Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ТЕХНОЛОГИИ И ДИЗАЙНА»

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ИНСТИТУТ ПЕЧАТИ

Факультет издательского дела, рекламы и книжной торговли

Кафедра книгоиздания в книжной торговле

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №1

По дисциплине

Современное отечественное и зарубежное книгоиздание

«Существует ли в Российской Федерации цензура и нужна ли она современному обществу»

Выполнил:

Резяпова А.Р.

Гр. РЗ-5

Проверил:

Аверина.Н.В.

Санкт-Петербург

2014 г.

Оглавление

Введение 3

Глава 1. 9

Глава 2 23

Заключение 29

Список использованной литературы: 30

Введение

Я выбрала эту тему, поскольку ее актуальность совершенно очевидна для меня. Для «затравки» я позволю себе обширную цитату из «последнего слова» Галины Тимченко, бывшего главреда Lenta.ru («последней собаки в стае», «переднего края свободы слова», по словам бывших сотрудников редакции).

«Мы считаем, что это назначение (Алексея Гореславского, ранее сотрудника проправительственного портала Взгляд.Ру) является прямым давлением на редакцию «Ленты.ру». Увольнение независимого главного редактора и назначение управляемого, в том числе напрямую из кремлевских кабинетов – это УЖЕ нарушение закона о СМИ, говорящего о недопустимости цензуры (…)

Некоторые СМИ закрылись, иные закроются в ближайшие месяцы. Беда не в том, что нам негде больше работать. Беда в том, что вам, кажется, больше нечего читать».

Читательские дела и правда плохи. По данным международной организации Freedom House в 2013 году Россия заняла 172 место в рейтинге свободы СМИ, разделив его с Зимбабве и Азербайджаном. Хотя 172 место и не в самом конце списка, авторы отмечают, что «авторитарные страны, такие, как Россия, Иран и Венесуэла, применили различные техники для того, чтобы удержать контроль над медиа, арестовывая некоторых критиков, закрывая некоторые СМИ и блоги и предъявляя журналистам иски о клевете и диффамации». Другая независимая организация «Репортеры без границ» назвала В.В. Путина и Р.А. Кадырова в числе 39 «хищников свободы информации» ( Predators of Freedom of Information).

Абсолютный запрет цензуры содержится в конституциях большинства стран, но объем этого запрета может отличаться. На постсоветском пространстве цензура запрещается а конституциях Латвии, Литвы, Эстонии, Узбекистана, Киргизии, Молдавии, Белоруссии, Таджикистана, Грузии, Казахстана, Азербайджана, Украины. При этом объем запрета отличается: в Азербайджане и Таджикистане принят запрет только государственной цензуры. Конституция Испании запрещает только предварительную цензуру. Запрет цензуры содержится и в важном международно-правовом документе – «Хартии свободы печати» от 16.01.1987: «любая цензура, прямая или косвенная, неприемлема. В этой связи законы и практика, ограничивающие право средств массовой информации свободно собирать и распространять сведения, должны быть отменены, а органы местной и центральной власти не должны вмешиваться в содержание публикуемых или передаваемых сообщений, равно как и ограничивать доступ к источникам информации».

Как эти факты соотносятся с современным российским законодательством? Еще до принятия Конституции, в 1991 году был принят закон «О средствах массовой информации», ст. 3 которого устанавливает запрет цензуры: «Цензура массовой информации, то есть требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей, — не допускается. Создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации, — не допускается». Как видно, в данной статье не просто устанавливается запрет цензуры, но и дается ее определение. Таким образом, цензура — это контроль государственных или гражданских институтов за содержанием, изданием и распространением печатной продукции, театральных постановок, кинофильмов, теле- и радиопередач, частной переписки, Интернет-сайтов, видеоигр, компьютерных игр, сетевых коммуникаций с тем, чтобы не допустить или ограничить распространение идей и сведений, признаваемых властью или общественным мнением как представляющих опасность.

Конституция РФ запрещает цензуру. Конституция РФ – верховный закон, ее положения подробно раскрываются в федеральном законодательстве. То есть, более подробную информацию мы можем найти в «Законе о СМИ». В нем принята следующая формулировка: «Цензура массовой информации, то есть требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей, - не допускается.

Создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации, - не допускается. Ограничение свободы печати и других средств массовой информации допускается в условиях чрезвычайного и военного положения (пункт «б» статьи 12 Федерального конституционного закона от 30.05.2001 N 3-ФКЗ, подпункт 14 пункта 2 статьи 7 Федерального конституционного закона от 30.01.2002 N 1-ФКЗ)».

На первый взгляд, цензура в РФ полностью запрещена, как конституционно-правовыми актами, так и документами международного права. Однако на практике этот запрет отнюдь не абсолютен.

В первую очередь следует отметить разделение цензуры на виды. С точки зрения оснований введения она делится на «ординарную» и «экстраординарную», т.е. вводимую в чрезвычайных ситуациях. Большинство современных конституций допускает введение экстраординарной цензуры. В РФ это положение регулируется ч.1 ст.56 Конституции РФ и пунктом «б» ст. 12 ФЗ «О чрезвычайном положении»:

«В случае введения чрезвычайного положения при наличии обстоятельств, указанных в пункте «а» статьи 3 настоящего Федерального конституционного закона, в дополнение к мерам и временным ограничениям, указанным в статье 11 настоящего Федерального конституционного закона, на территории, на которой вводится чрезвычайное положение, указом Президента Российской Федерации о введении чрезвычайного положения могут быть предусмотрены следующие меры и временные ограничения:

б) ограничение свободы печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции, радиопередающих, звукоусиливающих технических средств, множительной техники, установление особого порядка аккредитации журналистов». Большинство аналитиков (в частности, Фролова со ссылкой на Трофимова) сходятся в разумности этого положения, однако я нахожу его небесспорным. В случае революции либо государственного переворота особенно важен плюрализм мнений, что может быть обеспечено только достаточным освещением ситуации в СМИ. Мне кажется, что свобода слова в условиях ЧП должна, напротив, находится под особой охраной – ведь достаточное и разностороннее информирование широких масс населения может стать залогом невовлечения их в конфликт. Совершенно непонятно, каким образом свобода слова может повредить гражданам в условиях ЧП (а, как следует из текста ФЗ «О чрезвычайном положении» оно «является временной мерой, применяемой исключительно для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя», т.е. опять-таки, прав и свобод граждан ). Ни в случае техногенной катастрофы, ни в случае военного переворота, массовых беспорядков ограничение права на доступ к информации, являющееся неизбежным следствием цензуры не принесет пользы гражданину.

На мой взгляд, свободе распространения и получения информации в условиях ЧП должно уделяться достаточное внимание. Из этого следует и необходимость обеспечения не только свободного доступа журналистов на территорию ЧП, но и безопасности. В настоящее время ФЗ не гарантирует ни то, ни другое, в чем нетрудно убедиться, ознакомившись с комментарием к ФЗ «О чрезвычайном положении».

«В перечне прав журналиста оговорено право посещения специально охраняемых мест стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан, а также местностей, в которых объявлено чрезвычайное положение; присутствовать на митингах и демонстрациях. В силу прямого разрешения, закрепленного статьей 47 Закона РФ «О средствах массовой информации», ограничение свободы передвижения по территории, на которой действует режим чрезвычайного положения, не распространяется на журналистов. Однако, ссылаться на Закон «О средствах массовой информации» было возможно в период действия старого Закона «О чрезвычайном положении».

ФКЗ «О чрезвычайном положении» имеет большую юридическую силу, чем закон «О средствах массовой информации». Поэтому ничто не мешает установить ограничение свободы передвижений или особый порядок въезда и выезда на такую территорию журналистов. При этом данная мера может применяться к журналистам и без специального упоминания об этом в указе, которым вводится чрезвычайное положение. Достаточно, если в нем будет установлено, что она распространяется на всех граждан (как, впрочем, и на лиц с двойным гражданством или без гражданства).»

Лучший аргумент в пользу необходимости регулирования прав журналистов на международно-правовом уровне – статистика ООН: с начала года на Украине убиты 7 журналистов и представителей СМИ. ОТ 5 до 7 журналистов по-прежнему находятся в плену на востоке страны – в Луганской и Донецкой областях (сотрудник комитета по защите журналистов Музафар Сулейманов).

