I.2. Назначение г.К.Жукова командующим Западного фронта и его пер-

  вые действия

5 октября 1941 г. Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин позвонил в штаб Ленинградского фронта и связался с командующим. Еще в начале сентября Г.К.Жуков по решению ГКО был назначен командующим Ленинг- радским фронтом вместо К.Е.Ворошилова. Разговор И.В.Сталина и Г.К.Жукова был следующим:

"Сталин. Здравствуйте. Жуков. Здравия желаю! Сталин. У меня к Вам только один вопрос: не можете ли сесть на самолет и приехать в Москву. Ввиду осложнения на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с вами посоветоваться о необходимых мерах. За себя оставьте кого-либо, может быть Хозина оставите? (М.С.Хозин - начальник штаба Ленинградского фронта - О.Е.).

Жуков. Прошу разрешения вылететь завтра утром на рассвете. Сталин.

Хорошо. Завтра днем ждем Вас в Москве. Жуков. Слушаю. Буду. Сталин. Всего хорошего. Жуков. Всего лучшего" (29).

Вечером 6 октября начальник Генерального штаба по поручению Ставки Верховного Главнокомандования издал директиву об откомандировании в район действий Резервного фронта генерала армии Г.К.Жукова в качестве

представителя Ставки. По этому распоряжению командующим Западным и Резервным фронтами надлежало "ознакомить тов.Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск

фронта и по вопросам управления обязательны для выполнения" (30).

Представитель Ставки - это не штатная должность, а временное особо ответственное поручение военачальнику без освобождения его от основных обязанностей. В задачу представителя Ставки входило: объективно и точно

оценить обстановку на фронтах, помогать командованию фронтов в проведении операции. Он действовал от имени Верховного Главнокоандующего и выезжал лишь на те фронты, где проводились крупные стратегические оборонительные или наступательные операции. В течение всей войны как представитель Ставки Г.К.Жуков выезжал на фронт 15 раз.

6 октября, однако, Г.К.Жуков вылететь в Москву не смог, и в столицу он прибыл только вечером 7 октября.

Тем временем, несмотря на упорное сопротивление советских войск, фон Бок отдал приказ о продолжении операции "Тайфун", в котором говорилось о дальнейшем наступлении немецких войск в направлениях Тулы, Каширы, Серпухова, Калуги, Гжатска, Калинина (31).

Враг продолжал наступать; одно за другим следовали донесения Командующих армиями и фронтами об активном продвижении противника, вынужденном отступлении советских войск, о случаях потери связи штабов армий

со штабами фронтов. Ни Верховный Главнокомандующий, ни начальник Генерального штаба не знали истинного положения дел.

По прибытии в Москву Г.К.Жукову было поручено поехать в штаб Западного фронта и разобраться в положении дел. После личной встречи со Сталиным Г.К.Жуков незамедлительно выехал в назначенный пункт.

Личный шофер маршала А.Н.Бучин вспоминает, что Г.К.Жукову из-за нехватки времени пришлось изучать карту Западного направления в пути при свете карманного фонарика. Когда очень клонило ко сну, ему время от

времени приходилось останавливать машину и делать пробежку. "Жуков каким-то неведомым чутьем отыскивал очередной штаб, они были замаскированы от врага, а в данном случае и от своих" (32).

На место назначения, т.е. в штаб Западного фронта генерал прибыл ночью. Побеседовав с командующим Западным фронтом И.С.Коневым, начальником штаба В.Д.Соколовским, членом Военного совета фронта Н.А.Булганиным и начальником оперативного отдела фронта Г.К.Маландиным, Г.К.Жуков пришел к выводу, что "несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, окружение в районе Вязьмы можно было бы предотвратить" (33), о

чем он и доложил И.В.Сталину. Г.К.Жуков сообщил также, что в связи с окружением армий под Вязьмой необходимо срочно укрепить Можайскую линию обороны. Затем он отправился в штаб Резервного фронта, не зная точно,

где он располагается. Встретившись с представителем Ставки Л.З.Мехлисом и начальником штаба Резервного фронта генерал-майором А.Ф.Анисовым, Г.К.Жуков "ничего конкретного ни о положении войск Резервного фронта, ни о противнике" не узнал (34). Встречу Г.К.Жукова с командующим Резервным фронтом С.М.Буденным шофер генерала вспоминает так: "Примерно через полчаса Георгий Константинович вышел, подтянутый, с каким-то пронзительным выражением в глазах. А за ним вывалился обмякший С.М.Буденный, знаменитые усы обвисли, физиономия отекшая. С заискивающим видом он пытался забежать впереди Жукова и что-то лепетал самым подхалимским тоном. Георгий Константинович, не обращая внимания, буквально прыгнул в машину. Тронулись. В зеркале заднего вида запечатлелся замерший Буденный с разинутым ртом, протянутой рукой, которую Жуков не пожал. Маршал! За ним толпились выкатившиеся из двери охранники полководца" (35).

