[Xl.] о диковинных убежищах святых.

В отдаленной части Ултонии есть некие горы, в которых журавли и куропатки, и различные птицы в свое время в изобилии вьют гнезда, вследствие убежища и мира, который местные предоставляют не только людям, но даже и скоту и птицам, из почтения к святому Беану, чья церковь украшает это место. Святой этот дивным и неслыханным образом не только птиц, но и яйца своих птиц оберегает. Ибо если приблизишь руку, чтобы схватить яйца, немедленно увидишь птенцов слабых и красных, и словно бы уже вылупившихся в тот же час. Если быстро уберешь руку, увидишь вновь, то ли чудесным, то ли призрачным образом¹⁵⁷, вопреки ходу природы, или превращенных или вернувшихся в яйца.

Допустим, подходят двое, наблюдатель вместе с грабителем: первый увидит яйца, второй птенцов.

В южной Момонии, между холмом Брендана и обширным морем, которое омывает Испанию и Ирландию, есть некое немалое место, с одной стороны ограниченное рыбной рекой, с другой – неким ручьем, которое, из почтения к святому Брендану и прочим святым того места, дает неслыханное убежище не только людям и скоту, но даже и самим диким зверям, как пришлым, так и местным. Поэтому как олени, так и кабаны и зайцы, и прочие звери, когда по их следу идут собаки, и они чувствуют, что им никак не убежать, из земель, удаленных оттуда, как можно быстрее перемещаются в это место. Когда они пересекают ручей, и собаки там удерживают свой бег и не преследуют дальше, они тотчас становятся огражденными от всякой опасности.

Дивна божья сила, что заслугами святых ни хищная природа, ни натравливающий охотник и предстоящая пожива не приводят злых и неумолимых хищников к готовой добыче.

В этих двух убежищах птицы и звери, из-за долгой привычки к миру словно ручные, не избегают людского множества.

С другой стороны упомянутого места струится река, весьма богатая рыбой, и особенно до чудесного изобилующая лососем. Ведь благодаря гостеприимству, которое святые мужи там имеют обыкновение неустанно являть в меру сил, а впрочем, гораздо выше сил, странникам и пришельцам, для восполнения недостатка и оказания милости предоставлено такое изобилие рыбы. И чтобы сам избыток не подвигнул, как обыкновенно бывает, жадные души смертных к торговой наживе поощрением корысти, по божьей воле предоставлено лекарство, по подобию манны, чтобы никогда рыба не сохранялась пригодной дольше первой ночи после того, как была поймана. Ведь сколько бы ее ни засаливали, однако, она всегда подвержена гниению, остается пресной и безвкусной; и сохраненная какими угодно ухищрениями до завтра, она оказывается ни для использования не пригодной, ни для еды.

[XLI.] О прыжке лосося.

Кроме того, эта река протекает и пробегает через естественную скалу, где с большим напором, как обычно бывает, ниспадает сверху вниз. На вершине этой скалы есть некая небольшая впадина, выдолбленная некогда руками святых мужей; в которую лососи перемещаются в несметном числе от подножия к вершине, высота которой равна наиболее длинному копью, диковинным прыжком, и, если бы это не было свойством рыбы, чудесным. Ведь этот род рыб домогается прыжков по природе. Поэтому от прыжка (saltus) и получил название лосося (salmo).

[XLII.] О способе прыжка.

Способ же и свойство прыжка таковы. Рыбы этого рода, естественным образом устремляясь против хода воды, – ведь как птицам против ветра, так и рыбам присуще обыкновение силиться плыть против течения – когда встречают весьма крутую преграду, обращают хвост ко рту; порой даже, для большей силы прыжка, зажимают ртом хвост. И когда они резко размыкаются из такого рода круга, с некоторой силой, подобно резкому распрямлению согнутой ветки, они далеко переносятся снизу вверх, к удивлению наблюдающих.

В реке Авенлифии неподалеку от Дублинии находится подобное этому место прыжка, но не столь большое.

Также и в южной Валлии, в реке Тейве, есть третье место прыжка, наиболее крутое из трех.