3. Результаты и последствия столыпинских реформ

Благодаря реформам Столыпина Россия за 1907-1913 гг. заметно продвинулась по пути общественного и экономического прогресса. Этому способствовали модернизация политической жизни, раскрепощение сил общества после 1905 г. Успешно развивалось сельское хозяйство: сказались и отмена выкупных платежей, и несколько урожайных лет, и первые результаты столыпинской реформы. Посевные площади выросли за 1907-1913 гг. на 10%. На Россию приходилось 18% мирового производства пшеницы, 52% ржи. Она поставляла 25% мирового экспорта зерна, что было больше поставок США, Канады и Аргентины вместе взятых. В два раза возросло применение минеральных удобрений, в 3,5 раза - применение сельскохозяйственных машин. Рост урожаев, высвобождение части рабочих рук в связи с ликвидацией общины способствовали росту промышленности. Выросла (с отменой выкупных платежей, увеличением заработной платы) и покупательная способность населения, а это увеличило емкость внутреннего рынка. Промышленное производство возрастало каждый год в среднем на 9%, причем тяжелая промышленность развивалась вдвое быстрее легкой. Выплавка чугуна увеличилась на 64%, железа и стали - на 82%, добыча угля - в полтора раза. Значительно выросла добыча нефти, золота, меди, производство сахара, сбор хлопка, рельсовая сеть увеличилась в 3 раза, а торговый флот удвоился. Появились принципиально новые, передовые отрасли - энергетика, электротехника, химия. К 1914 году Россия на 56 % удовлетворяла потребности в станках и оборудовании за счет внутреннего производства. 

Экономическая политика российского правительства была протекционистской. Тактика привлечения иностранных капиталов была продуманной и не несла угрозы для самостоятельности страны. Успешно велась «таможенная война» с Германией, осуществлялись некоторые антибританские таможенные акции. Создававшиеся иностранцами предприятия обслуживали, прежде всего, рынок России, затем - мировой рынок и лишь в последнюю очередь - рынок конкретных стран-инвесторов. Доля иностранных инвестиций составляла примерно 14 % всех промышленных капиталов, что соответствовало уровню зарубежных вложений в экономику основных западноевропейских стран. Использование иностранных капиталов означало не разбазаривание российских ресурсов, а, напротив, было своего рода перекачкой прибыли и достижений европейской промышленности. С. Витте писал по этому поводу: «Мы сами поглотили уже столько иностранных капиталов, явившихся нам в виде знаний, орудий труда, денег, ассимилировали совершенно стольких иностранцев, пришедших в качестве мастеров, хозяев предприятий, военных учителей и пр.» Значительная часть валовой прибыли иностранцев оседала в России в виде выплаченной зарплаты, оплаченного сырья и услуг. Сберегались средства за счет импортозамещающих производств. Используя инвестиции и опыт Европы, Россия резко сократила сроки промышленного развития, которые на Западе измерялись веками.

Динамичный рост народного хозяйства России вел к наращиванию общественного богатства и благосостояния населения. За 1894 - 1914 годы госбюджет страны вырос в 5,5 раза, золотой запас - в 3,7 раза. При этом государственные доходы росли без малейшего увеличения налогового бремени. Прямые налоги в России были в 4 раза меньше, чем во Франции и Германии, и в 8,5 раза меньше, чем в Англии; косвенные налоги — в среднем вдвое меньше, чем в Австрии, Германии и Англии. Значительные суммы из бюджета выделялись на развитие культуры и просвещения. Благосостояние населения отражалось в приросте его численности, который не имел равных в Европе. Многие отечественные экономисты и политики утверждали, что сохранение тенденций развития, существовавших в 1900 -1914 гг., неизбежно уже через 20 -30 лет выведет Россию на место мирового лидера, даст ей возможность доминировать в Европе, превысить хозяйственный потенциал всех европейских держав, вместе взятых. Подобные перспективы приводили в смятение западных политиков. Выполняя социально-политический заказ своей буржуазии, они выстраивали планы по дестабилизации развития России. Мировой капитал готов был пожертвовать любыми средствами, чтобы остановить поднимавшегося конкурента. Это наглядно доказала начавшаяся 1 августа 1914 года мировая война, которая была порождена острыми противоречиями между главными капиталистическими государствами в ходе борьбы за рынки сбыта, источники сырья и сферы приложения капитала, а также за передел уже поделенного мира.

