ИЗ ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ

ВоскоБойник, Григорий Дмитриевич

1. Лингвофилософские основания общей когнитивной

теории перевода

1.1. Российская государственная Библиотека

diss.rsl.ги 2005

ВоскоБойник, Григорий Дмитриевич

Лингвофилософские основания общей когнитивной теории перевода [Электронный ресурс]: Дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.20 .-М.: РГБ, 2005 (Из фондов Российской Государственной Библиотеки)

Сравнительно—историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Полный текст:

http://diss.rsl.ru/diss/05/0535/050535039.pdf

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ:

ВоскоБойник, Григорий Дмитриевич

Лингвофилософские основания общей когнитивной теории перевода

Иркутск 2004

Российская государственная Библиотека, 2005 год (электронный текст).

Иркутский государственный лингвистический университет

На правах рукописи

ВОСКОБОЙНИК ГРИГОРИЙ ДМИТРИЕВИЧ

ЛИНГВОФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ ОБЩЕЙ КОГНИТИВНОЙ ТЕОРИИ ПЕРЕВОДА

Специальность 10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое

и сопоставительное языкознание

Иркутск-2004

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

2

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 6

Глава 1. Тождество как эпистемологический принцип переводческой теории и практики

1.1. Две разновидности тождества как категории познания 25

1. Позитивистская традиция: Аристотель — Г.В. Лейбниц — Б.Рассел 25

1. Истоки феноменологических учений о тождестве 36

2. Герменевтические приоритеты в концепции феноменологи­ческого тождества 42

3. Уточнение герменевтических механизмов феноменологиче­ского тождества 46

4. Феноменологические акценты когнитивных подходов к тождеству 52

5. Дает ли дуализм тождества третью альтернативу переводче­ской эпистемы 58

6. Картезианская сущность тождества в теории универсальной грамматики, или лингвистическая реконструкция Третьего Мира Платона 63

1.2. Отношение тождества как основа понятий «эквивалентность» и «адекватность». 70

1. Общетеоретический контекст понятия «эквивалентность» 70

2. Эквивалентность в контексте интенциональных полярностей переводческих максим 72

3. Признаки антиномии тождества и различий в определениях эквивалентности 77

4. Недооценка формальных критериев дуалистическими подхо­дами к эквивалентности 79

з

5. Динамика предпонимания и выбор переводческих эквивален­тов 83

6. Определение эквивалентности в системе языка: pro et contra... 89

7. Эквивалентность как summa summarum перевода: эмпириче­ские подходы 92

1.2.8. Двойственная природа тождества на пути дедуктивных ин­ терпретаций эквивалентности 97

1.2.9. «Адекватность» как альтернатива «эквивалентности» в усло­ виях феноменологического тождества 106

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ 113

Глава 2. Диалектика двух форм тождества через

ПРИЗМУ ЛИНГВИСТИКИ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ

2.1. Языковой контекст переводческой эпистемы 114

1. Переводческий текст vs лингвистический текст 114

2. О содержании понятия «переводческий дискурс» 118

1. Двойственный характер аргументации в переводче­ском дискурсе 119

2. О соотношении «переводческий тезаурус - перево­дческий дискурс» 122

3. Персональность vs институциональность: еще раз о двойственной природе ПД 125

1. Концептуальная асимметрия текста ИЯ и ПД 127

2. О сущности линейных отклонений в ПД 128

2.1.3. Показатели двойственной интенциональности ПД 132

2.2. Переводческий дискурс с точки зрения взаимодействия языка и культуры: поиск инструментов описания 144

1. Определение двух основных интенций в ПД 144

2. Модификация семиотического подхода для анализа ПД 152

4

2.2.2.1. Поиск инструментов анализа ПД: «главный грех»

семиотического подхода 152

2.2.3. Когнитивный поворот системно-семиотических представле­ ний о переводе 163

2.2.4. Построение когнитивно ориентированной системы межъязы­ кового перевода 170

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ 176

Глава 3. Когнитивный диссонанс в переводческом

ДИСКУРСЕ КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ПОИСКОВ ТОЖДЕСТВА

1. Уточнение содержания понятия «когнитивный диссонанс».... 178

1. КД профессионального переводчика, или маневрирование между форенизацией и доместикацией: исследование ПД Г.Мирама и У.Уивера 182

2. КД в дискурсе экспертов: «кулинарное расследование след­ственно-розыскной бригады» 192

3. КД в дискурсе специалиста по межкультурной коммуника­ции: эксперимент Ч.Кэмпбелла 195

2. КД как результат дефицитного контекста интерпретации:

crux interpretum в дискурсе Е.Е.Обермиллера 203

3.6. Когнитивный диссонанс комментатора перевода: риториче­ ский вопрос Н.М.Демуровой 211