Об этом дне (8 октября) у Г.К.Жукова осталось еще одно воспоминание. Направляясь в штаб Резервного фронта он всего в 10 км. проезжал от своей родной деревни, где в тот момент находилась его мать и сестра с детьми. Казалось, имея в своем распоряжении надежный автотранспорт, можно заехать на несколько минут к родным, организовать их эвакуацию в безопасное место. Но ни на минуту он не мог позволить себе оторваться от воинских обязанностей. Слишком большая была ответственность за судьбу столицы, за судьбу всей Родины. Единственное, что смог сделать сын и брат для родных, это приказать вывезти их в Москву до прихода в деревню немцев.

К исходу 8 октября в штабе Резервного фронта Г.К.Жукову доложили о приказе Сталина, принятом Ставкой еще в 3 часа утра.

"Ставка ВГК:

1. освобождает командующего Резервным фронтом Маршала Советского Союза тов. Буденного от обязанностей командующего Резервным фронтом и отзывает его в свое распоряжение.

2. Командующим Резервным фронтом назначает генерала армии тов. Жукова с освобождением его от обязанностей командующим Ленинградским фронтом"(36).

Отметим, однако, интересное обстоятельство: по свидетельству А.Пономарева в январе 1966 г. Г.К.Жуков прислал ему письмо следующего содержания: "В октябре 1941 г. я Резервным фронтом  1не командовал  0(выделено нами - О.Е.), т.к. с седьмого сентября по шестое октября командовал Ленинградским фронтом. Седьмого октября я вернулся в Ставку и по заданию И.В.Сталина с вечера седьмого октября по девятое октября проверял Западный и Резервный фронты"(37).

9 октября Верховный Главнокомандующий внял совету Г.К.Жукова и принял меры по укреплению Можайской линии обороны (38).

10 октября по приказу И.В.Сталина Г.К.Жуков прибыл в штаб Западного фронта, который находился в Красновидове, где в те дни находилась комиссия ГКО и разбиралась с причинами катастрофы войск Западного фронта.

Представители ГКО рассматривали также "вопрос о расформировании Резервного фронта и передаче его частей и участков обороны в состав Западного" (39).

В штабе Западного фронта Г.К.Жукову сообщили, что И.С.Конева снимают с поста командующего фронтом. "За разгром противнико Западного фронта, которым командовал И.С.Конев, Верховный намерен был предать его суду", - вспоминал Г.К.Жуков, - и лишь мое вмешательство спасло И.С.Конева от тяжелой участи. Надо сказать, что до Курской битвы И.С.Конев плохо командовал войсками, и Государственный Комитет Обороны неоднократно отстранял его от командования фронтом"(40).

Было принято решение по совету Г.К.Жукова поручить И.С.Коневу руководство группой войск на калининском направлении, где нужно было иметь вспомогательное управление фронтом. В приказе, который Г.К.Жуков получил чуть позже, говорилось, что И.С.Конев назначается заместителем командующего Западным фронтом (41). По этому же приказу Г.К.Жуков был назначен командующим объединенным Западным фронтом.

Таким образом, 10 октября Г.К.Жуков принял командование Западным фронтом. Нужно было создать прочную оборону на рубеже Волоколамск - Можайск - Малоярославец - Калуга от вражеских танковых клиньев, развить оборону в глубину, создать вторые эшелоны и резервы фронта, чтобы можно было их использовать для укрепления уязвимых участков; необходимо было организовать наземную и воздушную разведку и твердое управление войсками фронта, наладить их материально-техническое обеспечение; надо было поднять моральное состояние войск, укрепить их веру в свои силы, в неизбежность разгрома врага на подступах к Москве.

