Глава4 общие принципы права в контексте конституционной экономики

численных в этой статье целей). К такому выводу пришел Консти­туционный Суд РФ в Постановлении от 16 января 1996 г. по делу о проверке конституционности ст. 560 ГК РСФСР¹. Тем самым Суд признал необходимым учитывать определенные объективные эко­номические закономерности в сфере, например, сельскохозяйствен­ного производства. Дело в том, что в целях рационального и эффек­тивного ведения хозяйства недопустима избыточная парцелляция (дробление на крохотные участки, отрезки земельных участков). Не случайно рассматриваемая юридическая норма не является плодом субъективной деятельности законодателя; она сложилась объектив­но в силу выявленной потребности обеспечить целостность эконо­мического субъекта; она «выросла» из обычаев и обыкновений, сло­жившихся у народа. Изучение правовых принципов является одной из самых важных частей юридического источниковедения, т.е. такого направления в науке теории права, которое призвано исследовать систему источни­ков действующего права. Правовые нормы, регулирующие экономи­ческие отношения, должны быть основаны на принципах, имеющих объективную экономическую природу, чтобы не препятствовать, а, наоборот, способствовать нормальному экономическому обороту.

В качестве примера можно сослаться на п. 2 ст. 258 ГК РФ, в ко­тором содержится конкретная норма, в соответствии с которой зе­мельный участок и средства производства, принадлежащие кресть­янскому (фермерскому) хозяйству, при выходе одного из его членов из хозяйства разделу не подлежат. Вышедший из хозяйства имеет право на получение только денежной компенсации, соразмерной его доле в общей собственности на это имущество.

Очевидно, что при этом происходит известное ограничение прав того члена крестьянского хозяйства, который намерен выйти из него. Однако оно носит объективно-необходимый характер, по­скольку вытекает из потребности считаться с законными интере­сами других членов хозяйства. Поэтому подобное ограничение не противоречит ни ч. 3 ст. 16 Конституции РФ (в соответствии с кото­рой «осуществление прав и свобод человека и гражданина не долж­но нарушать права и свободы других лиц»), ни ч. 3 ст. 55 Конститу­ции РФ (в соответствии с которой права и свободы человека и граж­данина могут быть ограничены федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях достижения шести пере-

На особый порядок наследования у крестьян и на то, что воз­никающие при этом отношения могут регулироваться не закона­ми Российской империи, а сложившимися в недрах народной жиз­ни обычаями, обращалось внимание в дореволюционной русской юридической литературе и в решениях Правительствующего Сена­та. В случае ссылки сторон на местный обычай судам дозволялось принимать его во внимание при рассмотрении споров, связанных с выходом одного из членов крестьянского двора².

Данная норма обычного русского крестьянского права о недо­пустимости раздела земельного участка и средств производства не является оригинальной. Как известно, в странах Западной Европы в период феодализма сложились юридические нормы, в силу кото­рых земельные владения не дробились, а передавались по наслед­ству старшим сыновьям, младшие же были вынуждены искать при­ключений в крестовых походах.

В современном праве есть множество юридических норм, имею­щих целью обеспечить целостность имущественной базы той или иной организационно-правовой структуры предпринимательской деятельности.

В соответствии с п. 1 ст. 78 ГК РФ участнику, выбывшему из пол­ного товарищества, выплачивается стоимость части имущества това-

рищества, соответствующая доле этого участника в складочном ка­питале. И только по соглашению выбывающего участника с остаю­щимися участниками выплата стоимости имущества может быть заменена выдачей имущества в натуре.

Важно выявлять и учитывать экономические закономерности с помощью адекватных юридических принципов в сфере корпоратив­ного, и в частности акционерного, законодательства.

На особенности акционерной собственности, обусловленные определенными экономическими закономерностями, обращает вни­мание С.С. Алексеев¹. Проведенный им анализ приводит к вполне обоснованной критике приватизированного законодательства, ко­торое основывается на применении организационно-правовой фор­мы акционерного общества при превращении государственных и му­ниципальных предприятий в частные компании.

Как известно, традиционно акционерные общества выступают как формы концентрации капитала. «Приватизационная» модель акционерных обществ, напротив, используется в целях децентра­лизации ранее единой публичной собственности.

Можно согласиться с мнением С.С. Алексеева, что при этом име­ло место пренебрежение юридическими принципами. Однако будем последовательными и проследим за рассуждениями С.С. Алексеева. Начнем с окончательного вывода. Он сводится к тому, что акционер­ные общества по самой своей природе не могут быть способом при­ватизации. Они способны дать блестящий эффект только при пол­ностью сложившемся капиталистическом хозяйстве, находящемся на весьма высокой стадии развития².

¹ См.: Алексеев С.С. Собственность в акционерном обществе. «Проблемы теории гражданского права». — М.: Статут, 2003. — С. 49—75.

² См.: Алексеев С.С. Указ. соч. — С. 57.

В Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об ак­ционерных обществах» (с посл. изм.) содержится легальное опреде­ление акционерного общества — это «коммерческая организация, уставный капитал которой разделен на определенное число акций, удостоверяющих обязательственные права участников общества (ак­ционеров) по отношению к обществу». За этими акциями — обособ­ленное имущество акционерного общества, являющееся его собст­венностью. Все это имущество, а точнее — «денежное выражение», как раз и заключены в акциях. Как очень тонко подметил С.С. Алек­сеев, «причем так и в такой направленности, чтобы акции в своем де­нежном выражении образовывали работающий капитал». Объясняя смысл понятия «работающий капитал», он указывает, что это реаль­ный капитал, когда стоимость должна создавать новую стоимость.

«Стало быть, — делает вывод С.С. Алексеев, — положение о том, что обособленное имущество акционерного общества, выраженное в работающих (размещенных) акциях, — знак того, что имущество общества функционирует в качестве капитала, призванного прино­сить доходы (для акционеров — дивиденды). Экономические и пра­вовые категории здесь полностью смыкаются — объектом права соб­ственности акционерного общества выступает капитал как эконо­мическая категория»¹.

Важность данного научного вывода, с нашей точки зрения, со­стоит в том, что именно акционерное общество является той орга­низационно-правовой формой, в которой объектом юридического права собственности является собственность на капитал, т.е. собст­венность в экономическом ее значении.

Отсюда следует, что в силу объективных экономических законо­мерностей данная организационно-правовая форма приемлема толь­ко в том случае, если сложились капиталистические отношения, т.е. когда имеется рынок товаров, рынок труда, рынок ценных бумаг и т.д.

Не допустил ли ошибку российский законодатель, используя столь широко форму акционерного общества в приватизационном законодательстве? Само по себе огромное количество «акционерных обществ» (кавычки приходится ставить не случайно) в России, при том, что в Германии только 3000 акционерных обществ², свидетель­ствует о том, что, мягко говоря, у нас функционируют нетрадицион­ные акционерные общества, акции которых не котируются на рынке ценных бумаг, капитал которых нередко не приносит дивидендов, т.е. является «неработающим». Вот чем оборачивается игнорирова­ние юридических и экономических закономерностей!

Впрочем, почему бы не сформулировать вывод о том, что из ряда упомянутых выше гражданско-правовых норм, имеющих це­лью обеспечить неприкосновенность, единство, целостность иму­щественной базы различных экономических единиц, можно извлечь общий правовой корень, который и будет в чистом виде конститу­ционным принципом неприкосновенности частной собственности (или одним из его важных аспектов)¹.

Как полагают исследователи, большинство конституционных экономических принципов являются правовым воплощением объ­ективных по своей сущности закономерностей, предпосылок и усло­вий функционирования свободного рынка.

«В сущности одна и та же реальная связь в обществе может быть часто охарактеризована и как экономическая, и как правовая. По­знать экономический закон, — считает Г.В. Мальцев, — и закон права — это не два различных акта. Всякое научно добросовестное и точное исследование экономических требований общественного развития предполагает познание имманентных им юридических им­перативов, попытку сформулировать соответствующий данной си­туации закон права»². Исследуя принципы гражданского правитель­ства, Г.А. Свердлык также отмечал, что они, как и само гражданское право, по своей глубинной сути — результат отражения экономиче­ских отношений³.

Объективная природа таких конституционных принципов, как свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, свобода экономической деятельности, единство экономическо­го пространства и др., очевидна. Их отсутствие в Конституции (и, что самое главное, на практике) не позволило бы создать рыноч­ную экономику.

Конституционной норме о свободе передвижения, выборе места пребывания и жительства (ст. 27 Конституции РФ) коррелирует та­кая экономическая категория, как свобода рынка труда.

Право иметь имущество в собственности, владеть, пользовать­ся и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции РФ), соответствует таким эконо­мическим категориям, без которых рыночная экономика немысли­ма, как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

Юристам еще предстоит освоить приемы интерпретации кон­ституционных принципов рыночной экономики с учетом коррели­рующих им экономических категорий. Во всяком случае «смычки» с экономической теорией представляются нам при этом крайне по­лезными и перспективными.

Особое значение имеет такой сверхимперативный конститу­ционный принцип, как свобода экономической деятельности (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ). Объективная потребность в конституцион­но закрепляемой свободе экономической деятельности обусловле­на тем, что она представляет такой экономический стимул, без ко­торого рыночная экономика просто не может существовать. Неслу­чайно экономисты либерального толка так много внимания уделяют экономической свободе¹.

По всей видимости, одним из важных направлений развития кон­ституционной экономики как комплексной области науки являет­ся анализ обусловленной экономическими закономерностями объ­ективной природы конституционных принципов.

Возможность непосредственного применения судами правовых принципов при принятии решений в разных странах неодинакова. В Германии судья вряд ли рискнет положить в основу решения по конкретному делу только конституционный принцип. Иная ситуа­ция в США, где судьи применяют их более решительно. Именно по­этому правообразующая, регулятивная функция суда в Соединенных Штатах более развита, наглядным проявлением чего является откро­венное признание прецедентного права. Т.К. Хартли вообще счита­ет, что ссылка суда на общие принципы права представляет собой маскировку открытого судебного нормотворчества.

