Вторая учебная ситуация

Образ рассказчика.

Учитель. Обратимся к справочнику.

«В художественном произведении повествование может вестись не непосредственно «от автора», а от лица рассказчика. Тогда в произведении появляется образ рассказчика. По образному определению В. Вино­градова, «рассказчик — речевое порождение автора, и образ рассказчика в сказе — это форма литературного артистизма автора. Образ автора усматривается в нем как образ актера в творимом им сценическом образе». Таким образом, образ рассказчика не исключает, не отменяет образ автора...»¹

В зависимости от соотношения «образ автора — образ рассказчика» исследователь выделяет четыре основных композиционных типа художественных произведений словесности. В рассказе «Матренин двор» рассказчик «...назван или обозначен местоимением «я» и первым лицом глагольных форм, но стилистически, с помощью языковых средств, не выделяется. Это тип композиции, в котором образ рассказчика приближен к образу автора»².

_ Какова роль рассказчика в произведении Солженицына? Какие детали помогают нам понять его характер?

Вариант сообщения четвертой группы.

Автор доверил рассказчику повествование о реабилитации — важном этапе своей жизни. Действительно, в рассказе находят свое отражение некоторые факты из жизни Солженицына. Посмотрим, как в биографии рассказчика отражены черты реальной биографии автора.

Автор	Рассказчик Игнатич
27 июля 1845 года был осужден на восемь лет исправительно-трудовых лагерей. 1953 г. Февраль. Солженицын освобожден из лагеря и выходит на вечное «ссыльнопоселение» в ауле Кок-Терек Джамбульской области (Казахстан), на границе пустыни. Он снимает угол в глинобитной хатке, у хозяйки, потом покупает собственный домишко...	«Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад — просто в Россию. Ни в одной точке ее никто меня не ждал и не звал, потому что я задержался с возвратом годиков на десять. Мне просто хотелось в среднюю полосу — без жары, с лиственным рокотом леса. Мне хотелось затесаться и затеряться в самой нутряной России — если такая где-то была, жила» (112). «...невскоре я сам сказал ей, что много провел в тюрьме...» (127)
1956. 6 февраля. Солженицын реабилитирован решением Верховного Суда СССР. В июне 1956 года он расстается с Кок-Тереком, едет в Москву, потом в Ростов… Он получает назначение в сельскую школу учителем физики, школа находится в поселке Торфопродукт3.	«За год до того по сю сторону Уральского хребта я мог наняться разве таскать носилки. Даже электриком на порядочное строительство меня бы не взяли. А меня тянуло — учительствовать» (112).
Он снимает комнату у Матрены Васильевны Захаровой в деревне Мильцево, Курловского района, Владимирской области.	«И я попросил мою новую знакомую отвести меня после базара в Тальново и подыскать избу, где бы стать мне квартирантом» (114).
Матрена гибнет под колесами 21 февраля4.	«Избу Матрены до весны забили, и я переселился к одной из ее золовок» (145).

Рассказчик повествует о судьбе простой русской женщины, поэтому читатель очень мало узнает о его собственной жизни — только самое важное, без чего нельзя обойтись. О себе он говорит кратко, даже скупо, но немногочисленные детали настолько достоверны и убедительны, что становится понятным: в основе их — реальные факты и события. Эти «говорящие» детали символичны:

• «Телогрейка эта была мне память, она грела меня в тяжелые годы» (135);

• «А там, откуда я приехал, мог жить в глинобитной хатке, глядящей в пустыню» (114);

• «Мой приемничек уже не был для меня бич, потому что я своей рукой мог его выключить в любую минуту; но, действительно, выходил он для меня из глухой избы — разведкой» (126).

Они дороги сердцу рассказчика: лагерная телогрейка постоянно напоминает о годах неволи; глинобитная хатка — первая за много лет возможность уединения, отдельной от массы других заключенных жизни; приемничек — важный знак свободы выбора.

Так же скупо и немногословно рассказчик упоминает о своих чувствах:

• «Когда я поднялся по лестнице Владимирского облоно и спросил, где отдел кадров, то с удивлением увидел, что кадры уже не сидели здесь за кожаной дверью, а за остекленной перегородкой, как в аптеке» (112);

• «Меня поразила ее речь»;

• «— А вы откуда? — просветлел я»;

• «Ветром успокоения потянуло на меня от этих названий» (114);

• «Мне дороже была эта улыбка ее круглого лица…» (119);

• «Уже закруживалось пугающее дыхание зимы — и щемило сердце» (120);

• «Тут я заметил, что она в моей телогрейке, уже измазала рукава о льдистую грязь бревен, — и с неудовольствием сказал ей об этом.