Штаб Западного фронта был переведен в Алабино, а вскоре в Перхушково. Так как сил фронта для создания сплошной обороны было недостаточно, командующий Западным фронтом решил в первую очередь создать прочную оборону на важнейших направлениях, где наступали танковые группировки противника. Направления были следующими: волоколамское - сюда была направлена 16 армия во главе с К.К.Рокоссовским; можайское - 5-я армия во

главе с Д.Д.Лелюшенко (с 9 ноября 1941 г. ей командовал Л.А.Говоров); наро-фоминское - 33 армия во главе с М.Г.Ефремовым; малоярославецкое -43-я армия под командованием К.Д.Голубева и калужское - 49-я армия под

командованием И.Г.Захаркина. Кроме людских ресурсов, здесь сосредотачивались и основные противотанковые и артиллерийские средства. Перед войсками второго эшелона Западного фронта велись многочисленные инженерно-саперные работы по укреплению обороны не только по боевой линии, но и в ее тылу; на всех танкоопасных направлениях строились противотанковые заграждения.

Итак, мы видим, что свою работу Г.К.Жуков как представитель Ставки и командующий фронтом начал с укрепления обороны, восстановления управления войсками, организации наземной и воздушной разведок. Тем временем 12 октября 1941 года немецкое командование заявило, что "на капитуляцию Москвы не следует рассчитывать, если она даже и бу-

дет предложена противником", поэтому необходмо "как можно скорее отрезать город от его соединительных путей с внешним миром" (42).

К середине октября продолжаются ожесточенные бои на всех главных направлениях, ведущих к столице. В это время ЦК партии и ГКО приняли решение срочно эвакуировать из Москвы в Куйбышев (Саратов) часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывезти особо важные государственные ценности. 13 октября командующий Западным фронтом издает приказы войскам с целью поднятия морального духа войск: "В этот момент все как один от красноармейца до высшего командира должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву! Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине.

В связи с этим приказываю:

1. Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.

2. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа. Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки. НИ ШАГУ НАЗАД! ВПЕРЕД ЗА РОДИНУ!" (43).

А также: "Учитывая особо важное значение укреп. рубежа, объявить всему командному составу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа военного совета фронта и армии подлежат расстрелу" (44).

Некоторые авторы появившихся в последние годы публикаций о Г.К.Жукове - в частности, упоминавшиеся уже А.Н. и Л.А.Мерцаловы, - расценивают этот и ему подобные приказы за подписью Г.К.Жукова как проявление

присущей ему лично жестокости и самодурства и, главное, ставят под сомнение оправданность издания подобных приказов. Подход Мерцаловых никак нельзя признать объективным. Действительно, из разных источников мы знаем, что Г.К.Жуков был требовательным, жестким и даже жестоким военачальником, мог нагрубить и обидеть подчиненного ему офицера. Однако разве эти обстоятельства ставят под сомнение его профессионализм? Г.К.Жуков воевал в конкретных обстоятельствах, которые надо учитывать и объективно исследовать. Разгильдяйство, неорганизованность, чего терпеть не мог Жуков, весьма дорого обходились на фронте. А.Н. и Л.А.Мерцаловым не удалось привести убедительных доводов в пользу того, что жестокость этого приказа Г.К.Жукова была ничем не оправдана и потери советских войск были бы меньше при более "демократичном" руководстве. Как справедливо отмечает Н.М.Островский, "стремление Мерцаловых противопоставить "грубых и необразованных" Сталина и Жукова "обходительным и вежливым" Рокоссовскому, Шапошникову, Василевскому выглядит нарочитым и искусственым, поскольку все они делали общее дело, не жалея сил во имя Победы" (45).

Каждый день штаб Западного фронта (начальник штаба - В.Д.Соколовский, член военного совета И.А.Булганин и др.) предпринимали еры по организации обороны Москвы на всех направлениях. Особенно сложным было положение на калининском направлении. Чтобы объединить действия войск по ликвидации противника в районе Калинина войска Северо-Западного фронта были подчинены Западному фронту (46).

Директивой Ставки от 17 октября войска, ействующие на осташковском напрвлении и в районе Калинина, т.е. 22-я , 29-я и 30-я армии Западного фронта, 183-я, 185-я и 246-я стрелковые дивизии, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полк и 8-я танковая бригада Северо-Западного фронта были выделены в самостоятельный Калининский фронт под командованием генерал-полковника И.С.Конева (47).

18 октября были приняты меры по улучшению управления войсками, которые действовали на верейском и боровском направлениях (объединены дивизии, назначены новые командующие армий, определены их задачи и др.)(48). На всех танкоопасных направлениях против ударов танковых подразделений Германии (переименованых из танковых групп в танковые армии) Г.К.Жуков 19 октября приказал создать противотанковые отряды. В этот же

день штаб Западного фронта представил Ставке ВГК план отхода с можайского оборонительного рубежа в случае, если сдерживать натиск врага не будет никаких возможностей. По этому плану отходить должны были

главные силы, в первую очередь основная масса артиллерии, прикрывать их должна была авиация, арьергарды - оказывать сопротивление противнику. Новый рубеж обороны предполагалось провести по линии Новозавидовский - Клин - Истринское водохранилище - Истра - Жаворонки - Красная Пахра -Серпухов - Алексин (49). К вечеру Ставка утвердила этот план.

