10. Проблема культуры, цивилизации и прогресса

в русской философии XIX-XX вв.

Актуальные аспекты гносеологии, антропологии, и предназначения России в философских воззрениях М.В. Ломоносова, А.Н Радищева. П.Я Чадаева. Влияние философии немецкого Просвещения, немецкой классической философии. Проблема соотношения культуры, цивилизации и прогресса в концепциях Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Н. Федорова, Н.А. Бердяева.

Русская философская мысль имеет своим источником произведения митрополита Иллариона, жившего в Древнем Киеве. Он впервые сформулировал философско-историческое и этико-гносеологическое толкование русской жизни X–XI вв. Илларион поставил вопрос о месте русского народа в мировой истории, о значении принятия им Христианства.

Первым отечественным мыслителем мирового значения был М.В. Ломоносов (1711–1765). Занимаясь естественными науками, Ломоносов первостепенное значение придавал опыту. Но опыт как метод познания был для него лишь основой знания. Чтобы извлечь из опыта истину, необходима рациональная деятельность разума. Таким образом, Ломоносов синтезировал методологии Ф. Бэкона и Р.Декарта. Он подчеркивал, что для предварительного логического объяснения опытных данных, ученый должен выдвигать гипотезы. Подтвержденная опытом гипотеза приводит к научной теории, которая может претендовать на истину.

Большую роль в развитии русской философии сыграл А.Н. Радищев (1749 –1802). В написанном в сибирской ссылке трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии, он пытался рассматривать человека с точки зрения вписанности его в систему природных связей, и одновременно рассуждать о бессмертии его души. Трактат Радищева стал первой в России систематической разработкой проблемы человека.

К этой проблеме обращался в своих трудах П.Я Чаадаев (1794–1856). Он рассматривал человека как органическое единство мира физического и мира духовного, и самое главное, как свободное существо, которое в своем историческом бытии подчинен диалектике необходимости и свободы. Здесь налицо явное влияние на Чаадаева философии Гегеля. В начальный период своего философского творчества Чаадаев выступал за необходимость единения России с европейскими народами. Впоследствии оторванность России от западной цивилизации оценивалась им положительно, как важнейшее преимущество, способное помочь избежать издержек западного прогресса.

Уже на примере Чаадаева, очевидно, что на отечественную философию большое влияние оказала немецкая классическая философия. Поэтому дальнейшее изложение взглядов русских философов на культуру и цивилизацию следует предварить спрессованной картиной взглядов немецких мыслителей. Так, И.Г. Фихте считал, что культура, как деятельность и как результат является выражением человеческого стремление к свободному созиданию, к свободе. Фихте подчеркивал целесообразность культуры как цели человеческого рода, стремящегося стать выше природы с помощью науки, труда, искусства, и досуга. Культура есть синтез, совокупность упорядоченностей и нравов, обусловливаемых религией. Благодаря этому синтезу, человек может возвыситься над своим несовершенным природным состоянием.

И. Кант также обращает внимание на взаимосвязь культуры и свободы. Культура обладает сокровенным смыслом; она продукт способности человека ставить перед собой цели достигать их. Кант определяет культуру как созидание, осуществляющееся благодаря свободе, и направленному к достижению все большей свободы.

Для отечественной философии было очень важным, что немецкие мыслители обратили внимание и на такое явление, как кризис культуры. Этот кризис выразился в противоречии культурно-преобразующей деятельности человека с природой. В результате прогресс культуры, как и прогресс экономики, понимался как преодоление природы, ее окультуривание на основе рационального знания, ее подчинение творческим силам и воле человека. Параллельно с этим магистральным направлением кризиса, осуществляется другой, менее заметный процесс. Так, поэт Ф. Шиллер говорил о целостности и органичности культуры прошлых эпох, и указывал на замеченное им настораживающее дробление современной ему культуры на отдельные блоки – науку, мораль, искусство. Этот процесс можно остановить. Роль искусства, как созидательной игры духовных и душевных сил человека, как раз и заключается в том, чтобы объединить все элементы и феномены культуры. При этом человека Шиллер объявлял мерой культурных ценностей.

