4. 1. 2. Распространение

Распространение, или тест на добавление, представляет собой приём анализа синтаксических единиц (фраз, словосочетаний) путём их усложнения за счёт ввода новых компонентов (определений, обстоятельств и т. д.), в частности до необходимого структурно-семантического минимума. Этот приём используется в следующих целях:

1. Для семантического анализа лексики, ср.:

№	Исходная фраза		Трансформ
1.	Я знаю стихотворение.	↔	Я знаю стихотворение наизусть.
2.	Я знаю английский язык.	↔	* Я знаю английский язык наизусть.

Возможность распространения в случае (1) говорит о том, что здесь глагол знать реализован в не зафиксированном словарями узком значении ‘вызубрить, помнить наизусть’. Приём распространения, равно как и приём редукции, помогает выявить узкие значения слов, возникшие в результате регулярного эллипсиса, например центр ‘центр города’ (разг. поехать в центр ↔ поехать в центр города), обещать ‘обещать предоставить что-л.’ (разг. обещать деньги ↔ обещать дать деньги) и др.

Ю. С. Степанов полагает, что слова каша, уха и пиво в составе пословицы с ним {каши, ухи, пива} не сваришь «являются синонимами»¹. Однако тест на добавление убеждает в обратном, ср.: «С ним пива [*каши, ухи] не сваришь, а и сваришь, так не выпьешь» (Е. В. Барсов. Причитанья северного края), «С ней каши [*пива] не сваришь и не съешь» (В. Баделин. Я – реаниматор); С импульсивной женщиной каши [^?пива] не сваришь» (Л. Соболева. Особые приметы ангела).

3. Для выявления эллиптированных структур: «Так, выражение мальчик с пальчик эллиптично, его полный вариант – мальчик величиной с пальчик»².

В соответствии с законом языковой экономии «язык постоянно стремится освободиться от того, что является лишним»³. Анализ характерных для бытовой речи эллиптически сокращённых синтаксических единиц, не восстановленных до необходимого структурно-семантического минимума, не всегда приводит к точным результатам. Проанализируем с этой точки зрения фрагмент следующей словарной статьи:

«Собраться. 6. || Принять намерение отправиться куда-л. На другой день Софья Ивановна собралась ехать домой. Григорович, Бобыль. Собрались в кино, но Юлька не пошла. Панова, Времена года» (Словарь русского языка: В 4-х т. Т. 4 / Ред. А. П. Евгеньева. М., 1988. С. 172).

Если второй из приведённых здесь цитатных примеров соответствует дефиниции (ср.: собрались (= приняли намерение отправиться) в кино ↔ собрались идти в кино), то в первом примере глагол собраться имеет несколько иное, более широкое значение: Софья Ивановна собралась (= приняла намерение) ехать домой.

4. 1. 3. Лексико-синтаксическая трансформация

Объектом трансформационного анализа могут быть не только синтагма или предложение, но и любое производное слово, которое в этом случае также рассматривается как конструкция⁴. Лексико-синтаксическая трансформация заключается в синонимической замене производного слова включающим это слово словосочетанием или наоборот. Первая процедура именуется развёртыванием (мотыжить ↔ обрабатывать мотыгой), вторая – свёртыванием: обрабатывать мотыгой ↔ мотыжить. Значение инструмента (инструментального актанта) «инкорпорировано» в семную структуру производного глагола мотыжить; следовательно, глагол мотыжить ýже по значению, чем глагол обрабатывать. Это же соотношение значений наблюдаем в таких парах глаголов физического воздействия, как гладить (утюгом) и утюжить, копать (лопатой) и лопатить. Лексико-синтаксическая трансформация применяется:

1. Для проверки правильности построения семантических классов. Проанализируем с помощью указанной процедуры, например, следующую словарную статью:

ПОКРЫТЬ, асфальтировать, белить, бетонировать, вымазать, гримировать, забрызгать, закоптить, закрасить, замазать, запылить, лакировать, маслить, мылить, накрыть, осыпать, оцинковать, серебрить, смазать, укрыть, усыпать, цементировать, штукатурить, эмалировать и др. (Лексико-семантич. группы рус. глаголов: Учебный словарь-справочник / Под ред. Т. В. Матвеевой. Свердловск, 1988. С. 26–28).