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ 224

ГЛАВА 4. КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС КАК ПУТЕВОДНАЯ НИТЬ В ДИАЛЕКТИКЕ ФОРМ ТОЖДЕСТВА: ОСОБЕННОСТИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СТАНОВЛЕНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА 4.1. Особенности переводческой эпистемы в период профессиональ­ ного становления 225

5

2. Позитивистская доминанта: перевод инструктивного высказыва­ния 233

2. Феноменологическая доминанта: перевод метафоры 235

3. Первый уровень диалектики тождества и КД: взаимное отрицание 239

4. Второй уровень диалектики тождества и КД: единство в тексте 246

4.6. Третий уровень КД: трехмерное пространство перевода 253

ВЫВОДЫ ПО ЧЕТВЁРТОЙ ГЛАВЕ 260

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 261

БИБЛИОГРАФИЯ 266

СПИСОК ЦИТИРУЕМЬІХ ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ 295

6

ВВЕДЕНИЕ

Почти 30 лет назад, оценивая итоги всесоюзной научной конференции «Теория перевода и научные основы подготовки переводчиков», В.Н.Комиссаров в примечательной форме определил суть решения проблемы переводимости / непереводимости: «... любой оригинал одновременно может считаться непереводимым в смысле отсутствия абсолютного тождества с пе­реводом и должен быть признан переводимым в смысле создания полноценной функциональной замены его на другом языке и передачи любой части содержа­ния оригинала, которую переводчик считает важной для данного акта межъя­зыкового общения, и возможности компенсации без потерь» [Комиссаров 1976: 5; выделено нами - Г.В.].

Эта четкая формулировка апории переводимого и непереводимого при­влекает использованием термина «тождество» и указанием на ведущую роль переводчика в определении того, насколько приближается к тождеству реаль­ный перевод. Развиваемая в настоящей диссертации теория во многом пред­ставляет собой развитие указанного соотношения факторов, обусловливающих основные особенности переводческого процесса, равно как характер перево­дческой эпистемы.

Апория переводимого и непереводимого обсуждается в переводоведении на протяжении многих лет. Ее классическое разрешение на путях лингвистиче­ского анализа оказалось столь сложной задачей, что в последнее время появи­лись работы, в которых предлагается переместить проблему из области лин­гвистики и лингвокультурологии в область общественной практики, где она разрешается социально-договорным путем. То, о чем раньше говорили в основ­ном авторы прикладных исследований, а именно о возможностях преодоления непереводимости в ходе социального взаимодействия между участниками пе­реводческой деятельности, нынче предлагается как возможный способ решения

7

проблемы в академическом контексте. Согласно сторонникам такого подхода [Toury 1980; 1994; Holmes 1988; Шевчук 1985; Чужакин, Палажченко 1999; Ла­тышев, Семенов 2003], следует относиться к зависимости переводческой дея­тельности от общественной потребности как к научному факту. То, что востре­бовано обществом, передается с прагматически приемлемыми результатами, то, что появляется в локальных социально-культурных нишах, не так существенно для взаимодействия языков и культур.

Безусловно, нельзя не считаться с социально-практическим — в конечном счете, экономически ориентированным - подходом к переводу: на его стороне повседневная реальность профессии. Это касается не только перевода. Прихо­дится признать, что акценты «экономике» как всеобщего ориентира науки ощу­тимы сейчас более, чем когда-либо в истории человечества. Идеология и мето­дология частных инженерных решений самых различных проблем усилиями -вольных или невольных - последователей К.Поппера пытаются преодолеть собственный частно-прикладной характер и закрепиться в фундаментальной науке.

Возможно, в этом стремлении реализуется диалектика исторической не­обходимости, которую сам К.Поппер яростно отрицал. Но даже принимая во внимание попперовское утверждение о том, что «над нами не довлеет никакая необходимость [Поппер 1992], вряд ли разумно оспаривать существование веч­ных проблем науки. Можно сколько угодно маневрировать в лабиринтах ути­литаризма и прагматики, приспосабливая видение проблемы к лозунгу «не бой­тесь перемен». Можно даже объявить смены точек зрения главным двигателем научного прогресса, как это делают Т.Кун и его последователи. Нельзя только допускать, что смена точки зрения автоматически влечет за собой опроверже­ние прежней позиции. Ибо сам по себе взгляд под иным углом зрения — обыч­ный прагматический прием, в лучшем случае отдельная процедура, согласо­ванная с принципом дополнительности Н.Бора, но никак не метод известной

8

диалектики отрицания, которой обязана следовать логика любого опроверже­ния.

