Тайные политические организации декабристов

С декабристов начинается история освободительного движения в России: они первыми в истории Российской империи решились на вооружённое восстание против самодержавия. Де­кабристы первыми сформировали революционные организации, выра­ботали программу действий и полити­ческие документы конституционного характера (конституция — основной закон государства, он обладает верхо­венством по отношению к любой вла­сти, в том числе и монархической).

Какие же причины побудили блестящих молодых людей, хорошо образованных, с прекрасными пер­спективами военной и статской службы, выступить против своего же сословия и поддерживаемой им вла­сти? Почему объединились они в тайные союзы вольнодумцев? Пётр Каховский коротко выразил общее мнение декабристов: «Начало и ко­рень общества (тайной организа­ции. — Прим. ред.) должно искать в духе времени и положении, в кото­ром мы находимся».

Декабристы, в основном участ­ники Отечественной войны 1812 го­да и Заграничного похода русской армии, возвращались на родину в ожидании обновления России, ос­вобождения крепостных, самоот­верженно сражавшихся рядом с ними (дворянами) в армии и пар­тизанских отрядах. Царствование Александра I (1801 —1825 гг.) начи­налось великими надеждами: мо­лодой государь склонялся к проведению либеральных реформ, по­кровительствовал просвещению, не чужд был даже республиканских взглядов. Идея отмены крепостного права буквально носилась в воздухе в те годы. Теперь, после герои­ческой борьбы с Великой арми­ей Наполеона, многим участникам войны, да и просто образованным людям казалось естественным воз­наградить народ: дать ему волю, разрушить крепостничество и даро­вать право на участие в государст­венных делах. Ожидание перемен, осуществления давних благород­ных замыслов наполняло сердца вернувшихся на родину героев. Но дома их встретили политическая реакция, ужесточение крепостниче­ских порядков, издевательства над солдатами, нарождающаяся арак­чеевщина. Государь не торопился возвращаться к прежним либераль­ным намерениям. Напротив, опаса­ясь распространения европейского вольномыслия, он в большей сте­пени желал не делиться властью, а укреплять её.

Беспокойство за народ, стыд за своё благополучие, неприятие пус­той великосветской жизни звали «первенцев свободы» к борьбе. Мат­вей Муравьёв-Апостол писал: «Мы были сыны 1812 года. Порывом нашего сердца было жертвовать всем, даже жизнью, во имя любви к Отечеству. В наших чувствах не было эгоизма. Призываю в свиде­тели самого Бога».

Известный русский историк Сер­гей Фёдорович Платонов так описы­вал возникновение декабризма: «Оте­чественная война поставила в ряды армии на защиту отечества массу дво­рян, до того времени не дороживших службой, особенно военной, а войны 1813—1814 гг., перебросив русскую армию за границу, познакомили эту массу дворян с западноевропейской жизнью и с умственным движением западноевропейского общества... Успехи французской гражданствен­ности под влиянием идей XVIII в. и немецкой философской мысли (зна­менитой тогда именами И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Шеллинга и др. — Прим. ред.) не могли пройти бесследно для русских умов, потрясённых и возбуждённых великой борьбой за соб­ственную родину. Русские люди втягивались в умственные интересы Запада и начинали с новой точки зрения смотреть на родную действи­тельность». Как вспоминал декаб­рист А. А. Бестужев, «войска от гене­ралов до солдат, пришедши назад, только и толковали: „Как хорошо в чужих землях". Сравнение со своим, естественно, произвело вопрос: по­чему же не так у нас?».

Ответы на терзавшие будущих декабристов вопросы они искали и находили в политических и фило­софских сочинениях русских и за­падноевропейских мыслителей, в конституционных основах жизни передовых стран.

«Знаменитые французские мыс­лители... так же знамениты в России, как и у себя на родине», — писал декабрист Н. И. Тургенев. Будущие декабристы знали почти наизусть книги Ж. Ж. Руссо, Ф. Вольтера, П. Гольбаха, К. Гельвеция, Д. Дидро, Ш. Монтескье. Читали они и произ­ведения итальянских просветите­лей Ч. Беккариа и Г. Филанджери, изучали работы английских эко­номистов А. Смита, И. Бентама и других, а также конституции запад­ноевропейских стран и Северо-Американских Соединённых Шта­тов. У П. И. Пестеля, руководителя одного из тайных обществ, по сло­вам его товарища, вдоль всей ком­наты «тянулись полки с книгами, более политическими, экономиче­скими и вообще учёного содержа­ния, и всевозможные конституции».

«Вольнодумцы» верили, что пе­ремены в России возможны; и гото­вы были бороться за них.