Монархия укрепляла свой поблекший престиж, проведя грандиозные празднества в честь юбилеев Полтавского (1909) и Бородинского (1912) сражений, 300-летия династии Романовых (1913). Доверие же к революционным партиям падало, особенно после разоблачения долголетнего главы эсеровской Боевой организации Е.Ф.Азефа - он оказался платным агентом секретной полиции. Эсеровский террор практически сошел на нет. Влиятельная часть социалистов-революционеров предлагала даже целиком сосредоточиться на легальной работе в Думе, профсоюзах, кооперативах, просветительских союзах. В РСДРП выделилось течение "ликвидаторов", предлагавшее свернуть всю подпольную деятельность партии, ограничившись легальными средствами борьбы. Вечный враг существующих порядков - левая интеллигенция - начинала все сильнее "врастать" в буржуазный строй: увеличивались заработки журналистов и врачей, непочатый край работы открывали деревенская кооперация и земство, все больше престижных мест службы создавал рост промышленности и техники, силились консервативные настроения в былых очагах оппозиции - земствах и университетах. Даже непримиримый борец самодержавием П.Н.Милюков провозгласил в эти годы, что кадеты остаются "оппозицией Его Величества, а не оппозицией Его величеству". Идеология совершившихся перемен ярко отразилась в сборнике статей о русской интеллигенции "Вехи" (1909), написанном былыми светилами радикальной либеральной мысли - Н.А.Бердяевым, С.Н.Булгаковым, П.Б.Струве, С.Л.Франком, М.О.Гершензоном, Б.А.Кистяковским, А.С.Изгоевым. Авторы не ограничились внешней критикой революции; они попытались вскрыть внутренние изъяны умонастроений левой интеллигенции, доказывая, что она не сможет добиться для народа свободы и благосостояния. Социалистическая интеллигенция, писали авторы "Вех", целиком занята проблемами распределения благ, всеобщего уравнения, а между тем на первом плане должны стоять задачи производства, творчества За революционным максимализмом интеллигенции "веховцы" видели неприязнь к медленному, кропотливому труду, желание сразу перепрыгнуть в "царство всеобщего счастья". Авторы развенчивали безусловное преклонение левой интеллигенции перед революцией: зло в мире, доказывали они, зависит не только от социальных и политических несовершенств; свобода же окажется благотворной лишь для внутренне подготовленных к ней людей, сознающих свое нравственное достоинство. "Веховцы" указывали, что радикальная интеллигенция, провозглашая идеалом освобождение народа, в то же время широко применяет насилие, принуждение и нетерпима по отношению к инакомыслящим. Многие приметы свидетельствовали о решительных переменах общественной атмосферы. Но постепенно в политической жизни страны стали нарастать и тревожные симптомы. Прежде всего это относилось к аграрным преобразованиям: их ход замедлился, а в конечном счете они так и не смогли предотвратить нового взрыва недовольства в деревне. Каковы были причины такого итога? Реформа не была завершена, т.к. оказалась сорванной первой мировой войной. Существовали изъяны и в самой организации реформы. Она слишком запоздала и потому проводилась торопливо, бюрократическими методами: если в прежние годы правительство искусственно консервировало общину, то теперь оно принялось искусственно ее разрушать. Нередко власти заставляли крестьян выходить на хутора и отруба целыми селениями, а между тем общинные порядки далеко не везде изжили себя. Для реформы нужны были большие деньги (на ссуды хуторянам и переселенцам, межевание земли, поддержку Крестьянского банка), а их не хватало: приходилось перевооружать армию, платить государственные долги. Кроме того, крестьяне, несмотря на все земельные переустройства, продолжали помнить, что после 1861 г. у них отрезали часть земли, и с завистью смотрели на помещичьи владения. Аграрные преобразования неизбежно потянули за собой цепочку общественно-политических реформ, а это встревожило правые силы, сосредоточенные в Государственном совете. Верхняя законодательная палата один за другим отвергала все столыпинские проекты: удалось провести (уже после смерти Столыпина в 1912 г.) лишь закон о страховании рабочих и сокращении рабочего дня, да и то в урезанном виде. Ввести земства на Украине и в Белоруссии Столыпин смог лишь чрезвычайным путём - убедив царя распустить на три дня Думу и Государственный совет. Николай II, поначалу поддерживавший Столыпина, начал охладевать к нему: в царские представления об истинном самодержавии не вписывался властный премьер, самостоятельно направляющий действия правительства. После того, как наступило "успокоение", верхам оказались уже не так нужны столыпинские реформы. Система Столыпина, рассчитанная на лавирование между различными общественными и политическими силами, начала неумолимо рушиться. Большую опасность таили сами методы "успокоения", применявшиеся при Столыпине: агенты-двойники, служившие и революции, и полиции, становились все менее надежным подспорьем властей. Гибель Столыпина подтвердила нараставшее неблагополучие в жизни страны. Благотворные перемены в жизни народа, в общественно-политическом строе после 1905-1907 гг. пришли слишком поздно. Вновь разгорались волнения в деревне. К протестам против помещиков теперь прибавились нападения на хуторян: их били, жгли дома, травили скот, посевы, ломали инвентарь. Поднималось и студенческое движение: в 1911 г. разразилась всеобщая студенческая забастовка, из Московского университета в знак протеста против действий властей ушли 130 профессоров и преподавателей. В 1912 г. на Ленских золотых приисках было расстреляно шествие рабочих, требовавших улучшения условий жизни, так называемый "ленский расстрел". Кровавый инцидент выявил широкое недовольство в рабочей среде: в забастовках протеста участвовали 300 тыс. человек. В 1913 - первой половине 1914 гг. бастовало 2 млн. человек - больше, чем в революционном 1905 г. Происходили волнения в армии и на флоте, усиливалось брожение в Закавказье, Прибалтике, Польше. В стенах же Думы представители либеральных партий, ощутив, что реформаторский запас властей иссяк, все заметнее начали становиться в оппозицию правительству. "Историческая драма, которую мы переживаем, - говорил в 1913 г. верный сторонник Столыпина Гучков, - заключается в том, что мы вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительственной власти против носителей этой власти".