Вопрос 20. Образ повествователя в цикле романов м.Пруста «в поисках утраченного времени»

Все книги объединены образом рассказчика Марселя, который пробуждается ночью и вспоминает прошлое. Автор — тяжело больной человек, изолированный от жизни. Произведение — средство замедлить бег времени, поймать его в сети слов. Роман основан на принципах:

Объектом исследования Пруста становится человеческая жизнь, и он задается вопросом о том, что же такое жизнь человека, каковы ее свойства, качества, параметры. Для него важна не сама объективная реальность и человек в ней, для него реальность существует прежде всего в сознании человека. Его тезис: "Все в сознании, а не в объекте", и это очень сходно с идеями Берксона. Мир, который существует вокруг человека, умещается в его сознании, мир таков, каков он в сознании человека. Поэтому изобразить жизнь для Пруста это значит изобразить поток, текущий через сознание, последовательность событий вообще не является предметом описания, хотя ее можно реконструировать. Пишет так, будто автора нет, он не пытается интерпретировать, что всегда писатели делали всегда, явно или неявно. Пруст как бы фотографирует картину человеческого сознания. Несмотря на обращённость к внутреннему миру, к переживаниям рассказчика и его героев, роман Пруста запечатлевает с необычайной конкретностью реальный облик французской жизни на определённом этапе развития французского общества, вернее, довольно узких, но репрезентативных её слоёв. Весь роман – это стихия воспоминаний, переход из одного психологического состояния в другое. Повествование от первого лица. Повествователя зовут Марсель, но полностью его имя не упоминается. Человек больной, умирающий. В начале его одолевает тоска и жесточайшая депрессия, причина которых – утраченное время. Он умирает в одиночестве, потеряв близких и все возможности реализовать свой творческий потенциал.

Главный герой предстает в трех основных точках: Combray (Комбре), Balbec (Бальбек) и Paris (Париж). Все три города играют важную роль в жизни рассказчика. На пространственный план в романе оказывает влияние художественное кредо М. Пруста — величие воспоминания. Подражая особенностям памяти, рассказчик оказывается в различных местах в романе, и проследить эту цепочку не просто, так как память неконтролируемый процесс.

Еще одной особенностью пространственного плана, на которую указывает Ж. Женетт является некая одухотворенность пространства. Города, о которых грезит Марсель, в некотором роде являются персонажами романа. Достаточно вспомнить рассуждения рассказчика о Парме, Венеции, Флоренции, Бальбеке. И особая роль отводится Мезеглизу и Германту. Эти два направления для прогулок в детстве выполняют символическую роль. Они выступают как символы той жизни, которую может выбрать для себя главный герой. А в последнем томе два эти направления замыкаются в образе мадмуазель де Сен-Лу.

Ход времени в романе оказывается искаженным. С одной стороны, рассказчик последовательно повествует о своей жизни, начиная с детства и заканчивая повествованием о состоявшейся личности, зрелом мужчине — Марселе. Но автор не употребляет каких-либо конкретных указаний на возраст главного героя. Ж. Женетт, рассматривая нарративные особенности «Поисков», связанные со временем, отмечает большое количество анахроний (различные формы несоответствия между порядком истории и порядком повествования), в частности пролепсисов (опережающий рассказ о некоем позднейшем событии) и аналепсисов (рассказ о событии предшествующий той точке истории, где мы находимся). Говоря об аналепсисах, он отмечает, что их основная функция состоит в переоценке уже прошедших событий, когда какое-либо событие обретает значение или это значение переосмысливается. Еще одной особенностью является «уклонение от сцепления» с основным нарративом .

Категории времени и пространства в художественном произведении объединяются в понятии хронотопа. Под хронотопом понимается существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе. Именно единство времени и пространства позволяет автору «Поисков» показать движения, рождаемые памятью, а также воплотить импрессионистические методы. Постулат, о непроизвольности памяти, и стремление его выразить в романе и находит свое отражение в хронотопе.

Разказчик представляет не только свою собственную точку зрения, но и точки зрения различных персонажей. Идеологическая точка зрения вытекает из особенностей речи персонажей, а также из особенностей повествования, так у М. Пруста очень много примеров, где цитируются слова различных персонажей. Особенно это примечательно, когда речь идет о служанке Франсуазе, так как ее выражения несут на себе отпечаток простонародной речи, что четко выделяется в плане повествования.

В романе языковая точка зрения персонажей зависима от социального положения, уровня образования, работы или основной деятельности. Например, речь Шарлю очень витиевата, запутана, усложнена, что в полной мере отражает особенности характера этого персонажа. В нем сочетаются, казалось бы, несочетаемые черты — и извращенность, и утонченность, и образованноcть, и снобизм. Отсюда и крайне усложненная речь этого персонажа.

Практически за каждым «говорящим» персонажем закреплены те или иные языковые особенности, а точнее некоторые языковые трудности, на что указывал Ж. Женетт. В этой связи интересно отметить тот факт, что самые «разоблачительные» вещи, касающиеся, в частности, сексуальных пристрастий Альбертины, не сообщаются в чистом виде разказчиком. Языковой план и идеологический план часто оказываются тесно связанными. По мере чтения романа читатель, «слушая» речи того или иного персонажа, получает информацию о том, что важно для него, через языковый план проявляется отношение персонажа к тому ли иному явлению. Что же касается вопросов верности Альбертины, ее сексуального поведения, то это в первую очередь важно для рассказчика, и логично предположить, что именно рассказчик должен дать ответы на эти вопросы. Но на деле оказывается, что эта функция по «разоблачению» отводится рассказчиком сначала метрдотелю Эме, а затем подруге Альбертины — Андре. Через речь этих персонажей рассказчик получает нужную ему информацию, и именно их слова оказываются отправным пунктом для дальнейших размышлений. Таким образом, рассказчик как бы абстрагируется от этой информации, и читатель «лишается» оценки нарратором полученной информации.

Эпопея делится на 3 цикла (влияние Бергсона?): 1 цикл – первый три книги, эпоха имён (приобщение героя к идее искусства) 2 цикл – вторые три тома, «адский, инфернальный цикл любви»/«цикл Содома и Гоморры», эпоха слов (творческое бессилие) 3 цикл – последний том, эпоха вещей (преодоление, приобщение к идее творчества) На протяжении всего романа герой периодически переживает епифаничексие (богоявленческие) моменты, связанные с созерцанием творчества. «Из чашки с бисквитами (экстатическое состояние) вытек весь мир Пруста….»

Стиль: на уровне композиции – кинематографичность видения (образ Свана — как будто смонтирован из кусков). Лексика отличается нагромождением ассоциаций, метафоричностью, сравнениями, перечислениями. Синтаксис сложен: передавая ассоциативное мышление, фраза развивается свободно, расширяется как поток, вбирая риторические фигуры, дополнительные конструкции и заканчивается непредсказуемо. При всей сложности структуры, фраза не ломается. Прусту самое главное воспроизвести внутреннюю жизнь, и все его произведения так и выстроены, перед нами развернут с наибольшей полнотой поток сознания героя. Модернизму это очень свойственно.