Третья учебная ситуация

Проверка домашнего задания. Чтение записей с правилами народной жизни, морали, проповедуемыми Егоровым и бывшими егоровцами.

_ Живут ли сами герои в согласии с этими правилами? Что это дает для понимания характера героев?

Вариант выполнения задания второй группой.

Правила народной морали.

• Порядок должен держаться «не на окрике и штрафе, а на издавна заведенном общинном законе».

• Крестьянин должен жить на земле и заниматься хлеборобским делом.

• У каждого человека есть своя «Егоровка» — «нагретое за три столетия место», с отчим домом и могилами предков.

• Надо «жить общинами», «держаться вместе» и «вместе исхитряться, чтобы выстоять».

• Надо работать честно, честно жить, не воровать, не ловчить, «пример жизнью подавать».

• Человек должен жить в согласии с самим собой, в мире со своей совестью.

• Человеку, «держащемуся правды как закона», дано право осуждать неправедных людей и их поступки. Он отвечает не только за себя, но и за окружающих его людей.

• Коллектив, общество должны держаться на лучшем, а на не худшем в человеке.

• Чтобы жить спокойно, человеку нужна работа, «на которую он не смотрит как на каторгу, и семья, к которой его тянет».

• Человек работает не только ради достатка, ради «брюха»: «работа — это то, что остается после тебя».

• «Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с которыми вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом».

• Человек не должен расхищать природные ресурсы, только брать и ничего не давать взамен. Он обязан жить в согласии с природой.

В соответствии с этими правилами живет главный герой повести — Иван Петрович Егоров, которому автор доверил выразить многие свои мысли и чувства. «Примечательно, что в фамилии главного героя — Егоров — ясно прослеживается связь с Георгием-Побе­доносцем, выступающим в народно-религиозной традиции в качестве борца со злом»¹. Его образ мыслей приемлют жена Алена, дядя Миша Хампо — «дух егоровский», Афоня Бронников — «свой, из старой, дозатопной деревни». Но даже Афоня — честный и порядочный человек, труженик — считает, что отвечать нужно только за себя. Остальные же односельчане, наблюдая происходящее вокруг, видя его бессмысленность и абсурдность, примирились, отчаялись, приняли позицию «моя хата с краю». Иван Петрович же — максималист, он ни на минуту не отрешается от боли, поселившейся в нем — боли за Егоровку, за землю, за природу, за людей, за страну. Он не хочет и не может примириться с архаровцами и тем духом зла и разорения, который они принесли с собой. Он понимает, что пришлые люди — следствие, а не причина «нынешнего раздольного житья-бытья», что «сворот» этот с ног на голову длился не один день, все началось гораздо раньше. Но неясно ему, почему так легко, без борьбы сдались односельчане, почему враз отступились от многовековых законов жизни, отдали их случайным людям, почему они подчинились чужой враждебной воле, почему стали такими равнодушными.

Четвертая учебная ситуация

Характеристика звукового фона повести.

_ Какую роль играет в повести звук? Какими ассоциациями, возникающими у героя и автора, он сопровождается? Что это дает для понимания характера героев?

Вариант выполнения задания третьей группой.

• «...крики, которые слышались теперь отовсюду, доносились оттуда (со складов) отчаянней и серьезней».

• «Снова послышались крики и треск отдираемого дерева».

• «...огонь пошел по крыше... с таким треском, будто там наверху насыпан был порох».

• «Он (Семен Кольцов)... обычно малоразговорчивый и сдержанный... что-то дико и беспрестанно кричал... так вот, вынося, выкрикивая из себя, может человек только бросаясь в атаку, бросаясь убивать или вынужденный разрушать... не придет же человеку в голову ором орать по-звериному, когда он, к примеру, сеет хлеб или косит траву для скота».

• «...все чудилось ему, что это стены, земля, небо и берега звучат человечьими словами — чтобы понятно было людям».

• «...это был крик сумасшедший и потому неразборчивый».

• «...со скрежетом загремели выдираемые засовы, отчаянно запричитала Валя...»

• «Над щелястым потолком гудело страшно, одним мощным гудом, вобравшим в себя все подголоски...»

• «Что-то сильно, как на сковороде, шипело, что-то по-снарядному взрывалось...»

• «...огонь там с сытым и мощным гулом дошел... до середины и двигался дальше».

• «Заскрежетал, ходуном заходил забор...»

• «...стоял сплошной звон и бряк».

