Глава III общественный рост

224. Общества, как и живые существа, зачинаются из зародышей, т.е. берут свое начало от таких скоплений, вели­ чина которых крайне ничтожна по сравнению с той, которой о'ни достигают впоследствии. Никто не решится оспаривать тот факт, что самые большие общества возникли вначале из небольших кочующих орд, подобных тем, которые мы встре­ чаем теперь у самых низших человеческих рас. Орудия и утварь у доисторических народов оказываются более грубыми, чем даже те, которые употребляются нынешними дикарями, что указывает на отсутствие у них тех искусств, которые одни только делают возможными обширные скопления людей. Некоторые религиозные обряды, сохранившиеся в культах древних исторических рас с незапамятных времен, указывают на тот период цивилизации, когда прародители этих рас употребляли кремневые ножи и добывали огонь из дерева посредством трения, и потому должны были жить маленькими группами, которые только и могут существовать до появления земледелия.

Смысл всех этих фактов в том, что процесс интеграции, Прямой и косвенный, породил с течением времени такие общественные агрегаты, которые по своему объему превосходят в миллионы раз те мелкие общественные агрегаты, что одни только и существовали в самые отдаленные времена чело­веческой истории. Таким образом, общественный рост по Достигаемым им размерам оказывается аналогичным росту у живых существ.

225. Это черта над органического развития сходна с соот­ ветствующей ей чертой органического развития еще с той

295

стороны, что в обоих случаях агрегаты различных классов обнаруживают явления роста в чрезвычайно различной степени.

Пересматривая наскоро всю совокупность животных типов, мы видим, что члены обширного класса Protozoa редко вырастают за пределы того микроскопического объема, с которого начинает свое развитие всякое высшее животное. У многочисленных и разнообразных Coelenterata величина тела колеблется между размерами маленькой гидры и большой медузы. У кольчатых и мягкотелых контраст между самыми крупными и самыми мелкими их представителями может быть назван громадным. Точно так же и позвоночные, будучи в среднем крупнее остальных классов, обнаруживают огромные различия между отдельными своими членами в отношении достигаемых ими размеров.

Подобные же различия в отношении роста поражают нас и при обозрении всей совокупности людских обществ. Многие области земного шара представляют нам мелкие, рассеянные орды — эти выжившие доныне образчики первобытного об­щественного типа. Так, мы имеем тут лесных веддахов, живущих иной раз одиночными парами и только изредка сбивающихся в небольшие группы; далее, мы имеем бушменов, блуждающих по своим пустыням отдельными семьями и лишь случайно образующих более крупные группы; затем мы имеем огнезе­мельцев, живущих по дюжине вместе или, редко, человек по двадцати. У австралийцев, тасманийцев, андаманцев число членов в отдельном племени колеблется, быть может, между двадцатью и пятьюдесятью. Такое же ограничение численности племени этими первобытными размерами встречаем у эски­мосов, где обитаемая страна чересчур негостеприимна для человека, у индейцев из племени даггер, где размножению мешает слишком слабое развитие житейских искусств, и у некоторых из горных племен Индии, каковы джуанги, где дальнейший общественный рост встречает себе помеху со стороны соседних, более высоких рас. Но там, где плодородная почва доставляет много пищи,и там, где более оседлая жизнь, порождая земледелие, опять-таки увеличивает запас пищи, мы находим более обширные общественные агрегаты, например, на островах Полинезии и во многих областях Африки. Тут местами сотня или две, местами несколько тысяч, а местами и много тысяч людей удерживаются вместе более или менее совершенным образом и составляют более или менее плотную массу. И, наконец, в наиболее высокоразвитых обществах вместо отчасти сплоченных тысяч мы имеем вполне сплочен­ные миллионы.

226. Рост индивидуального организма и рост общественного организма сходны между собой еще в другом отношении. В

каждом из этих случаев увеличение размера совершается с помощью двух процессов, которые имеют место иной раз порознь, а иной раз вместе. Возрастание размера может совершаться или путем простого увеличения единиц, ведущего к увеличению группы, или путем слияния уже сложившихся групп, причем получившиеся таким путем группы групп могут снова сливаться. Параллелизм первого способа для обоих случаев слишком прост, чтобы нуждаться в пояснениях; но второй случай должен быть пояснен фактами, в которых он обна­руживается.

