5. Снабженец

Мне кажется, что во все времена советской власти в наших строителях жила одна непременная и постоянная мечта: были бы стройматериалы вовре-мя! До сих пор наши люди помнят Райкинское «кирпич – ёк, раствор – бар». Так было почти всегда и на рядовых стройках, а уж что говорить о стройках в зоне землетрясения!

Но справедливости ради, нужно сказать, что простоев из-за строймате-риалов в студенческих отрядах в то лето в Дагестане было немного. Этому в немалой степени способствовала работа всех хозяйственников, принимаю-щих отряды, да и нашего отрядного снабженца Владимира Хачидзе, направ-ленного в штаб Дагестана Грузинским ЦК ВЛКСМ.

Володя умел «доставать», отоваривая большие и малые наряды на от-пуск стройматериалов. Конечно, время стерло из памяти мелкие, каждоднев-ные эпизоды снабженческой деятельности, но запомнился один, связанный с его командировкой в Астрахань. По какому-то наряду крупного снабженчес-кого органа (то ли Совмина, то ли Госснаба, теперь не помню) Дагестан дол-жен был получить много кирпича с кирпичного завода Астрахани. Но кирпич не поступил, и решено было командировать Хачидзе, чтобы разрешить эту проблему.

Как действовал Володя доподлинно неизвестно, но он сумел оператив-но развязать все узелки между заводом и железной дорогой, между ними и

А улы Дагестана готовяться к приёму

студенческих отрядов

банком и уже через три дня мы получили от него телеграмму: «Первый эше-лон кирпича отгружен». Обычно Володя успевал в штаб быстрей составов с материалами и утрясал все вопросы с получателями, но на этот раз его с со-ответствующими документами не было. Позвонили железнодорожники и со-общили, в каком тупике стоит состав с астраханским кирпичом, и мы догово-рились, что кирпич постоит в тупике сутки. На различные согласования ушла половина следующего дня (трудно свести концы без человека, который зап-рягал эту лошадь»), а когда его помощник приехал на другой день к нашему составу, то нашел в вагонах лишь остатки кирпичной пыли, которую раз-вевал по тупику слабый ветерок. Кирпича в вагонах не было, а кто и куда его так быстро «принял» для нас осталось загадкой до сих пор. К штабу никто никаких претензий не предъявлял, а нас успокаивало уже и то, что кирпич дальше Дагестана не ушел.

Но Хачидзе нигде не было. Он пропал. Это совсем стало походить на криминальную историю, когда в штаб пришли из милиции, которая почему-то разыскивала нашего снабженца. Ни о каком кирпиче и речи не было, разыскивали только его. Итак. Милиция уже ищет, а нам остается ждать. До-говорились, что если что-то прояснится, дадим друг другу знать.

Через сутки глубокой ночью кто-то тихонько, но настойчиво постучал в дверь моего гостиничного номера. Открываю. На пороге Владимир в какой-то случайной одежде, грязный и, как тут же выяснилось, очень голодный. Первое, что он выговорил:

– Командир, а поесть что-нибудь найдется? Два дня во рту маковой ро-синки не было.

Он перекусывал и одновременно рассказывал:

– Отгрузил кирпич, дал вам телеграмму, собрался вылетать в штаб, но меня забрали и поместили в карантинный барак – в Астрахани холера. Отобрали все, что у меня и на мне было, помыли и уложили на 21 день определять, не подхватил ли я, случаем, холерного эмбриона. Я им объясняю, что у меня кирпич, а они мне: а у нас – холера! Лишь на третьи сутки удалось сбежать из окна второго этажа этого барака по связанным простыням, а все остальное время без документов, денег и еды, прячась от милиции, на перекладных добирался до Махачкалы.

Я «обрадовал» Володю, что его уже разыскивает местная милиция, что за побег из карантинной зоны могут быть и серьезные неприятности. Отпра-вив его под душ, иду к нашему доктору проконсультироваться, как посту-пить. Александр Иванович спускается к нам, придирчиво осматриваем Во-лодю с ног до головы, благо он успел нанежиться под душем и теперь блес-тит, как начищенный медный пятак. Закончив осмотр, доктор изрекает:

- Ну, сейчас трупных пятен не видно. Со времени возможных холерных контактов прошло достаточно времени, чтобы окочуриться, а, следовательно, жить должен. Не контактен и не опасен окружающим. Но за побег из каран-тинного барака при отягчающих обстоятельствах могут и срок дать. Что де-лать будем: лечить или сам помрет? Он все шутит, а нам, профанам в ме-дицине, не до смеха. Сообща решаем, что «от греха подальше» отправим Во-лодю в отряды, так, чтобы его по этим отрядным маршрутам не вдруг отыс-кали, хотя бы до окончания официального карантинного срока.

Доктор снабдил его какими-то профилактическими таблетками и ука-тил наш Володя прятаться и от холеры, и от милиции. Мы с доктором взяли грех на душу и решили выждать, не сообщая милиции о том, что Хачидзе на-шёлся. Здесь я полностью положился на компетентность нашего штабного врача, и, как показало время, он не ошибся в своем диагнозе. С моральной точки зрения успокаивало то, что в случае ошибки мы сами становимся пер-выми жертвами этой самой холеры. Но мы оставались живы и здоровы и мог-ли продолжать свою работу с отрядами.

К сожалению, с Владимиром Хочидзе мне не довелось больше встрети-ться, так как совсем скоро и всем нам пришлось ретироваться от холеры. Но в память о нем осталась история дагестанки, услышанная мною, как ни странно, не без его участия.