Свойственные гуманитарным наукам периодические возвращения к ис­ходным понятиям, и особенно к определяющим основные объекты исследова­ния, свидетельствуют о том, что исторически в них не так много опровергнуто с достаточной убедительностью. История философии, психологии, лингвисти­ки дает бесчисленные примеры того, как после оживленных дискуссий о со­держании понятий «человек», «дух», «язык» наступало лабораторное затишье, а затем - снова споры, обычно вызванные обнаружением новой детали, нару­шающей прежнее временное соглашение о понятиях. Т.Кун, соотносящий такое возвращение со сменой научной парадигмы, прав лишь отчасти. Гораздо боль­ше споров об основных понятиях возникает во время относительного господ­ства парадигмы. Причина понятна: исследования, выполненные в заданном ею направлении, накапливают на периферии факты, которые заставляют подни­мать вопрос о границах парадигмы. А такие вопросы неизбежно затрагивают содержание основных исследовательских понятий.

Вероятно, последователи популярной нынче концепции Ч.Пирса объяс­нят, что возвращение науки к исходным понятиям происходит в результате действия генерирующей силы самих знаков, т.е. понятий. Действительно, появ­ление фактов, не согласующихся с идеологией парадигмы, требует объяснения, и последнее вполне можно представить как потребность знака в интерпретации. Но всеобщий семиозис как теория оказывается недостаточно чувствительным к человеческому фактору. Говоря о гуманитарных науках, целесообразно учиты­вать, что здесь факты — скорее показатель глубины точки зрения исследователя, чем результат логически обоснованной процедуры. Интерпретация не терпит шаблона. И даже более того: интерпретация как научный метод познания для того и необходима, чтобы извлечь из действительности ее феноменологическое начало. Со структурой и порядком должна справляться логика.

9

Возвращение к проблеме переводимости / непереводимости - в ее «клас­сической», лингвистической формулировке — не является центральной темой настоящего исследования. Более того, ни один из его разделов не содержит рас­суждений на эту тему. Но центральный, непреходящий характер проблемы обу­словил специфику всех основных понятий переводческой теории и практики. Чтобы понять природу переводческого знания и стратегии решения основных переводческих проблем, необходимо начать с признания, что профессиональ­ное сознание переводчика действует в пространстве, первоначально размечен­ном шкалой переводимости / непереводимости. И если эти ориентиры не так ощутимы в научно-техническом переводе, где институциональные каноны и соглашения, равно как модельные прецедентные тексты, снимают с переводчи­ка необходимость (и риск) быть первопроходцем, то художественно-литературное, и особенно поэтические, произведения востребует его творче­скую индивидуальность в полной мере. Здесь апория переводимого и неперево­димого абсолютно свободна от конвенций и условностей общественной прак­тики, и переводчик остается один на один с необходимостью, как кратко и точ­но заметил С.Ф.Гончаренко, решить творческую сверхзадачу - «перевести из­начально непереводимое» [Гончаренко 1996: 11].

Апорический контекст проблемы переводимости / непереводимости в полной мере сказывается на содержании понятий «перевод», «эквивалент­ность», «адекватность». Внутреннее смысловое напряжение и некоторая логи­ческая условность распознаются практически в каждом определении перевода. Например, естественная логическая условность скрыта в следующем известном определении: «Перевод — вид языкового посредничества, при котором содер­жание иноязычного текста передается на другой язык путем создания на этом языке коммуникативно равноценного текста» [Комиссаров 2004: 411]. Из опре­деления явно не следует равенство «содержание текста ИЯ = содержанию тек­ста ПЯ», которого требует логический принцип единства терминов. Реальность

10

переводческого процесса выражается в определении отношением «содержание текста ИЯ => коммуникативно равноценный текст ПЯ», где => («замена») по­лагает практически бесконечное количество вариантов, в равной степени зависящих от содержания текста ИЯ и от коммуникативного контекста

ПЯ. Здесь - источник апоричности, ибо абсолютного соотношения «50 на 50», как показывает переводческая практика, не получается: результат неизменно определяется как либо форенизация, т.е. «склонность» к содержанию текста ИЯ, либо доместикация, т.е. предпочтение коммуникативному контексту ПЯ.

