Лучезарный город Ле Корбюзье

Противоположный утопический вектор, направленный на защиту крупного города, воплотил Ле Корбюзье. В 1920-е годы он разработал проект Лучезарного города — города-мечты, состоящего главным образом из небоскребов, расположенных в парке. «Допустим, мы въезжаем в город через большой парк, — пишет Корбюзье. — Наш быстрый автомобиль несется по специально приподнятой трассе между величественными небоскребами; по мере приближения двадцать четыре небоскреба все яснее вырисовываются на фоне неба; слева и справа от нас на окраинах каждого отдельного участка находятся муниципальные и административные здания; замыкают пространство музеи и университетские корпуса. Весь город — это большой парк».

Лучезарный город в своем названии, разумеется, отсылает к Городу Солнца Т. Кампанеллы, т.к. Ле Корбюзье так же, как все предыдущие утописты, разрабатывал некую социальную утопию. Это была утопия максимума индивидуальной свободы. Но он проектирует и материальную среду в ориентации на абстрактного индивида. Интересы и потребности этого абстрактного индивида можно описать с помощью набора санитарно-гигиенических и прочих нормативов. Один из таких нормативов – достаточная инсоляция (солнечное освещение)  всех комнат в этом городе. Поэтому у Ле Корбюзье слово «лучезарный» имеет, прежде всего, физический смысл. Город-мечта Ле Корбюзье оказал огромное влияние на крупные города. Его на все лады расхваливали архитекторы, и постепенно он был реализован в десятках проектов — от государственных жилых массивов для малообеспеченных до комплексов офисных зданий.

Ле Корбюзье попытался сделать планирование автомобильного движения неотъемлемой частью своей схемы. Он включил в проект большие скоростные односторонние магистрали. Он уменьшил количество улиц, потому что «перекресток — враг транспорта». Он предложил прорыть подземные улицы для грузовиков, и, разумеется, подобно проектировщикам Города-сада, он постарался убрать пешеходов с улиц и увести их в парки. Нарисованная Ле Корбюзье картина с ее броской символикой почти неотразимо подействовала на проектировщиков, девелоперов и мэров.

 

Разработчики проектов Города-сада и их последователи из числа реформаторов жилищного строительства неустанно пропагандировали идеи укрупненного «суперквартала», спроектированного как единое целое массива зданий, неизменности застройки и травы; что еще более важно, они с успехом внушали общественности, что все это — необходимые признаки гуманного, социально ответственного, функционального градостроительства.  

Сегодня практически все градостроители-проектировщики сочетают две эти концепции в разнообразных пропорциях и вариантах и постоянно используют два этих мощных образа и их более изощренные комбинации в качестве жестких ориентиров.  

Если проанализировать сегодняшние проекты так называемого «комплексного освоения территории», где предполагается выстроить новое жилое образование в чистом поле (как правило, на бывших сельскохозяйственных землях), то в большинстве проектов обнаружатся контуры утопии Ле Корбюзье – высотные башни, поставленные на зеленый газон.

Эти укоренившиеся в сознании профессионалов и горожан градостроительные утопии, по мнению Джейн Джекобс, являются помехами на пути развития гармоничного многообразия.  В результате приверженности утопиям, вместо того, чтобы развивать уникальное многообразие и сложность каждого города, проектировщики «штампуют» решения, уничтожающие уникальность. В результате города теряют устойчивость и способность к саморазвитию.

С одной стороны, нормативы, взятые на вооружение в градостроительном проектировании, привели к улучшению состояния среды городов в санитарно-гигиеническом аспекте. Но сведение задачи проектирования города к этому очень важному, но сугубо материальному аспекту привело к разрушению социальных связей, невозможностью в этой среде сформировать городское сообщество. Эта среда не создавала позитивные социальные процессы. В результате оказалось, что такой тип городской застройки способствует дезинтеграции жителей и развитию преступности (насильственных преступлений, формированию подростковых банд).