, желающий спастись. Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука Моя возьмет их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их. И хотя бы они скрылись на вершине Кармила, и там отыщу и возьму их; хотя бы сокрылись от очей Моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их. И если пойдут в плен впереди врагов своих, то повелю мечу и там убить их. Обращу на них очи Мои на беду им, а не во благо¹⁷⁰. Послушай и Авдия: Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь¹⁷¹. Также и об Ионе, бежавшем от лица Господа, но сказавшем, однако, так: Чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу¹⁷². Иеронима послушай: Если исповедал Создателя моря и суши, отчего, оставив сушу, он полагал, что сможет скрыться в море от Создателя земли, если Он Творец и моря? Послушай и псалмопевца: Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, - и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя¹⁷³.