Очевидно, что разрешая апорию переводимое / непереводимое, тут же вступают в рамки апории форенизация / доместикация. Теоретические истоки последней обнаруживаются еще задолго до попыток дать определение перевб-да. Достаточно упоминаний об известных, впервые приведенных А.В.Федоровым [Федоров 2002], а теперь цитируемых из работы в работу вы­сказываний В.Гете и В.Гумбольдта о почти исключающих друг друга двух принципах перевода: 1) приближение к языку оригинала, 2) адаптация к языку перевода. Бесспорно, эти высказывания обусловлены необходимостью - осо­бенно в переводе поэзии — выбирать между буквальным и вольным переводами, в чем переводчики отдавали себе отчет веками раньше высказываний великих немцев. Вечность же этой апории доказывается исторически, ибо, вернувшись в современность, нельзя не согласиться с выводом Л.К.Латышева и А.Л.Семенова: «Современная трактовка перевода задает переводчику одновре­менно два вектора поведения: 1) необходимость по мере возможности воспро­извести в новом языковом облике существенные семантико-структурные осо­бенности ИТ; 2) адаптировать создаваемый текст под иное лингвоэтническое восприятие» [Латышев, Семенов 2003: 24]. На практике форенизация и доме­стикация если и не исключают друг друга, то по крайней мере сосуществуют в переводе ценой условностей и компромиссов, в которых мастер перевода готов открыто признаться (см. анализ переводческого дискурса Г. Мирама, 3.2).

11

Более того, разрешая противопоставление форенизации и доместикации, обычно тут же попадают в следующую апорию, в которой обычно контрасти­руют форма и содержание перевода. Такого рода апория явствует из хорошо известного высказывания Я.И.Рецкера о том, что «перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и так, как это выражено» [Рецкер 1974: 7]. Аналогичным максимализмом отличается определение цели перевода у В.Г.Гака и Ю.И.Львин, требующих не только точности в изложении содержа­ния оригинала, но также реконструкции «средствами языка перевода всех осо­бенностей стиля и формы сообщения» [Гак, Львин 1970: 9]. Апоричность выда­ется конструкцией «но также»: ведь это - фактический запрет на превращения формы оригинала, которого нет по условиям коммуникативной равноценности (ср. определение перевода В.Н.Комиссаровым выше). То, что выполнение обе­их целей нередко затруднительно и все равно приходится чаще выбирать в пользу содержания, доказывается опять-таки переводческой практикой.

Наконец, апоричность проявляется в высказываниях о переводе, авторы которых преследуют совершенно разные цели. Так, в известной книге Норы Галь бросаются в глаза интенциональные антитезы многих заглавий: «Слово живое и мертвое» (название книги), «Жечь или сушить?», «Буква или дух?, «Мертвый хватает живого», «Как кошка с собакой». Характерен глагол, кото­рым автор описывает суть решений сложных переводческих проблем - «выкру­титься»; явное указание на апорию, ибо имеется в виду выход из трудной си­туации ценой отказа от идеального решения.

Апория может обнаруживаться в характеристиках текста ИЯ. Эта инте­ресная метаморфоза наблюдается, например, в следующей оценке переводчи­ками языка Марка Туллия Цицерона: «Стиль Цицерона - естественный и сво­бодный при строгом подчинении логике и ритму речи, афористически сжатый при щедром обилии слов, прозрачный и ясный при сложности риторических фигур, трудно воспроизвести...» [Цицерон 1975: 420]. Сложность передачи со-

12

держания текстов ИЯ при одновременных высоких требованиях к идиоматич-ности и стилистической полноценности ПЯ перенесена здесь на свойства ИЯ, представленные ярко выраженными антитезами. Наконец, апорично даже по­лушутливое замечание М.Л.Гаспарова на обложке последнего сборника его экспериментальных переводов: «Я не хотел бы, чтобы эти упражнения воспри­нимались как литературное хулиганство» [Гаспаров 2003], ибо оно выдает осознание существенных различий между содержанием оригинала, с одной, и способом его представления в переводе, с другой стороны.

Понятия «эквивалентность» и «адекватность» еще плотнее и сложнее, хо­тя вместо апорий исследователь сталкивается здесь с неизбежным присутстви­ем различий при общем стремлении к тождеству. Уже во внутренней форме эти понятия содержат диалектическое противоречие, вынуждающее исследователя вновь и вновь обращаться к их сущности. Если «эквивалентный» означает «равный по силе» (именно такое значение подсказывает латинский этимон), то, казалось бы, должна присутствовать градуируемость, должны наличествовать количественные показатели этой главной качественной характеристики перево­да. Однако попытки построить соответствующую матрицу либо ограничены по охватываемому материалу, либо используют критерии за пределами градуи-руемости и количественных измерений. А понятие «адекватный» (перевод) в его интерпретации как «хороший» неизбежно замкнуто в кругу аксиологиче­ских категорий; следовательно, его постоянные ре-интерпретации необходимы по определению.

Между тем, в теории познания и «эквивалентность», и «адекватность» подпадают под категорию тождества. На интенциональном горизонте челове­ческого сознания в ходе решения уравнения всегда тождество, и если в резуль­тате левая и правая стороны неравносильны, это не всегда свидетельство про­стой человеческой ошибки. Интеллект одинаково искусен в формулировках противоречий и в их разрешениях, но здесь не всегда присутствует симметрия.