Важнейшей особенностью отечественной философии является ее персоналистский характер. Персонализм (лат. persona – личность) – признает личность первичной творческой реальностью и высшей духовной ценностью, а весь мир – проявлением творческой активности верховной личности Бога. В результате понятие личности применяется не только для объяснения действия и сущности человека, но и в качестве онтологического понятия.

Видным представителем отечественной философии, сформулировавшим оригинальные идеи по проблеме соотношения культуры и цивилизации, является Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885). Его наиболее яркая работа – книга «Россия и Европа, увидевшая свет в 1875 г. Она начинается с полемики автора со славянофилами и западниками. Ошибкой первых было придание славянским принципам абсолютной ценности, общечеловеческого значения. Это, по его мнению, было ошибкой и западников, которые отождествляли европейскую цивилизацию с общечеловеческой цивилизацией и культурой. С точки зрения Данилевского, общечеловеческих ценностей не существует вообще, но человечество проявляет себя в отдельных культурно-исторических типах.

Данилевский подходит к развитию культуры как к развитию живого организма. Другими словами, он биологизирует развитие культуры. С его точки зрения, культура любого народа проходит в своем развитии три стадии: детство, зрелость и старость (упадок, умирание).

Во-вторых, он объединяет культуру и цивилизацию в единое целое – в т.н. «культурно-исторический тип». Вся история человечества в понимании Данилевского – это история развития и упадка различных культурно-исторических типов. Таким образом, он провозглашает концепцию циклического развития цивилизации.

По мнению Данилевского, существует ряд культурно-исторических типов, которые образовались в разные периоды развития человечества. Он их назвал «самобытными цивилизациями». Эти культурно-исторические типы располагаются в следующем хронологическом порядке: 1. Египетский, 2. Китайский, 3. Ассирийско-вавилоно-финикийский, 4. Индийский, 5. Иранский, 6. Еврейский, 7. Греческий, 8. Римский, 9. Германо-романский или европейский.

К ним можно прибавить ещё два: Американо-мексиканский и Перуанский, но они погибли в XVI веке во время освоения конкистадорами Нового Света и не успели завершить своего развития.

Далее, существовали еще совершенно уединенные культурно-исторические типы (цивилизации), – такие как Индийская и Китайская. Однако они развивались в совершенно другом направлении – они сделали акцент на многосторонность проявления человеческой души, в чем значительно преуспели, в отличие от Греческой, Римской и Германо-романской – т.е. типично европейских цивилизаций.

Народы, составлявшие все перечисленные культурно-исторические типы, развивались самостоятельно, на основании присущей только им духовной природы, особенностей условий жизни. Они все отличаются друг от друга и их путь в общей истории человечества различен.

Данилевский подчеркивает, не один из типов не наделен привилегией бесконечного прогресса. В процессе жизни человечества эти цивилизации сменяли друг друга. Однако между различными культурно-историческими типами существует преемственность. В результате осуществления этой преемственности сохраняются культурные достижения различных народов, получающие переработку, развитие, – вторую жизнь в рамках последующих культурно-исторических типов. При этом лидерство в мировой культуре переходит от одних народов к другим.

Данилевский сформулировал пять закономерностей циклического культурно-исторического развития:

1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собой, составляет самобытный культурно-исторический тип. Это происходит только в том случае, если оно по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и уже вышло из младенчества.

2. Чтобы в определенном культурно-историческом типе развилась цивилизация, надо, чтобы народы, принадлежащие к нему, были политически независимы.

3. Начала цивилизации не передаются автоматически от одного культурно-исторического типа другому. Каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших, или современных цивилизаций.

4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразные этнографические элементы, его составляющие, не будучи поглощены одним целым, пользуются независимостью и составляют федерацию или политическую систему государств.

5. Ход развития культурно-исторических типов может быть неопределённо продолжительным, а вот период зрелости относительно коротким. Он истощает жизненную силу типов, и они умирают.

Воззрения Данилевского оказали сильное влияние на К.Н. Леонтьева.

