§ 3. Социальная группировка и проблема

личности и общества

Произведенный анализ социальной группировки дает основание для решения другой проблемы, одно время весьма интересовавшей социологов. Это проблема "личности" и "общества". Мы не будем здесь касаться всех вопросов, связанных с этой проблемой, а возьмем лишь одну ее сторону, а именно: противопоставление личности и общества. И сторонники индивидуализма, и сторонники общественности сходны в одном: в противопоставлении личности как единицы "обществу" как определенной реальности, стоящей вне или против индивида. Те и другие исходят из одной предпосылки: возможности такой ситуации, где одна личность противостоит всему обществу, где интересы личности как личности противостоят интересам всего общества.

Различие "индивидуалистов" и "общественников" лишь в том, что они разно решают этот вопрос: одни, индивидуалисты, настаивают на примате принципа личности и ее интересов над интересами общества, другие, "общественники", дают ответ противоположный693.

Спрашивается, насколько допустима такая постановка вопроса? Может ли быть и бывает ли фактически так, что одна личность, как некая изолированная единица, противостоит всему обществу? Может ли случиться, что по всем линиям взаимоотношений одна личность оказывается антагонизирующей со всеми остальными индивидами, образующими "общество"? Короче говоря, возможно ли самое противопоставление личности и общества, из которого исходят обычно и "индивидуалисты" и "общественники"?

Я думаю, что такая постановка вопроса научно недопустима: она ошибочна по своему существу. Она ошибочна, во-первых, потому, что предполагает возможность существования абсолютно изолированного индивида, во-вторых, потому, что противопоставляет две персонифицированные фикции, реально не существующие, в-третьих, потому, что допускает совершенно невероятную социальную группировку.

Остановимся подробнее на каждом из этих положений:

1) Что значит противопоставление личности и общества? Выше, в главе о социологическом реализме и номинализме, мы видели, что общество есть совокупность взаимодействующих индивидов. Если личность противопоставляется обществу, это может иметь лишь тот смысл, что дан индивид, стоящий вне этой системы взаимодействия, не входящий в состав взаимодействующих членов последней и антагонизирующий с ними. При таком условии индивид может противопоставляться обществу как целокупному коллективному единству, стоящему вне индивида. Но только при таком условии. Если же индивид входит в состав членов, образующих это коллективное единство, если он является элементом последнего, то нельзя уже говорить о "личности" и "обществе", нельзя противопоставлять индивида обществу как чему-то стоящему вне его или над ним; в этом случае можно противопоставлять в пределах данной системы взаимодействия индивида другим индивидам, члена коллектива другим членам коллектива, говорить об антагонизме одних личностей с другими, об антиномиях между индивидами, но нельзя говорить об антагонизме личности и общества, нельзя противопоставлять индивида последнему. В этом случае противопоставление личности и общества не может иметь места.

2) Теперь обратимся к первому случаю, когда индивид стоит вне данного общества, т. е. не является членом, абонентом данного коллектива. В этом случае индивида можно противопоставлять последнему. Но здесь появляются новые условия, делающие абсурдным такое противопоставление. Если индивид не является абонентом данной группы, если он стоит вне ее, это значит - он не взаимодействует с последней или с ее членами. Если он не взаимодействует с ними, т. е. не обусловливает их переживаний и поведения и не обусловливаем в своем поведении группой, это значит он изолирован от нее. Если он изолирован, то он не может быть ни солидарным, ни антагонистичным с группой, он не состоит с ней ни в какой связи, а следовательно, не может быть противопоставляем обществу... Такова простая и безупречная цепь силлогизмов, показывающих невозможность противопоставления индивида обществу при этой предпосылке.

3) Рядом с этими соображениями выступают другие, приводящие к тому же выводу. Если индивид противопоставляется группе, - это означает, что индивид абсолютно изолирован, что он одинок и не является членом какого-либо другого общества. Это допущение невозможно, ибо изолированный индивид - фикция; наука такого индивида не знает. Если же индивид не абсолютно одинок, если он является членом какого-либо коллектива, абонентом какой-либо другой группы, это значит противопоставляется не индивид обществу, а одно общество другому, члены одного коллективного единства членам другого. Это значит, что и в этом случае нельзя говорить об антагонизме или солидарности личности и общества, а можно говорить об антагонизме и солидарности "абонентов" одной системы взаимодействия с абонентами другой.