13

Исходные условия уравнения могут задаваться не только за пределами другого сознания современника, но и за пределами семиосферы эпохи. Поэтому реше­ния могут появиться много позже, а то и вечно пребывать в ранге частичных или относительных. В этом отношении переводы «Алисы в стране чудес» сле­дует поставить рядом с решениями парадокса Зенона, не опасаясь грубых ис­кажений ни сути перевода, ни сути математики.

Совокупность наблюдений над высказываниями о различных аспектах перевода и над особенностями его ключевых теоретических понятий приводит к заключению, что апорическое напряжение, некоторая двусмысленность ос­новных определений - главный существенный признак многих концепций и теорий. Это заключение, в свою очередь, дает возможность выдвинуть гипоте­зу, что именно в двойственности, апоричности определений, комментариев и оценок проявляются лингвофилософские основы, способные объяснить когни­тивную базу переводческой деятельности. Поскольку гносеологической обла­стью, на которую непосредственно проецируется такого рода апоричность, яв­ляется область тождества и различий, правомерно начинать поиск оснований с подробного анализа соответствующей проблемы и попытаться синтезировать в ее контексте частные вопросы теории перевода.

Актуальность настоящего исследования в том, что оно отвечает на на­зревшую в переводоведении потребность определить общенаучные закономер­ности, согласно которым развивается переводческая эпистема. Нельзя не согла­ситься с Г.Таури в том, что на фоне активных исследований перевода как обще­ственно значимой деятельности и одного из основных средств межкультурной коммуникации оказались в тени личностные особенности переводческого про­цесса, связанные с организацией профессионального сознания и с принятием переводческих решений [Тошу 1994: 8-11]. Определенный прогресс в этой об­ласти достигнут в результате исследований переводческого процесса по методу «думай вслух» [Dechert, Sandrock 1986; Krings 1986; Tommola 1986; Lersher

14

1991; Подольская 1998]. Однако результаты протоколирования процесса пока проходят этапы статистической обработки, идет поиск количественных и каче­ственных закономерностей. Цельной идеологии в форме действенных лингво-философских принципов, насколько нам известно, еще не предложено.

Объектом исследования является процесс языкового посредничества, иногда не укладывающийся в каноны стандартных представлений о переводе, но бесспорно обусловленный когнитивными опорами перевода. Наблюдение над процессом осуществляется по данным переводческого дискурса. При этом а priori принимается, что структура дискурса и его основные компоненты дают достаточную базу для суждений и заключений о когнитивных закономерностях переводческого процесса, а также о динамике переводческой эпистемы в ходе перевода отдельных текстов и в целом по мере роста профессиональных зна­ний.

Предметом исследования выступает совокупность текстов ИЯ и ПЯ и текстов переводческих комментариев, образующих с первыми дискурсивное единство. Также исследуются задания и комментарии авторов учебников и учебных пособий по переводу, в которых обнаруживаются устойчивые призна­ки переводческого дискурса.

Об основной цели исследования можно было бы говорить, сформулиро­вав привлекательную гипотезу и привязав последнюю к первой. Однако это было бы не совсем честным приемом, потому что этапы гипотетических по­строений уже пройдены на этапе апробации и в предыдущих публикациях по теме диссертации. Поэтому цель уместнее определить как построение убеди­тельного доказательства того, что лингвофилософские основания общей когнитивной теории перевода сводимы к понятиям тождества и когнитив­ного диссонанса и к их диалектическому взаимодействию. Такое определе­ние цели полнее соответствует и названию диссертации, и содержанию ее ос­новных исследовательских разделов.

15

В соответствии с целью исследования решались следующие задачи:

• определить основные особенности философской категории тождества, связанные с природой переводческой эпистемы;

• установить, каким образом соотносятся с основными признаками тож­дества ключевые понятия теории перевода «эквивалентность» и «адек­ватность»;

• представить модель, описывающую переводческий процесс и перево­дческие стратегии с учетом когнитивно ориентированных значений «эквивалентности» и «адекватности»;

• дать описание понятия «переводческий дискурс», определить его роль как среды, в которой обнаруживаются варианты предложенной модели переводческого процесса;

• раскрыть содержание понятия «когнитивный диссонанс (переводчи­ка)» и обосновать условия использования одноименного термина для описания различий между текстами ИЯ и ПЯ, отраженных в сознании переводчика;

• интегрировать показатели тождества и когнитивного диссонанса в когнитивной модели описания переводческого процесса;

• продемонстрировать применение модели в ходе анализа дискурсов профессиональных переводчиков, критиков перевода, специалистов по межкультурной коммуникации и студентов, обучающихся по специ­альности «Перевод и переводоведение».