К.Н. Леонтьев (1831–1891) – русский философ, давший глубокий анализ процессов социального и культурного развития России. Его взгляды на цивилизацию, прогресс и культуру были изложены в серии статей «Россия и славянство», опубликованных во второй половине 70-х годов XIX в. Что прежде всего характеризует его как мыслителя, это критика рационализма, ставшего в то время «знаменем» Западной Европы. Для него рационализм – это разум; не более чем прагматический расчет. Разуму Леонтьев противопоставляет ум, как созидательное и нравственное начало, носящее в себе отсвет Бога, создавшего мир. Он подчеркивал, что верит в силу ума, но не верит в безошибочность разума. Построенная на основе разума (т.е. рационализма) западная цивилизация сомнительна, не прочна, не имеет ясной перспективы. По мнению философа, тот слишком подвижный строй, который придал всему человечеству прогресс XIX в. очень не прочен. Он должен привести или к всеобщей катастрофе, или к медленному, но глубокому перерождению человеческого общества на крайне стеснительных и принудительных началах. Леонтьев не исключал, что прогресс западной цивилизации – он называл его гибельным путем «всесмешения», – принесет человечеству рабство в новых, замаскированных формах.

Особенно опасен этот прогресс для России. Леонтьев указывал на такую национальную черту русских, как склонность к некритическому заимствованию. Россия, по его мнению, в конце XIX в. находится у какого-то страшного рубежа, и что русское общество, по сути своей, всеядное, помчится быстрее любого другого по смертному пути всесмешения. Фактически Леонтьев оказался провидцем. Он увидел в современном ему мире еще в крайне неразвитых, эмбриональных формах то, что сегодня получило название глобализации, является вызовом времени и требует от народов значительных усилий для нейтрализации негативных последствий.

Жизнь каждого народа выступает, по Леонтьеву, в трех основных временных формах: культуры, народности и государства. Существование культуры по времени самое продолжительное, народов как этнографических единиц – среднее, а государства – самое короткое. Поэтому культурная традиция, пока она существует и находит отклик, является основой сохранения национальных государств. Это весьма тонкое наблюдение. И если спроецировать его в наше время, то станет ясным, что глобализации предшествовала т.н. «массовая культура», построенная на комиксах, обозрениях, «дайджестах» в которых осуществлялось разрушение культурных традиций народов Западной Европы.

Леонтьев подчеркивал, что Россия – это не просто страна, не просто государство. Это целый мир особой жизни особого народа и особой государственности. Выражаясь современным научным языком, он рассматривал Россию как традиционное общество, обладающее уникальным и еще не растраченным потенциалом. Ядро этого потенциала составляет русская культура. В совершенствовании своей культуры состоит историческая миссия России. Более того, Леонтьев считал, что Россия должна создать новую культуру, противостоящую вырождающейся культуре романо-германской Европы. Данное вырождение идет через осуществление идей демократии, равенства, либерализации, распространения атеизма.

Н. Федоров (1828–1903) был одним из оригинальных русских мыслителей. Он – представитель т.н. русского космизма – философии преемственности в жизни всех поколений человечества, бессмертия всего Человеческого рода, всеобщей связи прошлого, настоящего и будущего.

В центре внимания Федорова находится человек. Но не как изолированная единичная личность, а человек в связи с традицией, с памятью предков с духовным багажом всех предшествующих поколений. Смысл человеческой жизни, по Федорову, состоит в том, чтобы жить не для себя, или для других, а «со всеми и для всех», в масштабе и гармонии с космосом, с Вселенной. Такая установка приближается к сформулированной В.С. Соловьевым идее соборности, и вместе с ней ставит отечественную философию в оппозицию западному менталитету, главное место в котором занимает индивидуализм.

Заслуга Н. Федорова (до сих пор по достоинству не оцененная), заключалась в том, что он первый заметил глубочайший перелом в развитии цивилизации, произошедший в XIX в. Суть этого перелома состояла в том, что стало необходимым формирование нового алгоритма отношений человека к окружающей его естественной и искусственной реальности. Не со слепыми силами природы следует теперь бороться людям. И не с природой в целом. Главный враг человечества – порожденные им смертоносные силы цивилизации, вышедшие из под его контроля. Воздействие на природу еще возможно, но оно может продолжаться и быть оправданным только при осознании человеком последствий научных открытий. Иными словами, наука должна получить человеческое измерение. Механическое, бездумное, количественное накопление знаний опасно для человечества: для его прошлого, настоящего и будущего.