Анализ показывает, что данная словарная статья включает не вполне однородные по своей семантике единицы, поскольку целый ряд включённых в неё глаголов (асфальтировать, бетонировать, гримировать, закоптить, запылить, лакировать, маслить, мылить, оцинковать, серебрить, цементировать, штукатурить и эмалировать) подчиняется лексико-синтаксической трансформации развёртывания (например: асфальтировать ↔ покрывать асфальтом, бетонировать ↔ покрывать бетоном), т. е. в их семную структуру инкорпорировано значение актанта ‘покрытие’ (‘асфальт’, ‘бетон’ и др.), что, во-первых, сужает их значение, во-вторых, меняет модель управления, ср.: покрыть, вымазать – что чем (краской, глиной), но: асфальтировать, бетонировать – что *чем: *асфальтом, *бетоном (трансформация распространения не проходит). Приведённые факты говорят о том, что глаголы с инкорпорированным актантом следовало представить в виде отдельной словарной статьи.

2. Для определения степени полноты развернутой метафоры (как первый, предварительный этап её анализа). Дело в том, что исходная метафора в цепочке может быть пропущена: А месяц будет плыть и плыть, Роняя вёсла по озерам (С. Есенин). Исходный компонент в подобных случаях поддается экспликации с помощью процедуры развёртывания: месяц ↔ лодка месяца, ср.: Ладья луны по воле волн плыла (Ю. Мориц). Такая экспликация позволяет восстановить пропущенное исходное звено развёрнутой метафоры, ср.: тяжкие воспоминания ↔ тяжкий крест / груз воспоминаний, вспыхнула война ↔ вспыхнул пожар войны. Развёрнутые метафоры с пропущенным (а значит имплицитным) исходным компонентом именуются вторичными.

Анализ вторичных метафор необходимо предварять процедурой восстановления исходного компонента; в противном случае ход рассуждений пойдёт по неверному направлению, например так: «Когда слова называют колкими, то прилагательное колкий указывает и на вспомогательный субъект¹ (им является колющее оружие), и на искомый признак слов: им является способность вызывать в душе эффект, подобный тому, который производит вонзающееся в живое тело остриё»². Получается, что прилагательное указывает на предмет («колющее оружие»). Восстановим исходную метафору: колкие слова → колкие иглы слов, ср. кинжальные слова (К. Бальмонт) ↔ кинжалы слов. Именно существительное игла, а не прилагательное колкий указывает на вспомогательный субъект ‘колющий предмет’.

3. Для семантического анализа и систематизации производных слов. Рассмотрим с этой точки зрения, к примеру, сложные эпитеты, представленные полиосновными прилагательными (пшенично-жёлтые усы, угольно-черная борода, черногривый конь, Москва златоглавая, чужедальняя сторона и др.). Анализ показывает, что такие эпитеты образуются путём свёртывания: а) сравнений: белый, как снег ® белоснежный; жёлтый, как пшеница ® пшенично-жёлтый; б) цепочки эпитетов: грустная сырая погода ® грустно-сырая погода (Н. В. Гоголь); в) конструкций со значением принадлежности: конь с чёрной гривой ® черногривый конь, Урал с непроходимыми лесами ® Урал непроходимолесый (В. В. Маяковский); последний тип лежит в основе многих гомеровских эпитетов: розоперстая Эос, хитроумный Одиссей, быстроногий Ахиллес.

4. Для определения характера переноса, в частности разведения таких его типов, как метафора, метонимия и синекдоха, ср.: а) золотые листья ↔ жёлтые, как золото, листья (замена компаративной конструкцией говорит о том, что перед нами метафора); б) Гирей сидел, потупя взор; Янтарь в устах его дымился (А. С. Пушкин), ср. янтарь ↔ трубка из янтаря (перенос по смежности, т. е. метонимия); в) поехать в город ↔ в центр города (перенос с целого на часть, т. е. синекдоха).

5. Для критического анализа решений, связанных с указанными типами переносов.

Рассмотрим, например, мнение о том, что при метонимическом использовании слова «его семантическое устройство не меняется», однако происходит «сдвиг референции»³. Трансформационный анализ подтверждает обратное, т. е. то, что метонимия связана с изменением содержания слова, ср. ходить в шелках → ходить в одежде из шёлка. Вместе с тем, данное явно ошибочное мнение заставляет обратить внимание на то, что выразительные возможности метонимии (скорее всего, ввиду предсказуемости ассоциаций по смежности⁴) менее значимы, чем возможности метафоры. Как видим, «отрицательный материал», извлечённый из чужих теорий, бывает не менее значим, чем «отрицательный материал» (Л. В. Щерба), извлечённый из речи.