Таким образом, доказательство выдвинутой выше доктрины в его глав­ных чертах следует известному принципу эксперимента, выдвинутому Л.В.Щербой: «Построив из фактов... некую отвлеченную систему, необходимо проверять ее на новых фактах, т.е. смотреть, отвечают ли выводимые из нее факты действительности» [Звегинцев 1960: 308].

16

. Методологической основой работы послужили философские концепции тождества, представленные наиболее известными и авторитетными авторами, от Аристотеля до Б.Рассела, от Плотина до Г.-Г.Гадамера, критически переос­мысленная семиотическая концепция Ч.Пирса, а также труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные фундаментальным вопросам переводоведе-ния.

Ведущий метод исследования — интерпретационный, с выраженным присутствием принципов диалектики. В качестве частных методов использова­лись моделирование (с частично формализованным представлением исследуе­мых объектов), описательно-сопоставительные методы качественного и коли­чественного анализа данных, адаптированные к условиям исследования.

Материал исследования составили около 800 текстов, репрезентирую­щих переводческий дискурс профессиональных переводчиков, критиков и ком­ментаторов перевода, специалистов по межкультурной коммуникации. Кроме того, проанализировано более 4400 текстов, которые представляют переводче­ский дискурс студентов 1-5 курсов университета, обучающихся по специально­сти «Перевод и перево доведение». Эти тексты - результат протоколирования рассуждений переводчиков, работавших по заданию «думай вслух».

Теоретическую значимость нашего исследовательского проекта целесо­образно изложить в следующих пяти пунктах:

• Установление основных лингвофилософских категорий, определяю­щих сущность переводческой деятельности, позволяет предложить альтернативное научное понимание сущности переводческого процес­са и принципов формирования и развития индивидуального перево­дческого знания.

• Определение закономерностей динамики переводческой эпистемы дает

возможность разработки общей когнитивной теории перевода.

17

• Общая когнитивная теория перевода относится к фундаментальным разработкам и вместе с теориями перевода как общественно значимой деятельности образует универсальную научную антиномию.

• Переосмысление ключевых традиционных понятий теории перевода

«эквивалентность» и «адекватность» позволяет объединить новые ре­зультаты с прежними достижениями науки о переводе и на основе преемственности определить дальнейшие исследовательские перспек­тивы.

- Разработка понятия «переводческий дискурс» является вкладом не только в переводоведение, но также в теорию дискурса.

Новизна результатов исследования в первую очередь подтверждается оригинальной разработкой проблемы тождества и различий в переводе. Обще­философский принцип тождества неоднократно полагался в основу прежних теорий перевода [Нойберт 1978; Латышев, Семенов 2003; Sager 1994]. Однако его роль в теориях ограничивалась фазой научного синтеза, где он выполнял весьма абстрактную функцию интеграла бесконечных частных переводческих решений. В настоящей работе характер тождества устанавливается в зависимо­сти от когнитивных особенностей деятельности переводчика. Выясняется, что в зависимости от типа переводимого текста на интенсиональном горизонте пере­водчика находится одна из двух разновидностей тождества - либо позитивист­ская, либо феноменологическая. Они могут вступать в диалектическое взаимо­действие, но при этом, как показывает соответствующий переводческий дис­курс, сохраняют дистинктивные признаки.

Результатом, не имеющим аналога в современном переводоведении, яв­ляется обоснование когнитивного диссонанса переводчика как следствия осоз­нания им различий между текстами ИЯ и ПЯ, которые не удается преодолеть в процессе движения к тождеству. Таким образом, тождество и различия постав­лены в предлагаемой теории на последовательную когнитивную основу.

18

Еще один новый результат - разработка понятия переводческого дискур­са. Определение его основных статутных признаков дает перспективу исследо­ваний его разновидностей, а впоследствии типологии. В результате появится возможность более точного и полного анализа переводческого процесса и от­дельных переводческих стратегий.

Практическая ценность результатов исследования видится прежде все­го в том, что они составляют основу полного курса лекций по когнитивным ас­пектам перевода (экспериментальный вариант курса уже читался автором в 2003-2004 учебном году студентам старших курсов Иркутского государствен­ного лингвистического университета, обучающимся по специальности «Пере­вод и переводоведение»). Основные положения теории, как показывают от­дельные экспериментальные занятия, могут перерабатываться в методические принципы и приемы обучения переводчиков. В частности, приучение студентов к самоанализу, приводящему сознание к когнитивному диссонансу, является действенным стимулом к совершенствованию профессиональных знаний, а также повышает качество критики переводов. Наконец, для переводчиков лю­бого профессионального уровня знание о неизбывном противостоянии тожде­ства и когнитивного диссонанса будет ценным напоминанием о том, что при всех условностях и соглашениях о нормах переводческой деятельности со сто­роны общества существует высший ориентир и критический глаз - самоанализ и стремление к преодолению расхождений между высказываниями на ИЯ и ПЯ, даже когда эти расхождения принимаются по канонам общественных требова­ний. Без этого стремления ученик не станет профессионалом, а профессионал — мастером.