С 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах вводилось осадное положение. Объявлялось, что "оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-120 км. западнее Москвы, поручена командующему Западного фронта генералу армии г.Жукову, а на начальника гарнизона г.Москвы генерал-лейтенанта т.Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах", в столице устанавливался строжайший порядок, а каждое серьезное нарушение дисциплины наралось решительными мерами (50).

В этот день главному редактору газеты "Красная звезда" Д.И.Ортенбергу позвонил И.В.Сталин и приказал, чтобы в следующем номере был напечатан портрет Г.К.Жукова. "Такое распоряжение было для меня полной неожиданностью... - вспоминал редактор. - Подумал и пришел к мысли, что портрет в газете, очевидно, должен свидетельствовать о том, что во главе войск, защищавших Москву, поставлен полководец, на которого народ и армия может положиться" (51). После войны, однако, если верить Ортенбергу, Г.К.Жуков предложил другое объяснение этому факту: "Наивный ты

человек, - сказал маршал журналисту. - Не по тем причинам он велел тебе напечатать мой портрет. Он не верил, что удастся отстоять Москву. Точнее, не особенно верил, все время звонил и спрашивал меня: удержим ли Москву? Вот и решил: в случае потери Москвы будет на кого свалить ви-

ну..." (52)

На защиту столицы поднялся весь народ. Со всех концов страны в Москву направлялись новые формирования, вооружение, боеприпасы, теплые вещи, продовольствие. Все москвичи от мала до велика вносили посильную лепту в защиту любимого города. С вводом в сражение новых пополнений продвижение противника замедлялось с каждым днем. Срывалась одна атака за другой. К концу октября большая часть войск группы армий "Центр" была вынуждена остановиться.

Октябрьское наступление на Москву немцам не удалось осуществить до конца не только из-за рано начавшейся распутицы, но и благодаря стойкости и героизму защищавших столицу войск, а также твердому и умелому

руководству ими. Вступив в должность коммандующего фронтом, Г.К.Жуков суммел организовать взаимодействие сухопутных армий, войск ПВО, дивизий народного ополчения и партизанских отрядов, наладить своевременную разведку.

Используя тактику активной обороны, к середине ноября советским войскам все же приходилось отступать назад и савать позиции, постепенно приближаясь к границам Москвы. Но несмотря на это, под руководством

опытных военачальников советским войскам удалось сорвать планы гитлеровского командования по захвату Москвы в течение нескольких недель. Немецкие войска, продвигаясь вглубь СССР, теряли с каждым днем большое

количество людей и техники, а также веру в победу, в то время как у советских людей она, напротив, укреплялась.

Германское командование все еще наеялось захватить Москву. 30 октября 1941 г. командование группы армий "Центр" издало приказ о продолжении операции по окружению Москвы (53). В течение первой половины ноября из Германии и оккупированных ею стран спешно подавали пополнения боевой техникой и людьми. Для подготовки "генерального", как его окрестила германская пропаганда, наступления на Москву делалось все возможное. "Солдаты! Перед вами Москва! За годы войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов.

Осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва - это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!" - так обращался к своим войскам фельдмаршал Ф. фон Бок,

чтобы поднять дух солдат накануне перехода в новое наступление" (54).

На этот раз советское командование раскрыло замысел противника и, продолжая усиливать обороняющиеся войска, создавало резервы для перехода в контрнаступление. В тот же день, когда фон Бок издал приказ о продолжении наступления, Г.К.Жуков послал командующим армиями, ВВС, начальникам артиллерии и инженерной службы, заместителю командующего войсками фронта по тылу директиву о принятии мер по срыву наступления

германских войск на Москву (55). 1 ноября Жуков издает приказ о мобилизации всех сил на отпор врагу, обращаясь в нем ко всем воинам: "Несмотря на потери, гитлеровская банда фашистских мерзавцев, подгоняемых

страхом перед холодной русской зимой, продолжает наступать и стремится завершить свою кампанию на Востоке до морозов и снегов... Будем же готовыми встретить по-большевистски врага, разбить его силы и раз [и] навсегда отучить от посягательства на нашу родную столицу..." (56)