10. Европейское историческое сознание в белорусском контексте: постимперское сознание и постимперская память.

Действительно, сегодня много говорят о европейском пути Беларуси, но мало проясняется, что он, собственно, значит именно в контексте белорусской иден­тичности. Беларусь всегда стремилась в европейское пространство и начинала свою историю как европейская культура, но при этом постоянно, в силу самых различных исторических причин, оказывалась вырванной из этого простран­ства. Данную тенденцию отрыва от Европы сознательно поддерживает нынеш­няя белорусская власть. В итоге, на мой взгляд, сложилась парадоксальная ситуа­ция: белорусам в сокращённой форме нужно пройти определённые этапы, уже пережитые Европой, с тем, чтобы претендовать на европейскую идентичность. И в этом смысле всё, что было сказано выше о процессах и перспективах ев­ропейской идентичности, существенно и для Беларуси. Но, с другой стороны, нам нужно подчеркнуть, вероятно, и более важный момент. Каждая страна ста­новится европейской по-своему, по-своему же прочитывая европейский текст. Речь идёт о том, чтобы, оставаясь самими собой, стать понятными другим. Пока Беларусь скорее идёт в обратном направлении и в итоге… становится всё более непонятной самой себе. Важно понять, что означают распространённые ныне суждения о «конце истории», в том числе в интерпретации Бодрийара. Интересны его слова: «Един­ственная вещь, которую мы пытаемся представить, – как избавиться от нашей истории, которая слишком тяжела, и к тому же начинается снова и снова. И мы мечтаем о любом событии, которое пришло бы извне, из другой истории. Это фантазия, секретная формула тысячелетия, которая могла бы все изменить во­круг. Что-то неизбежно, мы чувствуем это»61. Они сказаны по поводу конца ты­сячелетия. Но для Беларуси тысячелетие ещё не окончилось: страх перед буду­щим побуждает к попыткам заморозить время. Отсюда постоянные стремления найти чудодейственную формулу изменения, некую тайну национальной исто­рии, причём независимо от связанных с этим политических коннотаций. В этой связи весьма удачно роль исторического наследия в определении различия путей развития Украины и Беларуси после распада СССР показана в работе М. Нордберга и Т. Кузио68. Авторы видят истоки этих различий в раз­личной степени развитости национального сознания – что обусловливается предшествующим историческим развитием украинского и белорусского наро­дов – более высокой в Украине и более низкой в Беларуси. Анализ, предложен­ный авторами, во многом дополняет подходы Акудовича с точки зрения того, как необходимо строить конкретный национальный дискурс, а не просто рас­суждать о некой абстрактной «белорусской идее». Модернити задаёт тенденцию конструирования политических и культурных границ в духе их фактического совпадения. Резуль­татом стали катастрофы двух мировых войн, этнические чистки и т. п. явления. Причём, как показывает опыт, самое опасное начинается тогда, когда некоторая культура, пытаясь утвердить свою идентичность, всё время сосредоточена на установлении границы и, соответственно, своего отличия от других. Классиче­ским сюжетом, отражающим названный феномен, является известная дилемма «Россия» и «Запад» и продолжающийся уже два столетия «спор» славянофилов и западников в России. Заметим, что нынешние белорусские власти перетяги­вают этот спор в границы белорусской культуры, пытаясь почти анекдотически представить себя антизападным форпостом, охраняющим ценности некой «сла­вянской цивилизации». Продолжение названного спора в современной России вкупе с имперским сознанием перекрывает пути выхода российского общества к самодостаточному развитию.