• «...густо позвякивали бутылки, но был и еще один повторяющийся звук в этом месиве звуков — будто что-то мелодично выщелкивало или сухо взбулькивало. Взбулькивало или выщелкивало с тоненькими подголосками».

• «Кругом, повернутые в одну сторону, где все еще трещало и искрило, кричали и размахивали руками, но и крики были сухими, и размахи с подпрыгами и наклонами — будто в заведенной игре».

• «Под мешками ничего не видел и не слышал Иван Петрович. Бухало сердце, и все остальные звуки глохли или казались слабыми подголосками в этом раздирающем грудь прибое».

• «И странно: то вдруг все вокруг умолкало, и Иван Петрович оставался в полной тишине и безлюдье, то опять налетали звуки и начинали рядом метаться люди».

• «Не гул, не свист и не вой был тем основным звуком, с которым буйствовал огонь, а треск, могучий треск — словно выламывалось пламя из дерева и, взметываясь, распарывало небо. И все кричали и кричали во дворе».

• «В мучном складе стали покрикивать громче и дурней — без крику, без того, чтобы не понужнуть и не рвануть себя, не получалось».

• «В последнем складе подобрали все и вывалились наружу — орущие, запаленные и бешеные. Кричал диким ревом и Афоня Бронников, всегда спокойный и уравновешенный мужик, похожий сейчас на матерого дьявола: в муке, в саже и расхлобыст».

• «Бухнуло чем-то внутри опорожненного склада и завыло и вырвало огонь наверх, соединяя последним прихватом весь продовольственный ряд в одно высокое ревущее горение».

• «Тот (Соня) завизжал по-поросячьи, норовя подпрыгами поддеть дядю Мишу на калган».

• «Оставили всякие труды, тихо было в гараже и на улицах, и ни звука не доносилось с нижнего склада. Ждали».

• «Тихая, печальная и притаенная, будто и она страдала от ночного несчастья, лежала в рыхлом снегу земля».

• «Тихо-тихо было кругом — как в отстое, в котором набирается новое движение».

• «...и в себе он чувствовал пустоту и однозвучность».

Сначала Иван Петрович не видит картин пожара — но он слышит отовсюду «отчаянные звуки». Затем его внимание поглощает ужасное зрелище, а звуки сопровождают зрительный ряд — яркие страшные картины уничтожения всего сущего. Первое время преобладает человеческий крик — дикий, звериный, а стихия выдает себя только треском — но угрожающим треском. Неслучайно впервые возникают ассоциации с войной — огонь идет по крыше так, «будто... насыпан был порох», так кричат «только бросаясь в атаку». Потом герой сквозь голоса начинает слышать голос поруганной природы — земли, неба, берегов. Постепенно огонь набирает силу, и звуки становятся грозными; иногда бесчинство и неуправляемость стихии подчеркиваются безличными предложениями: «гудело страшно», «шипело», «трещало», «искрило», «бухнуло», «завыло» и «вырвало огонь»; предметы будто выходят из-под власти человека и начинают жить сами по себе: «заскрежетал, ходуном заходил забор», «что-то... выщелкивало и... взбулькивало». Шум огня перерастает в «могучий треск», бытовой пожар начинает восприниматься как природный катаклизм, стихийное бедствие. На какое-то время Иван Петрович перестает слышать этот шум, перемещаясь «внутрь себя», — человек ощущает пожар внутри. В последних главах люди — «орущие, запаленные и бешеные», разрушившие и разломавшие склады, чтобы спасти как можно больше товаров, — не похожи на людей. Иван Петрович сравнивает Афоню Бронникова даже с «матерым дьяволом». Это конечная точка, когда все ранее увиденное и услышанное складывается в единую апокалипсическую картину. «Конец света» сопровождается гибелью двух людей — праведника и грешника. После этого наступает тишина. Тишина и ожидание. Молчат люди. Молчит земля. Внутри себя Иван Петрович тоже чувствует «однозвучность». Но жизнь продолжается, и надо жить.

Интересно, что звуковые характеристики возникают в этапные моменты развития действия: в начале пожара, по мере его развития и в конце. До и после пожара как будто царит безмолвие. Разумеется, в главах-воспоминаниях тоже преобладает тишина. Автора и героя интересуют только звуки стихии, звуки разрушения, усиливающие восприятие трагедии как закономерной кары небесной, данной людям за грехи. Услышать их, понять и объяснить доверено Ивану Петровичу Егорову, праведнику.