Значение конституционных принципов, общих принципов пра­ва велико и в Германии (как и в других странах континентального права). Однако в Европе суды пока еще не обладают той властью, которая по праву принадлежит американским судам².

Итак, суды могут обладать большей или меньшей свободой в применении правовых принципов при решении конкретных юри­дических дел. России предстоит «определяться» — либо стремиться к тому, чтобы суды в значительно большей степени реализовывали свое право апеллировать к правовым (и соответственно базовым эко­номическим) принципам в процессе защиты прав, либо по-прежне­му полагаться на «мудрость законодателя».

При применении судами (в первую очередь Конституционным Судом) правовых принципов возникает целый ряд проблем.

Во-первых, Конституционный Суд нередко сталкивается с проти­воречиями между представлениями о различных конституционных принципах, да и конституционные принципы могут быть внутренне противоречивы. При этом неоднозначность конституционных прин­ципов является рефлексией как противоречивой природы устремле­ний человека, так и тех многочисленных несоответствий и конфлик­тов, из которых соткана современная общественная жизнь. Различ­ные социальные группы общества, естественно, имеют разные цели и законные интересы. Экономическая свобода, являющаяся консти­туционным принципом (ч. 1 ст. 8), выражает интересы прежде всего экономически активного населения, обладающего интеллектуальны­ми способностями и имуществом для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34). Однако общество включает в себя инвалидов и пожилых граждан, и в государственной поддержке, кроме них, нуждаются семьи, мате­ринство, отцовство и детство (ч. 2 ст. 7).

¹ См.: Хартли Т.К. Основы права европейского сообщества. — М., 1998. —

С. 143.

² См.: Kommers Donald R. The Constitutional Jurisprudence of the Federal Republic of Germany. Duke University Press. — 1997. — Р. 30—61.

Конституционный принцип социального государства, политика которого должна быть направлена на создание условий, обеспечи­вающих достойную жизнь и свободное развитие человека, отража­ет устремление достаточно большой группы населения страны. По­нятно, что, учитывая эти устремления, государство вынуждено путем взимания налогов ограничивать экономическую свободу, осуществ­лять перераспределение национального продукта внутри общества. Тем самым снижаются стимулы для экономических агентов к наи­более эффективному использованию своих способностей и ресур­сов. Опасность конституционного балансирования равновеликих ценностей состоит в том, чтобы не принизить значимость одного по отношению к другому и не отдать явное предпочтение одному из них. Согласование друг с другом противоборствующих конституци­онных принципов является непростой задачей, стоящей перед Кон­ституционным Судом при рассмотрении конкретных дел.

Во-вторых, в процессе конституционного контроля возникает необходимость детализировать содержание того или иного принци­па, применить его в качестве критерия оценки конституционности положений текущего законодательства. Применительно к консти­туционным принципам рыночной экономики выявление их право­вого смысла затруднительно без использования выводов экономи­ческой науки.

«Подключение» экономистов допустимо, если будет решен важ­ный методологический вопрос о допустимости при осуществлении конституционного толкования или разрешении конфликтов между равноценными правовыми принципами опираться и на экономиче­ские доводы. Естественно, что, участвуя в разрешении таких юри­дических конфликтов, экономисты должны использовать свои, эко­номические методы.

В качестве примера применения экономических аргументов в процессе выявления смысла конституционного принципа свобо­ды экономической деятельности можно привести Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. по делу о провер­ке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Феде­рального закона «Об акционерных обществах»¹. Аргументация Суда по данному делу будет подробнее исследована в гл. 7. Не вдаваясь

в подробности данного дела, укажем на один из тезисов, высказан­ных Судом в мотивировочной части решения:

«Осуществляя правовое регулирование корпоративных отноше­ний, законодатель учитывает конституционный принцип свободы экономической деятельности, предполагающий, что общее собра­ние акционеров вправе самостоятельно принимать стратегические экономические решения. <...> Судебный контроль призван обес­печивать защиту прав и свобод акционеров, а не проверять эконо­мическую целесообразность решений, принимаемых советом ди­ректоров и общим собранием акционеров, которые обладают са­мостоятельностью и широкой дискрецией при принятии решений в сфере бизнеса».

Приведенный вывод Суда пронизан экономической логикой. Для того чтобы органы юридического лица могли принимать эффектив­ные (в том числе иногда рисковые) решения в интересах организа­ции, они должны быть уверены, что суды не отменят эти решения и не будут выяснять степень их эффективности. При таком подходе правовой принцип свободы экономической деятельности наполня­ется реальным экономическим содержанием. Таким образом, попол­нение арсенала правовой аксиологии путем использования не толь­ко юридических, но и экономических знаний способно обогатить и усилить аргументацию Конституционного Суда при вынесении им решений, затрагивающих экономическую сферу.

Однако для широкого применения экономической логики в су­дебной практике при разрешении подобного рода дел, такая воз­можность сначала должна быть признана консервативным юриди­ческим сообществом.