«Б а л я с н и к о в. Но так ли уж необходимо убегать из города в день своей свадьбы?

Х р и с т о ф о р. Федя, не становись ретроградом, пойми – молодость всегда права. А вдруг им захотелось заключить брачный союз в столице нашей родины?

Б а л я с н и к о в. Ну что ж, пожалуй, в этом есть своя милая странность…» (А. Арбузов. Сказки старого Арбата).

Обращает на себя внимание тот факт, что перифразы как единицы ассоциативно-образного типа в большинстве случаев воспринимаются и понимаются адресатом адекватно:

«И л ь я П е т р о в и ч. Ну, каковы трудовые успехи моей половины?

Т о н я. Нормальные» (В. Костин. Волжаночка).

4. Особый тип образных средств драматургического диалога составляют крылатые слова, крылатые фразы, афоризмы и цитаты: шариковщина (М. Булгаков), человек в футляре (А. Чехов), нельзя объять необъятное (К. Прутков), аппетит приходит во время еды (Ф. Рабле), быть или не быть (У. Шекспир), счастливые часов не наблюдают (А. Грибоедов), мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь (А. Пушкин), друзей клевета ядовитая (М. Лермонтов), человек – это звучит гордо (М. Горький), королевство кривых зеркал (В. Губарев) и др.

Данные сочетания слов вторичного обозначения в определенных ситуациях общения реализуют коммуникативное намерение говорящего имплицитно передать значительный объем информации за счет введения в диалог прецедентного текста.

Чрезвычайно распросранено цитирование широко известных текстов (прецедентный текст), зачастую неточное. Постановка их в новом контексте кардинально меняет их смысл и производит комический эффект. Вслед за Ф. А. Литвином, С. И. Походней, В. З. Санниковым и другими исследователями мы понимаем цитацию достаточно широко. При цитации обращение к первоисточникам может быть достаточно вольным (это может даже обеспечить дополнительный комический эффект).

Следует заметить в связи с этим, что в современной теории текста все большее внимание уделяется выявлению и анализу коммуникативно-прагматической значимости функционирования «текста в тексте», который определяется как прецедентный текст (Ю. Н. Караулов, И. М. Михалева, Ю. А. Сорокин и др.). Ю. Н. Караулов, используя понятие прецедентного текста, относит к этому типу тексты, значимые для той или иной личности в познавательном или эмоциональном отношениях или имеющие сверхличностный характер, и, такие тексты, обращение к которым происходит многократно [Караулов Ю. Н. 1987: 105]. Такого рода тексты представляют собой средство речевой образности на основе интеллектуально-эмоциональной маркированности.

Прецедентный текст возникает на основе познавательного концепта, если под концептом понимать мыслительное образование, замещающее в сознании неопределенное множество однородных предметов, действий, признаков или свойств объектов познания [Алефиренко Н. Ф. 1999: 60], познанных и оцененных в процессах интеллектуально-эмоциональной деятельности.

Как некий культурный аксиологический знак, прецедентный текст вводится в драматургический диалог самыми разнообразными способами:

• С помощью имени известного коммуникантам исторического лица (215 примеров):

«Т е м е р и н. А Друянов реконструкцию ведет уже по требованиям, которые выдвигает Березовский – этот молодой Распутин.

С е м е н я к а. Так кто же чьи прихоти исполняет: Друянов – Березовского или Березовский – Друянова?» (А. Вейцлер, А. Мишарин. День-деньской).

• С помощью имени выдающегося деятеля науки (157 примеров):

«А л е к с е й. Дима, это ты или не ты?

Д м и т р и й. Алешка! Где ты пропадал?

А л е к с е й. Наконец ты вернулся! Здорово, ассенизатор и водовоз!

Д м и т р и й. Здорово, Склифосовский» (А. Вейцлер, А. Мишарин. Опасная тишина).

• С помощью имени популярного писателя (392 примера):