[Xliii.] о житии святого Брендана.

То же, что столь чудесно рассказывается о святом Брендане, и предано также записи, – с каким усилием он в семилетнем плавании обошел море; о посещении ангелов во множестве видов; о ежегодном совершении пасхальной службы в течение семилетнего срока на чудовищном морском звере; о пребывании жалчайшего, но недостойного жалости изменника Иуды на морском утесе, и, милостью избранного дня, изгнание и путы¹⁵⁸; наконец, о лицезрении после долгих и неустанных трудов желанного земного рая, и о благополучном возвращении назад с помощью божьей милости, – безусловно могло бы показаться невероятным, кроме как поскольку все возможно верующему¹⁵⁹, и поскольку Господь творит все, что хочет, на небесах и на земле, на морях и во всех безднах¹⁶⁰, и так как дивен Бог во святых своих¹⁶¹ и велик во всех делах своих, и всегда крайние пределы мира богаты какими-либо новыми дивами, будто бы сохраняя на виду достоинство, природа вольнее играет приватно. Если же кто стремится услышать все это, пусть читает написанную о житии Брендана книжицу.

[Xliv.] Чудеса нашего времени. О говорящем кресте Дублинии, дающем подтверждение истине.

Теперь изложим то, что произошло около нашего времени. В Дублинии в церкви Святой Троицы есть некий прекраснейший крест, представляющий лик Распятого. Он за несколько лет до прихода англичан, то есть во времена остманнов, отверз священные уста в словах, что слышали многие. Ибо случилось, что некий горожанин призвал его единственным свидетелем и как бы поручителем для некоего договора. С прошествием же времени, когда тот, с кем он договаривался, не выполнил соглашение целиком, упорно отрицая деньги, которые тот дал ему взаймы, в присутствии многих стоявших рядом в упомянутой церкви и слушавших, крест, по решению горожан, однако, более в насмешку, чем серьезно, вопрошаемый и призываемый в свидетели, дал подтверждение истине.

[XLV.] О том, как этот крест сделался неподвижным.

Когда граф Рикард¹⁶² впервые пришел с войском к Дублинии, горожане, по большей части ожидавшие многих несчастий, опасаясь падения города и не надеясь на оборону, когда уже затеяли бегство на кораблях, захотели крест тот увезти с собой на острова. Когда же со всяким усилием и старанием они попытались привести это в исполнение, все население города не смогло ни силой, ни хитростью сдвинуть его с места.

[XLVI.] О золотом, поднесенном кресту и дважды отскочившем, а в третий раз, после исповеди, оставшемся; и о железных поножах, чудесным образом возвращенных.

А после того, как город был взят, когда некий лучник среди прочих пожертвовал кресту золотой, повернувшись, тотчас принял его из-за спины летящим за собой. Когда же он его вновь взял и отнес назад к кресту, что видели и изумлялись многие, произошло то же. Тогда он исповедался перед всеми, что в тот же день ограбил дом архиепископа в ограде той церкви. И так, после того, как на него за это была наложена пенитенция, и все, что ему досталось, было возвращено, в третий раз с большим страхом и робостью поднес он кресту золотой. И тогда, наконец, тот остался там без движения.

Также при Реймунде, который был тогда констабулярием графа Рикарда, когда некий юноша тайно вынес из своего дома (de familia sua) железные поножи, весь его дом в церкви Святой Троицы перед упомянутым крестом очистил себя клятвой от этого деяния. Немного спустя юноша тот, вернувшись из Англии, куда до того уехал, когда никто его в этом не подозревал, худой и жалкий упал в ноги Реймунду, и в совершенном злодеянии винясь, и милости прося. Признался же он явно и публично, что потерпел от креста такое преследование, что после клятвопреступления всегда видел его висящим на своей шее тяжелым грузом, так что после ни спать, ни какого-либо отдыха получить он не мог.

Таким образом, всюду почитаемый крест в первое прибытие наших показал себя достойным почитания за эти и прочие проявления силы и различные знамения.