Органическая интеграция была уже подробно рассмотрена в «Основаниях биологии», п. 180-211; но здесь мы должны снова припомнить ее вкратце, чтобы сделать наше сравнение понятным. Прежде всего взглянем на органическую группи­ровку первой, второй и т.д. степеней, обнаруживающуюся в растительном царстве, так как здесь она может быть просле­жена с большей легкостью.

Растения самых низших порядков представляют собой просто крошечные клеточки, неисчислимые мириады которых то окрашивают стоячие воды, то образуют зеленые пленки,одевающие различные сырые поверхности.Путем ели-' яния таких клеточек образуются маленькие, нежные нити, кружки, шарики и пр., равно как и бесформенные или же пластинчатые массы. Когда такая пластинчатая масса не обнаруживает почти никакой дифференциации, как у морской водоросли, она называется ростцем, или слоевищем (thallus), когда же она представляет кое-какие признаки внутреннего строения, как у некоторых вышестоящих тайнобрачных, она называется листовищем, или вайей (frond); но и в том, и в другом случае эта масса представляет обширную, но простую группу одноклеточных протофитов, упомянутых нами с самого начала. Такие листовища опять-таки соединяются между собой, У некоторых низших тайнобрачных — лишь временным об­разом, у высших же — в совершенно постоянные группы, причем появляется ряд листовых поверхностей, соединенных Между собой ползучим стеблем. Отсюда возникает потом явнобрачная ось, т.е. побег с его листовыми органами, или Просто листьями. Другими словами, тут имеет место уже группа групп, имеющая постоянный характер. Затем, когда из этой оси разовьются побочные оси, а из них опять ветви, веточки И т. д., мы получим ряд сложных органических группировок Все более и более высоких степеней. В животном царстве происходит то же самое, только в менее правильной и более ^сКрытой форме. Самое маленькое животное, как и самое Маленькое растение, есть крошечная группа живых молекул, ¹*ли физиологических единиц. Эти самые маленькие животные

296

_I

297

сливаются в новые группы, представляющие много различных форм и ступеней. В некоторых случаях, как, например, у сложных Vorticellae и у губок, их индивидуальности почти нисколько не стираются индивидуальностью составляемого ими агрегата; но с прогрессивным развитием сложного агрегата индивидуальности составляющих его агрегатов становятся менее и менее ясными. Так, например, хотя в некоторых Coelenterata они и сохраняют еще значительную самостоятельность — это можно видеть из того, что, будучи отделены от составляемого ими агрегата, они движутся на манер амеб, — однако уже и здесь их индивидуальности в очень значительной мере поглощаются индивидуальностью составляемого ими агрегата, как в этом можно убедиться на примере обыкновенной гидры. Из совокупности этих вторичных агрегатов возникают подо­бным же образом третичные агрегаты. Различные формы и фазы этого процесса могут наблюдаться на многочисленных типах порядка Coelenterata. Здесь мы имеем в виду ветвистую гидру, в которой отдельные полипы сохраняют каждый свою индивидуальность, а общий полипняк служит только для удержания их вместе; затем тут имеются такие формы, как Velella, в которой составляющие ее полипы до такой степени изменены и слиты друг с другом, что их индивидуальность долго ускользала от взора наблюдателей. Среди Mouscoida мы имеем и слабо связанные третичные агрегаты — в отряде Salpidae, где эта сплоченность третичного агрегата почти совершенно стирает индивидуальности составляющих его вто­ричных агрегатов. То же самое мы видим и у некоторых кольчатых типов (Annulosa) и, как я старался доказать, у всех вообще Annulosa.

