- •Введение
- •1. Метод, методика, приём, способ, анализ, аспект исследования: соотношение понятий
- •2. Описательный метод
- •2. 1. Сопоставительный анализ
- •2. 1. 1. Диахронное сопоставление. Сравнительно-исторический метод
- •2. 1. 2. Синхронное сопоставление. Оппозитивный и компонентный анализ
- •2. 2. Анализ и синтез в лингвистике
- •2. 3. Системно-структурный подход к языку
- •3. Аспектные методы
- •3. 1. Функциональный анализ
- •3. 2. Позиционный анализ
- •3. 3. Уровневый анализ
- •3. 4. Тематический анализ
- •3. 5. Мотивационный анализ
- •3. 6. Количественный анализ
- •3. 7. Контекстуальный анализ
- •4. Экспериментальные методы
- •4. 1. Трансформационный анализ
- •4. 1. 1. Редукция
- •4. 1. 2. Распространение
- •4. 1. 3. Лексико-синтаксическая трансформация
- •4. 1. 4. Синонимическое перифразирование предложения
- •4. 1. 5. Синонимическое перифразирование слова
- •4. 1. 6. Ротация
- •4. 1. 7. Субституция
- •4. 2. Дистрибутивный анализ
- •4. 2. 1. Сочетаемостный анализ
- •5. Некоторые методики лингвистического анализа
- •5. 1. Нормативный анализ
- •5. 2. Лингвистический анализ текста
- •8 Возражений свете литвак [Набросок]
- •5. 3. Стилистический анализ
- •5. 4. Коннотемный анализ
- •5. 5. Пόлевая методика
- •5. 6. Интертекстуальный анализ
- •Заключение
4. Экспериментальные методы
Разработка и первое применение экспериментальных методов приписываются греческому врачу, основоположнику медицины Гиппократу (460 – ок. 377 до н. э.)3. Считается, что наблюдение и эксперимент, являясь источниками исходного материала, формирующего систему представлений об окружающей действительности, «отличаются друг от друга, хотя и тесно связаны между собой»4; что эта связь носит генетический характер: «Возникнув на базе наблюдения, эксперимент включил в себя вмешательство в наблюдаемое явление»5. Эксперимент позволяет «проследить характер изменения наблюдаемых свойств в связи с изменением условий» [способ] и тем самым «обнаружить те новые свойства объекта, которые не проявляются непосредственно в обычных условиях»6 [результат]. С этой точки зрения эксперимент следует рассматривать как «инструмент наблюдения»7, а значит как одну из процедур описательного метода. Поясняя значимость эксперимента для языкознания, Л. В. Щерба отмечает:
«Особенно плодотворен метод экспериментирования в синтаксисе и лексикографии и, конечно, в стилистике. Не ожидая того, что какой-то писатель употребит тот или иной оборот, то или иное сочетание, можно произвольно сочетать слова и, систематически заменяя одно другим, меняя их порядок, интонацию и т. п., наблюдать получающиеся при этом смысловые различия. <…> Я бы сказал, что без эксперимента почти невозможно заниматься этими отраслями языкознания»8.
Суть экспериментального приёма любого типа состоит в том, что в речевой единице «воздействуют по меньшей мере на одну переменную (variable), в то время как все остальные значимые <для анализа> переменные держат не затронутыми»9. Так, в эксперименте, описанном Л. В. Щербой, меняется порядок слов, но остаются не затронутыми ни их состав, ни грамматическая форма, ср.: Пришло двести человек ↔ Пришло человек двести. Интерпретация перестановочного эксперимента: прямой порядок связан с выражением точного количества, инверсный – приблизительного.
Важный этап эксперимента связан с целенаправленным поиском отрицательного языкового материала, т. е. «неудачных высказываний с отметкой "так не говорят"»1, ср.: Пришло двести человек ↔ Пришло человек двести, но: Пришло двести два человека ↔ *Пришло человека двести два. Интерпретация перестановочного эксперимента: идея приблизительности охватывает прежде всего «круглые» числа.
Подобные переделки, нарушающие те или иные предписания языковой системы или речевого узуса, мы регулярно наблюдаем в разговорно-бытовой, публицистической и художественной речи. Как функциональный эксперимент можно рассматривать окказиональное использование слова в переносном смысле, как позиционный – инверсию и метатезное словообразование, как уровневый – употребление синтаксической единицы в значении лексической (За ним несётся Всадник Медный На звонко-скачущем коне), как тематический – различные типы бурлеска, как мотивационный – поэтическую этимологию (Чудь начудила, да Меря намерила), как количественный – повтор ad nauseam. Иными словами, нарочитое нарушение нормы (происходяшее, в частности, в языковой игре) можно трактовать как своего рода бытовой эксперимент.
Экспериментальные приёмы обладают серьёзным эвристическим потенциалом. Ю. Д. Апресян поясняет: «Можно десятилетиями собирать факты и ни разу не заметить семантического секрета слова, который оно мгновенно отдаёт в условиях острого эксперимента»2. Здесь, однако, необходимо подчеркнуть, что приёмы экспериментального типа не дают готовых ответов на вопрос об устройстве содержательной стороны анализируемой единицы, а лишь поставляют информацию для размышлений в этом направлении. Данные, добываемые этими приёмами, представляют собой «сырой материал, который сам нуждается в семантическом пояснении»3.
Итак, применительно к лингвистике алгоритм экспериментального анализа таков:
«эксперимент (1) → поиск отрицательного материала (2) → интерпретация результатов (3)».
Научный эксперимент, в отличие от бытового, предполагает обязательность третьего этапа. К сожалению, в научной и, в частности, учебной литературе, посвящённой рассмотрению и пояснению механизма экспериментальных методов, ни второй, ни третий этап данного алгоритма зачастую либо никак не освещаются и не комментируются, либо вовсе пропускаются как несуществующие, что лишает смысла всю процедуру4.
К числу экспериментальных методов лингвистического анализа принято относить, в частности, трансформационный и дистрибутивный анализ. Рассмотрим их.