К научным и техническим достижениям современного ему общества Федоров относился критически. Оценивая парижскую выставку 1889 г., он писал, что прогресс есть именно та форма жизни, при которой человеческий род в погоне за наибольшим количеством наслаждений может вкусить наибольшее количество страданий. Он подметил замаскированную, скрытую за слоем эйфории черту прогресса – торжество младшего поколения над старшим. При таком положении сыновья и внуки неизбежно становятся судьями своих отцов и дедов; разрушителями традиций. Но при всем этом торжестве и в них самих формируется страх и комплекс неполноценности перед новыми поколениями. И так до бесконечности. Таким образом, прогресс обрекает человечество на перманентное несовершеннолетие, а вместе с ним на тотальную безответственность и отчужденность.

Федоров заметил еще одну гибельную для человечества черту прогресса. Это нарастание скоростей, ведущих к кризисам перепроизводства и к тенденция к программируемой недолговечности материалов и изделий.

Здесь стоит крепко задуматься. Ведь в современных условиях срок эксплуатации автомобилей, бытовой техники, электронной аппаратуры, мебели, сделанных из новых, т.е. искусственных материалов, а так же зданий и сооружений неуклонно снижается. Производители товаров и услуг стремятся получать сверхприбыли на переменах, на постоянном внедрении нового. Часто это новое ликвидирует еще функциональное, не выработавшее свой экономический ресурс старое. За этим новым уже давно не поспевают более традиционные и рассчитанные на долговременность и основательность, технологические нормы и правила. Прежде всего, технические правила и нормы, обеспечивающие безопасность эксплуатации изделий. Не это ли одна из главных причин участившихся в современном мире аварий и техногенных катастроф?

Даже полученное образование имеет тенденцию устаревать в момент получения студентом диплома. Традиционные дисциплины дробятся на множество узких предметов, специальностей и специализаций. Студенты учатся по постоянно меняющимся, обновляющимся стандартам и программам, и обречены на непрерывную, и, как правило, ускоренную переподготовку в течение всей жизни. Не здесь ли причина распространения наркомании, алкоголизма, роста числа суицидов и немотивированной агрессии?

Большое внимание проблеме прогресса, как и проблеме соотношения и взаимодействия культуры и цивилизации, уделил в своем философском творчестве Н.А. Бердяев (1874–1948), который был одним из самых ярких и влиятельных русских мыслителей.

В своем учении о прогрессе Бердяев исходит из того, что изначально это религиозная идея. В наиболее развитой форме ее выразил А. Августин в трактате «О граде Божьем». Эта идея предполагает совершенствование человеческого духа на пути его устремленности к Богу. Причем, конечный результат такого прогресса отделяется от земных человеческих дел, от «града мирского», от земного существования человека. Далее, по мысли Бердяева, в XVII–XVIII вв. в Европе идея прогресса на основе эмпиризма и рационализма секуляризируется, отрывается от своих христианских основ, становится воплощением материального прогресса. Но при этом она сохраняет свою внутреннюю религиозность, и создает религию прогресса, его культ. Заложником этого культа становится все человечество.

Основное противоречие, которое можно вскрыть в учении о прогрессе, это неправильно понимаемая проблема времени. Прогресс буржуазной цивилизации, по Бердяеву – это ложное обоготворение будущего за счет прошлого и настоящего. Философ подчеркивал, что речь идет о будущем, абстрактном, которое и представить невозможно, но именно там, в этом неуловимом «далеко» теоретики экономического и социального прогресса видят решение всех проблем и достижение завершенного совершенства человеческого рода; экономики, политики, культуры. Такое детерминистское понимание прогресса превращает каждое человеческое поколение, каждый народ, каждую личность в средство, в орудие, в материал, фундамент для достижения мифического «золотого века». Бердяев убежден, что никакое грядущее совершенство не может искупить трагедий предшествующих поколений, и что религия прогресса есть религия разрушения, смерти. В данном случае речь идет о разрушении природы, невосполнимые ресурсы которой приносятся в жертву прогрессу, о кризисе восстановления природой ресурсов возобновляемых, и о разрушении человека, производственные и социальные функции которого (сфера искусственного), вступают в противоречие с его естественными, природными основами.