От метонимии метафора отличается «наличием общего признака между прямым и переносным значением слова»¹; учёные называют и множество иных различий. Однако в специальной литературе в качестве примеров метафоры регулярно приводится метонимия и наоборот; следовательно, знания семантических различий (т. е. интуиции) для адекватного разведения данных двух типов переноса недостаточно. Нужны формальные, т. е. наблюдаемые, а потому более точные и убедительные критерии анализа. Использование «структурных критериев», т. е. дистрибутивного анализа², здесь помочь не сможет, так как и метафора, и метонимия обладают одинаково необычными контекстами, в обоих случаях дающими эффект неправдоподобия, ср. съесть тарелку (метонимия) и съесть коллегу (метафора). Поскольку и метафора, и метонимия представляют собой случаи свёрнутой номинации, это даёт возможность употреблять для их разведения трансформационный анализ. С тем, чтобы показать острую необходимость и обязательность использования данной процедуры, проанализируем несколько случаев смешения указанных переносов.

а) Г. Н. Скляревская как пример «эмоциональной метафоры» приводит выражение «моя радость – о человеке»³, ср.: моя радость → причина моей радости (метонимия).

б) В. Н. Вовк в качестве примеров метафорических символов приводит мак – «цветок забвения», кинжал, нож, меч – предметы «смертоносной символики», череп – «символ смерти» и др.⁴ Однако мак («сонное зелье», по определению В. И. Даля) вызывает сон; кинжал (нож, меч) и смерть также связаны отношениями следования, характерными для метонимии, а не метафоры; череп (кости) – то, что остаётся от человека после смерти; здесь также наблюдаем отношения следования, а не сходства.

в) В солидной энциклопедии читаем: «Недавняя свежая метафора становится надоедливым шаблоном, утратившим всю свою былую образность, или терминологизируется (голубой экран, чёрное золото)»⁵. Трансформация развёртывания показывает, что первое выражение построено на синекдохе, ср.: голубой экран → голубой экран телевизора (отношения части и целого, ср. ножка стола, стрелки часов).

г) Б. Тошович слово лимон в жаргонном выражении «лакать лимон (= лимонную водку)» трактует как «метафорическое дополнение»⁶. Однако проверка убеждает в том, что перед нами метонимия: лимон → водка, настоянная на лимоне.

д) Н. Д. Арутюнова полагает, что «имя шляпа может получать как метонимическое значение ‘человек в шляпе’, так и метафорическое ‘растяпа’» в контекстах типа Эта шляпа всегда всё путает⁷. Люди в шляпах и очках (т. е. интеллигенты – в народном, бранном значении этого слова) действительно, с народной (точнее, простонародной) точки зрения, выглядят растяпами, поскольку в своих действиях ограничены многочисленными поведенческими запретами. Отсюда – метонимическая свёртка человек в шляпе → шляпа в знач. ‘растяпа’. Метафоры (т. е. отношений сходства между растяпой-интеллигентом и его головным убором) здесь нет; в противном случае была бы возможна развёртка *Растяпа похож на шляпу.

Как видим, учёные «нередко беспокоятся о методах и методиках идентификации метафоры меньше, чем это на самом деле необходимо для проведения высококачественного исследования»¹. Немало примеров неразличения семантических переносов даёт рассмотрение современных квалификационных работ. Причина видится в том, что их авторы, полагаясь на интуицию, пренебрегают (а иногда попросту не владеют) приёмами экспериментальных методов. Приведём примеры того, как эти приёмы зачастую объясняются (а значит и применяются) в современной научной литературе²: 1. «Субституция (< лат. substitution [так в тексте; следует: substitutio. – В. М.] – “замена”) – это замена элемента предложения при сохранении общего смысла: Рабочие строят дом → Дом строится рабочими». На самом деле это не субституция, а пассивная трансформация. 2. «Элиминация (<лат. eleminare [так в тексте; следует: eliminare. – В. М.] – “исключение, удаление” [так в тексте; следует: “исключать, удалять”. – В. М.]) – исключение элемента из состава предложения, т. е. приём свертывания: В тех краях тепло → Там тепло». На самом деле это не элиминация, а субституция (поскольку В тех краях = Там). Экспериментальные методы активно разрабатывалась и применялась в 60-е гг. XX века, однако в настоящее время в силу ряда причин (в первую очередь – ввиду их сложности) практически не используется. Между тем без применения данных методов адекватный лингвистический анализ никаких перспектив не имеет.