Русские бердыши кон. XVI - нач.-XVII в.В.

Писарев А.Е.

Автор выражает огромную признательность сотрудникам Яльчикского государственного музея-заповедника и Д.В. Сятрайкину.

Традиция, сложившаяся в отечественной историографии, связывает появление бердышей на вооружении русских воинов с организацией стрелецкого войска в 1550 г. Возможно, это следствие сложившегося стереотипа, согласно которому бердыш и стрелец неотделимы друг от друга. Родоначальником этого постулата является А.В. Висковатов, который сделал описание вооружения и одежды московских стрельцов во времена Михаила Фёдоровича по рисункам из «Книги об избрании на превысочайший престол великого Российского царства великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича Всеа Великия Росии самодержца». В частности, Висковатов указал, что на вооружении стрельцов в начале XVII в. и ранее находились бердыши с лезвием в форме «полумесяца». На предположении Висковатова, в той или иной мере, основывались в дальнейшем практически все отечественные оружиеведы. В.А. Городцов прямо датировал часть бердышей из коллекции Государственного Исторического Музея XVI веком ⁱ. В дальнейшем наличие у стрельцов в XVI в. бердышей с лезвием в форме «полумесяца» было «канонизировано» в работах Денисовой М.М. и Кирпичникова А.Н.ⁱⁱ

В 1991 г. Р. Паласиос-Фернандес указывал, что данные Висковатова ошибочны, т.к. «Книга…» была создана в 1672-1673 г.г.ⁱⁱⁱ Попытку проследить морфологию бердышей и ввести осторожную коррекцию точки зрения Кирпичникова сделал О.В. Двуреченский^iv. Автор настоящей работы предложил примерную типологию бердышей в статье «Бердыши русской пехоты XVII в.»^v.

Цели настоящей статьи – обзор и комментарий существующих версий происхождения русских бердышей, а также попытка установления точных датировок и описания внешнего вида русских бердышей конца XVI – нач. XVII в.в.

Шведская версия:

Отечественное оружиеведение, вслед за А.Н. Кирпичниковым, считает одним из самых возможных источников проникновения такого типа оружия, как «бердыш» на русские земли Швецию: «… Повышение военного значения топора вновь после известного пере­рыва ставит его в число парадных церемониальных предметов. Так, в свите московского государя, выезжавшего на охоту, С. Герберштейн видел князя с секирой. Несколько раньше, а именно под 1468 г., лето­писец впервые упоминает о придворном секироносце-бердышнике. Но­вый термин (происходящий, как полагают, от древневерхненемецкого "Barta", "Barda" — в значении "широкий топор") связан с длиннолезвийным бердышом, широко принятым в стрелецком войске XVI в. Рас­пространение бердышей, однако, можно приблизить ко времени их пер­вого упоминания. Бердыши использовались в качестве подпорки для ствольного огнестрельного оружия, а пользовавшиеся ими "огненные стрельцы", выступавшие с ружьями, были сформированы… не позднее последней четверти XV в. Следовательно, при­нятие бердыша скорее всего отвечало нуждам нового воинского формиро­вания — пехоты, вооружённой ружьями-пищалями. Само устройство бер­дыша с его полулунным лезвием и длинным топорищем, рассчитанного на размашистый удар двумя руками, а иногда и укол, также очень спе­цифично. Кроме Руси, бердыши в конце XV в. появились в Швеции, и будущие исследования должны ответить на вопрос, скрывается ли здесь какое-либо техническое взаимодействие…»^vi. В работе «Бердыши русской пехоты середины-второй половины XVII в.» приводилась некоторая критика этой точки зрения, в частности, вопрос правдоподобности использования бердыша в качестве подсошка при стрельбе из мушкета. Древковое оружие в виде широколезвого топора с дополнительным креплением бородки лезвия к древку было достаточно распространено в Средние века в Западной Европе. Самый яркий пример – знаменитые двуручные топоры «бродекс», использовавшиеся в циркумбалтийском регионе в X-XI в.в. Двуручные топоры с лезвием в виде «полумесяца» были популярны в XIII в. как в Европе, так и на Востоке. Бердышеподобные алебарды и топоры, датированные XIV-XV в.в., часто встречаются на многочисленных миниатюрах и в коллекциях музеев, как одна из обычных разновидностей древкового оружия пехоты. Широко известны швейцарские алебарды такого вида. Немаловажно, что такие топоры практически полностью выходят из употребления на рубеже XV-XVI в.. С появлением на полях сражений пик и огнестрельного оружия, а также усиления рыцарских лат европейские виды древкового оружия адаптируются для укола, а не для нанесения, как столетием раньше, рубящего удара. Оружие и доспехи XIV-XV в. оказывалось в муниципальных или замковых арсеналах, откуда извлекалось только к экстраординарных обстоятельствах, например, при необходимости вооружения городского ополчения и т.п., причем такая практика не является спецификой какого-либо отдельного региона, так поступали почти повсеместно: «…На картине немецкого художника XVI в. Матиаса Грюневальда «Воскрешение Христа» изображен пехотинец в защитной стеганой куртке, но на голове у него надет «хундсгугель» с кольчужной бармицей…»^vii. Аналогичным примером могут служить шотландские бердышеобразные алебарды – следствие бедности шотландских арсеналов. Известно, что даже ко времени битвы при Куллодене (1746 г.) в войсках якобитов активно использовались не только бердыши и лохаберские секиры, но и мушкеты XVII в. Повстанцы были крайне ограничены в средствах, и поэтому использовали все запасы оружия, какие могли найти, в том числе и самые устаревшие. (рис. 1)

Шведские алебарды из коллекции Музея Армии (Стокгольм) имеют общие с классическими бердышами черты. Сохранилось несколько разновидностей таких алебард. Их отличительными признаками являются своеобразная искривленная форма полотна и наличие проушины с четко оформленным обухом (рис. 2). Более поздние версии этого оружия почти ничем не отличаются от бердышей с полотном в форме полумесяца, кроме обратного изгиба верхней трети лезвия (алебарда-бердыш из Военного музея (Рига) (рис. 3). Аналогичные рижскому бердыши можно видеть на широко известном «Стокгольмском свитке» в руках польских пехотинцев – городского ополчения Гданьска (рис. 4). Таким образом, специфический «шведский» бердыш, точнее, бердышеобразную алебарду, возможно считать типичным оружием городских ополчений циркумбалтийского региона XV-XVI в.в. Московская Русь XVI в., по единогласному мнению специалистов, строила свои вооруженные силы по восточному, в частности, турецкому, образцу, перенимая передовой военный опыт того времени. Возможность заимствования Россией образцов архаичного даже для самой Швеции древкового оружия выглядит довольно надуманной. Таким образом, шведская версия вряд ли может быть состоятельной в вопросе морфологии бердышей на Руси.