Таким образом, при всех предпосылках противопоставление личности обществу приводит к абсурду.

К тому же выводу мы придем, если рассмотрим вопрос с точки зрения социальной группировки. Возьмем конкретные примеры: Христа и "общество", его распявшее, преступника и "общество", посылающее его на эшафот. Христос был распят, Сократ - отравлен, Дантон - казнен, что значат эти факты? Означают ли они конфликт "личности" и "общества"? Служат ли они доказательством возможности такого случая, по всем линиям группировки, где одна личность (именно одна) оказывается во всех отношениях противостоящей и враждебной всем остальным индивидам, образующим "общество"? Ничего подобного.

В этих случаях мы имеем не столкновение и антагонизм одной личности и общества, а столкновение и антагонизм одних личностей с другими личностями, или одной группировки с другой. Христос был не один и не один боролся с своими противниками. Рядом с ним и вместе с ним были его ученики, последователи, родные, близкие, которым он не противостоял, а напротив, с которыми он был солидарен и которые были солидарны с ним... Дело не обстояло так, что на одном полюсе стоял одиноко Христос, а против него, на другом полюсе стояло все враждебное общество. Дело обстояло проще и менее метафизично: на одной стороне был Христос и его сторонники (одна группа), на другой - его противники (другая группа). Иначе говоря, в данном случае была "антиномия" одних личностей с другими, одной группы с другой, а не воображаемая антиномия одного индивида и всего общества.

То же самое применимо к "антиномии" Сократа и его последователей, с одной стороны, и группы, приговорившей Сократа к смерти, - с другой; к антиномии Дантона и его партии и партии Робеспьера, к конфликту Анахарзиса Клоотца и якобинцев. Короче, то же применимо к любому конфликту "личности" и "общества". Нигде мы не наблюдаем картины, чтобы одна личность боролась с обществом, т. е. со всеми взаимодействующими с ней индивидами; а всюду видим борьбу одних личностей с другими или одной группировки с другой. В одном отношении личность может быть в конфликте с рядом других личностей; но зато в этом же отношении, а тем более в других отношениях, она окажется солидарной с другими лицами... Самый заядлый преступник, приговариваемый государством к смерти, имеет лиц, с ним солидарных, - таковы его сотоварищи по разбойничьей шайке, его семья, любовница, наконец, просто одобряющие его действия индивиды. Лютер противостоял против католического коллектива, но зато поддерживался всеми протестантами, своими последователями. Желябов антагонизировал с правящей в России группой, зато одобрялся и был солидарным со всеми народовольцами и с многими другими индивидами. Иван Гус или Савонарола противостояли папе и враждебным им группам, зато поддерживались и одобрялись - первый гуситами, второй - партией "плакс" и ближайшими учениками.

Словом, какой бы случай "антиномии личности и общества" мы ни взяли, всюду мы находим не антиномию личности и общества, а антиномию одних лиц с другими или одной группы с другой... В том или ином отношении один индивид может оказаться в антагонизме с другими индивидами: напр., религиозные, политические взгляды одного лица могут оказаться антагонистическими с взглядами ряда других лиц. Но допустить, чтобы один индивид оказался противостоящим всем остальным индивидам и по всем линиям группировки (по семейным, расовым, профессиональным, возрастным и т. д.), это значит допустить невероятное (по крайней мере для нашего времени) предположение. А проблема "личности" и "общества" требует такого допущения. Противополагать личность обществу - это значит противопоставлять индивида всем остальным индивидам и во всех направлениях. Вне этой предпосылки мы не имеем конфликта "личности" и "общества", а имеем конфликт одних лиц с другими, меньшинства с большинством, одной группы с другой.

Такое допущение, как мы видели, невероятно, а потому его невероятность означает невозможность конфликта одной личности и всего общества. Сложность общественной группировки делает невозможным такое допущение. Одно лицо по семейным отношениям может противостоять членам семьи, зато по тем же семейным и по другим отношениям оно оказывается солидарным с рядом других индивидов (напр., с новой семьей или с партийными сотоварищами). Государственный преступник противостоит правящей группе, но зато солидарен со всеми униженными и оскорбленными.