Общественный рост совершается путем подобного же сли­яния общественных групп различных степеней. Первичная общественная группа, подобно первичной группе физиологи­ческих единиц, с которой начинается органическое развитие, никогда не достигает сколько-нибудь значительного размера путем простого разрастания. Рассматривая такие крайние примеры, как те, что предоставляются нам огнеземельцами, у которых скудость запасов естественной пищи, обеспечива­емых им их суровым обиталищем, не дозволяет жить в одном месте более чем двадцати человекам или около того; или андаманцами, принужденными ограничиваться узкой береговой полосой, запертой сзади непроницаемой лесной чащей, где сорок человек есть наибольшее число, могущее найти себе достаточно добычи, не удаляясь слишком далеко от своих временных жилищ; или бушменами, блуждающими по голыМ пустыням, где могут существовать только самые маленькие орды и где даже отдельная семья «бывает вынуждена иной раз разойтись в разные стороны, ибо одно и то же место н^

может доставить ее членам такого количества пищи, которого хватило бы на пропитание их всех», — мы видим, что во всех этих случаях группа наталкивается при своем разрастании на некоторые неизбежные пределы, перейдя которые она бывает вынуждена отделить и отослать от себя образовавшийся из­быток, который складывается в новую маленькую группу, подобную первоначальной. Даже в довольно плодоносных областях общественные группы по истечении некоторого времени бывают вынуждены к подобному же распадению на части. Увеличиваясь в своей численности, первобытное племя распространяется все шире и шире и, наконец, развивается так широко, что различные его части теряют взаимную связь и распадаются на независимые группы, которые — с превра­щением их постоянно расходящихся диалектов в различные языки — сами превращаются в различные племена. Часто за этим не следует ничего другого, кроме повторения того же процесса. Взаимные столкновения племен, уменьшение и умирание одних, разрастание и самопроизвольное разделение других продолжают тянуться из века в век бесконечной че­редой. Образование более крупного общества происходит только путем комбинации этих более мелких обществ; при этом разделения, вызванные прежними распадениями, не стираются вследствие такого процесса. Процесс этот может наблюдаться еще и теперь на различных своих ступенях у многих неци­вилизованных рас, где он проходит так, как он и происходил когда-то у предков прежних и нынешних цивилизованных рас. Вместо абсолютной независимости мелких орд, наблюдаемых нами у самых низших рас, мы находим у дикарей, уже несколько продвинувшихся по пути развития, присутствие некоторой, хотя и слабой, связи между их несколько более крупными ордами. В Северной Америке каждое из трех больших племен команчей состоит из многих банд, связанных между собой посредством лишь тех слабых уз, которые вытекают из личного характера Великого Вождя. Племя дакотов состоит, по словам Бертона, из семи главных банд, каждая из которых распадается на несколько меньших, общее число которых, по свидетельству Кэтлина, простирается до сорока двух; подобным Же образом каждый из пяти ирокезских народцев распадается на восемь племен. При благоприятных условиях из этих слабо связанных между собой первоначальных групп возникают союзы более тесного свойства; но такие союзы лишь очень редко получают постоянный характер. Самая обыкновенная форма этого процесса изображена Масоном в его описании каренов: «Каждая деревня с ее бедными владениями есть независимое государство, и каждый вождь есть самостоятельный государь; Но время от времени появляется между ними маленький Наполеон, который подчиняет себе королевство и основывает

298

299

империю. Однако такие династии не переживают своего основателя». Подобное же мы видим и в Африке. Лингвистон говорит: «Прежде все маганджийцы состояли под управлением своего великого вождя Унди...; но по смерти Унди королевство его распалось на куски... Такое распадение составляет с незапамятных времен неизбежную судьбу всякой африканской империи». Только случайно возникают сложные общественные агрегаты, выдерживающие такую связь в продолжение значи­тельного периода времени, каково, например, Дагомейское королевство или королевство Ашантиев, которые представляют собой собрание мелких государств, обязанных чем-то вроде феодального подчинения одному общему государю. В истории Мадагаскара и разных полинезийских островов мы также постоянно видим такие сложные общественные группы вре­менного характера, причем в некоторых случаях из них сла­гаются под конец постоянные группы. Вымершие цивилизо­ванные расы в древнейшие времена своей истории прошли через такие же ступени. По словам Масперо, Египет «в самом начале был населен большим числом племен, которые потом стали объединяться одновременно в различных его пунктах в маленькие независимые государства, имевшие каждое свое собственное законодательство и свой собственный культ». Первыми сложными общественными группами, возникшими у греков, были те маленькие группы, которые появились вслед­ствие покорения более слабых городов их более сильными соседями. А в Северной Европе во времена ее языческого периода образчиками этой второй ступени агрегации были многочисленные германские племена с их кантональными подразделениями внутри каждого отдельного племени. Когда такие сложные общества достаточно сплотятся, повторение того же самого процесса, но в еще более широких размерах, приводит к образованию обществ двойной сложности, которые обыкновенно обнаруживают лишь весьма слабую внутреннюю связь, но в некоторых случаях становятся вполне связными и прочными агрегатами. Масперо говорит, что те мелкие государства, из которых состоял в древности Египет и которые произошли путем интеграции населявших его племен, слились впоследствии в два больших княжества — Верхний Египет и Нижний Египет, а эти последние слились, в свою очередь, в одно большое государство, причем прежние мелкие государ­ства стали его провинциями. Хвастливые летописи месопотам-ских царей также повествуют о подобном сплочении воедино прежних независимых союзов. Также и в Греции та интеграция, которая была вначале лишь местной, стала впоследствии стягивать все прежние маленькие общества в две больших конфедерации. То же самое происходило и в Европе — как до, так и после начала христианской эры. Во времена Римской