На защиту выносятся следующие положения и утверждения:

- Переводческая эпистема, т.е. система специальных знаний, управляю­щих процессом перевода, формируется в контексте общегносеологи­ческих принципов тождества и различий.

19

• Существуют две разновидности тождества, обусловливающие харак­тер переводческой эпистемы — позитивистская и феноменологическая. Позитивистское тождество основывается на восприятии его сторон как объективно данных в языке и действительности. В первую очередь именно такие объекты восприятия определяются понятием «(перево­дческое) соответствие». Феноменологическое тождество основывается на синтезе его сторон во внутреннем времени ego (переводчика). Понятие, соотносимое с такого рода синтезом - «переживание».

• Позитивистское тождество управляет межъязыковым посредничест­вом в Мире Действительности / Действия, т.е. в коммуникативном пространстве, в котором участники используют язык для осуществле­ния реальных практических действий. Доминирующая интенция переводчика, эпистема которого формируется по условиям позитиви­стского тождества — «соответствовать действию».

• Феноменологическое тождество направляет межъязыковое посредни­чество в Мире Ценности, т.е. в коммуникативном пространстве, в ко­тором участники используют язык для выражения и восприятия пе­реживаний. Соответственно, доминирующая интенция феноменоло­гического тождества — «соответствовать переживанию».

• «Эквивалентность» как уникальное понятие цели переводческого про­цесса соотносима с позитивистским тождеством. «Адекватность» как понятие ценности / оценки переводческого процесса соотносима с фе­номенологическим тождеством. В переводческом процессе две разно­видности тождества диалектически взаимодействуют; следовательно, правомерно утверждение о комплементарном характере понятий «эк­вивалентность» и «адекватность» в теории перевода.

• Движение к тождеству практически никогда не достигает абсолютного результата. Остающиеся различия между содержанием коммуникации

20

на ИЯ и ПЯ отражены в переводческой эпистеме как когнитивный диссонанс. Последний - причина регулярной переоценки прежних ре­зультатов перевода, равно как повторных переводов отдельных произ­ведений.

• Эпистемическое соотношение тождества и когнитивного диссонанса обнаруживается в переводческом дискурсе — вербальном представле­нии переводческой эпистемы по результатам работы над конкретными произведениями коммуникации. Переводческий дискурс формируется в условиях оппозиции «позитивистское vs феноменологическое тож­дество», в рамках которой действуют следующие статутные оппози­ционные признаки: 1) персональность vs институциональность дис­курса; 2) объективные vs субъективные принципы аргументации; 3) центральный концепт текста ИЯ vs центральный концепт переводче­ского дискурса; 4) объем переводческого тезауруса vs объем перево­дческого дискурса; 5) симметричные переводческие решения vs ли­нейные отклонения от последовательности текста ИЯ.

• Основная смысловая единица переводческого дискурса - линейное отклонение, или рассуждение переводчика о контексте явления языка или культуры, завершающееся принятием переводческого решения. По когнитивным условиям линейное отклонение целесообразно при­знать единицей перевода.

• Когнитивная модель переводческого процесса основывается на сле­дующих категориях: «действительность-1 (ИЯ)», «действительность-2 (ПЯ)», «ИЯ», «ПЯ», «сознание переводчика». Категория смысла, обос­нованная в интерпретативной теории перевода, не является универ­сальной. Как показывает анализ переводческого дискурса, в сознании переводчика взаимно проецируются объекты действительности-1 и