Из этих кратких положений становится ясным, что проблема "личности" и "общества" неверно поставлена. А раз она неверно поставлена, естественно, неверными получились и все решения этой ошибочно поставленной проблемы... Можно говорить о конфликте одних лиц с другими, одной группы с другой, о конфликте разных душ в одном индивиде, но говорить об антиномии личности и общества, по меньшей мере, неточно. Пора этот вопрос в такой постановке изъять из области социологии694.

Заключение и резюме

Подведем итоги сказанному:

1) Начав наш анализ социального явления с факта взаимодействия индивидов (в первом томе), мы разложили последнее на его элементы: индивидов, акты и проводники и рассмотрели свойства этих элементов.

2) Затем мы перешли к характеристике форм взаимодействия.

3) Последняя нас привела к понятию коллективного единства и таким образом мы получили возможность замкнуть разорванный круг коллективного единства и перейти "на второй этаж" анализа социальной структуры населения. От изучения взаимоотношений индивидов мы получили возможность перейти к взаимоотношению социальных групп.

4) Изучив те условия, которые заставляют индивидов взаимодействовать друг с другом, прикрепляться друг к другу и образовывать коллективные единства, мы этим анализом закончили аналитику простейших социальных явлений.

5) Во втором томе мы занялись анализом социального строения населения.

Этот анализ заставил нас прежде всего исследовать общие основы группировки индивидов в коллективные единства, на которые распадается население. Изучение вопроса показало нам, что такими общими основами служат: степень интенсивности взаимодействия и характер социальных форм последнего.

6) Эти условия влекут за собой возможность и необходимость распадения сосуществующих и взаимодействующих индивидов в многообразные коллективные единства, в зависимости от степени интенсивности взаимодействия и его характера. В основе последнего лежит факт несходства индивидов.

7) Обратной стороной этого явления служит принадлежность индивида к ряду социальных групп. Совокупность основных групп (систем взаимодействия), к которым принадлежит индивид, характеризует его социальную физиономию, социальный вес и социальное положение. В этом смысле совокупность отношений индивида к социальным группам, членом коих он состоит, можно определить как систему социальных координат, характеризующих его положение в социальной среде себе подобных.

8) Очертив эти общие основы социальной группировки, мы поставили себе вопрос: какие же из множества социальных группировок более важны? Ответ на него побудил нас различать группы: элементарные, кумулятивные и сложные социальные агрегаты.

9) Установив объективные критерии важности, мы дали описание важнейших элементарных группировок.

10) Элементарные группы нас логически привели к кумулятивным. Дав их понятие, мы рассмотрели их виды: в зависимости от количества кумулировавшихся группировок (двойные, тройные и т. д.), в зависимости от того, какие элементарные группы кумулируются (религиозно + государственные, партийно + профессиональные и т. д.), в зависимости от характера кумуляции (нормальные и ненормальные, солидаристические и антагонистические, типичные и нетипичные, открытые, полуоткрытые и закрытые).

11) После рассмотрения (в целях иллюстрирования общих положений) национальности и класса как частных форм кумулятивных групп мы логически пришли к сложному социальному агрегату, т. е. к населению. Рассмотрев проблему систематики последних, мы таким образом завершили свой анализ.

Начав с индивида и других элементов явления взаимодействия, мы шаг за шагом, подхлестываемые логической необходимостью, шли дальше, усложняли объекты нашего анализа, от индивида пришли к коллективному единству, от него к взаимоотношениям групп; последние привели нас к группам элементарным, кумулятивным и, наконец, к конкретному населению, как к предельному пункту анализа. Социальный микрокосм нас логически привел к социальному макрокосму.

12) В целях большей точности мы далее (хотя и бегло) рассмотрели явление социальных перегруппировок, их формы, характер и получили представление о подвижном равновесии социальных агрегатов.

13) После этого анализа мы получили возможность с групповой точки зрения подойти к индивиду, к его "душе" и поведению. Рассматривая его в этой плоскости, мы сумели определить его положение в социальном пространстве, распластать его "душу", показать ее мозаичность, и понять, что она представляет маленькую копию большой картины: системы социального расслоения. Как раньше группу мы выразили в терминах индивида, так теперь индивида мы определили в терминах группы.

Анатомия социального тела закончена. Он "распластан" на свои естественные слои, как распластана на свои куски и мозаичная природа индивида. Путь, пройденный нами, был длинен и труден, но он кое-что дал нам. На этом мы можем окончить "Социальную аналитику". В основных штрихах она очерчена. Остается перейти к "Социальной механике"695.

[