300

империи многие племена сливались в федерации для оборо­нительных целей; с течением времени эти федерации приоб­рели значительную прочность, а еще позже сами вошли в состав более обширных агрегатов. В позднейшие времена за периодом неопределенных и изменчивых комбинаций насту­пало слияние мелких феодальных областей в провинции, а этих последних — в королевства, как это мы можем видеть, например, из истории Франции.

Так что и в органическом, и в надорганическом росте мы видим один и тот же процесс сложения, или слияния, вос­ходящий последовательно все выше и выше. В обоих случаях за некоторой консолидацией самых мелких агрегатов идет процесс образования самых крупных агрегатов путем соеди­нения первых в одну общую группу; и в обоих случаях повторения этого процесса превращают вторичные агрегаты в третичные.

227. Сравнение органического роста и надорганического дают нам еще одну аналогию. Выше мы уже сказали, что разрастание путем умножения числа индивидов в группе может иметь место одновременно; и, действительно, такое одновре­менное разрастание этими двумя путями наблюдается в обоих сравниваемых случаях.

Первоначальные группы в животном и общественном мире не только незначительны по своим размерам, но и рыхлы. Существа низших типов занимают очень много пространства сравнительно с количеством содержащегося в них животного вещества; точно так же и общества низших типов простираются на более обширные пространства сравнительно с числом составляющих их индивидов. Но как в животном мире ин­теграция проявляется столь же в концентрации, сколь и в объеме, так же и общественная интеграция, являющаяся результатом слияния отдельных групп, дополняется процессом умножения числа индивидов в каждой группе. Если мы срав­ним населенность областей, обитаемых дикими племенами, с населенностью европейских областей таких же размеров, или плотность населения Англии во время гепархии¹ с нынешней плотностью ее населения, то увидим, что кроме разрастания, которое последовало за слиянием отдельных групп, здесь постоянно шло еще и разрастание путем заполнения свободных промежутков. Высшее животное не только больше низшего, но и плотнее его; и тот же самый результат получается из сравнения высшего общества с низшим.

Итак, общественный рост, подобно росту живого существа, обнаруживает основную черту развития с двух ее сторон. И в том, и в другом случае интеграция проявляется двояким

'Гепархия — «Ссмицарствия» (греч.). Англия в конце VI — начале VII вв. была разделена на семь самостоятельных королевств (ред.).

301

i I

образом: как в достижении более объемной массы, так и в прогрессивном приближении этой массы к тому состоянию сплоченности, которое обусловливается тесным сближением ее частей.

Впрочем, справедливость требует прибавить, что существует такой способ общественного роста, который не находит себе ни малейшей аналогии в органическом росте, — это рост путем миграции, или перехода единиц из одного общества в другое, У многих первобытных и у немногих развитых групп этот фактор имеет немалое значение; но вообще влияние его столь ничтожно по сравнению с влиянием роста путем умножения населения и путем слияния прежних независимых групп, что он не изменяет в сколько-нибудь заметной степени рассмат­риваемой нами аналогии.