Что касается ординарной цензуры, то она делится еще на два вида – по моменту введения: на предварительную и последующую (карательную). Если первая предполагает необходимость получения разрешения на циркуляцию информации, то последующая заключается в оценке уже опубликованных изданий и принятия запретов или ограничений в отношении тех, кто нарушает требования цензурных организаций. Запрет предварительной цензуры видится очевидным и необходимым. Совершенно очевидно, что при скоростях и объемах тиражирования печатных слов (в литературе, СМИ и на пространстве Сети)в XXI веке совершенно немыслимо создать цензурную машину, которая бы справилась с этой задачей. А вот в отношении последующей цензуры в научной литературе ведутся определенные споры. Анализ их был проведен, в частности, М.С.Трофимовым, который на его основе выделил доводы как за запрет последующей цензуры, так и против него. Среди аргументов «за» приводится в том числе и феерический: «В России отношение к цензуре как таковой не всегда было резко отрицательным». Действительно, согласно опросу Левада-центра, в 2004 году 60% граждан высказались одобрительно в отношении цензуры в СМИ. В пользу этого приводятся как аргументы «высокого штиля»: «Последующая цензура может выступать достаточно эффективным инструментом противодействия распространению через СМИ сообщений и материалов, способных нанести вред государственному и общественному устройству Российской Федерации, общественным интересам, законным

правам и интересам отдельных лиц.»(Трофимов), так и аргументы «низкого штиля»: «никогда не считала себя ханжой, но это уже слишком. У меня не запаролены ни телефон, ни ноутбук и представив что мой ребенок откроет фб и увидит это фотографию мне стало не по себе. Да я стукач. И не жалею» (пользователь «Вконтакте» о кнопке «пожаловаться», орфография сохранена). На первый взгляд все кажется логичным и справедливым. Действительно, любые споры о цензуре замолкают, наталкиваясь на одну из «священных коров»: борьбу с терроризмом и защиту детства. Но ведь это всего лишь слова и изображения. Действительно ли они могут причинить серьезный ущерб российскому конституционному строю и другим правам и свободам граждан? По этому поводу отлично высказался Иосиф Дзялошинский – президент Правозащитного фонда «Комиссия по свободе доступа к информации»: «Принципиальная основа цензуры – это разделение людей как минимум на два сорта: первый сорт решает, что можно знать второму, и в соответствии с этим решением силой ограничивает хождение «вредной» информации.

Легко заметить, что такая позиция прямо противоречит демократической парадигме, согласно которой каждый гражданин априори считается вменяемым настолько, чтобы даже выбирать правителей». Как здесь не вспомнить высказывания об обязанностях монарха: «опекать подданных, как родных детей, постоянно стараться облегчать их участь» (Жан де Лабрюйер) и «за нравственность народа мой ответ Богу». Для времен абсолютизма эта позиция не кажется удивительной, ведь действительно идея богопомазанности монарха позволяла ему так рассуждать. Ему решать – ему и отвечать. В конституционном государстве, как уже было сказано выше, каждый дееспособный гражданин несет ответственность за свои поступки и отвечает в случае нарушения закона в суде. Следовательно, он имеет полное право впадать в любые заблуждения, не ущемляющие свободу других граждан и не нарушающие действующие законы. Что касается защиты детства, то дееспособному взрослому гражданину нет нужды перекладывать заботу о своих детях на плечи государства (ведь это неминуемо приведет как минимум к «перегибам» и воспитанию «под одну гребенку»). Гораздо разумнее заниматься его воспитанием самостоятельно, в соответствии с ценностями вашей семьи и его индивидуальными особенностями. В случае с пользователем Вконтакте, обеспокоенным появлением порнографических изображений в Фейсбуке следовало всего лишь поставить ограничение доступа на свои электронные устройства (например, завести для ребенка отдельный аккаунт с ограниченным файрволом интернетом на ноутбуке и поставить пароль на телефон).

Вообще, идея восприятия народа как «коллективного ребенка», неразумного, которого надо ограничивать от вредной информации посредством цензуры, идеально выкристаллизовывается в момент обращения к истории цензуры в России.