21

действительности-2, в результате чего принимается переводческое решение. - Дидактическая эволюция переводческой эпистемы на до-профессио­нальных уровнях проходит три стадии, характеризующиеся специфи­ческими отношениями тождества и когнитивного диссонанса. Первый уровень - взаимное отрицание, или либо принятие тождества без признания когнитивного диссонанса, либо признание в неспособности самостоятельно продвигаться к тождеству. Второй уровень — единст­во в тексте, или способность двигаться к тождеству и осознавать ког­нитивные диссонансы в контексте текстов ИЯ и ПЯ. Третий уровень, знаменующий выход на профессиональную эпистему — трехмерное пространство перевода, или способность продвигаться к тождеству и осознавать когнитивные диссонансы в контексте дискурса, т.е. единст­ва языка и действительности ИЯ и ПЯ. Апробация работы проводилась на заседании филологического совета Иркутского государственного лингвистического университета, научно-методических семинарах кафедры перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации ИГЛУ, объединенном заседании кафедр теоретической лингвис­тики, немецкой филологии и французской филологии ИГЛУ, на международ­ных конференциях «Языковая политика и языковое планирование» (Иркутск — Улан-Удэ, 2001), «Русский язык в кругу мировых языков и языковая политика» (Иркутск, 2002), «Язык. Культура. Межкультурная коммуникация» (Хабаровск, 2003), на региональных межвузовских научных конференциях (Иркутск, 2000; Красноярск, 2002; Иркутск, 2003). Основные результаты диссертации обсужде­ны на заседании кафедры истории, теории и критики перевода Московского го­сударственного лингвистического университета и опубликованы в «Вестнике МГЛУ» № 499 (Москва, 2004).

22

Структура диссертации определяется спецификой поставленных задач, характером объекта и предмета изучения. Диссертационная работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложе­ния.

Глава 1, включающая два раздела, посвящена проблеме тождества как гносеологической категории, под знаком которой осуществляется переводче­ская деятельность. В первом разделе устанавливаются две разновидности тож­дества - позитивистская и феноменологическая, определяющие общий характер эпистемы. Во втором разделе доказывается, что понятие «эквивалентность» в переводческой эпистеме соотносится с позитивистской, в то время как «адек­ватность» — с феноменологической разновидностью тождества. Таким образом, выводится когнитивная связь категории тождества с ключевыми понятиями теории перевода.

В первом разделе Главы 2 определяется сущность переводческого дис­курса. Подчеркнута связь языковых и культурных компонентов дискурса, но при этом отмечено, что суждения переводчика в дискурсе обычно разнесены по областям, т.е. ориентированы либо на язык, либо на культуру. Обосновывается понятие линейного отклонения как отвлеченного от времени текста ИЯ выска­зывания, аргументирующего принятие переводческого решения. Логика анали­за переводческого дискурса подводит к заключению, что линейное отклонение можно считать - с когнитивной точки зрения — единицей перевода.

Второй раздел Главы 2 — центральный в диссертации. В нем на основе предварительного анализа переводческого дискурса выводится модель когни­тивного представления процесса перевода. С этой целью критически перерабо­тана общесемиотическая модель перевода, построенная И.Э.Клюкановым на основе идей Ч.Пирса. В частности, доказывается, что когнитивное представле­ние переводческого процесса вполне возможно без опоры на категорию гипоте­тического смысла, объединяющего тексты ИЯ и ПЯ.

23

Глава 3 начинается с введения понятия «когнитивный диссонанс», при­званного означать различия, с которыми сталкивается переводчик на пути к то­ждеству. Это — завершающее уточнение модели, свидетельствующее о ее го­товности к экспериментальной проверке.

Такая проверка проводится на пяти примерах, являющих весьма непохо­жие типы переводческого дискурса. Цель - показать, что рабочий диапазон мо­дели достаточен для стратегических выводов и, таким образом, имеются осно­вания для утверждений о правильном выборе лингвофилософских категорий тождества и | когнитивного диссонанса для разработки общей когнитивной теории перевода.

Следуя принципу достаточного основания (Г.В.Лейбниц), проверка моде­ли осуществляется также на уровне \до-профессиональной переводческой компе­тенции. Выполнению этой задачи посвящена Глава 4. В ходе анализа перево­дческих дискурсов студентов, обучающихся профессии переводчика, доказыва­ется, что категории тождества и когнитивного'диссонанса также определяют пе­реводческую эпистему до-профессионального уровня и диалектически взаимо­действуют в ходе развития профессиональной компетенции.

Ясно, что поставленные задачи и выделенные приоритеты с необходимо­стью обусловили максимально широкое понимание перевода как деятельности. Целесообразно снять ограничение, налагаемое на определение перевода стро­гой убежденностью в том, что последний обязан быть профессиональным и правильным с точки зрения передачи формы и содержания (примером такой профессиональной взыскательности служит позиция Л.К.Латышева; см. Латы­шев 2000). Под переводом понимается любая попытка межъязыкового по­средничества - независимо от ее результатов, или того, что именуется в теории речевых актов перлокутивным эффектом. Только такое расширительное толко­вание понятия позволяет свести в единую эпистему знание мэтра и «наивного» переводчика, пытающегося посредствовать в межъязыковом общении без вся-

24

кого предварительного опыта и знаний. По той же причине материалы исследо­вания составили тексты самых разных жанров. Это преимущественно письмен­ные тексты, в отборе которых автор руководствовался только необходимостью проиллюстрировать основные формы тождества и разновидности когнитивного диссонанса.

25