Так я в первый раз рассердился на Матрену Васильевну» (135);

Людям, живущим рядом, рассказчик очень редко дает прямые характеристики, чаще косвенные, с помощью экспрессивных эпитетов или тщательно подобранных оценок. И только говоря о Матрене, он чуть более многословен, не скрывает своей привязанности.

О Матрене:

• «И всегда одни и те же доброжелательные слова раздавались мне из-за перегородки» (118);

• «— На чем? На своем на добром? — обезоруживала она меня лучезарной улыбкой» (119);

• «…в избу возвращалась Матрена уже просветленная, всем довольная, со своей доброй улыбкой» (120);

• «Зато и вознаградила меня Матрена… И вдруг после пятка камерных романсов… вышла из-за перегородки растепленная, с пеленой слезы в неярких своих глазах» (127);

• «До того отсутствовало в ней бабье любопытство или до того она была деликатна, что не спросила меня ни разу: был ли я когда женат?» (127).

О других людях:

• «Она не говорила, а напевала умильно…» (114);

• Она (жена председателя) была тоже женщина городская, решительная, коротким серым полупальто и грозным взглядом как бы военная» (122);

• «Во всем облике старика показалось мне многознание и достойность» (128);

• «Не любил я ее (вторую Матрену)» (131);

• «Глаза самого Фаддея деловито поблескивали» (133);

• «…оживился и помолодел ненасытный старик» (145).

Рассказчик как бы подчеркивает свою задачу: рассказать о Матрене, ее многотрудной, но праведной жизни, о том, как сохранила она в себе человечность и непогрешимость в этих бесчеловечных условиях.

_ Что можно сказать о характере рассказчика? Какое воздействие оказывает он на читателя? Как особенности его речи помогают читателю понять его характер?

С первых строк, при первом же чтении речь рассказчика поражает точностью, краткостью, будничностью, отсутствием речевых украшений. При этом вспоминается что-то чеховское, бунинское, забытое. Только пафос иной: нет умиления, любования, наоборот, мы чувствуем суровость, даже гнев.

Постепенно читатель втягивается в торжественно скорбное повествование, начинает ощущать главную особенность речи — ее «старинность». Теряется ощущение времени, бытовой рассказ о конкретных событиях полувековой давности становится вневременным, философским повествованием.

Сам же рассказчик воспринимается как человек своего времени — много переживший, перестрадавший, потерявший в этой жизни все, что имел: семью, дом, друзей — и поэтому суровый, волевой, строгий, скрытный, но очень внимательный, опытный, мудрый, разбирающийся в людях.

_ Помогает ли рассказчик услышать в повествовании еще чью-нибудь речь? Какова она?

Прежде всего мы слышим старинную речь главной героини — Матрены. В ее репликах множество непонятных нам, забытых, устаревших слов. Их надо расшифровывать со словарем:

обпол — ппусту;

межнь — середина (середина лета — июль);

кипели — копны;

притемок — темная каморка или чуланчик без окна;

потай — почитай;

к ужоткому — к вечеру.

Вскоре и Игнатич, втягиваясь в мелодию «бывалошной» речи, все чаще употребляет слова, сказанные Матреной. Среди них много диалектных слов, фразеологизмов. Есть более понятные, но тоже непривычные слова и выражения:

молонья — молния;

бегма — бегом;

вдиво — на удивление;

тижель — тяжесть;

дуель — метель;

не умемши, не варемши — как утрафишь — не умея, не сварив, как угодишь.

Когда читаешь: «Ладу не нашего. И голосом балует», или: «Ни к столбу, ни к перилу эта работа», или: «И ни весточки, и ни косточки», — создается ощущение, что попал в прошлое, в навсегда ушедший мир речевой гармонии и красоты.

Речь Фаддея совершенно иная. Она скудна и примитивна. И Фаддей, и остальные показаны почти безголосыми — это люди действия, хищники, поэзия красоты и поэзия слова им чужда. Они вытесняют ее из жизни. С гибелью Матрены мир духовных ценностей, доброты и правды разрушается. И самое ужасное, что пустота эта ничем не заполняется. Нет Матрены, нет праведницы, значит, «не стоять селу». Это трагедия народа и страны.

Учитель. Читая рассказ, трудно отделаться от ощущения, что действие происходит в далеком прошлом и на краю Вселенной. А ведь многие наши бабушки и дедушки могли быть его участниками, свидетелями подобных событий — всего полвека отделяет нас от трагической истории жизни наших соотечественников, события же рассказа происходят «на сто восемьдесят четвертом километре от Москвы».