По мысли философа, буржуазная цивилизация ведет к антропологическому кризису, к перерождению человека, его массовой деградации. Она наносит страшные поражения душевной жизни человека, его эмоциональной сфере. Фактически Бердяев предвосхитил актуальные современные проблемы, когда речь заходит уже о преодолении биологической природы человека, о ситуации, когда человек начал превращаться в слабое звено в той системе, которую сам создал. Сегодня детерминизму примитивно понимаемого прогресса, в условиях которого будущее становится пожирателем настоящего и прошлого, следует противопоставить индетерминизм плюрализма культур, экономических моделей ценностных ориентаций.

Воззрения Н.А. Бердяева на культуру интересны тем, что для него культура, и особенно культура художественная – чуткий барометр состояния и перспектив развития цивилизации. Осуществляя анализ искусства авангарда, Бердяев указывал, что оно отражает разрушение, дематериализацию, колебание устоев мира. В полотнах кубистов мир меняет свои покровы. В их искусстве уже нет человека. Полотна Пикассо для Бердяева – есть свидетельство того, что с миром происходит что-то неладное.

Футуризм по характеристике Бердяева «во всех своих нарастающих разновидностях» идет еще дальше. Это – сплошное нарушение черты оседлости бытия, исчезновение определенности мироздания. Философ подчеркивал, что в искусстве прошлых эпох образ человека и человеческого тела имел твердые сочетания, он был отделен от образов других предметов мира, от минералов, растений и животных, от комнат, домов, улиц и городов, от машин и от бесконечных мировых пространств. В искусстве футуристическом стирается грань, отделяющая образ человека от других предметов, от огромного машинизированного чудовища, именуемого современным городом, цивилизацией. Интересно, что Бердяев исследуя манифесты футуристов, обратил внимание на их поклонение скорости, – на то, что по оценке поздних отечественных исследователей, превратилось в культ техногенной цивилизации.

Бердяев делает вывод, что европейская культура XX в., находясь на вершине своей, уже переживает истощение и упадок, что именно здесь, на вершинах культуры, которая делается все более и более мировой (превращается в цивилизацию), обнаруживается варварство. Поэтому особое значение приобретает роль ученого, исходящего в своей деятельности из умопостигаемого должного как единства науки и нравственности и необходимости творчески-активного отношения человека к стихийно совершающемуся процессу. Те мыслители, которые уже ощутили и познали действие надвигающегося варварства, несут большую ответственность. Они должны совершать работу, направленную на духовное перерождения человека, его внутреннее просветление, и обеспечить переход от старого, разлагающегося мира к миру новому.

Завершая тему, следует подчеркнуть, что Отечественная философия в оценке культуры, цивилизации, прогресса, показала проблематичность прогресса западной цивилизации. При этом было вскрыто одно из ведущих его противоречий: в результате прогресса человек стал более зависимым, более угнетенным, и менее свободным. Это не отрицает связь культуры со свободой, о которой говорили представители немецкой классической философии. Скорее, заставляет задуматься об упущенных возможностях, о тех альтернативах, которые еще можно реализовать для замедления развития кризиса современной цивилизации.

Вопросы для самопроверки

1. В чем сущность циклической концепции развития, предложенной Н.Я. Данилевским?

2. Какое место в его философской системе занимает идея преемственности?

3. В чем сущность и значение противопоставления К.Н. Леонтьевым «ума» «разуму»?

4. Каково содержание понятия «всесмешение»?

5. В чем видел К.Н. Леонтьев специфику отечественной культуры?

6. Что такое «русский космизм»?

7. Как относился Н. Федоров к цивилизации?

8. Какие отрицательные черты прогресса увидел Н. Федоров?

9. В чем специфика учения о прогрессе Н.А. Бердяева?

10. Какую оценку дает он значению скорости в развитии цивилизации?